Полное имя
Ормхильд Рагнарсдоттир.

За всю свою жизнь сменила множество личин и имен, но в самое последнее время драконицу потянуло на ностальгию, и она "вернула" себе первоначальное имя, дополнив его фамилией. Ормхильд родом с Исландии, а фамилия там до сих пор даётся по имени отца или матери, и если переводить дословно, то получится что-то вроде: Ормхильд, дочь Рагнара.

Вид
Дракон.

Возраст, дата и место рождения:
1001 год, родилась в 1017 году на территории Исландии, ближе к ноябрю месяцу.

Род деятельности
Программист-фрилансер, так же занимается репетиторством со старшеклассниками и студентами: языки, история, музыка, математика, программирование.

Происхождение
Родственные связи: Идуна - мать [†]
Рагнар - отец [†]
7 братьев и пять сестёр, в настоящий момент понятия не имеет, где они, и что с ними, и живы ли они вообще.
Мордред - сын [†]
Морвен - дочь [†]

[float=left][/float]Когда-то мир был молодым и прекрасным. Он был чистым и понятным, без грязи, фальши, лжи и лицемерия, которых так много в настоящем времени, тогда белое было белым, а чёрное - чёрным, и дополнительных или наводящих вопросов не требовалось вовсе. И место там было воистину только мне, и моей семье - маме и папе, да моим братьям и сёстрам. Нас было много, очень много - не знаю даже, как так получилось, что мама высидела сразу 13 яиц - совершенно гигантская кладка, которую она охраняла и берегла, как самое величайшее сокровище этого мира, а впрочем, и всех остальных тоже. Я помню всё настолько отчётливо, словно это случилось только вчера, хотя на самом деле минуло уже столько времени, что в нём можно было бы легко потеряться, и заблудиться. Помню этот такой родной запах нашего далёкого острова, фантастические лунные пейзажи и гейзеры, и смотрела широко распахнутыми глазами в бескрайнее небо, где уже вовсю резвились мои братья и сестры. Мама только подталкивала меня, чтобы я шла к ним, но в этом плане ей было со мной... ох как не просто.
Так уж вышло, что я всегда отличалась куда как более сдержанным нравом, может быть, даже флегматичным. Из всей нашей кладки я была скорее созерцателем, мыслителем, философом - мне нравилось размышлять и думать, наблюдать за моей такой шумной и беспокойной роднёй. Всё стало ещё интереснее, когда я смогла превращаться в человека - это было чертовски странно, вот я - гибкая и сильная, с мощными крыльями, готовая в любой момент сорваться, и улететь навстречу ветру, и тут я - уже совершенно другая, в хрупком человеческом обличье, которое, правда же, не могла взять ни магия, ни огонь.

Сначала я в это не поверила, испугалась, задрожала... но потом мама сделала для меня огненную дорожку, из своего же собственного пламени - и я по нему прошла совершенно спокойно, и тогда же я поняла, что это на самом деле так, чистая правда. Что до магии - то я ещё была слишком юна, и наивна, и даже подумать не могла, что однажды и на мою долю выпадет знакомство с самыми настоящими магами. Но как там говорят?
Всё когда-то бывает в первый раз?
Примерно что-то подобное испытала и я, когда где-то на пороге моего столетия - ещё совсем младенец, если смотреть на такую бесконечно долгую жизнь дракона - мы оказались на территории Гебридских островов, в Шотландии.

Я не сразу тогда поняла, ЧТО именно произошло. Помню только, как мама наказала мне сию же минуту превращаться в человека, а сама убежала, уводя толпу людей прочь от того места, где пряталась я. Приняв вид юной девушки, я просидела в кустах, наверное, несколько часов, прежде чем вообще решилась подняться на ноги, и кое-как посмотреть, что творилось вокруг. Удручало только то, что я была абсолютно голой, словно младенец, а между тем вокруг, как мне тогда казалось, не было ни единой живой души. Но и оставаться на одном месте я тоже не могла, как бы мне ни хотелось верить, что мама за мной вернётся, и мы снова будем вместе. Братьев и сестёр не было, отца тоже... и тогда же я поняла, что даже если я их вдруг и смогу найти... однажды, то мне всё равно нужно с этого самого момента привыкать жить самостоятельно, без оглядки на чью-либо помощь.
Но не успела я пройти и несколько километров, как мои ноги уже просто отказывались сделать ещё хотя бы шаг. И без того превратившиеся в абсолютное кровавое месиво, я так же понимала, что обернись я сейчас драконом, я всё равно не смогу улететь далеко, слишком я была вымотана и измучена. Вокруг уже царила беспроглядная тьма, я начинала думать, что так и умру здесь, от боли и усталости... но он нашёл меня раньше.

Каллум, молодой маг, в тот вечер объезжал владения своего отца. И какого же было его изумление, когда он наткнулся на совершенно нагую девушку, всю в крови и грязи, и которая, при этом ни слова не понимала на языке, на котором говорил он, но при этом пользовалась каким-то доселе неслышимым, странным... и диким, при всём при этом удивительно ей подходившем. В тот вечер он взял меня с собой, даже несмотря на то, что я ни слова не понимала из того, о чём он мне говорил. А вот его отец сразу меня понял. Равно как и понял, кто я. И сказать, что Каллум был в шоке... значит не сказать ничего. Но он принял это. Больше того, он принял меня в свою семью, где его мать учила меня прясть, вышивать, готовить еду, и смотреть за домом, отец рассказывал про свои таланты и коллекции артефактов, а также учил местному языку, который впоследствии будет называться шотландским гэльским. Через два года же такой жизни, когда я уже окончательно обвыклась с местом, где я жила в настоящий момент, Каллум попросил моей руки.
Что я теряла? Ничего. Кто-то бы и вовсе назвал это ситуацией вроде - "Когда уже абсолютно нечего терять". Что я приобрела? Уверенность - прежде всего, а ещё спокойствие и какую-то удивительную теплоту и нежность, особенно учитывая, что со мной произошло. Каллум любил меня, и я платила ему абсолютной взаимностью, хотя и понимала, что наш брак никогда не сможет дать ему того, о чём он так страстно мечтал ночи напролет. Он понимал, что я никогда не смогу родить ему детей, и страшно мучился от этого, при этом Каллум никогда меня в этом не обвинял, и только повторял, как ему повезло, какой он счастливчик, и как он счастлив от того, что рядом с ним живёт самый настоящий дракон. Внезапно я подумала о том, что я бы ужасно хотела ему показать мир с высоты полёта, таким, каким вижу его я, когда я нахожусь в своей истинной форме, и однажды, лежа с мужем под ясным августовским звёздным небом, я предложила ему это. Не знаю, что тогда на меня нашло... но Каллум не только поддержал меня, но и выразил самую исключительную готовность принять меня в моём истинном облике, даже несмотря на то, что она его пугала "до обморока". Можно подумать, она не пугала меня, ведь сама мысль о том, что я могу причинить вред тому... кого люблю, вселяла в меня просто-таки суеверный ужас. В конечном итоге, Каллуму пришлось практически настоять, чтобы я перевоплотилась в дракона.[float=right][/float] И когда я это сделала... то поняла, что ему не нужно было в небо. Ему нужна была я - именно в своём первозданном виде, полная столь необходимых и столь желанных для его семьи ингридиентов. Как моя мать, скорее всего, как все мои родные. Я еле-еле успела возвести вокруг себя пылающую стену из огня, пока не улетела прочь, гонимая ужасом, страхом и печалью. Такого предательства я даже представить себе не могла - и это после всех тех лет, что мы прожили бок о бок. Любил ли он меня на самом деле, я теперь даже не могу сказать - хотя, может быть даже, что и любил, просто сам факт того, что он может стать обладателем редчайших магических компонентов настолько затуманил его разум, что он сам не ведал, что хотел со мной сотворить. Но тот случай надолго отвадил от меня желание становиться человеком, отвадил от желания привязываться к людям, отвадил от Шотландии. Это было так же больно, как мне было больно всякий раз, когда я теряла кого-то из драконьего рода. Одинокая, потерянная, обиженная - я металась по миру, не в силах найти своего собственного пристанища, где бы меня уже никто и никогда не смог обидеть.

Но всё-таки однажды я вновь осела на твердую землю - во Франции, где мне вновь пригодилась прежняя внешность невинной и милой девушки, разве что только прежняя наивность и доверчивость ушли безвозвратно, и на меня поначалу косо смотрели, ведь как же так - и работящая, и скромная - я работала сборщицей лаванды - и песни поёт красивые, а как доходит до празднеств и гуляний, которые устраиваются в городе, так всегда в стороне, всегда поодаль, словно "довелось уже девочке что-то такое пережить, о чём даже думать больно, не то, что говорить". Я не хотела больше никому доверять, не хотела сближаться - очень боялась боли, новых разочарований и слёз, пока однажды один из наших новеньких, Франсуа, как он тогда мне представился, не сказал мне о том, что он знает, кто я, и что он... сам такой же. Я не верила до последнего, пока однажды он просто не перевоплотился у меня на глазах, когда мы поехали отвозить урожай лаванды в Париж. [float=left][/float]В итоге обоз с цветами так и не доехал до города, потому что два главных работника просто... исчезли, растворились в сумерках, свободные от всех человеческих обязательств. Ни о чём подобном на тот момент я и подумать не могла, ведь я уже была уверена, что мне более не доведётся почувствовать себя счастливой и по-настоящему НУЖНОЙ и ЖЕЛАННОЙ. Но Франсуа был именно тем, кто дал мне всё это, кто помог обрести гармонию между двумя сторонами своей личности, помог найти равновесие и баланс, он учил меня, как маленькую, объясняя порой сущие мелочи - как я сейчас уже понимаю, после стольких-то лет! - но именно их мне не хватало от родителей, я слишком рано оказалась предоставлена сама себе, и не была к этому готова от слова совсем. Франсуа же не злился, наоборот - он был готов помогать мне всем, чем только мог - и я была ему за это благодарна, благодарна, как никогда. Уже одна возможность вновь почувствовать себя счастливой, цельной и, без преувеличения сказать, ЖИВОЙ стоили очень дорого.
- Сколько же ты всего знаешь! - совершенно по-детски, с каким-то абсолютно детским восторгом воскликнула я, когда Франсуа в очередной раз настоял на том, чтобы я училась: языки, география, история, математика, он учил меня даже астрономии и картографии, рассказывал про индийских богов и японские вулканы, про закаты в Персии и беснующийся океан у берегов Португалии. Когда я спросила его, сколько ему лет, он только хохотнул, добавив что-то про "Очень много", и продолжил обучать меня, сломав окончательно ту девочку-невежду, которой я была ещё совсем недавно, и сделал меня той, какой я являюсь и сейчас: любопытной, пытливой особой, тянущейся к знаниям совсем как к людям когда-то. Окончательный же переворот в моём сознании произошел тогда, когда мне стало понятно, что я беременна. Не знаю даже, почему, но что-то упорно вело меня обратно на Гебридские острова - то ли это была память тела, то ли же ещё что-то, но своего сына Мордреда и дочь Морвен я родила именно там, на одном из самых отдаленных островов.

И теперь уже это было моей обязанностью - научить своих детей всему, что я теперь уже знала сама, ничего при этом не упуская. Я обязана была научить их быть и детьми, и драконами, обязана была дать понять, что маги могут быть опасны, а люди - вероломны и жестоки, пусть порой иногда и бывают исключения - другое дело, что очень и очень редко. Франсуа в ответ только чуть мотал головой, словно говорил мне - не переусердствуй, но во мне был ещё слишком жив этот проклятый страх, что моих детей точно так же, как и меня в своё время, предадут и обманут, обидят не дай бог, и в какие-то моменты я порой была слишком настойчива и требовательна, о чём порой сожалею до сих пор. Кто знает, не будь я такой, может быть, я бы и смогла что-то изменить, добиться большего доверия даже просто в отношениях с собственным сыном. Морвен же меня понимала буквально с полуслова, и порой я отчаянно и очень эгоистично желала, чтобы и сын был таким же, но... сын ведь за мать не в ответе. К тому же они с детства были исключительно самостоятельными и энергичными, в них бурлила жажда деятельности, совсем не то, что я - в их-то годы, и я даже сама не заметила, как не только Франсуа, но и мои собственные малыши стали моими невольными учителями, они учили меня быть более гибкой, восприимчивой к этому столь стремительно меняющемуся миру. Мы путешествовали, меняли истории и образы, но я уже не была той пуганой идиоткой, скрывающейся от людей только потому, что у меня когда-то был крайне неудачный опыт, который загнал меня в подполье на многие и многие десятилетия. Прятаться - глупо, очень глупо - а чаще всего эта тактика и вовсе ведёт к проигрышу. В конечном итоге я вынесла ещё один важнейший для себя урок - Вселенная всегда отвечает на твои вопросы и пожелания, и всегда даёт тебе возможности для реализации задуманного, нужно просто уметь всё это разглядеть, и не прогадать наступление того самого момента. А дальше уже, как правильно говорят - дело техники.

В период Великих Географических открытий мы очень много времени провели в Испании и Италии, построив для себя легенду-прикрытие, что мы являлись торговцами индийских пряностей - и надо сказать, это было весьма и весьма удобно. Деньги за специи и пряности платились бешеные, это открывало практически любые двери, да и о собственной безопасности можно было не волноваться - а даже наоборот, можно было быть уверенным в том, что прикрытие в виде исключительного финансового благополучия отвадит от нашей семьи излишне любопытных, а то, что высший свет считает нас "с причудами" - да пожалуйста, только бы нас не трогали, и дали жить спокойно. Вот только как это часто бывает - нельзя, чтобы было всё сразу, чтобы всё было хорошо, потому что в мире, точно так же, как и в личности, должен быть баланс. Есть баланс между личностями дракона и человека - и должен быть баланс в окружающем мире, иначе наступит хаос. Вот только почему-то так всегда получалось, что плата за всё хорошее, что со мной случалось в тот или иной период моей жизни, часто оказывалась просто неподъемна. Я возвращалась домой, когда внезапно всё внутри меня буквально содрогнулось от невыразимой боли, словно меня разрывали на части - так это было остро и сильно. Не помню, как я вошла в наш дом, как всё внутри цепело от ужаса и неизвестности, как я не знала, какой момент будет следующим, и чего мне вообще стоит ожидать. Помню только огромную лужу крови в нашей с Франсуа спальне, а потом следы из оной по всему дому, и которые выходили дальше, за пределы нашего особняка: от увиденного у меня просто подкосились ноги, я забыла как дышать - но повсюду, повсюду был этот тошнотворный металлический запах, который буквально забивал собой всё моё естесство.

Так меня и нашли дети, они подняли меня за руки, и умыв как следует, переодев, и под срочным предлогом забрав все наши сбережения из банка, мы покинули Италию в ту же ночь. Теперь наш путь лежал в Австрию, основав там школу искусств, а после Австрии наш путь уже лежал в Германию и Императорскую Россию, в которой мы задержались до самой Революции, которая прекратила существование императорской России, превратив её в СССР. Примерно тогда же зов крови и родных земель стал всё чаще давать о себе знать, и мы перебрались в Англию, которая запомнилась нам обоим прежде всего обеими мировыми войнами. Для меня же лично это обернулось ещё потерей обоих детей, бесконечной работой на благо британской короны в качестве полевого врача и медсестры, и порой совершенно бездумной самоотверженностью, когда я была готова едва ли не под пули ложиться, только бы вытащить наших ребят с поля боя. Потеря детей оказалась для меня особенно сильным ударом, от которого, видит бог, я так и не смогла оправиться, потому что едва я закрываю глаза, как я вижу их лица, и так больно и плохо мне становится в этот самый момент, что я даже не сдерживаюсь - ору, как не в себя, наполняя своими воплями стены своей квартиры, и скорее всего, уже доведя тем самым всех своих соседей до седых волос.[float=left][/float] Но я понимала, что мне всё равно нужно как-то жить, и примерно в 80-х годах двадцатого века я перелетаю в Штаты, и с тех пор моя история неразрывно связана с Америкой, исколесив которую вдоль и поперёк, я заканчиваю Массачусетский технологический институт, и переезжаю жить в Аркхем, в надежде, что уж хотя бы этот сонный городишко сможет если и не залечить все мои раны, то хотя бы не бередить их дополнительно, а от больших городов я пока что хотела держаться подальше - всё-таки, как ни крути, а какие-то мои черты наблюдателя, этакого отстраненного зрителя и созерцателя жили во мне до сих пор, и сейчас вот вновь дали о себе знать. Конечно, с теми знаниями, которые у меня были, я бы могла горя не знать, просто подать резюме в любую крупную IT-компанию - и всё, жить припеваючи, но пока меня всё время что-то останавливало от этого шага. Не знаю, дело тут в городе, или в чём-то ещё, но... как я всегда придерживалась постулата "Тише едешь - дальше будешь", так и буду поступать по крайней мере в ближайшем будущем. А там... там видно будет, в конце концов мне ничего не стоит обернуться драконом, и улететь прочь - если уж совсем невмоготу станет. Я ведь привыкла бегать. Всю свою жизнь, можно сказать, именно этим и занимаюсь - бегаю. Только не от чего. А от кого.
От самой себя.

Внешность
Цвет глаз: Карий
Цвет волос: Каштановые
Рост: 5' 8
Отличительные черты: Нет.
Используемая внешность: Alicia Vikander

Умения
За свою жизнь выучила несметное количество языков, к изучению которых всегда питала склонность: помимо родного исландского, знает шотландский гэльский, испанский, итальянский, немецкий, русский, хинди, иврит и арабский.

Из прошлых жизней сохранилась масса сопутствующих навыков, вроде сборки цветов для последующего получения масел для изготовления духов, но сейчас, за ненадобностью данных умений, все они остались лишь в памяти - хотя конечно, если начнет снова этим заниматься, то всё вспомнит.

Владеет навыками оказания первой помощи, знакома с полевой медициной, спасибо двум мировым войнам, которые она прошла в качестве медсестры и полевого врача.
Прекрасно танцует, умеет играть на фортепиано и арфе.

Программист от Боженьки, разбирается в компьютерах и электронике на раз, мир IT для неё всё равно, что небо, которое она так любит, и по которому так отчаянно тоскует, когда мир был ещё молод и свеж, а она сама - беспечной и наивной.

Дополнительно
Не оставляет надежды, что она однажды встретится с кем-то из своих братьев или сестёр, или же что просто однажды найдёт соплеменников по крови драконов.

Ей до сих пор снятся кошмары, связанные со смертью её детей в годы Второй Мировой Войны.

ИНФОРМАЦИЯ ОБ ИГРОКЕ
Стиль игры: Пишу чаще всего от третьего лица, но иногда меня клинит — и тогда я пишу от первого, но это редкость. Обычно стараюсь активничать, как только могу, отвечаю приблизительно в тот же день, максимум — через три дня, но это так же зависит от пореаловой нагрузки и семейных обстоятельств. За объемом постов соигроков никогда не гонюсь, сама пишу приблизительно от пяти-шести тысяч... и в зависимости от укусившей под хвост вожжи вдохновения.
Другие персонажи: Solveig Lindholm, Arianne Nightshade