После тринадцати лет чаепитий в компании кувшинчика-молочника из бабушкиного сервиза Америка сделала Кассиуса Эттвуда кофеиновым наркоманом за три с половиной недели. Алкоголь привлекал его меньше, чем этот черный напиток, горький и обжигающий язык, и тот факт, что раньше в доме отца кофе никогда не подавали, делал его чем-то сродни запрещенного удовольствия. Пожалуй, парню повезло, что он попал в Аркхем – в Нью-Йорке у него бы случился сенсорный инсульт от количества впечатлений, здесь же, в небольшом городке, местами даже похожем на родной Нортумберленд все было почти привычным, за исключением всех тех, казалось, безграничных возможностей, которые открылись ему в тот момент, когда он стал сам располагать собственным временем. Нет, он вовсе не забросил учебу, но делать это на собственных условиях, а не когда-тебе-постоянно об-этом-говорят, было куда приятнее и подталкивало учиться даже больше. Но, вместе с тем, он уже не проводил столько времени за книгами, ведь окружающий мир манил своими возможностями и теми вещами, с которыми юный Кассиус никогда не вступал в контакт.
Город был готов к большому фестивалю в честь приезда какой-то музыкальной группы, название которой не говорило Эттвуду совершенно ничего, как и названия музыкальных стилей, но общественность бурлила в предвкушении, и он рассудил, что не помешает взглянуть одним глазком, так, между прочим, проходя мимо, скажем, в библиотеку. Да, конечно, у него есть дела поважнее, чем тратить три дня в толпе совершенно незнакомых людей, прыгающих и вопящих тебе прямо на ухо, но пока все эти незнакомцы не собрались, можно было понаблюдать за последними приготовлениями. На улице было прохладно, и он не смог удержаться от того, чтобы приобрести бумажный стаканчик с черной жидкостью. Кассиус наблюдал за тем, как готовят сцену к выступлению, подключая какие-то бесконечные провода, натягивая полотнища для защиты аппаратуры от непогоды. Проходя по улице, он совал любопытный нос в палатки с разными побрякушками, не переставая удивляться, кому нужны все эти глупости. Его взгляд задержался на всяких околооккультных товарах, браслетах из кожи, амулетах с попсовыми изображениями из серии “темная магия”, и губы тронула скептическая улыбка.  Пока он бродил по улице, кофе успел остыть, а без того, чтобы он обжигал язык, пропадала примерно половина удовольствия от употребления этого напитка. Кассиус редко мог удержаться магических мелочей – они давались легко, всегда получались, не давали толком отдачи, и он был еще достаточно наивен, чтобы разбазаривать магию направо и налево, стараясь, конечно, делать это незаметно. Он подставил ладонь под стаканчик, прошептав пару слов, и вот напиток слегка задымился, возвращаясь к идеальной температуре. Пристрастие к кофе дополнялось постоянным желанием чего-нибудь поесть, что, вероятнее всего, можно было объяснить тем, что в своем шестнадцатилетнем возрасте он все еще продолжал расти и тратил довольно много энергии на занятия магией. Поэтому, пожертвовав содержимым своего кошелька, он совершенно неаристократично впился зубами в булочку с корицей, продолжая свое бесцельное движение по улице.

Кассиус прошел все палатки с побрякушками, так и не присмотрев себе ничего совершенно ненужного – еще с детства отец учил его не привязываться к вещам, и сентиментальностью юный Эттвуд не страдал, как и синдромом чрезмерного потребления. Его кошелек открывался только ради магии, еды и, может быть, книг, но и они были о магии.
Прямо здесь же на площади ощутимо пахло свежими хот-догами и бургерами, которые готовил прямо на огне бойкий продавец. Он явно хотел сорвать куш побольше и щедро плеснул жидкость для розжига в мангал, и тут же отвернулся к покупателю. Огня было, пожалуй, слишком много, и предприятие не казалось безопасным для окружающих. Кассиус и тут не удержался, вовсе не от любви к человечеству и противопожарной безопасности. Если он видел повод использовать магию, он никогда не проходил мимо. Жестом он собрал из холодного декабрьского воздуха влагу и прошептал при этом заклинание, так как стоял слишком далеко, чтобы верно сконцентрировать поток энергии, превращая воздух в воду и гася лишний огонь. Продавец, услышав шипение, обернулся, но ничего не понял, а Эттвуд, улыбнувшись сам себе, двинулся дальше. Тогда-то он и заметил девушку, которая смотрела прямо в его сторону. Отец всегда предупреждал его, что нужно быть осторожным и не использовать магию открыто на людях, но аркхемский воздух свободы явно лишил его обычной осторожности. Кассиус прошел к краю площади и поймал отражение девушки в витрине магазина. Он пытался внушить себе, что ему показалось, и вышел с площади на улицу, которая вела в сторону университета. Бумажный стаканчик оказался в урне, и он облизнул губы, на которых еще чувствовался вкус кофе. Эттвуд вновь перешел на другую сторону улицы и отошел от площади уже на приличное расстояние, аккуратно бросая взгляд через плечо.
Девушка по-прежнему следовала за ним, и теперь это уже вряд ли можно было считать случайностью или совпадением. Кассиус резко повернул в узкий проулок между домами и остановился, привалившись плечом к стене. 
- Ты следишь за мной, - заявил он девушке, стоило той только появиться в поле зрения. - Что тебе нужно?
Это было произнесено спокойно, без злости - мышка уже зашла в мышеловку, и он чувствовал себя уверенно, сдерживая магию на кончиках пальцев, готовя очередной жест, на всякий случай.

Несмотря на то, что девушка отступила на шаг назад, Кассиус не пошевелился, продолжая стоять, привалившись плечом к стене – он был почти уверен, что никуда она не убежит, раз так долго шла за ним. Ей и правда что-то нужно от него.
- И зачем ты сейчас придумываешь глупости? - спокойно спросил Эттвуд с легкой улыбкой на губах. - Я знаю, что тебе что-то нужно. Вполне вероятно, ты сможешь получить то, чего хочешь, если просто объяснишь.
Конечно, Кассиус лукавил сейчас – вероятность того, что он просто так кому-то что-то вручит, была очень небольшой, и для этого нужна была веская причина. Впрочем, как знать – причина могла быть и правда веской. До сегодняшнего дня он умудрялся не привлекать ни чьего внимания в городе. Эттвуд на долю секунды нахмурился - отец был прав, и ему стоит быть более осторожным в использовании магии. Сегодня он пользовался ей прямо на улице, и вот, пожалуйста. Иначе и не объяснишь, почему до этого он совершенно не интересовал никого из окружающих.
- Ты хочешь что-то спросить? - уточнил Кассиус, чуть приподняв брови, но затем решил, что его слова могут быть рассмотрены как попытка надавить или манипулировать, и решил подойти к разговору иначе.
- Или мама учила тебя не разговаривать с незнакомыми? Что ж, давай познакомимся. Меня зовут Кассиус, а тебя?- на этом дружелюбие его закончилось, и он вернулся к изначальной причине их знакомства. - Ты часто так ходишь за другими людьми?
Он мягко сделал шаг вперед, а затем влево, вставая прямо перед девушкой и вынуждая теперь ее отойти к стене. Эттвуд рассматривал ее внимательно и без тени смущения. Он мог бы назвать ее красивой, пожалуй, но это не имело большого значения – по крайней мере, Кассиус успешно убеждал себя в том, что любое общение с людьми должно носить характер краткий и полезный, иногда взаимнополезный, иногда приносящий пользу только ему самому. Но он никогда не был жадиной и всегда готов был меняться, если альтернатива того стоила.