«— Мистер Дикинсон, вы же прекрасно понимаете, что не можете держать меня здесь.
У Лори очень светлые глаза, но сейчас они темнеют от ярости. Где-то там, за стенами этого здания, её друзей арестовывают, сажают в грузовики и увозят для оглашения приговора. Обычно это не кончается плохо и все они, скорее всего, отделаются общественными работами или двухдневным отдыхом в карцере. И всё же, Лори думает, что должна быть с ними. Тот, кого она называет «мистером Дикинсоном», выплёвывая имя как яд — чёрная мамба, улыбается и садится напротив, сцепляя пальцы в замок на поверхности стола. Так, чтобы она видела. Лори поднимает бровь. Это что, его способ показать, что он не собирается врать ей?
— Задержание по причине проведения несанкционированных митингов предусматривает разъяснительную беседу с её инициатором.
Лори открывает рот, чтобы сказать, что не собирается извиняться. Если за это дело ей предусматривается наказание — так пусть уже скажет, какое. Но Айзек Дикинсон не берётся за синюю папку, лежащую рядом и весь их разговор напоминает что-то из разряда: «не для протокола». Она заглядывает в чужие глаза, ожидая обнаружить там насмешку, но там нет ничего. Совсем ничего. И у Лори возникает ощущение, что она разговаривает с куском мрамора.
— Скажите мне, мисс Оуэн. Каким вы видите будущее псиоников?
Лори хмыкает, скрещивая руки на груди и без намёка на страх начинает говорить.»

Лори Оуэн — лидер движения за освобождение псиоников. У неё есть работа, которую она выполняет исправно, как любой честный гражданин. У неё есть знакомые, друзья. У неё могли бы быть дети, но в тот момент, когда она пришла на приём к врачу и тесты показали положительный результат, ей на руки выдали бумагу с указом о принудительной стерилизации, на которой стояли подписи департаментов здравоохранения и контроля за популяцией. У Лори Оуэн было слишком много шансов родить псионика — и это лишило её возможности иметь детей хоть когда-нибудь.

«Больше всего Лори боится, что не сможет ничего сделать. Когда она обнимает девушку, лишившуюся сестры или мужа, который никогда больше не увидит свою жену, то она не может найти других слов, кроме: «всё будет хорошо». Эти моменты наделяют её способностью идти дальше, дают силы продолжать борьбу. Она думает, что если ей не суждено позаботиться о собственных детях, она точно позаботится о чужих.»

Лори Оуэн надеется на бескровную революцию, но в крайнем случае готова попереть все свои принципы и взяться за псионику в полной мере. Она готова идти на жертвы, точно так же, как ради мира готов пойти на что угодно её главный противник — Мартин Майерс. И не существует человека, которого Лори ненавидела бы сильнее, чем его. Её можно понять: очень многие друзья Лори были вывезены из резервации и пропали после того, как их сила начала выходить из под контроля. И Майерс всегда присутствовал при их задержании. Его способность глушить любые проявления пси-энергии — уже это Лори считает преступлением, совершённым против общества псиоников.

«Вы — лидер будущей революции.»

Лори Оуэн никогда не смогут забрать по причине того, что её псионика — опасна, ведь её способность: делать других псиоников сильнее. Она умеет передавать свою пси-энергию другим и делать их мощнее в несколько раз. Лори — пример истинного альтруиста, готового поставить на кон всё, что имеет, если речь идёт о выживании другого человека.

---

2WEI — SURVIVOR

— Эй, Руд, звонили из «Войд Индастриз», сказали, что ждут нас в течении часа. Да и я, вообще-то, на парковке устал светиться. Руд, ты вообще встал? Эй, бро, только не говори мне, что ты уснул прямо с трубкой у уха.

«Блондинчик», «Посланник», «Посредник», «Белая тень» — это всё Томас. Если заносить этот список в тетрадь, то можно схлопотать от Томаса стулом по шее.

Хоть Томаса Леманна и вырастил Рудгерус Ранвуд, их отношения мало похожи на семейные. Томас никогда не мог воспринимать Рудгеруса как своего отца, потому что был взят под опеку далеко не в самом нежном возрасте. Поэтому со временем у них выстроились крепкие братские отношения.

— Слушай, это ведь отличная сделка. Я понимаю, что у вас, у художников, вечно всё через жопу, но давай прислушаемся ко мне хоть раз? Да, я помню ту историю, когда мы просрали почти лям из-за моей интуиции. Но сейчас же речь не о казино, да?

Томас очень хорош в точных науках, неплохо разбирается в архитектуре и живописи (потому что нужно меньше водиться с художниками). Выглядит как нерд и разговаривает так. Постоянно поправляет свои очки, как заносчивый говнюк.

У Томаса есть пси-способности, но определить их не может ни оборудование, ни псионики. Псионики даже не видят цвет его энергии. Сам Томас говорит, что не видит смысла развивать в себе псионику и лишки энергии просто выплёскиваются из него время от времени, вне зависимости от его желания. Большинство склонно ему верить — за Томасом Леманном не было замечено никакого криминала за все последние годы. Но его близость к Рудгерусу Ранвуду навевает некоторые подозрения.

— Ну и зачем ты будил меня в три часа ночи? Нет. Я не поеду смотреть на твою новую работу прямо сейчас.

Родители Томаса просто канули в лету. Исчезли. «Пуфф» — и никаких записей в системе. Томас бился над поиском хоть какой-то информации половину своей жизни, а потом резко перестал. Устал ли он или узнал что-то — для стороннего человека определить невозможно.

Выбраться на отдых иногда полезно. Подводный лайнер — прекрасное место для того, чтобы привести мысли в порядок: когда из окна пропадает вид на людный город и взгляду открывается глубокая синяя бездна, жизнь, вроде бы, начинает налаживаться — по крайней мере, вы понимаете, что у вас есть время, чтобы прийти в себя. Но также прекрасно понимаете вы и то, что для некоторых это способ пропасть из Атлантиды-16 на какое-то время. Ваш отдых заканчивается в тот самый момент, когда капитан сообщает о сигнале бедствия, полученном с частного корабля, неспособного добраться до купола из-за поломки двигателя. Капитан обязан ответить на этот сигнал, но лично вы понимаете, что вся эта история пахнет хуже, чем изо рта того парня, который всю дорогу пытается с вами заговорить. Что-то должно произойти сегодня — это вы знаете наверняка.

Когда вы приходите в себя, вы не можете понять, сколько времени были в отключке. Час? Два? Несколько дней? Какой вообще сегодня день? А месяц? Может, кто-нибудь подскажет год? — вот какие вопросы вы задаёте себе. А потом медленно начинаете вспоминать. Вы пришли добровольно, а потом с вами что-то произошло. Что-то нехорошее, судя по всему, верно? Так или иначе, вы не одиноки. Рядом с вами те, кто тоже не помнит совершенно ничего. Те, кто напуган, озадачен или зол. Вы видите, как на двери перед вами загорается зелёная лампочка и двери распахиваются, предлагая вам выйти. Зелёный свет — игра началась.

Я оглядела ее всю и вдруг поняла: не смерть убивает человека. Это делает жизнь. Смерть всего лишь ставит точку в конце предложения, показывает, что возврата уже быть не может. Она закрывает дверь перед живым миром, в то время как жизнь не спеша подводит нас к этой двери и снимает с нее замки. И неважно, насколько дорогое вино, и насколько красивый бокал — все мы достигаем дна, и у всех губы узнают привкус осадка, привкус смерти.
(с) Алиса Чопчик. Изгои

Джудит Грин — образцовый гражданин. Её налоговые выплаты всегда своевременны, банковские счета в порядке. Её никогда не штрафовали даже за превышение скорости. Даже если бы полиция вдруг обратила на Джудит свой взор, к ней никто не смог бы придраться. Но всё это — пока она находится на территории, где каждую мелочь видит и слышит «Посейдон». В резервации же или в тех частях трущоб, какие прибрали к своим рукам торговцы с чёрного рынка, имя Джудит знает каждый, кто хочет хоть что-то заработать и при этом выжить.

Вокруг Джудит Грин гуляет немало занятных слухов. Одни говорят, что она пришла к успеху после того, как вышла замуж за человека, управляющего наиболее влиятельным и наиболее безызвестным синдикатом на территории резервации — в этих историях её муж скоропостижно погибает, а она берёт в свои руки бразды правления. Другие считают, что она начинала как шлюха и со временем забрала всё у тех, кто раньше унижал её и возил носом по грязи. Из всех этих историй могут сложиться разные впечатления, но важно одно — никто ничего толком не знает о жизни Джудит Грин. Она окружена «городскими легендами», недомолвками и это ей, кажется, нравится. Отсутствие единого мнения прячет все её недостатки на виду, а пока враги не знают об этих недостатках — она неуязвима.

Говорят, Джудит родилась в семье религиозной и долго жила с фанатиками-католиками. Может быть, это и объясняет её фанатичность в любом деле, за какое она не возьмётся. Может быть, всё это враньё. Кто знает?

Ещё говорят, что Джудит заправляет чёрным рынком. Вертит им как самым жалким мужиком — и она держится так, будто эти слова в самом деле правдивы. Но правда это или нет, нельзя забывать о том, что кое-какая власть у неё есть. И с ней стоит считаться всем нечистым на руку торговцам или беглецам, влезающим на её территорию.

Говорят, Джудит ведёт что-то вроде агентства. Собирает заказы на похищение людей или их устранение, а потом раздаёт своим ручным убийцам, как кости — собакам. Конечно же, это только слухи. Только вот незадача: тогда, когда она пришла к власти, умирать и пропадать стало гораздо больше людей.

Верить или нет — решайте сами. Судите сами. Перед вами — Джудит Грин.

New Order — In a Lonely Place
«— Ну и чем ты занимаешься, Гордон?
Голос Марджери звучит осуждающе. Проклятье, да он же всегда звучит осуждающе. С тех самых пор, как они познакомились, она всегда смотрела на него как на мусор. Но Марджери позволительно — она выросла такой красоткой, что половина департамента готова была рвать друг друга в клочья, чтобы заполучить её внимание. Да-а, голос Марджери звучит осуждающе, но с этим ничего не поделаешь. Она права. С тех пор, как департамент выпер его на улицу, так ничего и не изменилось. Гордон пробовал найти другую работу и очень скоро обнаружил, что убийства — самая сильная его сторона. Жнец из ОСА, казнил своими руками больше семидесяти человек. А теперь он беспробудно пьёт в своей квартире, провонявшей дешёвыми сигаретами и рыбьим кормом. Гордон ощущает себя дураком, когда говорит с Марджери, но на это тоже есть причина. Он всё ещё верит, что департамент позовёт его обратно. Иначе и быть не может — для упрямства настали слишком тёмные времена.»

И в департаменте полиции работают идиоты: мир полон глупых и продажных людей. Гордон Монтгомери знает, как устроена эта жизнь и это одна из вещей, которые не дают ему опуститься на дно бутылки. Его отец был писателем, а мать — сотрудницей верфи. Когда он захотел поступить в корпус при департаменте полиции, у него за душой не было ничего, кроме чувства справедливости и желания изменить свою жизнь. И это в отличие от остальных его коллег, где каждый второй — потомственный военный.

Гордон не приемлет криминал в любых его проявлениях, но в отличие от распространённого портрета праведного военного, он не размахивает кулаками, едва завидев несправедливость. Гордон — охотник, который умеет ждать, лгать и выслеживать, чтобы нанести жертве один-единственный смертельный удар.

Гордон работал в группе с другими сотрудниками департамента всего пару раз, но максимальной результативности он может добиться только работая в одиночестве. Ему проще всего жить, когда не нужно кого-то прикрывать: полагаясь только на самого себя, Гордон избавляется от множества неприятностей.

Гордон знает, что люди, ответственные за его увольнение — сорняки департамента полиции. Хоть его и выгнали с позором, оставив немало «лестных» записей в личном деле, он любит департамент. По-своему любит своих коллег, хоть и не стремится сближаться с ними даже после того, как это перестало быть его профессиональным кредо. Гордон готов вернуться к исполнению обязанностей в любой момент, пусть это и не мешает ему ворчать и набивать себе цену.

Гордон может сколько угодно делать вид, что плевать он хотел на департамент полиции — это всего лишь способ самовыражения. Блажь, которую вытягивает на поверхность его грубая, жёсткая натура.

Heidi Feek — Heartbreak Hotel
«— Ты слишком много куришь, Мардж.
Ей не нравится, когда Бен произносит её имя таким образом. Честно говоря, в такие моменты он напоминает ей миссис Марбл, которая два года ухаживала за отцом. Она постоянно совала нос не в свои дела. Марджери помнит её наставительный тон так хорошо, словно ещё вчера миссис Марбл просила её перестать рисовать горящие города поверхности или требовала подойти к отцу, чтобы подержать его за руку. Миссис Марбл, со свойственным ей занудством была последним человеком, которого Марджери хотела бы услышать снова — а на похоронах она готова была устроить праздник, ей-богу.
— Бен, я ведь не спрашиваю, как поживает твой сифилис. Давай лучше поговорим о деле. Аналитики прислали нам чертежи и планы здания?
Марджери стряхивает пепел и надеется, что Бен действительно перестанет смотреть на неё так: а иначе, она спляшет и на его могиле.»

Слаженность действий, безупречная репутация, острый ум. Марджери Мэри Гамильтон в школе была королевой серых мышек: никем незамеченная она часто оставалась после занятий, чтобы побыть с пустым классом наедине. Нежелание окружающих сближаться с ней — ещё бы, когда у неё такой странный папаша — злило её ещё тогда, когда она была ребёнком. А обозлившиеся на мир дети вырастают либо сломанными или закомплексованными, либо со временем становятся ещё злее. Марджери нынешнего времени — стерва, каких ещё поискать.

Она любит управлять людьми.
Она любит играть с их чувствами — конечно, когда это не касается работы.
Марджери трудится на департамент с тех пор, как окончила школу и перешла под крыло корпуса при департаменте полиции. И справедливости ради нужно сказать, что природа не обделила её умом. Умом, сравнимым с теми, что достались весьма талантливым учёным.

В лояльности Марджери департаменту способен усомниться только самый отчаянный параноик, но усомнившийся, всё же, будет прав. Мерджери Мэри Гамильтон искусно торгует информацией, используя целую сеть посредников и умудряется чувствовать себя в полной безопасности. Люди, которые могут хоть что-то рассказать о причастности к краже государственных тайн, влюблены в Марджери так сильно, что их любовь больше похожа на фанатизм.

Тем не менее, что касается работы в департаменте, то история не знала кого-то, кто управлял бы разведывательным управлением столь же легко и эффективно, как эта женщина. Она и сама когда-то была частью этого отдела: больше пяти лет Марджери провела в трущобах, собирая информацию и устраняя опасных преступников.

Марджери не винит департамент в том, что ей пришлось пять лет раздвигать ноги перед мужчинами, которые были ей отвратительны. Или всё же винит? Как любая женщина, она бывает не всегда честна даже с собой, ничего не говоря о других.

Faun — Rad
Количество штрафов за последние 2 года: 102.
Время, проведённое в изоляторе временного содержания: 6 дней, 12 часов.

Опытный репортёр всегда знает, кем можно воспользоваться, чтобы достичь желаемого. Обман, манипуляции, правонарушения — Магнус не гнушится любыми методами, если знает, что они принесут ему нужные сведения. Не богатство, отнюдь: большая часть средств, которые Магнус получает за работу, уходят на оплату штрафов, коими завалена вся почта. Магнус, если можно так выразиться, одновременно жаждет славы и выступает в качестве борца за идею.

Идею, за которую стоит бороться, он выбирает по настроению и не держит в своей голове дольше месяца. Идея у него — всё равно что перчатки на сезон. И все его пассии, к слову говоря, в его жизни не задерживаются дольше.

От Магнуса уходят не потому, что он отвратительный партнёр, а потому, что он ставит работу выше отношений и готов разорвать их, если они становятся...неудобными. Если они действительно мешают ему заниматься тем, что он любит больше всего.

Очень многие офицеры, которые задерживали Магнуса на месте преступления, считают, что главное дело всей его жизни: бесить их до невозможного. Сам Магнус предпочитает считать, что он ищет истину и великодушно делится ею с окружающими.

Магнус словно бедный непризнанный музыкант, который сотворяет поистине уникальную музыку, но никак не может убедить в её красоте публику. Живёт он, при этом, соответствующе: время от времени перебивается разнообразными подработками, чтобы оплатить счета, растущие как на дрожжах.

Но не каждый раз он умудряется попасться в лапы департамента полиции: да, его следы неизбежно находят после, но по большей части, беседы в комнате допросов происходят уже после того, как он публикует статью с места происшествия. Раз на раз не приходится, но Магнус гордится тем, что примерно 80% его вылазок проходят успешно.

Удивительно, как при таких сложных отношениях с департаментом, Магнус умудряется ценить работу полиции. Известно, что он относится к псионикам с большим недоверием и при всех недостатках текущей власти поддержит её, если речь зайдёт о радикальном решении вопроса с резервацией.

// ДЖЕРЕМИ ЛЕМАНН
Революция не обходится без жертв, и если вначале ты вздрагиваешь от смерти что друга, что врага, то через пару лет привыкаешь к тому, что кровавая машина регулярно проезжается по трупам случайных встречных и близких тебе людей.
Можно запомнить каждую жертву, но прочувствовать каждого, кто погиб? Так, чтобы их боль говорила через тебя и вела вперед других? На подобный уровень эмпатии была способна только Лори — Джереми же быстро оградил себя от эмоций. Переживать за каждого нерационально.

// АНДРЕАС ТАН
Корабль назывался «Энтузиаст».
Это было какое-то почти пророческое имя, учитывая подобравшуюся компанию спасателей.
Честно? Андреас сочувствовал капитану Клименсу, потому что нет ничего хуже, чем когда в твою работу вмешиваются дилетанты. Если еще от Даны как от инженера мог быть реальный прок, то от него — вряд ли. Ну, разве, они обнаружат какого-нибудь возродившегося из небытия мегалодона, который сожрал «Лазурь», и именно для этого срочно потребуется биолог.