[indent] Ветер гнал по асфальту тротуара уже давно опустевшую и выцветшую обёртку плитки от шоколада. Уиннифред медленно провожает её взглядом и медленно идёт дальше. Что она здесь делает? Какого черта не отсыпается после очередной излишне насыщенной на действия ночи? Какого черта бродит по всё тем же дорожкам, что и ленивые, прогуливающие школу подростки, греющиеся под уже ласковым апрельским солнцем на ещё влажных от сырости лавочках. Они с Нильсом тоже так делали. Ещё тогда, в феврале. Воробушками жались друг к другу на скамейках, сжимая в руках три бумажных стакана с горячим чаем. Ждали пока Кемерон освободиться после занятий. Потом шли в кино, после чего могли несколько часов просидеть в ближайшей кофейни. Или же просто провожали Кемерона на очередную вечернюю смену, и уже в кофейне где он подрабатывал засиживались на долгие часы. Нил в такие моменты иногда даже пытался заниматься, закапывался в учебниках и что-то твердил про домашнюю работу. Уинни просто доставала школьника глупыми вопросами, а его брат, со свойственной всем старшим покровительственностью лишь жал плечами и отказывался помогать. Там пахло свежей выпечкой, кофе и чайной пылью. Уинни часто чихала, но быстро привыкала. Ей там нравилось. Ей тогда нравилось.
Конечно же всё изменилось после пропажи Нильса.
[indent] И без того замкнутый и нервный Кемерон спрятался от неё окончательно. Хотя она тоже не особо напрашивалась на общение, предпочитая как меньше бывать в особняке Фонтейнов и всё чаще предпочитая сырую землю и медвежью шкуру теплой кровати и мягкой пижаме. У них двоих никогда не ладилось. Нильс обычно говорил, что это от того, что они просто оба слишком стеснительные. Но Уинни не была стеснительной, она просто не очень любила людей. А Кемерон был просто странный, дерганный, нервный, будто бы рассеянный, но при этом слишком сосредоточенный на какой-то ерунде. Иногда его накрывала паранойя и тогда настроение мальчишки и всех вокруг уходило в минус. Иногда он зацикливался на чем-то или ком-то одном. Чаще всего на Нильсе. Это и не удивительно. Улыбчивый мальчишка всегда притягивал к себе людей и всегда хотел всем помочь. Смешной, растрепанный и такой теплый, в доме Фонтейнов он казался солнечным зайчиком, способным отогнать от окружающих липкие щупальца тьмы и уныния. Сейчас же, без него, тоска растеклась по полу дома и норовила поймать в свои липкие тиски любого.
[indent] Она проходит дальше по улочке, в какой-то момент ловит себя на том, что излишне пристально разглядывает мальчишек, что топчутся на улице. Думать о том, что один из них может оказаться Кемероном не хочется, а вот надежда, что любой из них может обернуться Нильсом приятно греет сердце и тянет низ живота. Хотя конечно же знает что бесполезно. Ещё месяца назад облазила и обнюхала тут каждый сантиметр, даже в окрестные помойки нос засунула. Бесполезно. Ни следа, ни намёка, ни одной жалкой подсказки. Как сквозь землю провалился, оставив на память о себе лишь смятую постель, недоделанное домашнее задание и пачку карамелек у неё в комнате. Постель убрали, учебники сложили и спрятали с глаз подальше. Карамельки наверное всё ещё лежат у неё в комнате. Если конечно местные жители уже не разворотили медвежью берлогу, выкинув половину её вещей от греха подальше. Плевать. В этот дом она больше не вернётся и людей этих видеть она больше не хочет.

[indent] Ориентироваться  городах всегда сложнее чем в лесу. Шумные, грязные, вонючие. Они всегда путали и сбивали с толку, давая своим обитателям фору в гонке с клыкастым хищником. Наверно это их такой странный способ выживать - окружить себя максимумом шума и грязи. Звучит гаденько, но судя по всему это работает. Кэмерон овладел этим приемом в соверществе. Не шумный, почти бесцветный сам по себе он ловко прятал свою натуру в крепком кофе, прохладном парфюме и бесконечной сигаретной дымке. Он растворялся в этом, сливался с серым, скучеым пейзажем Аркхема и мимикрировал. Уровень маскировки максимальный, никто не должен обращать на него внимания пока он того не захочет. Ни один хищный зверь его не почует.
Уинни!
Не то, что она хотела услышать.
Не тот.
[indent] Гулко клацает зубами, оборачиваясь в сторону знакомца. Отмахивается от него, не тратит время. Лучше побыстрее уйти отсюда, скрыться, вернуться в привычное убежище, опустится на лапы и больше никогда не слышать вычурно-усталого мальчишеского голоса, что разносит её имя. Она даже не смотрит на Кэмерона, любезно предоставляя ему такую желанную невидимость и полное отсутствие интереса со своей стороны. Уиннифред это всё не нужно. Уиннифред не хочет этого. Уиннифред торопиться пока сама не знает куда. Шаг, другой, мальчишка навязчив до раздражения, хотя обычно такое, кажется, называют настойчивостью. Дураки, их просто никогда ее преследовали. Уинни раздраженно дергает верхней губой некрасиво демонстрируя зубы, чертова человеческая челюсть совершенно не преспособлена для оскала.
- Кэм, отстань. - Не смотрит на мальчишку. Отмахивается от него как от назойливой мошки. Точно так же, как когда-то отмахивался от неё он.
Наверно Уинни обижается, но это не точно. Она сама просто не знает что это - злость, обида, бессилие. Что-то навязчиво вертящееся на кончике языка, но никак не срывающееся, скатывающееся обратно в горло, что бы утробно булькать рычанием. Понимать себя было намного проще когда Нильс был рядом. С ним рядом в принципе всё было проще, всё сводилось к простому хорошо или простому плохо. Младший Фонтейн был их мерилом хорошего и моральным компасом, маячком, что из под толстой медвежьей фкуры выводил на свет перепуганную девчонку и своим светом разгонял тучи, напоминая брату, что он это не его болезнь. Без него наружу сразу вылезли все их гадкие, лицемерные сущности. Жестокость, эгоизм, малодушие, глупость, трусость. Уинни переминается с ноги на ногу и мотает головой. Она не хочет его слушать, видеть, чуять. Хотя с последним мальчишка похоже уже справляется. Но это не суть. Суть это его противоположность Нильсу, который всегда был для обоих чем-то лучшим, светлым, всем хорошим, что можно было ожидать от создания столь низкого как человек. Кэмерон же... из-за таких как он Уиннифред недолюбливала людей, предпочитая их обществу сырой лес и одиночество. Грязные, подлые, люди только используют когда им это надо, жестоко вышвыривая на улицу, как только надоест. Медведицу конечно никто не выгонял, взрослым по большей части было всё равно, Кэмерону просто не хватило смелости. Хорошо, что она сама в состоянии понять когда ей становятся не рады.
- Мы с тобой уже поговорили. Я надеялась тебе хватило.

Отредактировано Winnifred Elgort (30-03-2019 06:51:46)

Она набирает в грудь воздухъа что бы ответить и тут же им давиться.
[indent] Почему ты ушла? Тебя никто не выгонял.
[indent] Наглая ложь. Кэмереон выгнал её сам, своими собственными словами. Вот этим своим самым лживым ртом выгнал. Наговорил злобных гадостей и ясно дал понять, что единственный человек в этом огромном доме который был заинтересован в её присутствии уже пропал. Ты здесь никому не нужна. Ты чужая и чокнутая. Животное, которое ничего не понимает. Быть может и так. Пускай так. Но даже у такого глупого животного, что бежало за уходящем поездом до последнего есть капля гордости и крохи разума. Её никто не выгонял. Наверно это должно было как-то оправдать людей, что словно полностью забыли о существовании девчонки, что после пропажи Нильса осталась совершенно одна, запертая посреди огромной, холодной крепости. Если бы за её стенами был злой дракон, то было бы как-то легче, можно было бы хоть как-то оправдать бездействие и отсутствие попыток вырваться из заточения. Но вместо дракона вокруг неё как выяснилось были лишь змеи, что всё это время так уютно грелись на груди, пока она спала убаюканная заботой глупого принца. Её шкура толстая, а терпению может позавидовать даже большая желтая собака про которую сняли тот глупый слезливый фильм. Но даже если её долго и упорно жалить в одно и тоже место то просто не выдержит. Уинни и без того знала кого стоит винить в исчезновении её единственного друга и постоянное созерцание виновника её горя в доме, где совсем недавно она так заливисто смеялась над шутками Нила было просто невыносимо.
[indent] Просыпаться и видеть это осунувшееся, бледное лицо было невыносимо. Невыносимо было ощущать этот спёртый, душный трусливый запах. Тошно было есть из этих дрожащих рук. Вцепиться бы в эту глотку да перегрызть. Порвать шею, раздавить грудную клетку и вслушиваясь в тишину ощущать как захлебываясь кровью угасает жизнь в пронзённом собственными костями сердце. Это было бы выходом, это избавило бы её и окружающих от великого множества проблем. От чувства вины и отвращения, от гнева и от раздражения. Она бы с удовольствием избавила себя от этих мук,  перестала бы захлёбываться чужим ядом и собственным разочарованием.
[indent] Вот только перегрызть горло самой себе как-то проблематично.
Ерунда это всё. На самом деле при всём гадком отвращении к себе и самобичевании не способна была нанести себе по настоящему серьёзного вреда. При одной только мысли об этом зверь брал верх и начиналась бесконечная чреда превращений и внутренней борьбы. Что ж, возможно это и есть её епитимья. Её обряд очищения, после которого она наконец сможет принять свою боль и идти дальше, хотя бы ради того, что бы просто найти этого глупого хрустального мальчишку, что по доверчивости потерялся в этом огромном мире.
[indent] Зачем ты так?
Как так?
Зачем что?
[indent] Пустые вопросы не требующие уточнений. Кэмерон наверняка сам не понимает, чего именно он от неё требует и чего ждёт. Зачема она ушла из дома, где ей никогда и не были рады? Зачем не попрощалась с людьми, на которых ей было плевать? Зачем пережила потерю и решила двигаться дальше, ловя призрачную надежду за скользкий хвост? Выдохнуть и снова начать смотреть на мир не мокрыми от слёз глазами действительно стала проще стоило ей покинуть стены дома, в котором всё напоминало о  её потери. Должна ли она ненавидеть себя за это? Имеет ли право он обвинять её в этом?
- Зачем как? - Неловкий шаг назад. Уиннифред не по себе от такой близости призрака уже почти позабытого прошлого.

Это всё так странно. Так глупо. Так совершенно неуместно.
[indent] Жестокое, подлое, предательское обвинение, он вменяет его ей жестокой пощечиной, след от которой ещё долго болезненно саднит и наливается красным. Уиннифред ошарашенно смотрит на мальчишку и не находит что сказать. Сдалась? Смирилась? Это всё просто слова, которые не способны отразить реальность, в которой вынужден дышать хоть кто-то из тех, кому посчастливилось когда-то прикоснуться к мягкому теплому свету, что исходил из хрупкого и легкого на улыбку мальчишке. Даже если ты видел солнце один единственный раз, то весть о его смерти разорвёт тебе сердце. Кому приходится хуже, тем кто только обрёл этот свет или тем, кто провёл с ним всю жизнь?
[indent] Смирилась. Да. Наверно о на смирилась. Смирилась с сосущей, пугающей пустотой, что поселилась однажды где-то в груди и теперь жадно поглощает всё самое хорошее, что есть в её жалкой жизни, что ненасытным зверем просит ещё и ещё. Тебе всегда будет больно крошка Уинни, Уиннифред. Тебе будет страшно, глупая мишка. На боль можно злиться, но от того она не становиться легче. На боль можно кричать, но в итоге твоё горло не выдержит и голос покинет тебя, а незаживающая рана останется вместе с безмолвным плачем. Да, она смирилась, она приняла свою боль, позволила ей произойти и напитать всё существование, всё её жалкое тщедушное тело, поселиться в нём и остаться уже навсегда.
Мозг человека странная штука. Он любит врать, обманывать и причинять боль.
Несчастные, что потеряли конечности страдают от фантомных болей в членах, что уже никогда не вернуться к ним.
Каким-то странным образом Уиннифред ощущала фантомное присутствие Нильса и каждый раз разбивала своё глупое несчастное сердце не находя мальчишку там, где он точно должен был быть. Даже сейчас, всё что она делала это просто бродила по старым местам, повторяя маршруты мальчишки практически шаг в шаг. Не поиски, глупая погоня за призраками воспоминаний, не более того.
[indent]  От Кэмереона пахнет злостью, раздражением обидой. Его пот едкий, холодный. Он сам холоден и едок. Гадко кривит губы в том, что должно было бы быть улыбкой, но больше напоминает гримасу отвращения. Уиннифред может его понять. Он действительно ей противен. Так же как ей противна она сама. Так же как ей противен пустой потерянный взгляд Маргарет. Так же как противны молчаливые стены в доме Фонтейнов. Уиннифред ненавидит всё это, больше напоминающее грязь, что не даёт рваной ране наконец уже покрыться жесткой кровяной коркой и порождает только гадкий резко пахнущий гной.
- Что ты... - Уиннифрен делает робкий шаг назад, мотает головой. Ей просто не хватает слов что бы выразить всю полноту чувств и ощущений что разрывают ей грудь и гонят по старым тропкам снова и снова. Она растерянно открывает и закрывает рот, позволяя мальчишке и дальше едко кидать в неё сначала упрёки, а затем и куски собственного уже мягкого от разложения естества. Епитимья, которой он подвергает себя на глазах у неё. Это шоу только для тебя дорогая мишка, наслаждайся тем, как я себя ненавижу. - Ты думаешь о себе.
Это звучит как обвинение, хотя и не должно. Она имела в виду что-то совсем другое, то, что пока не может понять как выразить и как объяснить ему. Дурацкий человеческий язык. Глупые слова.

Отредактировано Winnifred Elgort (11-04-2019 17:57:31)