|
empty within, empty without
Страница: 1
Сообщений 1 страница 4 из 4
Поделиться123-02-2019 22:38:00
Поделиться224-02-2019 23:30:12
Дорога от Колорадо-Спрингс до Аркхема - растянутый рукав ее старого свитера, белые прожилки растяжек на пухлом животе, уродливая, бесконечная. Свой путь Хизер начинает, сжав дешевую сигарету вместо бойцовской каппы зубами, смотрит на себя в зеркало заднего вида, намеренно до морщины хмурясь и пытаясь придать себе решительный вид, но уже через первый десяток миль сдувается, как беспомощный оставленный воздушный шарик. Старый бежевый фольксваген, проржавевший на бамперах и протестующе скрежещущий, если скорость на спидометре пересекала определенную отметку, не готов к таким длительным путешествием, как не готова она сама. Едет медленно, в абсолютной тишине, постепенно сгрызая ногти до мяса на одной руке, потом на другой. Ее обгоняют со свистом другие машины, звучат сдавленные проклятья, потому что она держится на середине полосы, неосторожно съезжая - Хизер слишком занята тем, что каждые две минуты набирает номер Ши, беспомощно выдыхая в шероховатый молчаливый динамик.
"Ну возьми трубку, пожалуйста, возьми трубку" умоляет она, кидает телефон на пассажирское сидение, и бьет открытой ладонью по рулю, начинает плакать "Возьми трубку, возьми трубку".
Ее штрафуют за неосторожное вождение. Она платит за вонючую, сырую комнату в мотеле тридцать долларов и чувствует себя обманутой, и поэтому перекатывается всю ночь с одного бока на другой, вглядываясь подслеповатыми глазами в неплотную тьму. В придорожной забегаловке она травится несвежим гамбургером и через пару часов ее начинает выворачивать наизнанку - Хизер стоит коленями на клетчатом полу туалета на заправке и блюет белыми, едва переваренными кусками булки прямо на заляпанный нечистотами фаянс. Она сжимает в ладони старый белый айфон с трещинкой на уголке, и звонит брату после того, как полицейский сует ей бумагу за штрафом, и когда ночной мотель оживает слишком громким звуком шин, ходит кто-то по крыльцу, разговаривает телевизор в соседней комнате, и между жадными укусами котлеты и квелого салата, и пока сидит на черной клетке и пытается отдышаться от рвотного позыва. Когда путает повороты и уезжает не туда, когда набивает себя купленными на заправке конфетами, когда ждет, пока наберется полный бак, отминусовывая от ее и так скудного банковского счета какие-то огромные суммы, когда устает и останавливается на обочине, пиная ни в чем не виноватую машину. Однажды ей кажется, что она ездит по лабиринту из шоссе, мотелей, заправочных станций, и никогда не доберется до Аркхема. Однажды ей кажется, что брат все-таки поднял трубку, и она начинает кричать: "Ши, Ши, это я, Ши, ты меня слышишь? Я еду сейчас к тебе!", пока не понимает, что в ухо бьют одномерные пустые гудки и это был просто сбой на линии связи.
Хизер пытается включить музыку, становится еще ужаснее - съеденная пачка "Твиксов" медленно растворяется в желудочном соке и поднимает вверх волну тошноты под попсовый прилипчивый мотив. Берет попутчика, который высаживается на первой же автобусной станции вместе с неподъемным багажом информации о Шергаре, в придушенных, восторженных превосходных формах; она рассказывает об отце, и о брате, и о себе так много, что радио-эфир едва успевает хотя бы немного попадать и дробиться между ее слов. С каждым новым звонком без ответа, настойчивым и долгим, пока не включается автоматически автоответчик (она сообщений не оставляет, верит, что Ши посмотрит, что она звонила), Хизер представляет себе сцены все страшнее - ослепшего и потерявшего память брата, запертого в больнице; лишенное жизни тело, распятое на прозекторском столе в морге; безымянную могилу, на которую никто не приходит. Остин снимает комнату в первом попавшемся мотеле, чтобы пережить новый приступ рвоты, извергает из себя плохо прожеванные "Скиттлс" и едкую желудочную горечь, а потом долго сидит во всей одежде, завернувшись в застиранный плед и пытаясь справиться с видениями о мертвом брате. Включает телевизор, находит CSI: Место преступления, и едва не начинает кричать, когда убитый в серии кажется ей похожим на Ши. Хватает быстро разряжающийся телефон, заходит в "Вызовы", давит на дисплей - и снова ничего не слышит.
Вся ее уверенность смывается вместе с водой в унитазе, и Хизер больше не чувствует себя спасительницей или героиней.
Она чувствует себя одинокой и несчастной. В сериале расследуют убийство и наказывают убийцу.
Хизер набирает номер.
И в какой-то из этих растянутых, бесконечных дней дороги трубку поднимают. Это не Ши, с оторопью понимает Хизер; с ней разговаривает незнакомым нежным золотистым голосом девушка, мягко переливчато смеется с вопросом "А кто Вы?". Она проглатывает сбитые в ком слова и отвечает - кажется, слишком грубо, потому что потом повисает пауза, прерываемая звуком бегущей воды в кране: "Я его сестра". Незнакомка прерывает долгое молчание смешливым "Он не говорил, что у него есть сестра". Хизер нажимает красную кнопку, сбрасывает звонок и несколько минут не может дышать.
(Ника, прежде чем склониться к унитазу и закашлять, морщась и отплевываясь, как кошка, перехватывает распущенные волосы в хвост; потом долго полощет рот, набирая в сложенную лодочкой ладонь ледяную воду, проводит заледеневшими пальцами по лбу, стирая выступившие блестящие бисеринки пота. Тяжелые капли проскальзывают вниз и впитываются в повязку на ее щеке.
"Тебе звонила сестра" говорит Тодд небрежно, бросает между своей утренней тошнотой, процессом выбора безликой новой майки и сложным переодеванием, чтобы не задеть швов на пустой дыре в ее теле; запускает пальцы в ржавые пряди на затылке Шергара, для этого приподнимаясь на носки, "Я взяла трубку". И добавляет без малейшей тени вины, прикусывая зубами выпирающие позвонки на шее: "Прости")
Аркхем все ближе, когда брат ей перезванивает сам. К тому моменту Хизер боится брать телефон, чтобы не услышать женский голос, и после долгого сомнения спрашивает шепотом: "Ши?", взрываясь громким, восторженным восторгом и облегчением от стертых, приглушенных звуков его голоса. Она не показывает - старается, - обиды из-за того, что он не называет ей адреса, куда можно приехать, предлагает встретиться на центральной площади. Остин переодевается в машине, натягивает на себя специально купленное платье в крупный город с круглым воротом, скрывает его под тренчем, красит губы в заляпанном зеркальце, забывая про ресницы вокруг слезящихся от усталости глаз. В чужом для нее Аркхеме Хизер чувствует себя беспомощной, когда покидает надежный панцирь своей машины, и оглядывается дерганными поворотами головы, почти вытаскивающими ей позвонки из пазов. Видит его не сразу, а когда видит - бросается к брату неловким полушагом-полубегом, заключает его в липкие тесные объятья.
- Я так испугалась. - выплевывает она скороговоркой, - Я так испугалась.
[nick]Heather Austin[/nick][status]you must protect me[/status][icon]http://funkyimg.com/i/2Ryzv.gif[/icon][lz]<b>NPC <a href="ссылка на сообщение с информацией о персонаже">Хизер Остин, 29</a>.</b> Твоя раздражающая младшая сестра-лгунья.[/lz]
Поделиться326-02-2019 20:26:29
Впервые она звонит, когда в ноздри бьет острый, чуть сладковатый запах сосен. Ши стоит, упершись поясницей в бампер машины и смотрит на небо – змееобразные, ватные облака снуют по небу цвета морской волны и тают прямо над въездом в город, там небосвод чистый, контрастный, подозрительно гладкий – ничего не предвещает беды. Он делает глубокий вдох, скручивает рукава рубашки широким движением до локтя, тормошит ворот: остатки августа липнут к телу, подогревают его изнутри – он не любит жару, с остервенением стирает мелкие бисеринки пота со лба в надежде, что скоро на город обрушится ливень. Шершавые линии трассы уходят за поворот, там то и дело слышится шорох чьих-то усталых шин, но проходит полчаса, и оттуда не появляется ни одной машины, а единственное, что он улавливает – лишь шелест ленивого ветра, гортанные крики птиц и тихое телефонное вибро по жесткой обивке сиденья с перерывами в пять минут. Она всё звонит и звонит; пока он залазит в душный салон, открывает окно, пока заводит мотор, краем глаза встречаясь с короткой белой надписью «Хизер» на заблокированном экране айфона – он не ставит на вызов её фотографию, у него вообще нет её фотографий. Все дурацкие селфи взятого без спроса телефона он удаляет сразу же, стоит ей отвернуться.
Она с самого первого дня вторгается в его мир без спроса, чувствует себя как дома в его тесной квартирке и даже оставляет там свою мерзкую щетку цыплячьего цвета – ей неймется настолько, что месяц знакомства превращается в целую жизнь. Долгую, мучительную и беспросветную жизнь – ей он предпочел бы возвращение в стены, пропахшие листьями и водой, в низкую скомканную постель со следами земли и крови. Он хлопает Хизер по плечу, улыбается и от пытливого, любопытного взгляда прячет в карман телефон – девушка всё еще делает эти глупые фото, окажись смартфон у нее: для них не нужно знать пароля, а высмотреть так и не получается.
Берроуз въезжает в Аркхем, и ловушка захлопывается – дождь действительно начинается, позже, когда город накрывают сумерки, ветер в лесу становится похожим на вой, а Хизер, которой, наконец-то надоело звонить, по всей видимости, засыпает у себя на диване.
Она звонит, когда проходит неделя. Он смеется, глядя в полумрак зеркала на свое отражение – сухое, напряженное, острое – смотрит, как кости грудной клетки выпирая и сцепляясь в узор бугрятся под кожей и по плечам сплетаются в кадыке. В мокрых пальцах блестит рукоять станка – он выбривает подбородок, скулы и шею, скользя лезвием по сухой коже, спотыкается об округлую кость и снимает с нее тоненький верхний слой. Мелкая капля остается на зазубренном крае, другая – капает в раковину, тут же исчезая в сливе под напором воды из крана. Если размазать остаток на шее по окружности, выйдет кривой кровяной шов – такой остался бы, реши он подобрать с кухонного пола, усеянного жухлым укропом и сажей, отсеченную голову отца и пришить на место – побледневший слепок с лица, разукрашенный кривой ухмылкой и мокрыми ржавыми волосами, почти такой же, как он, почти такой же, каким никогда не хотел стать. Ши смеется в этот мертвенный прототип, игнорируя нервные входящие вызовы, и думает, что он поступил глупо, но Хизер – еще глупее. Стала бы она придумывать идиотскую байку про ведьму-подружку, зная, что Ши прямо на месте может откусить ей лицо? По его губам скачет легкая, грубоватая улыбка – мир вокруг в Колорадо-Спрингс ничем не отличается от сырой камеры его развалюхи в Арваде – он такой же прогнивший, грязный и тонущий в дерьме, в него так же приходят люди, заводятся крысы и разводят повсюду грязь. Он надевает футболку и джинсы, берет рабочую сумку и проводит рукой по уже зажившей ранке на кадыке – с магией или без, он знает, как жить в этом мире, а Хизер – нет.
Проходит чуть больше времени, и Шергару кажется, будто прошлой жизни не существует. Осень темными пятнами растекается по лобовому стеклу, топит заблудшие лодки в холодных озерах, вшивает синюю форму медика скорой помощи прямо ему в кожу. Его пальцы впитывают резкий спиртовый запах, волосы темнеют и отрастают, вцепляясь в щеки жесткой, колючей щетиной, желудок сосет и тянет – от бесконечных глотков воды горло шлифуется и становится изнутри гладким и скользким, словно полихлорвиниловый катетер. Он смотрит на эту тонкую трубку, по которой под звук медицинской сирены выходит вода из чужих легких, и раздраженно вздыхает. Прошлой жизни уже не существует, но Хизер упорно звонит.
Мысль о том, чтобы «умереть» для сестры погибает в зародыше – Ши вдруг понимает, что она приедет и откопает его хладный труп, чтобы попрощаться. Однажды она даже решает ответить, но утро после бури наступает раньше, чем нужно, выплевывая во двор местного копа рыжеволосую, тонкую, сбежавшую из дома тень. Он не успевает нажать на отбой – вызов прерывается сам.
Шергар с горечью прикрывает глаза и морщится: в затхлом воздухе ванной витает маслянистый, вязкий запах рвоты и водопроводной воды, но более мерзко звучит «Тебе звонила сестра» из влажных, насмешливых губ Ники. Он никак не реагирует, лишь культивирует в голове мысль, что теперь ему точно не отвертеться; чувствует на себе мелкий прикус, запускающий нестройную череду мурашек, и тонкие пальцы в волосах – ему плевать, что подумает Хизер, но кислый запах тревоги виснет в воздухе, и его перекрывает даже аромат Никиной кожи, приправленной антисептиком и бинтом.
Ши перезванивает сестре, как только выходит за порог. Он оглядывается на молчаливого белого монстра за своей спиной, смотрит прямо в пустые, черные глазницы окон, и уж точно не видит в узкой рамочной клетке широкого, неравнодушного лица Хизер – в ушах застревает звонкий хохот Ники, и единственное, что он чувствует – бесконечное «всё равно» и больше вообще ничего. Его голос звучит серьезно, но мягко, вовсе не так, как её – приходится отнять телефон от уха, чтобы не слышать восторженных визгов. Сестра кажется ему призраком на том конце телефонной трубки, бесплотным духом, который зачем-то говорит с ней с другой стороны, забыв или вовсе не зная, что тело уже давно мертво и гниет в могиле – вместо червей её жрут ложные надежды, глупые и обреченные на провал мечты.
— Здравствуй, Хизер, — он натянуто морщится, изображая улыбку. Если бы могли, от тесного объятия его ребра треснули бы напополам, — Очаровательно выглядишь, — он отворачивается, чтобы не видеть ужасное платье, сидящее не по фигуре, и тянет сестру прочь; он знает, что не такого вопроса она ждала после долгой дороги, и всё же он его задает, — Зачем ты приехала?
Спустя мгновение он задумчиво добавляет:
— Где ты оставила машину? Прокатимся, — и озирается по сторонам, цепляя взглядом людей, куски темнеющих облаков и верхушки кафешечных зонтиков на центральной площади – только бы не встречаться глазами с ней, — У меня для тебя сюрприз.
Отредактировано Shergar Burroughs (26-02-2019 20:27:22)
Поделиться404-03-2019 17:01:39
soundtrack
Неизбалованная чужой лаской Хизер не знает, когда нужно отстраниться, не чувствует, что ее рваным, тесным и теплым объятьям не рады - так и продолжает вжимать свое тело в худое растянутое тело брата, сцеплять на его пояснице свои полные опухшие пальцы, прижиматься бедрами к его паху и где-то в углу между шеей и плечом тыкаться носом. Она почти задыхается от восторга, что изматывающая дорога привела ее к нему, и значит, что все съеденные конфеты, пробегавшие мили, дорогие ночи в стухших пустых мотелях, горечь и страх были оправданы, перекрываются, как рана - мягким легким бинтом, серьезным голосом Шергара. Она все цепляется за колкие полы его пиджака, чувствует под пальцами еще слой ткани и слой горячей кожи - мама не любит и избегает прикосновений и лишает Хизер даже пустого поцелуя перед сном, Билл выворачивается из рук, будто Хизер ядовитая змея, и говорит, что терпеть не может всех этих "нежностей", после секса они обычно лежали в комнате с выключенным светом, вытянув руки по швам поверх одеяла, как солдаты, а он скучающе листает ленту фейсбука - она отражается в стеклах его очков. Все похлопования по плечу, скользнувшую ладонь, вежливую и безэмоциональную улыбку она запоминает, сохраняет, множит в памяти в совсем отчаянные минуты; Шергар, перекладывающий ее вещи, уносящий желтую зубную щетку, собирающий глянцевые тяжелые журналы по психологии, это Шергар, прикасающийся к ней. Она могла бы стоять посреди тротуара, мешая случайным прохожим, несколько часов, если можно было бы, но брат настойчиво тянет куда-то, заставляет ее спотыкаться о трещины между плитками и об его вопросы.
"Ради тебя" глотает она, "За тобой" засовывает языком куда-то за вылезшую "восьмерку" с мягким кусочком десны вокруг, "Для тебя" щипет нёбо. Хизер отводит глаза куда-то, на что-то случайное - зеркало проезжающей машины, ребенка, жалюзные, полосами, стекла в мэрии, - потому что заговорить сейчас значит выдать собственную ложь, а она по дороге от Колорадо-Спрингс до Аркхема так и не придумала, какими словами каяться. Вместо ответа Хизер машет в сторону своего грязного фольксвагена, на ржавый бежевый которого налипли слоем раздавленные потоком воздуха насекомые, перекладывает руки так, чтобы идти, прижимаясь к угловатому боку Ши - это больно и неудобно, но темноволосая готова с этим смириться.
Хизер занимает свое водительское сидение, и, пока Шергар располагается рядом (она дрожит вся от этого "рядом", вновь чувствует себя собранной и целой), принимается расправлять сладки на пышной юбке. Она выбирает это платье очень долго, кажется самой себе в нем совсем другой, красивой, хотя и невоспитанная, грубая девушка-консультант морщит нос и трясет головой с мелированной челкой, что такой узор делает еще больше - Остин, которая думает, что она дива из старых фильмов, что-то в духе "Римских каникул" с Одри, даже рада этому. Ей хочется занять как можно больше места, стать заметнее, поэтому она делает все для этого: громко говорит, громко смеется, скандалит с уставшим администратором мотеля, чутко реагирует на все изменения вокруг, оставляет свои вещи, будто бы случайно, среди вещей Шергара, подкидывает ему вязаные кофты и кошелек для карточек, чтобы он позвонил вернуть, хватает его телефон, делая фотографии, чтобы остаться и там, на них, рядом с ним - смазанным пятном, потому что в последний момент брат дергается и отворачивается.
- Ты так изменился. - робко говорит она, пытаясь засунуть ключ в расцарапанную, покореженную щель зажигания, сама злится на себя за то, что не убрала из салона разбросанные вещи и пустые пачки из-под печенья. Хизер надевает сползающие со своей силиконовой резинки чулки и это платье, и даже красит губы бордовым надеясь, что ей проведут экскурсию по центру Аркхема, она надеется на чашку горячего какао и на то, что ей разрешат остаться, как разрешили занять место в Колорадо-Спрингс. Но обещание сюрприза баюкает и успокаивает, заставляет все внутри сжиматься приятным восторгом, и она едва сдерживается, чтобы не начать дергать его за черный рукав и клянчить сказать прямо сейчас, - Стал совсем другим, Ши. Знаю! Давай сделаем селфи?
Хизер тянется к его телефону, без разрешения выхватывает из рук брата (всегда оправдывает это тем, что камера на его айфоне лучше, чем на ее устаревшем), проводит влево, а потом по привычке нажимает на яркий квадрат в левом углу. Пароль Шергара никогда не дает ей увидеть последнюю сделанную фотографию, узнать этот кусочек его жизни, но сейчас темноволосая чувствует, как вылезают на щеках, пульсируя, красные чахоточные пятна. На вытянутом вертикальном снимке чье-то мягкое плечо, концы рыжих гладких волос, ребра, которые можно пересчитать в легком изгибе всего тела, голая грудь с мягкими ореолами сосков на несколько тонов темнее всей кожи, и белое пятно, которое Хизер кажется бликом - она не успевает рассмотреть получше, нажимает "Домой" и не возвращает, кидает телефон обратно Шергару, пытаясь сделать вид, что ничего не увидела. Чужое тело легко ложится на мягкий девичий голос из трубки, с насмешливым выдохом говорящую: "Он не говорил, что у него есть сестра".
Перед глазами Хизер все меркнет, и она чуть не задевает правой стороной машины бампер припаркованной машины, когда выруливает на главную дорогу. Я есть, повторяет она про себя успокаивающе, я есть.
- Куда ехать? - спрашивает она, смотря прямо перед собой, вновь откладывая разговор про несуществующую эфемерную - и всесильную, защищающую ее от всех обид и несчастий, - Сону. Хизер прикусывает гладкую неприятную изнанку щеки, кончик языка, пережимает зубами внутреннюю сторону губ, соскабливая помаду, чтобы не спросить, но вопрос вырывается из щелей для хрипловатого дыхания, - Кто она? Девушка, которая взяла трубку, когда я звонила? - и добавляет с надеждой, двигаясь туда, куда показала ей рука Ши, - Твоя коллега, да? Из больницы, да? Ши?
[nick]Heather Austin[/nick][status]you must protect me[/status][icon]http://funkyimg.com/i/2Ryzv.gif[/icon][lz]<b>NPC <a href="ссылка на сообщение с информацией о персонаже">Хизер Остин, 29</a>.</b> Твоя раздражающая младшая сестра-лгунья.[/lz]
Страница: 1
