Ритмичное биение пульса по венам Большого Яблока никогда не останавливается. Просто затихает немного, почти незаметно.
Уползающее медленно за Гудзон уже сонное, слегка размытое в предвечерней дымке солнце, растекающееся  по забитой промышленными стоками воде золотистой, медленно гаснущей рябью, отдаёт Нью-Йорк во власть неизбежной ночи, которая сначала, будто ленясь и не хотя, ползет сероватыми, чуть розовеющими сумерками по домам, затекая во все подворотни и закоулки, а потом льет сверху чернильную темень, мерцающую бесчисленными огнями, на всё такой же бурлящий и кипящий, но уже все равно совсем иной город.
Пустеют пластиковые клетки металлических перегородок однотипных в своем урбанистическом минимализме офисов. Но даже четверг далеко не повод забиться в уютные кровати в покорном ожидании следующего рабочего дня.
И пусть не такой плотный, густой и сильный, но все равно упорный и стремительный людской поток настойчиво растекается по всевозможным ночным клубам, чтобы измениться и забыть о себе таком скучном, подавленном серыми монотонными днями и отключиться от всех  проблем и назойливых мыслей о деньгах/семье/работе среди клубных стен дрожащих от рвущейся со всех сторон и разбивающейся о них бушующей музыки

Оуэн ,не торопясь, натягивает на серую футболку кожаную черную куртку. Сует в задний карман неслучайно рваных джинсов плоский черный телефон.
Ключи от машины оставляет дома, вызывает такси. Там куда  он собирается ехать, сейчас, когда в любой момент можно встрять на вампиров Хью, лучше появляться налегке, не будучи обремененным ничем лишним, и тем, что привлечет внимание, как серебристая дорогая немецкая иномарка.
Быть незаметным гораздо легче, когда просто выходишь из очередного, притормаживающего у стильной неоновой клубной вывески, желто-оранжевого такси.
Кройф быстро растворяется в толпе ,нетерпеливо пританцовывающей в ожидании пока в набитом под самую завязку даже этим будничным вечером клубе освободится место, и охранник снизойдет и пропустит пару счастливчиков внутрь.
Оуэн пробирается через очередь, а не идет в обход и прямо в лоб к громиле на входе, как делал это раньше. Раньше, когда это было безопасно.

Куб — ничей. Он не принадлежит ни Кройфам ни Морганам.  Здесь вся власть в руках людей и в этом месте лучше особо не зарываться. Тут ты уже не вершина пищевой цепочки, а в очередной раз вспоминаешь, что простые смертные тоже способны на многое.
И далеко не все из них смиренные безропотные овцы. А вполне себе такие же волки. Просто дневного ореола обитания.
Оуэн практически уверен, что Джо не расстается со стволом, который набит серебряными пулями. Наверняка и в рабочем кабинете Реда найдется не одна парочка неприятных для вдруг забывшихся в собственной практически неуязвимости и безоговорочной физической силе вампиров. Может и шутки про осиновый кол за пазухой не такие уж и шутки.
В пальцах Кройфа мелькает черная матовая карточка с расползающейся по трем острым углам красной каплей,  и верзила пропускает его внутрь под возмущенными взглядами напрасно ожидающих других.
Узкий темный коридор с тусклым  почти незаметным освещением кончается быстро, стены гудят битами, усиливающимися с каждым шагом.
Какое-то свирепое техно прошивает тело насквозь, дрожит вибрацией в кончиках пальцев.

Телефон в кармане  мягко вибрирует аркхемским сообщением — Доброй ночи - с медвежьим эмоджи в конце.
Оуэн не успевает ответить, отвлекается, потому что всё и все вокруг будто делает вдох и замирает,  оттаивая постепенно редкими шепотками, которые накрывает усиливающаяся музыка, предшествующая какому-то очередному затейливому шоу.
Местный управляющий знает толк в хорошем представлении. Стильно, ярко, но не броско. И девчонки все как на подбор будто сошли с журнала Вог. Даже и не скажешь, что скорее всего каждая вторая в основе своей — банальная шлюха.
Оуэн не видит особой разницы между ними и моделями Виктория Сикретс.
Где- то сбоку у бара он замечает Джо.
Подхватывает со стойки стакан с практически черной  жидкостью, отражающей красным блики света из неоновых ламп, и идет к нему.
Не имеет никакого смысла перекрикивать музыку и они просто пересекаются приветственными взглядами.
Кройф опирается локтями на барную стойку рядом с Джо и с интересом смотрит на замысловатое переплетение породисто-длинных ног, взмахи рук и беспорядочно падающие на узкие голые плечи волосы самого разного цвета и оттенка.
Одна  девушка неожиданно цепляет взгляд какими-то особенно гибкими движениями, тем, что четко и красиво попадает в ритм и ее золотистая лохматая грива разбавлена розоватыми прядями.
Она в центре шоу и это неслучайно.

- Я ее раньше не видел — говорит Оуэн, наклонив голову как можно ближе в сторону к Джо, который тоже казалось с интересом наблюдал за танцем, но на самом деле вероятно просто предпочитал контролировать ситуацию в клубе непосредственно изнутри.

Отредактировано Owen Cruijff (09-04-2019 14:07:14)

Вероятно это то, что их объединяет, делает неуловимо похожими.
Та неуловимая черта,  что заставляет Оуэна постоянно забывать о том, что между ним и Джо теперь большая межвидовая пропасть, которую, конечно, хоть и можно перепрыгнуть, но только в одну сторону, безвозвратно и это совсем не легко и просто.

Потребительское и расчетливое отношение к тем, кто ниже по статусу. Слабее. Зависим от твоего настроения и желаний. Чью судьбу ты можешь решить.

— Новенькая. Выпускаю нечасто.

В случае с Джо — это его полуобнаженные мерцающие блестками девицы, напоминающие охапку диковинных цветов, ворох пестрых бабочек или  яркую стайку экзотических  птичек. Кропотливо собранная коллекция дорогих фарфоровых кукол, которых Ред старательно подбирает, подгоняя одну к одной, чтобы у всего этого балагана был особый дорогой стиль, а не просто ярмарочное сборище разномастных девок, которым просто повезло родиться с чуть более длинными ногами и получить от прабабки-мармонки пышную грудь в наследство.

Только натуральный продукт и никакого силикона.

Куб - не дешевый бордель на окраине промышленного района, где сутенер сам оплатит вожделенную операцию какой-нибудь заслужившей его особое расположение шлюхе, только чтобы она приносила больше денег, нравилась клиентам и как можно дольше имела товарный вид.

Эта новенькая и вправду хороша. Хоть и кажется здесь слегка неуместной, как будто перепутала беснующийся танцпол с чопорным бальным классом, но сильно повышает этим рейтинг всего заведения, делая его ещё более заманчивым для тех, кто располагает куда большим спектром доступных благ, причисляет себя к элите и не скупится на щедрое вознаграждение просто за пусть и фальшивую, но все же эксклюзивную улыбку именно в свой личный неповторимый адрес

— Нравится? Многим нравится

Оуэн не сомневается, что эта тонко-костная девушка с худыми щиколотками и выпирающими ключицами многих здесь заставляет ощутить очевидное напряжение в области паха, когда удобные еще пару минут назад штаны оказываются вдруг неожиданно тесными.

- Затейливо —  уклончиво отвечает он имея ввиду весь этот действительно какой-то не форматный танец, отличающийся от тех, что чаще всего можно тут наблюдать, и уходя от еле заметного крючка, за который его можно было бы зацепить на эту девчонку, от которой и так достаточно сложно отвести взгляд.
Делает глоток слегка разбавленной минеральной водой крови, глядя поверх широкого стакана на шею танцовщицы, и не находя на ней однозначных говорящих отметин.
Потом вспоминает о том, что в этом клубе нельзя запускать клыки в такие очевидные места на теле, которые обычно должны быть открыты, обнажены.

Бармен быстро подхватывает опустевший стакан и смотрит вопросительно пару мгновений, но не получив никакой реакции просто возвращается к своим делам.

- Кому ? - вопрос вырывается сам собой.

Оуэн знает, кто обычно сюда ходит. Он и сам один из этих. Скользит взглядом по разношерстной толпе в одинаково брендовых шмотках. Не то чтобы ищет кого-то конкретного осознанно и специально, но раз за разом спотыкается на очередное узнаваемое лицо. Их не много. Но они есть.
Собственно ведь за этим он сегодня и приехал сюда. Посмотреть. Послушать. Пусть этот негласный конфликт и затих мутной тиной на самом дне, но какие-то слухи регулярно всплывают. Что-то может оказаться полезным.
В клубе сегодня почему-то особенно тесно. Или просто Оуэн отвык за то время, что провел в практически безлюдном на фоне мегаполиса Аркхеме, от такого количества людей.

Это определенно особый вид искусства.
Даже врожденный талант, которому кто-то находит применение в своей жизни, а кто-то может даже никогда и не узнать, что он у него был, не имея для этого никакой возможности и  не получив шанса.
Или это просто приобретенное умение, но грамотно отточенное не за один вечер и даже не за год. Методом проб и ошибок.
Вот так уверенно и четко скользить по невидимой грани, по кажущейся зыбкой поверхности и не сваливаться вдруг в ясную прямую конкретику, удерживая себя на том самом жизненно-необходимом  уровне, где и самому вполне себе безопасно и в то же время все остальные получили, что хотели. И услышали то, зачем пришли.
И хоть в этом океане ночной жизни есть много куда более опасных акул, но и Джо рассекает эти мутные воды умышленного недоговаривания, красноречивого умалчивания и неясных полунамеков, как уверенная в себе и своих силах хищная рыба.

— Тому, кто может себе это позволить

Сознание сразу цепляется за это единственное число. Тому.
Для кого-то бы эти слова звучали как ленивая отмашка словно от настойчивой мухи в полуденную жару.
Открытая попытка уйти от вероятных настойчивых расспросов, в которые втянешься, потеряешь бдительность и вот ты уже по уши в дерьме потому что сболтнул лишнего. Хотя поди тут разбери, что лишнее, а что нет.
В этом и есть особый талант управляющего клубом «Take me out»— предусматривать вероятный ущерб. Себе. Своей репутации. Доходу. Заведению. И жизни в конце концов, когда речь идёт об особых гостях.

Но Оуэн четко и ясно услышал, что нужно. Как если бы Джо прямо назвал ему имя.

Кройф тоже предпочитает особенно не зарываться, быть на своем установленном месте, не лезет ломать эту клановую структуру, в которую его внесли когда-то как еще одно из звеньев, и каким бы оно не было крепким и сильным. Даже независимым. Предпочитающим скорее держаться чуть подальше, немного в стороне. Но при этом принимать эти правила и сосуществовать с ними и оставаться звеном.
И да, он не глава. А исполнитель.
Ему не стелят красную ковровую дорожку, когда он подъезжает к клубу, и не стараются безмерно угодить.
Поэтому он может стоять сейчас спокойно рядом с Джо и разговаривать вполне себе на равных. Без лишней свиты и ушей.
Хотя в последнем точно нельзя быть уверенным.
Помещение клуба уходит вверх серпантином на два этажа. Музыка утекает к потолку, чтобы оттолкнувшись от него всем своим ритмом упасть вниз волной усиленного звука.
Невозможно заметить и увидеть всех, в этом двух-ярусном торте из человеческих тел.
Оуэн смотрит на Джо, и будто находит в его спокойных глазах еще какое-то дополнительное подтверждение своей догадке.

Конечно он понимает, кто запал на эту девицу. Конечно, он понимает, что тут вопрос не в деньгах. И даже не в личных симпатиях. А в том, кому ты действительно не можешь сказать — нет. Даже, если очень хочется.

- И как часто он себе это позволяет? - говорит спокойно будто они уже оба выяснили, что речь о Хью, сошлись на этом и теперь просто обсуждают своего общего старого знакомого.

Девушка заканчивает свой танец, утонув в гуле хлопков и одобрительных возгласов. Подбирает с пола свои разноцветные тряпки и удивительно ловко и быстро для туфель на таких высоких каблуках, завораживающе виляя задом, убегает в сторону гримерки,

Отредактировано Owen Cruijff (14-04-2019 20:27:24)

После затейливого шоу музыка снова выравнивается, переходит на текучий однотонный ритм, втягивая людей в себя. Накрывает разнообразными телами танцпол как морскими волнами песчаный берег во время прилива. Всё сливается в каком-то едином движении.
Мелькающие руки, ноги, вырванные вспышкой ламп из полумрака улыбки, смазанные разноцветными бликами лица.
Оуэн какое-то время задумчиво смотрит в ту сторону, куда убежала девушка, скрывшись за прямоугольником металлической двери, возле которой сразу сомкнулись два плечистых охранника. В простых черных футболках, джинсах. Ничем непримечательные до поры до времени ребята. Даже традиционных широких золотых цепей на них нет. Никакой пошлятины.
Только Кройф понимает от кого действительно на самом деле они охраняют вход, как два тупых, но очень верных цербера.
Вряд ли простой смертный человек, даже под сомнительной наркотой или страшно пьяный, попрется в святая святых Куба, рискнет целостностью и безопасностью своего тела, чтобы что? Успеть провести вспотевшей ладонью по упругой ляжке? Это не стоит сломанной челюсти.
Другое дело зарвавшийся в своей безнаказанности вампир.

В голове быстро собирается головоломка из брошенных Джо ну очень завуалированных фраз. Кто бы услышал со стороны — ничего бы не понял. Даже сам Хью не понял бы, что речь о нём.

Оуэну хотелось бы больше конкретики. Хотелось бы, чтобы Ред прямо и четко, чуть ли не с рисованной на салфетке, прямо вот здесь на барной отполированной стойке,  четкой схемой всех входов и выходов клуба описал ему, когда  и во сколько сюда обычно приезжает теперь Хью, после того как подсел на эту особенную новенькую.

Хью бывает тут не часто. Но когда?

Кройф знает что сейчас самого главного Моргана здесь нет. И меньше всего ему хотелось бы его здесь обнаружить.
Клуб - нейтральная территория с негласным пактом о ненападении, но последние пару недель представители обоих кланов появляются здесь сравнительно редко. Словно не готовы сейчас столкнуться прямо лицом к лицу друг с другом.
А вдруг кто-то сорвется и что тогда?
Бессмысленная бойня, в которой буду участвовать еще и люди. Нет, не те, которые сейчас забвенно топчут танцпол и вероятно станут случайными жертвами, даже не подозревая об этом. А те, у которых будет оружие действительно убивающее вампиров, которые теперь ходят по этой территории кругами, но стараются не ступать в самую глубь лишний раз без надобности. Чтобы не сцепиться друг с другом.
У Оуэна сейчас есть надобность тут быть и потому он здесь. У Хью тоже есть надобность. Но сейчас его здесь нет. Пока нет. Но он может появиться в любой момент.
Это будоражит. Вгоняет в азарт.

Кройф делает знак бармену и тот быстро наполняет для него стакан особым напитком. Шипит минералка вспенивая багровую жидкость.
«Кровавая Мэри» в этом клубе бывает двух видов.

Иногда Оуэну кажется, что Джо ему действительно симпатизирует, а не просто вынужденно терпит. А иногда он не может понять, что на самом деле движет мужчиной. Страх, выгода или что-то еще.
По крайней мере при виде Оуэна Джо не тянется в струну от внезапного напряжения по телу, с которым впрочем он быстро справляется, но это всегда неприятно. И улыбка у него для Оуэна естественно вялая, а не растянутая по губам резиновой маской.
Когда то Кройф неплохо разбирался в  людях пока не перестал быть одним из них, и отношение практически к любому простому человеку перешло в разряд потребительских самого пренебрежительного толка.
Зачем пытаться понять свой потенциальный обед или ужин?

Он хочет сказать Джо, что ему нужно поговорить с этой девчонкой. Просто поговорить, не более. И скорее всего Джо поверит. Потому что Кройф еще ни разу его не наебал.
Только собирается повернуть голову к Реду, как в поле зрения, где-то сбоку попадает знакомый силуэт.
Фрост - один из приближенных к Хью.
Идет четко, прямо. Ощущение, что живая движущаяся в одном ритме человеческая масса расступается перед ним, ведомая какой-то внешней непреодолимой силой, что веет от фигуры вампира и с которой не хочется спорить.
Оуэн сжимает в руках стакан и сейчас бы впору раствориться в толпе тенью, не нарываясь на громкие ненужные разборки, но что-то в лице Реда заставляет его остаться.

Отредактировано Owen Cruijff (17-04-2019 11:28:49)