Полное имя
Уильям Рубен Гарретт, но вообще-то он всегда был Биллом. Во времена бурной молодости также был известен как «Буян Билли».

Вид
Чистокровный маг.

Возраст, дата и место рождения:
18 июля 1775 года, 243 года, Саванна, штат Джорджия.

Род деятельности
Шеф полиции Аркхема.

Происхождение
Родственные связи: завалялись где-то отпрыски, но они по всей стране, и из Билла всегда был хреновый отец; среди них — Дебора Хейз;

В общем, дело было так.
Билл был из тех «счастливых» детей, которым повезло родиться во время войны за независимость. Но он не только родился, а еще и пережил ее. Примерно в то время, когда он агукал, Джордж Вашингтон сколачивал Континентальную армию. Сам Билл имеет весьма смутное представление о том, что там случилось с его семьей, но это был, кажется, 1779 год, и осада Саванны, и его семье, похоже, не повезло оказаться в числе тех сорока погибших и пятидесяти двух пропавших без вести. Именно так тогда еще совсем юный, зеленый и неопытный четырхлетний маленький мужчина узнал, что даже маги бывают смертны. Особенно когда по городу палят из пушек, и потом его осаждают, и еще не стоит исключать случаи мародерства, которые иногда заканчивались прискорбно. Просто кому-то везет, а кому-то нет. Ему, а также двум его сестрам повезло, а его бабуле и отцу — нет, и в конечном счете, когда осада была снята, а проклятые французы и бунтовщики убрались к чертям, его и сестер отправили на ферму к «дальним родственникам», которые на самом деле оказались просто другой магической семьей. Судя по тому, как им долгие годы не давала покоя родословная Гарреттов, с их собственной были какие-то нелады.
Сначала Билл ненавидел эту родословную и свое происхождение: ему в его нежном возрасте она приносила сплошные несчастья, потому что жизнь с Монкрифами была далека от того, что считается хорошей жизнью. В сущности, настоящей его семьей стала прислуга, потому что выходило как-то забавно: он интересовал Монкрифов исключительно в контексте своих магических умений, а во все остальное время, свободное от уроков, был предоставлен самому себе, и при всем этом они почему-то не одобряли его круга общения. Подытоживая вышесказанное, маленького прынца из него не вышло.

Ему было восемь, когда континент получил независимость, и вскоре американцы устремились на запад, осваивать новые земли. Тогда его, конечно, это интересовало мало. Мальчишкой его учили стрелять, потому что любой свободный человек должен уметь стрелять, даже если это маленький непокорный ублюдок, из которого регулярно приходилось выбивать дурь — и все безрезультатно. Он сбежал в пятнадцать, предварительно раскроив череп старшему сыну Монкрифов — и больше никогда не возвращался в этот дом, прибавляя себе на словах возраст и зарабатывая где и чем придется. Затем он записался в отряд рейнджеров Кейнтона. Очень быстро показав себя одним из лучших стрелков, Билл в 1803 году был приглашен в исследовательскую экспедицию Льюиса и Кларка. Успев к тому моменту жениться, вернувшись, он обнаружил свою бабенку, крутящую шашни с другим и промотавшую его денежки — Билл даже убивать их не стал, просто развернулся и двинулся обратно в дикие края, из которых только вернулся. Долгие годы он жил на западе, был маунтинменом и пережил с пяток стычек с индейками — в основном, с проклятыми, двинутыми на всю голову черноногими, к которым ему однажды не повезло попасть в плен, но повезло чудом выжить. В конце тридцатых годов девятнадцатого века он стал проводником, а с 1848-го успешно водил переселенцев, привлеченных блеском золота, в Калифорнию. Самому Биллу от бога досталось равнодушие к материальному благополучию, и к тому же он и без того неплохо зарабатывал — на жратву и выпивку хватало.

К началу гражданской войны он обосновался в Миссисипи. Женился во второй раз. Вот тогда-то, стоило ему как следует устроиться на одном месте, его и нашли Монкрифы. В общем, вскоре он уже не был женат и не имел двух дочерей: пока он проливал кровь на фронте (можно пытать Билла, но он никогда не признается, на какой стороне воевал), Монкрифы отомстили. Дома как такового он тоже не нашел. Монкрифы потом сгорели в собственном особняке в 1866 году, да туда им и дорога, было бы о чем жалеть. Он в те времена был констеблем в Ламаре, Миссури, и, случилась такая оказия, был в то время не в городе, отъехав по своим делам — а хоть и шашни крутить с милой вдовушкой на дальней ферме. В 1871 году он стал помощником маршала, через пяток лет — маршалом в Эллсворте, Канзас, когда мэр искал замену его предшественнику, застреленному заезжей бандой. Что же, всем, случается, не везет. Билл оказался то ли более везучим, то ли лучше стрелял, то ли был осторожней: сам он подозревает, что дело тут во всем сразу. Немало метких и быстрых парней сыграло в ящик, потому что однажды, вопреки собственным привычкам, сидя за покерным столом, они повернулись спиной к двери. Были и такие, кого он застрелил сам, потому что иногда откровенно не до благородства: сохранить бы целой шкуру. Была у него тут одна банда с оборотнем в главарях — про них Билл рассказывает, что ему до сих пор удивительно, как он их положил и сам цел остался. Лукавит, конечно, но самую малость, все-таки магию он не совсем забыл, а очень даже наоборот: она не защищает от смерти, но иногда может помочь выжить. В 1884 году, когда он убрался из Линольна, Канзас, потому что неудачно повздорил с местным дебоширом и застрелил не только его, но и попытавшегося прийти ему на помощь приятеля, он застрял с легким ранением в очередном городке, названия которого даже не помнил, и там спутался с девицей, покорившей его за считанные секунды. Аппетитная была девчонка. Настоящая ведьма. Билл с ней разошелся, а точнее, сбежал, когда она завела разговор о свадьбе, к тому же к тому моменту он уже успел сбежать от одной своей сожительницы и оставить в другом городе девчонку, после того как узнал, что их игры довели до ребенка. А кто сказал, что в те времена (да и вообще когда бы то ни было) он был святым? А может, он уже тогда понимал, что с этой горячей мексиканской штучкой в браке не уживется, а то и, чего доброго, застрелит ее. Да и хватит с него уже этих браков, никогда хорошо не заканчиваются.
Он успел знатно покуролесить за те лихие годы, о которых теперь снимают фильмы — нет, ничего откровенно преступного и противоестественного, не считая, может, несколько раз присвоенных себе чужих денег. А в остальном — да он был лучше того же Эрпа, которого так любят идеализировать сегодня, не говоря уже о чертовом Джесси Джеймсе, который был обычным бандитом. Рожей, наверное, не вышел. А ведь, казалось бы, делал хорошее дело: убивал плохих парней, которые грабили, насиловали и убивали, и кому какое дело, как именно он это делал, и что при этом случалось с их денежками? В начале двадцатого века он осел в Техасе, купил там плохонькую забегаловку, которую подновил, повыгонял любителей пить задарма и затем позвал туда своего сына, одного из тех, которых заделал, разъезжая по стране. В законе он не то чтобы разочаровался, но решил отойти от дел, да и гайки постепенно начинали закручиваться все туже, и уже нельзя было просто пристрелить говнюка, который этого заслуживал, о нет.

Но если в одном месте гайки закручиваются, то где-то обязательно ослабляются. Буян Билли смог снова применить свои способности в семнадцатом году, когда президент Вильсон перестал шаркать ножкой и наконец-то решил дать по рогам зарвавшимся фрицам. Билл сам не смог бы сказать, какой-такой патриотизм вдруг в нем взыграл, но факт есть факт: в июне семнадцатого года он уже был во Франции, а в начале октября восемнадцатого был серьезно ранен во время Мёз-Аргоннского наступления.
Он никогда не причислял себя к «потерянному поколению», но стоило признать, что он тоже в некотором смысле потерялся. Он не вернулся домой, в свой бар, где оставил взрослого сына, который все равно вряд ли в нем нуждался. Он не смог вернуться в мирную жизнь, потому что бурлящая кровь снова требовала прежних впечатлений. Он и правда потерялся. Жил непонятно где. Зарабатывал непонятно как.
«Нашелся» Билл позже. В двадцать пятом он устроился в Детройте, в полиции. Оказалось, что за то время, что он был не у дел, американская система правосудия и правда стала похожа на систему. И пожалуй, были вещи, которые он поторопился обругать. А может, просто время менялось и меняло и его тоже. В тридцать втором, когда страна разве что не лежала в руинах, он должен был подать в отставку: он все еще помнит тот день, когда он и другие парни расстреляли голодную демонстрацию, и не гордится этим. Но только идиот станет подавать в отставку в такие времена — и что бы он делал? Подался в Чикаго, где, говорят, Аль Капоне, подкармливал безработных? Вот уж спасибо. Ему и так повезло, что он не был одним из этих голодающих. Жаль, что магией нельзя наколдовать жратвы. И на кой хрен нужна такая магия?

Франция — прекрасная страна. Жаль, что всякий раз ему удавалось увидеть ее в плохие времена. Во время Второй мировой его отправили в Италию, а затем перебросили на юг Франции, где они начали наступление со «Свободной Францией» и вскоре соединились с Третьей американской. В конце августа, во время короткой передышки после освобождения Парижа, одна очаровательная француженка в баскском берете рассказывала ему, каким раньше был Париж, а он делал вид, что все понимает. Билл так и не смог отыскать ее после, но это те воспоминания, которые до сих пор заставляют его мечтательно улыбаться. Она бы посмеялась, наверное, если бы узнала, что он так и не смог прилично выучить французский. В сорок шестом он вернулся в Штаты, уже прекрасно понимая, что к спокойной, нормальной жизни он не способен. Никогда-то ему не давалась мирная жизнь. Магия помогала ему выживать, иногда она одна и отделяла его от гибели, но не отменяла всего того, через что он прошел. И что он, в сущности, умел? Ему было сто семьдесят лет, и все, что он умел — это драться и убивать.
Когда тебе уже не один век, волей-неволей начинаешь задумываться о прожитой жизни. У него было достаточно житейского опыта, чтобы понимать, что он либо приложит свои навыки для правильного дела, либо закончит в криминалитете. А стрельбу по живым мишеням он уже проходил, да и сгнить в тюрьме не хотелось. На этот раз он вроде как решил начать новую жизнь. Маршалы США оказались совсем не теми, какими он их запомнил, но хочешь жить, научись приспосабливаться и засунь свои старые привычки и замашки себе в задницу. У него за плечами была безупречная военная служба, и в те времена этого было достаточно, чтобы тебя отправили в Джордию (снова проклятая Джорджия, никуда от нее не деться) на прохождение учебной программы. Защита судов и свидетелей, или поиски беглецов — это все же лучше, чем ловля беглых ниггеров, которые провинились только тем, что они, вишь ты, ниггеры. Билла черные никогда не задевали, и к тому же он с ними служил, выживал с ними плечом к плечу. А тут как раз началось все это движение за равноправие. Девчонка, как там ее, Руби — Билл ее помнит прекрасно, его в свое время тоже задействовали в ее охране, как человека надежного и всерьез расистских словечек себе не позволявшего. А уж такая девчонка — с ней вообще надо было следить за языком, потому что те слова, какими ему хотелось назвать кое-кого в те времена, детям слышать не положено.

В шестьдесят седьмом он ушел из маршалов (а на самом деле его вежливо попросили из-за пары недопониманий и якобы слишком грубого отношения ко всякой швали), после чего предпринял новую попытку пожить спокойно — с поправкой на его натуру, разумеется. Тогда он остановился в Аркхеме, представлявшем из себя любопытный в магическом смысле город, но не вынес и двух лет, взвыл от скуки и подался в армию. Аккурат во Вьетнам. Он, наверное, всегда был адреналинщиком, поэтому и не мог жить мирной жизнью. Он продержался до вывода войск в семьдесят третьем и был не слишком удивлен, когда узнал, что на родине все прогрессивные люди не считают его героем. Да он, в сущности, и сам был слишком стар, чтобы считать себя героем. На войне нет героев — одни мертвецы, да еще он, старик.

В маршалы его бы больше не взяли: не проходил по возрасту, даже внешнему. И ведь что глупо: в голове все по-прежнему работало как часы, да и на свое тело он не жаловался, не считая того, что порой не мог разогнуться по утрам, да еще пол-тела болело на погоду, и левое колено порой подводило. Но в остальном он все еще был крепок, как гранит. В последний раз воевал он в Афганистане и с тех пор — только менял документы да перебирался то в один город, то в другой. Тяга к преступной деятельности у него так и не появилась, если не считать кое-каких взяток: он все еще был на той стороне старомодных законопослушных адреналинщиков, а больше ему ничего не оставалось. И вот тогда-то он и понял, что постарел. Он очень постарел, прожив двести с лишним лет — и как бы узнать, не впустую ли. Если оглянуться, можно было увидеть, что в сущности он ничего не оставил после себя, кроме разбросанных по стране отпрысков и потомков, судьбой которых он никогда не интересовался слишком активно: знал, конечно, но на этом и все. Налаживать отношения было поздно: Билл не питал иллюзий на этот счет и не мнил себя отцом мечты, которого каждый будет рад увидеть. А больше ничего и не было, да ничего и не может быть у человека, который в жизни умел хорошо только одно — убивать.

В Аркхем он приехал умирать. Для прошлых бурных подвигов и свершений он уже слишком стар, а жить иначе просто не умеет. Прошлый шеф отправился на пенсию, и прислали его — спровадили из Бостона в эту дыру. Он знает, о чем они думали. Что он раскис, что он больше ни на что не способен, кроме как доживать свои дни в какой-то дыре, особенно после того как не смог защитить одного из своих ребят. Билл расценил это как знак: пора заканчивать все дела, раздать долги, составить толковое завещание (ничего внушительного, но он давно уже не голодал) и покончить с этим.

Внешность
Цвет глаз: голубой;
Цвет волос: седой;
Рост: 6ft2;
Отличительные черты: получил множество шрамов и постоянно носит шляпы, в основном «стетсоны»; прихрамывает на левую ногу;
Используемая внешность: Jeff Bridges.

Умения
В силу пробелов в воспитании и определенного образа жизни нередко использует нецензурную лексику из чужих языков для заклинаний, но в основном предпочитает массивное золотое кольцо с бриллиантом. Все тот же образ жизни выстроил и свои магические приоритеты: телекинез (дать противнику по морде его же винтовкой лучше, чем получить пулю, да и вообще всегда можно найти, чем врезать), магические щиты, примитивное исцеление (включая зелья), а уже потом все эти эффектные трюки вроде швыряния огоньком и молниями, которые, впрочем, в силу опыта тоже удаются ему весьма недурственно. Да и вооще швыряться молниями он любит: у них отличная останавливающая способность. Умеет делать порталы, но ненавидит порталы, сносно обращается с иллюзиями: обдурить смертного способен, и хватит на этом.
Страсть как хорош в обращении с оружием и набивании морд. Стрелок от бога, который не промахнется даже по пьяни, тем более что современное оружие куда лучше той рухляди, которую он держал в руках два века назад. А еще он прекрасно метает ножи, правда, в настоящее время некому это оценить.

Дополнительно
Игрок в покер и знатный любитель выпить (если точнее — старый проспиртованный алкоголик). Разъезжает на старом Хаммере. Не слишком доверяет себе подобным, считая, что маги в целом будут еще поговнистее людей. Никогда не гнушался взятками, если считал, что никому ничего плохого от этого не будет. И у него и правда есть кое-какой счет в банке, а также пара ячеек с занятным содержимым.
Владеет тремя дурацкими артефактами, прекрасно описывающими отношения Билла с артефактологией:
— зубная щетка зеленого цвета, способная щетинками проделать дыру в мертвой и неорганической материи, находясь в руках, но прекрасно чистящая зубы — вообще-то Билл просто хотел сделать так, чтобы не пришлось постоянно менять зубные щетки, и чтобы времени на чистку зубов уходило меньше, но что вышло, то вышло;
— невероятно крепкий многофункциональный складной нож производства Victorinox, количество функций в котором варьируется от 11 до 21, в зависимости от нужд обладателя (Билл прибрал его к рукам во время второй мировой) — куда пропадают инструменты, когда они не нужны, вооруженным глазом не видно, а он решил не выяснять, чтобы ничего не сломать; инструменты — обычные для складного ножа, увы, молоток среди них так и не появился;
— ключ, закрывающий все двери; сделать так, чтобы ключ двери открывал, Билл так и не смог.

ИНФОРМАЦИЯ ОБ ИГРОКЕ
Стиль игры: символы не считаю, предпочитаю больше писать и меньше сидеть во флуде, иногда могу застревать с постами, но обычно отвечаю довольно быстро.
Другие персонажи: нет.

Отредактировано Bill Garrett (26-02-2019 18:14:23)