Полное имя
Андрей Найтшейд. Для большинства окружающих его имя непроизносимо, а потому многие зовут его «Эндрю». Найтшейды, впрочем, все как один умеют весьма четко и чисто произносить именно «Андрей».
Вид
Вампир.
Возраст, дата и место рождения:
986 лет. Рожден 29 июля 1032 года в одной из деревень на расстоянии пяти дней пути от Киева. Обращен в 15 лет.
Род деятельности
Принадлежит к дому Найтшейдов, хотя не является кровным родственником; частично близкая характеристика – он их вассал, хотя сам Андрей предпочитает называть себя и своих детей «шевалье». В силу некогда заключенной с основателями рода сделки, давным-давно намертво прирос к самому толерантному дому Ковена Прилива, по той же причине косвенно соотносится и самому Ковену, впрочем, в делах магов участвуя лишь по настойчивой просьбе.
Происхождение
Родственные связи: мертвы. Единственные наиболее близкие по крови – буквально – родственники: дети.
[indent] Он родился в обычной крестьянской семье в деревушке под Киевом почти тысячу лет назад. Ничем не примечательные, совершенно обычные родители и совершенно обычная жизнь. Как и многие крестьянские дети – рано начал помогать отцу и матери по хозяйству, сидеть с младшими братьями и сестрами, улучая момент и на свои детские игры с остальной ребятней в деревне. Андрей уже и не помнит даже, как сильно обгорает кожа на солнце при работе в поле, но помнит, как звучит шелест колосьев, танцующих на ветру. Как бликует серп, отражая яркий свет. Слабо, но пытается удержать эти отголоски давным-давно ушедшей жизни в своей голове, будто бы боясь, что как только они исчезнут – он перестанет быть самим собой. В их семье не было разлада; были ссоры и примирения, но никогда крупных скандалов. Самая обычная крестьянская семья, с любящими отцом и матерью, что жили своим хозяйством. Но ведь если бы все было так обычно и вполне счастливо, этой истории бы и не случилось, верно?
[indent] Всё началось, когда ему было семь – половцы напали на их деревню, начав разбой и грабеж; ничего удивительного, в те страшные варварские времена это не было редкостью. Кому-то из жителей удалось скрыться в лесах, но большинство оказались убиты, а некоторые, в том числе и Андрей, взяты в плен и переправлены в Византию, где и были проданы в рабство. Хотя все его прелести русский мальчишка успел познать еще во время долгого плавания в Константинополь – мордашкой вышел симпатичной, а в те дремучие годы никому не было дела до того, сколько тебе лет и можно ли уже. Да и какое дело голодным грязным мужикам до возраста каких-то там пленников? Сначала Андрей истошно кричал, рассаживая горло, потом плакал от боли и страха, а затем просто лежал, не издавая не звука, слушая шумное хриплое дыхание и похотливый шепот прямо на ухо: «вот так, хороший мальчик». Такое случилось раз, два, три… на пятый он научился сразу не вырываться и не орать, по крайней мере – так ему не поставят нового синяка или не ударят в ребра так, что дышать становилось невозможно. Хотелось бы успокаивать себя, что не его одного насилуют, но тогда казалось, что перепадает только ему. С силой, грубостью, жестокостью, не беспокоясь об ощущениях и чувствах другого человека. Андрей до сих пор не может отделаться от ощущения, что секс – непременно что-то грязное, болезненное, унизительное, лишенное каких-либо положительных эмоций, кроме ярости и омерзительной животной похоти.
[indent] В Константинополе Андрея купил хозяин борделя; как и продавшие мальчишку половцы, он прельстился его ангельским личиком, чистой кожей и неяркими следами веснушек на носу. Насилие продолжилось, с той лишь разницей, что теперь о нем хотя бы больше беспокоились, хотя это и не исключало возможности получить пару ударов плетью за неподобающее поведение или разгневанного клиента – они, как правило, хотят какой-то реакции, а не трахать безвольную куклу. Вполне вероятно, будь Андрей постарше, то задумался бы о способах самоубийства, но в семь лет об этом не думаешь совсем – кажется, что выхода нет вовсе. Поддержали такие же мальчишки чуть постарше – они его, а он их. Помогли освоиться и научили тому, что знали сами. Андрей довольно быстро уловил, что чем лучше себя ведешь, чем более удовлетворенными уходят от тебя гости катагоги хозяина – тем больше тебе давалось поблажек. Нет, он не был лучшим в своём деле, но определенно сочетание невинной внешности и умение подстроиться под нужды очередного гостя, эта гибкость, делали своё дело: Андрей лежал без движений, почти не дыша, для одного; соблазнительно двигался, изящно выгибаясь в спине для другого; кричал и плакал, пытаясь вырваться, для третьего; вел себя совсем по-детски для четвертого. Как безграничен мир мужского разврата, как многогранны их демоны. Андрей привык к ним и даже смирился, но по-прежнему испытывал омерзение.
[indent] Следующим витком его жизни стал богатый франкский купец Анри, бывавший не раз в публичном доме и решивший выкупить Андрея. Это не было любовью. Это было лишь желанием забрать понравившуюся вещь из общего пользования в своё личное, и не более того. Но сам Андрей не был способен уловить этой разницы, а потому отдавался ему с большим энтузиазмом и жадно впитывал все уроки господина. Анри нанимал учителей (а где-то мог и сам стать наставником), чтобы обучить юношу манерам, грамоте, музыке, пению, рисованию. Господин считал, что его мальчик должен быть прекрасен не только снаружи, но и внутри, чтобы вечерами ублажать не одним своим телом, но и завораживающим пением или долгими спорами о тонкостях бытия, о Боге, о философах древности. И это всё еще не было любовью – Анри никогда не любил Андрея, он видел в нем прекрасную со всех сторон вещь, его собственность, Андрей же порхал в своей влюбленности, полагая, что добрый господин его любит и никогда не причинит зла. Как он ошибался – заметив, как фаворит тепло общается с одним из слуг, Анри вышел из себя и оставил на теле Андрея множество синяков и ран, а затем сокрушался над ним, шепча: «посмотри, что мне пришлось сделать из-за тебя». Нет ничего удивительного в том, что в полученных травмах юноша винил себя же: господин так добр, так заботлив и нежен, а он его так разозлил. Это все сам Андрей, а не Анри.
[indent] Он, слепец, не видел истины. Зато её видел учитель по философии, Энцо, приходивший всегда по вечерам и никогда днем. И, в отличие от Анри, он видел в Андрее не украшение для дома и отраду для души, а личность. Да что там греха таить? Энцо ведь занимался с юношей, вел с ним долгие разговоры, что в купе с плавными движениями Андрея и соблазнительными жестами находило определенный отклик в душе учителя. И, конечно же, вы догадались, что Энцо был вампиром. Правда лишать мальчика его человеческой жизни он не собирался, хотя и планировал выкрасить объект своего обожания. Судьба оказалась благосклонна – красть даже не пришлось. В пятнадцать Андрей заболел, лекари разводили руками и пророчили скоропостижную кончину любимцу господина Анри. Игрушка испортилась. Хозяин сожалел, но оставил его один на один с угасающей жизнью. Той ночью, будто во сне, к нему явился Энцо и предложил пойти с ним в сумрак, жить в тенях; принять проклятие ночи, но вместе с ним получить дар вечной жизни. Мало, кто захочет умереть. Тем более, когда тебе только пятнадцать лет. Андрей согласился, Энцо забрал его из дома Анри и той же ночью дал своей крови, обращая в себе подобного.
[indent] Человеческая жизнь осталась позади, вместе со всеми её невзгодами. Голод, боль, усталость – всё это было теперь в прошлом. Они с Энцо перебрались в Британию. Андрей прежде и подумать не мог, что мир так красочен, так исполнен звуков. Всегда, он всегда полон мелодичного шума самой жизни; даже тишина имеет свой неповторимый звук, даже темнота обладает своим собственным цветом. Энцо научил его быть вампиром, как пить кровь так, чтобы не навредить человеку слишком сильно. Или как пить так, чтобы не затянуть до последнего удара сердца, если хочешь его убить. Первое время Андрей спал в его постели, затем перебрался в собственную, хотя временами всё равно засыпал в его руках, убаюканный ласковым голосом. Энцо удивительным образом сочетал в себе хищную жесткость и бесконечную мягкость, доброту. Спустя пару лет Андрею стало понятно, что создатель любит его, но ответить тем же не был способен. Был благодарен, обожал его, боготворил и восхищался, нежно любил, но не так, как того бы пожелал сам Энцо. И однажды, гонимый чувством стыда, предложил себя своему мастеру, но тот отказался, предпочитая не прикасаться к желанному ученику вовсе, чем позволить ему сделать это из некоего обязательства. Он так многое ему дал за те две сотни лет, что они провели рядом друг с другом. И хотя начальные знания Андрею дали нанятые Анри учителя, он понимает, сколь бесконечно многим обязан Энцо. Именно создатель сделал его тем, кто он есть. Таким, каков он есть. Не Анри и его уроки, а именно Энцо.
[indent] И тем больнее его было потерять в середине тринадцатого века. Они тогда были в австрийском герцогстве Священной Римской Империи. Как и охотники на вампиров. Энцо и Андрей всегда были аккуратны, не убивали и не брали лишнего, но видимо в здешних краях орудовала другая семья вампиров. Или несколько обезумевших гулей? Да мало ли на свете тварей, но гнев охотников пал именно на Энцо и Андрея. Их выследили и пришли за ними в середине дня, видимо, планировали обоих застать спящими, но нашли только Энцо – в тот единственный вечер они с Андреем поругались так сильно, что последний ушел незадолго до рассвета: «куда ты пойдешь, скоро восход солнца!» — «куда угодно, лишь бы не с тобой этим днем». А следующей ночью, возвратившись домой в сумерках, юноша обнаружил своего мастера мертвым. Боль утраты перемежалась с чувством вины, и эгоистичным осознанием, что он снова один. Оставаться здесь было нельзя – убийцы наверняка вернуться днем, чтобы найти и второго вампира. Андрей ушел, некоторое время провел в бесцельных скитаниях по герцогству, а потом возжелал мести. Это было первым, пожалуй, и последним разом, когда он так отчаянно жаждал чужой крови не из голода; когда в нем было столько ненависти и боли. Конечно, у него, образованной и интеллектуальной личности, в человеческой жизни бывшей византийской шлюхой, опыта в выслеживании не было от слова совсем. Зато были наёмные убийцы и сокровища возлюбленного создателя, которым можно было оплатить услуги наёмников, но попросить не убивать, а лишь выследить.
[indent] На это ушел не один год и ощутимая часть богатства Энцо, но убийцы были найдены и это было главным. Андрей пришел за их жизнями одной ночью; сюрреалистично и жутко выглядел высокий, тонкий пятнадцатилетний мальчишка, в слезах и чужой крови, с нечеловеческой жестокостью отрывающий головы тех, кто забрал его Энцо. О, это определенно были они – один из них вспомнил и его, и убитого вампира. Просил, умолял остановиться, ведь «у меня жена, дети», на что Андрей с совершенно неприсущей ему грубостью и ненавистью ответил: «у Энцо тоже был сын – я». В живых он оставил только детей и женщин, хотя, наверняка, знал, что ничего хорошего их в будущем не ждет. Андрей ненавидел себя, до сих пор ненавидит за то, что сделал, но кровь убийц возлюбленного создателя, еще теплая на его руках, стала для него утешением.
[indent] К миру смертных и жизни в достатке вечно юный вампир не вернулся. Бросил все богатства, всё, что имел, оставив себе лишь кольцо Энцо, которое носит на шее теперь вместе с его же крестиком – создатель был глубоко верующим, даже крестился, хотя и не причислял себя к традиционной церкви. Андрей стал странником; то здесь, то там, наблюдая из тени за миром вокруг с отрешенностью потерявшего вкус к жизни существа. Так прошла сотня лет, затем другая. На исходе пятого века своего бессмертия Андрей наконец-то понял, отчего Энцо с таким болезненным сожалением шептал «как ты юн…». Навсегда подросток. Навсегда почти-что-мальчик. Никто не увидит в нем того, кто застал падение Византии и не взглянет, как на равного себе. У него не будет щетины, седины; его волосы всегда будут именно-такой-длины, как и ногти. Застывший во времени. Несколько десятилетий его душило это чувство – безысходность, потеря, преумноженные сосущим осознанием своего одиночества. Дети ночи не кричат о себе во всеуслышание, Энцо был единственным вампиром, которого знал Андрей. Именно тогда он понял, что ему нужен компаньон; спутник. Иначе сойдет с ума – в нем уже погасла жажда к жизни, былая любовь к музыке и искусству едва теплится. Одиночество убивает людей, и Андрей, как ни крути, был человеком и нечто человеческое в нем будет всегда. Он решил найти себе компанию, сотворить вампира, как его создал Энцо, но, разумеется, ему и в голову не приходило сделать это против воли – только добровольное согласие. Только избавление от неминуемой смерти кого-либо.
[indent] Первым его дитя стал Натаниэль – шотландский рыцарь, служивший при дворе одного из лэрдов в начале шестнадцатого века. Они столкнулись на улице и Натаниэль с чего-то взял, что мальчик потерялся, вызвался отправить его домой (пришлось увиливать) и накормить, потому что Андрей навечно выглядит так, будто последний раз ел десять лет назад (пришлось давиться в таверне крольчатиной). Благородный муж (какая редкость среди мужчин!) впечатлил вампира, понравился ему и последующие несколько лет Андрей наблюдал за ним, всё больше проникаясь симпатией к рыцарю. Через какое-то время его ранили в рыцарском поединке; победил, конечно, да и рана казалась несерьезной. Пока не начала гноиться – Натаниэль слег и стал стремительно угасать, сейчас бы это назвали заражением крови. Андрей несколько ночей подряд приходил к нему и вел разговоры почти до рассвета, рыцарь предполагал, что к нему является самолично ангел смерти. Несколько раз вампир смелел настолько, что подходил и накрывал прохладной рукой горячий лоб Натаниэля. Андрей всё откладывал и откладывал своё предложение, надеясь, что мужчина выкарабкается, но тому становилось лишь хуже с каждым новым визитом. Закончилось все предсказуемо: предложение вечной жизни, дара и проклятия, просьба рыцаря подумать и слабое согласие на исходе ночи, когда жизнь грозилась вот-вот покинуть его тело.
[indent] Вместе с новорожденным своим дитя к Андрею вернулся и вкус к жизни. Ответственность, желание показать новый мир с лучшей его стороны. Он перестал быть вольным путником, бесцельно шатающимся по миру; Натаниэль собрал всё, что имел, и они двое отправились путешествовать и снова познавать мир людей. Спустя почти сотню лет к ним присоединилась румынка Рената, так же обращенная Андреем; у них обоих много общего – они оба ублажали мужчин при жизни. С той лишь разницей, что подросток умирал в доме хозяина, а Рената – брошенной на улице клиентом.
[indent] В начале семнадцатого века их маленькая вампирская семья отправилась в долгое плавание в Новый Свет. Рискованное предприятие, учитывая рацион детей ночей и ограниченное количество экипажа корабля. Но, к счастью для всех, у вампиров есть гипноз, позволяющий ввести смертного в оцепенение и испить крови без вреда для него самого и окружающих. Подумаешь, порез на запястье и забыл, где и как поранился… точно не демоны, зачем демонам кого-то резать! Да и суеверия к тому времени немного поугасли, началась эпоха Возрождения. Эпоха освоения новых земель и великого переселения!
[indent] Они поселились в Плимуте, но не пришлись ко вкусу местным магам – вероятно, те имели неудовольствие прежде контактировать с вампирами и ничем хорошим это не кончилось, а потому просьбы Андрея «не мешать друг другу» были проигнорированы. Его слова о том, что они не собираются убивать людей направо и налево остались не услышаны, а решающим аргументом в споре оказалось проклятие, ударившее по Натаниэлю и последующая угроза сделать тоже самое с Ренатой и с самим Андреем. Хотя здравый смысл подсказывал, что вампир сможет им в течении пары секунд головы посворачивать, рисковать он не стал, чтобы не обострить конфликта. Однажды Андрей пошел на поводу у своих эмоций и повторно делать того же не стал, а потому они покинули Плимут, отправившись на поиски помощи. Проклятие всё набирало силы, а потому Андрей искал кого-либо, кто сможет снять чары, шел буквально по слухам, проверяя почти каждый город и прося помощи, но ведьмы не проявляли понимания и не стремились пойти навстречу вампиру. Когда время было уже на исходе, Андрей сумел найти того, кто согласится помочь – Соломон Найтшейд, хотя его семья не была в восторге, снять чары согласились (попутно сказав, что еще неделю поисков Натаниэль не переживет), а в качестве оплаты примут помощь вампиров. По крайней мере, это так называлось; Андрей и Соломон заключили соглашение, в котором семья Найтшейдов обязалась сохранять сон вампиров днем и позволяла жить рядом, но и сами вампиры отплачивали тем же – сторожили их по ночам, выполняли поручения. Устраняли неугодных – в конце концов, «зверь задрал» это не смерть без видимых причин, которая могла бы взбудоражить людей (в Салеме в 1967 году, к примеру, основательную часть зарвавшихся охотников именно «задрали звери»). Андрей не любит насилия, крови, но он беззаветно предан тем, кто спас его дитя, тем, кто дал им кров, возможность жить. Он беззаветно предан Соломону. Это обоюдовыгодное соглашение и для вампиров, и для магов. Симбиоз, а не паразитирование. А перебираясь в Аркхем – вопрос сожительства семьи вампиров с остальными магами Соломон решал лично, поручаясь за Андрея, Ренату и Натаниэля.
[indent] Скоро Соломон знакомит Андрея со своей будущей невестой – Содом. Имя странное, вампир оценил. И сообщил об этом максимально вежливо. Содом в долгу не осталась и посетовала, что по рассказам Соломона представляла себе строгого русского мужика, а не юношу примерно её возраста. Хотя он, вообще-то, младше, если уж говорить о том моменте, когда его время застыло. Таким было их знакомство, скоро переросшее в крепкую дружбу, а затем в по-настоящему семейные отношения. Содом ему как сестра, и черт поймешь – не то старшая, не то младшая, не то ровесница. Скорее всего, Андрей просто не рассматривает её через призму возраста, а просто принимает. И, наверняка, лишь её и Соломона стараниями вампиры постепенно сблизились и с остальными членами семьи, что со временем становилась всё больше. Найтшейды привыкли к Андрею и его детям, привязались, и вполне взаимно. Оно, конечно, и понятно – ведь именно сыновья и дочери Соломона и Содом стали первыми ступенями в становлении дома, а их Андрей с младенчества нянчил. Они с пеленок привыкли к нему, любили, воспринимали как старшего брата и близкого человека вампира, точно так же, как Натаниэля и Ренату. Соглашение постепенно стало формальностью, а сами «демоны ночи» неотъемлемой частью дома Найтшейдов, родственниками многим из них, пусть и не кровными. Среди взрослых никогда не стояло проблемы, где найти ребёнку преподавателя или с кем его оставить – Андрей ни разу не отказывался примерить на себя роль няньки и учителя. Он обожает детей, и его девятисотлетнее эго совершенно не пострадает от чаепития с куклами барби и мишкой, от пряток по всему дому или смены грязных пеленок. Страшный древний вампир, у-у-у-у!..
[indent] Со временем «вампирская» часть дома Найтшейдов расширились – к Андрею присоединились еще несколько детей ночи, в том числе была пара обращенных им же по тому же принципу, по которому он выбирал Натаниэля и Ренату. Хотя к новичкам нет такого же крепкого доверия, как к первым трем. А еще спустя сотню лет Андрей впервые получил фамилию – человеческий мир развивается, жить без документов всё сложнее, стало необходимостью иметь паспорт. Конечно, он выбрал фамилию дома – это для него сродни метки преданности, длань уважения, хотя в большей степени чистой воды формальность для человеческого, смертного мира. После этого появилась возможность получения образования, первого в своей жизни настоящего, в школе и университете. Потому что при всей своей благовоспитанности, Андрей бал далек от сложных задач алгебры и геометрии. К счастью, внешний вид позволял выдавать себя в равной степени как за акселерата (в школе), так и за студента пятого курса, которому просто не повезло выглядеть как подросток.
[indent] Ковен Прилива, конечно, хоть принимал, и принимает, Андрея, Натаниэля и Ренату (пусть даже частично), и даже не раз пользовался их услугами, но многие дома до сих пор относятся к вампирам с недоверием. Казалось бы, четыре сотни лет минуло, но нет – Ковен верен традициям. Особенно это обострилось после того, как Андрей взял фамилию дома Найтшейдов. Неслыханная наглость. Первое время вампир пытался объяснить мотивы своего решения, но когда понял, что дело – труба, то стал флегматично отмахиваться от нападок со стороны. В конце концов, какая ему разница, что думают остальные колдовские дома? Он же не на их фамилию «посягнул». Лишь бы родные маги были не против – а они не против – остальное уже не имеет значения. А за них… ох, за любого из них Андрей готов убить. Или умереть сам, если понадобиться. Большую часть своего существования он был одинок, из-за одной глупой ссоры потерял своего создателя, и теперь, когда его жизнь полна красок и смысла, он совсем не хочет терять даже малую её часть.
Внешность
Цвет глаз: серо-зеленые
Цвет волос: темные
Рост: 5'10 (178 см)
Отличительные черты: несколько слабых шрамов на животе и боках от ударов плетью. Ногти длиннее, чем в среднем по деревне у многих представителей мужского пола - такие ногти скорее ожидаешь увидеть у молодой девушки, чем у юноши.
Используемая внешность: Timothee Chalamet
Умения
Умеет драться, Натаниэль дает уроки, хотя в бою скорее полагается на свою скорость, нежели на грубую силу, или на иные расовые способности. В силу возраста в совершенстве владеет целым букетом языков: русский, украинский, белорусский, латынь, (средне)греческий, немецкий, французский, испанский, итальянский, английский. Частично польский, чешский, словенский и прочие языки славянской группы (в целом поймет, о чем идет речь и даже вспомнит что к чему, если на достаточное время окажется на территории носителей, но письменностью не владеет), свой родной язык, то есть древнерусский, уже истрепался в памяти давным-давно-предавно. Играет на скрипке, фортепиано, флейте и гитаре, отлично поет и танцует. Хорошо рисует, хотя из головы сюжеты не берет. Пишет и левой, и правой рукой. Профессиональная нянька и учитель, и гордится этим.
Дополнительно
Амулет от солнечного света (зачарован крестик Энцо). Получил его в пятидесятых годах прошлого века, когда большинство домов наконец согласились с тем, чтобы вампиры Найтшейдов ходили и днем.
Что касается музыки: за сотни лет жизни Андрей написал множество мелодий и многие из них раздарил известным композиторам, позволив (естественно) выпустить им под их именами, либо же просто воздействовал внушением, к примеру, Людвиг ван Бетховен до самой смерти был уверен, что сам написал "Marmotte", как и Карл Дженкинс считает себя автором "Palladio". Кроме того, Андрей создал ритм и музыку легендарной We will rock you (да-да, той самой, которая группы Queen), а I want it all и вовсе полностью написана им. Нет, мне не жирно с:
ИНФОРМАЦИЯ ОБ ИГРОКЕ
Стиль игры: могу играть параллельно 3-4 эпизода, посты часто отдаю в тот же день, ответного не жду, но сидеть в ожидании неделями тоже не хочется. Положительно отношусь к любому лицу в постах, в отсутствию или присутствию птицы-тройки, к постам в нижнем регистре, цитатам в них, графическим дополнениям, сменам шрифта и прочим "извращениям". Пишу от 3-4 тысяч символов.
Другие персонажи: отсутствуют.
Отредактировано Andrei Nightshade (01-03-2019 03:27:04)
