[indent] Ему просто необходимо было развеяться, немного послоняться там, где шанс случайно быть раскрытым стремиться к нулю. В Салеме проживает сорок тысяч человек, тогда как в Археме – чуть меньше пяти. Разница весьма ощутимая, а потому в родном городке большую часть времени приходится носить безразмерные балахоны Натаниэля, натягивая капюшон на голову. В Салеме об этом не стоило переживать. Скорее всего, живи Андрей в каком-нибудь Нью-Йорке, то совсем бы не волновался о потенциальной проблеме быть раскрытым из-за своего внешнего вида. Вечно юного внешнего вида, никогда не меняющегося. Боже правый, у него даже прыщей нет, даже шрамов – его версия пятисотлетней давности от нынешней отличается только большей усталостью, потерей вкуса к жизни в тот период. Теоретически, Найтшейды могли бы регулярно наводить чары отводы глаз, но Андрей предпочитал не растрачивать так их колдовскую силу. В конце концов, он постоянно живет в Аркхеме, но редко просто выходит, чтобы пройтись по главной улице.

[indent] По тем же причинам, вампир не заводил знакомства с простыми смертными. Словом-двумя перемолвиться, поговорить с новым знакомым – не более того. Общение с простыми людьми чревато последствиями, потому что они рано или поздно заметят, что Андрей не стареет и совершенно не меняется. Даже если он дружил с кем-то, например, в далеком детстве, а после не виделся с этим человеком десятилетиям – никто не дает шанса, что его не вспомнят. У людей над головами не висит подсказки, насколько у них хороша память. Потому если Андрей заводил дружбу с кем-то из смертных, то скоро понимал, что роет самому себе могилу и благополучно сворачивал лавочку, будто растворяясь в воздухе, наверняка заставляя бывшего друга или подругу ломать голову над этой загадкой – был ли он вообще настоящим? Приходил из ниоткуда, уходил в никуда, и называл только своё имя, обходя все остальные факты стороной. Если бы кто-то из таких людей поднимал городские архивы, то наверняка бы откапывал в недрах какие-то случайные фотографии с интересными подробностями в виде лица Андрея. Точь-в-точь такого же, как и сейчас. Но, к счастью, из тех смертных, с которыми вампиру посчастливилось общаться достаточно тесно, никто еще не догадался перерыть пыльные архивы города Аркхема. Может быть потому, что таких людей можно было по пальцам одной руки пересчитать. Может быть потому, что вампир ни с кем из них больше никогда не встречался. Просто повезло.

[indent] В Салеме было проще. Голова не была забита проблемами своей истинной сущности и необходимостью не светить своё вечное юное лицо. Можно было просто расслабиться и получить удовольствие от длительной прогулки по городу. Побродить по магазинам, приобретя пару новых рубашек, посетить кинотеатр и, наконец, часами слоняться между полок книжного, выбирая себе чтиво по вкусу. Одну или две книги, а лучше сразу десять. Андрей не очень любил все эти электронные носители, хотя вне всяких сомнений эра информационных технологий радовала (и немного пугала – можно найти практически всё, что угодно, достаточно просто открыть поисковик) и тот факт, что существенная часть документов храниться в цифровом формате, сильно упрощал жизнь, однако, когда дело касалось художественной или документальной литературы, Андрей отдавал предпочтение именно книгам. Запах печати, шелест страницы под пальцами и легкая зернистость бумаги – вот, что ему нравилось. Вампир и сам признавал, что этот его выбор отдавал снобизмом, пусть он никогда не осудит тех, кто пользуется электронными носителями. Это, в конце концов, личное дело каждого – вампир не будет обсуждать чужой выбор, и не даст того же сделать с собственным.

[indent] Андрей берет несколько книг Дугласа Коупленда, затем вытягивает с полки Дэвида Вонга, как слышит, что его окликнули. Вампир медленно оборачивается и долгим, сосредоточенным взглядом осматривает лицо мужчины, назвавшего его имя. Брови Андрея чуть хмурятся от его попыток вспомнить, знает ли он стоящего перед ним человека, но в сознании нет и намека на это. Хотя мужчина напротив выглядит так, будто бы они добрые друзья, просто давно не виделись.

[indent] — Простите. Мы знакомы? — мягким, тягучим голосом спрашивает вампир и плавным, медленным движением осторожно возвращает «В финале Джон умрет» обратно на полку. Может быть, это давний знакомый действительно, просто Андрей подзабыл его лицо? Маг, с которым он некогда виделся и тесно общался, хотя таковых можно, за исключением дома Найтшейд, по пальцам одной руки пересчитать. Но – вдруг? Вампирская память определенно в разы лучше человеческой, но и она не идеальна. Тем более на пороге своего тысячелетия наверняка довольно легко забыть чье-то лицо.

[indent] — Вы меня, вероятно, с кем-то спутали, — мягко добавляет вампир и его голос становится по-мальчишески звонким, потому что на момент обращения еще не успел до конца сломаться. Андрей всегда так и звучал – минутой назад почти по-взрослому, чуть хрипло, а через мгновение едва ли не по-детски.