Полное имя
Селена Сейдж , в девичестве Дэй.
Мать вуду.
Вид
Маг, полукровка ( отец – человек, мать – ведьма)
Возраст, дата и место рождения: 158 годиков; родилась 14 мая 1860 года в Новом Орлеане
Род деятельности
Идеальная жена и мать, владелица цветочного магазина, в который никто никогда не заходит
Происхождение
Родственные связи: Рудо Дэй – отец (ныне покойный); Адиса Дэй – старший брат (ныне покойный); Вивиан Дэй – старшая сестра (ныне покойная); Лаки Дэй – младший брат; Виктор Сейдж – муж; Вера Сейдж - дочь (ныне покойная).
Новый Орлеан девятнадцатого века – это ад на земле, особенно когда оттенок твоей кожи ониксовый.
Я знаю.
Я прошла через этот кошмар, но выжила. А вот моей семье повезло меньше.
Но давайте обо всём по порядку, не будем спешить. Вы же хотите услышать всю историю, я права? Иначе зачем вы сюда пришли?
Мой отец был торговцем, но кто захочет покупать товар у человека, заклеймённого рабом по правду рождения. Цвет кожи которого определяет его судьбу, загоняет в весьма узкие рамки и вынуждает в какой-то момент продать последнее барахло первому попавшемуся на глаза ирландцу за несколько серебряных, лишь бы купить немного еды и заткнуть голодные рты своих детей. Мать я практически не помню, только смазанные острые черты лица и пухлые сочные губы, всегда красные заплаканные глаза и что она практически никогда не выходила из своей комнаты, что-то приговаривая себе под нос, до тех пор, пока просто не растворилась в тумане Нового Орлеана, ставшем частью этого города, окутавшего болота как белоснежный густой кисель. Мы не помнили вкуса материнского молока или её ласки, поэтому даже в тайне порадовались, когда в крошечном скрипучем доме, едва державшемся на земле под порывами ветра, стало на одного потребителя меньше. Если бы такие же старые дома не подпирали лачугу с двух боков, то его точно сдуло бы ветром как домик Элли, но вероятность того, что я проснулась бы на дороге из жёлтого кирпича, которая ведёт в изумрудный город, крайне мала.
Рудо был вынужден работать на сахарных плантациях, что окружают город со всех сторон, его кожа очень быстро стала сухой и сморщенной от палящего солнца и невыносимой духоты, поднимающейся из самой земли, удушливых болотных газов и пробирающих до костей в непогоду ветров. Одно спасенье для отца – он умер во сне, когда ему было всего тридцать четыре, тихо и безболезненно.
Истории моих братьев и сестёр сделали меня той, кто я есть, и каждая из них заслуживает внимания.
Адиса. Твои руки всегда были покрыты следами ожогов и мозолями, а прекрасных чистых глаз практически не видно за сажей, в которой испачкано всё твоё лицо. Доки очень рано стали твоим вторым домом, ты гнул спину и надрывался, лишь бы у младших отпрысков было что взять со стола на ужин, твои рубашки всегда пахли кислым потом, сколько бы я не пыталась их отстирать, и даже когда твой хозяин забирал тебя на борт торгового судна, увозя в море на несколько месяцев, каждый заработанный цент ты присылал нам с Вивиан и велел заботиться о малыше Лаки. Я ждала твоего возвращения на пристани, надевала самое красивое платье с заплатками на побледневших от многочисленных полосканий рукавах и собирала волосы в тугую косу, чтобы ветер не растрепал их, но однажды ты не спустился по скрипучему трапу. Такие же работяги как и ты сказали, что ты выпал за борт, но я не поверила ни единому их слову. Не верю до сих пор.
В ту ночь я плакала как никогда прежде, колотила подушку, мокрую от слёз, проклиная весь мир за эту несправедливость и спрашивая, почему ты, а не кто-то другой.
Вивиан. Моя крошка Ви. Ты и впрямь была самой красивой из всех, кого предложили в дом этому богатому англичанину, ублюдку Малкольму Пресли. Уже тогда, стоя опустив голову вниз и смотря на него исподлобья я видела взгляд полный грязной похоти и желания.
Ты мне рассказала, что хозяин очень добр к тебе. Ты же приоткрыла тайну, что госпожа не может подарить своему супругу наследника, как бы она не хотела, а болезнь забирает из неё жизнь с каждым днём всё быстрее. Я видела миссис Пресли всего раз, и её лицо было поистине уродливым: белоснежное полотно, натянутое на череп, с впалыми щеками и тёмными кругами глазниц, в которых едва заметно сверкают крошечные бусинки зрачков. Не удивительно, что Малкольм возжелал тебя. Закономерно, что его жена возненавидела служанку всем сердцем и сделала её публичную порку едва ли не еженедельным ритуалом. Затем каждодневным. И так до тех пор, пока попросту не забила тебя до смерти. Господа разрешали тебе жить в домике прислуги, однако ты каждый день возвращалась в нашу лачугу, наполняя мою грудь болью при виде тебя. Всё новые следы хлыста пересекали ещё не успевшие зажить старые ссадины, кровоточили, довели тебя до того, что ты больше не могла спать на спине, но последней каплей в чаше терпения мисс Пресли стало то, что в твоём чреве созрел плод твоей с Малкольмом любви.
Хотя какая это любовь? Он брал тебя сзади как вещь силой, его жена знала об этом и выходила из себя от собственной беспомощности, вымещала злость на той, что не может постоять за себя, пока её муж курил трубку, листая страницы книги в тени раскидистой яблони.
Твоё тело выбросили на обочину как испорченную игрушку. Я не сумела найти лопату и рыла землю руками, чувствовала, как забивается под ногти грязь, но не останавливалась, лишь бы успеть отдать тебя в объятия Барона Субботы, захлёбываясь слезами.
Лаки. Мой удачливый малыш. Не просто так тебя назвали «счастливый день», ведь именно ты был самым лучшим из нас. Хотя почему был? Я всё ещё надеюсь, что однажды ты снова будешь со мной.
Твоя доброта и оптимизм неисчерпаемы, как воды мирового океана, это первое, что бросается в глаза, стоит заговорить с тобой. Наверное, именно поэтому тебя следом за Ви взяли в дом семьи Пресли смотреть за детьми многочисленных сестёр госпожи. К каждому из них ты находил подход, тебя обожали, от тебя были без ума. Старые перечницы хотели видеть тебя в своей постели, явно не получая сполна от своих мужей и фантазируя о крепком мальчишке-слуге, чья кожа темнее ночи, а голос – нежный бархат. Но даже когда я тебя спрашивала об этом, умоляла поделиться со мной и рассказать, ты беспечно улыбался, будто ничего не произошло. Словно шантаж и угрозы утопить тебя в доках вслед за нашим братом со связанными руками и камнем на шее, если попробуешь отказаться, тебя не пугают и не вынуждают делать то, что тебе противно. Я лишь знаю, что по ночам тебя трясло, ты мылся ледяной водой из бочки, пытаясь стереть эту грязь с себя и ненавидел собственное отражение, тебя передёргивало всякий раз, стоило мне коснуться твоего плеча, но ты опять возвращался в тот дом, потому что получаемые тобой копейки были нужны нам всем.
Единственным твоим изъяном было то, что ты брат грязной потаскухи Вивиан.
К тому времени я уже раскрыла свою силу, явно отличную от той, что есть у простых людей. С самого детства меня отдали в прачки стирать бельё господ, отмывать белоснежные простыни от их дерьма и крови, выжигая кожу на руках в зной и застужая ладони в холода, ведь я недостаточно красива, чтобы служить в доме. День за днём, бесконечная вереница повторяющихся друг за другом одинаковых дней, наполненных зловоньем привезённой с другого континента химии и тихим пением прачек, прячущих свою скорбь за текстами песен. И только я слышала в них магию, чувствовала древнюю силу, что серебряными нитями проходит сквозь моё тело. Впервые это произошло, когда мне было почти шестнадцать.
Я чувствовала колдовство, пусть никто не верил в это, знала, что если научусь использовать его, то сумею многое, больше, чем даже могу себе представить, но я не успела.
Я всегда опаздывала и не защищала вас вовремя. Даже тебя, Лаки.
Белозадая карга Пресли захотела убить тебя. Я знала, нет, чувствовала, что над тобой повисло проклятье, отвести которое мне не под силу. Головоломка в голове сложилась – только старая ведьма может так слепо влюбить в себя мужчину без возможности продолжить его род, беспечно доживать дни и разбрасываться чужими жизнями как игральными картами за партией в покер. Мой малыш, ты увядал так быстро, мне было невыносимо наблюдать, как твоё скорчившееся тело бьётся в лихорадке, как чужая порча медленно забирает твои жизненные силы, а дряблое лицо этой уродливой старухи будто напитывается ими, становится лучше и моложе с каждым днём.
Это риск, на который я была готова пойти, лишь бы спасти тебя. Ритуал, который я никогда не проводила прежде, расписанный на старой странице, залитой водой, ведь местами чернила попросту растеклись в неразборчивые кляксы, но я не могла бездействовать. Пусть шанс спасти тебя один на миллион. Пусть так. Я буду ненавидеть себя, если не попытаюсь. Однако что-то пошло не так, к твоим щекам вернулся румянец и ты дышал, но не открывал глаза, будто провалился в сон и потерялся в мире грёз.
Ты стал моей тяжёлой ношей, Лаки, избавиться от которой я не могу и терпеливо обновляю заклинание теперь уже каждый год, продлевая твою пустую жизнь раз за разом, но надеясь однажды снова увидеть сияние твоих зелёных глаз. Лицемерно и эгоистично, но я не могу отпустить тебя, верю, что однажды ведьма пойдёт на корм червям, и призванное убить тебя проклятье растворится вслед за воспоминанием о ней.
Мой брат самое ценное, что у меня осталось, последняя ниточка, связывающая с семьёй, потерять которую я не могла. Спрятав тебя в склепе далеко-далеко за чертой города я поклялась, что всегда буду рядом, но тут же нарушила клятву и исчезла почти на десять лет, лишь бы забыть об этом уродливом гнилом городе, пахнущем болотной тиной и кровью. Мир не упал к моим ногам, нет, единственным способ сбежать быть речной пароход Миссисипи, и хотя все сомневались, что я выдержу таскать уголь и выполнять грязную работу, мне пришлось их убедить в обратном.
Мне был жизненно необходим этот глоток свежего воздуха, чтобы однажды суметь вернуться обратно и убедиться, что за годы моего отсутствия ничего не изменилось. Пока я практиковалась в вуду каждый день, рассекая волны, отменили рабство, права всех людей стали практически равны, но никакой написанный на бумаге закон не мог стереть презрение в глазах людей. Тогда я решила, что если не могу заставить их уважать себя за цвет кожи, то с лёгкостью смогу заставить бояться меня.
Слухи о Матери вуду быстро наполнили узкие грязные улицы Нового Орлеана, приписывая созданному мною образу всё новые и новые детали. Не было малышки Селены Дэй, она умерла, её сердце сгорело в тот день, когда она снова спустилась в чудом уцелевший склеп и поняла, что брат так и не проснулся. Осталась только переполненная ненавистью ведьма, готовая за деньги выполнить любую прихоть. Проклятье, сглазы, привороты, обереги – все бледнолицые богачки города выстраивались к ней в очередь и несли набитые доверху кошельки с банкнотами, лишь бы заполучить сердце того единственного или наказать неверного супруга за измену сердечным приступом и скоропостижно стать вдовой и единственной наследницей баснословного состояния. Из сырого подвала, заплесневевшего, пропахшего тухлятиной я переехала в собственный дом, лохмотья сменила на вычурно яркую одежду, играющую на тёмной коже, а мои уши и шея блестели от золота. На улице мне смотрели вслед, провожали долгим взглядом, но не говорили ничего вслух, опасаясь попасть в немилость. Такие же голодранки, какой была я сама когда-то, искали на моём пороге убежище, ещё совсем юные ведьмочки, которым я давала кров и провозгласила собственным ковеном.
Кучка неудачниц, и я во главе них.
Со временем этого стало мало, особенно когда дома один за другим начали проваливаться в топь и город опустел. Я искала выход, а жизнь вручила мне прямо в руки удачливый лотерейный билет.
Виктор, мой доверчивый мальчик с серебряной ложкой во рту.
Тебе нравится безумие, с которым я танцую вокруг костра.
Тебе нравится смотреть на полупрозрачный шёлк, который я предпочла вычурной одежде, ведь я чувствовала себя как в клетке, и огромные деревянные серьги-кольца в ушах. Наблюдать как я выгибаюсь в свете яркого пламени, будто ласкающем моё гибкое тело.
Тебе нравится слушать, как хрустят кости под моими босыми ногами, ломаясь в щепки.
Я наступаю на черепа, продавливая их, а ты представляешь на их месте головы своих врагов.
Мне не нужна магия, чтобы вскружить тебе голову, потому что ты уже очарован мной. Лишь мой голос звучит в твоей голове, наполняет твою жалкую пустую жизнь, состоящую из одних лишь страхов, смыслом. Я заменяю тебе здравый смысл, нашептывая правильные для меня и выгодные мне решения, касаюсь губами твоего уха.
Не удивительно, что очень скоро я становлюсь миссис Сейдж, а оставить меня в Новом Орлеане ты просто не можешь. Я даже подарила тебе дочь, от чьих чёрных мелких кудряшек ты без ума, и за это мой гардероб заполнили самые дорогие платья, какие ты только мог себе позволить преподнести мне.
Только я знаю чем кормить твоих демонов и как вызвать сухую улыбку признательности на твоём лице.
Ты – мой, Виктор, и все об этом знают.
Внешность
Цвет глаз: карие
Цвет волос: тёмно-каштановые, почти чёрные
Рост: 5' 4" (162 см)
Отличительные черты: предпочитает носить волосы распущенными или собранными в длинные тяжёлые косы. На теле достаточно много шрамов, большинство из которых Селена прячет под одеждой (последствия применения вуду на себе).
Используемая внешность: Tessa Thompson
Умения
Одна из лучших ведьм вуду, настоящий профессионал своего дела.
Магические практики Селены разнообразны и многочисленны, но чаще всего она использует следующие:
- классическая куклу вуду (Вольт) – создание кукол, маленьких макетов человека, как правило, из соломы и ниток или чёрного воска. Протыкая иголками соответствующие части тела куклы вызывает мышечную боль и боль тех органов, куда входит игла. Чтобы вуду сработало, в составе куклы должен быть волос жертвы/ноготь/пуговица с его одежды/etc.
- «живая кукла вуду» - тот же эффект накладывает на саму себя, и всю боль/удовольствие/etc., которые Селена причиняет себе, проецируются на выбранную ею жертву, будь то удары, порезы, переломы, прикосновения, ласки и многое другое.
- поклонение лоа любви, великой Эрзули – привороты, любовные заклинания, порча, сглаз и многое другое.
- создание гри-гри – талисманы-обереги, представляют собой небольшие мешочки, наполненные травами, камнями, маслами, ногтями, кусочками кожи, крысиными хвостами, ресницами человека и ещё много чем, в зависимости от свойств. Обеспечивают как защиту человека от магии (разумеется, лишь частичную), так и влияют на какой-то аспект его жизни (удача, плодовитость, смелость, выносливость и многое другое).
- мастерица ядов, всех видов и способов действий, от пахучих до почти неразличимых, от моментальных, до медленно убивающих день за днём вплоть до того, что практически невозможно будет выяснить, что причиной смерти стал именно яд.
Каждое сложное заклинание Селены сопровождается ритуалом, как правило, с элементами танцев и требующего жертвоприношения.
Дополнительно
- Не носит на себе металл ни в каком виде. Если украшения, то только деревянные, пластиковые пуговицы, никаких молний с металлическими бегунками. Так оно или нет – сложно сказать, но сама верит, что черпает свою силу из природы, поэтому всё на ней должно быть естественного происхождения, а металл якобы обжигает (по правде это не более чем эффект плацебо). По этой же причине не носит обручальное кольцо.
- С каждым годом всё чаще и чаще обновляет заклинание, поддерживающее жизнь в теле брата. Если первоначально оно действовало с десяток лет, то теперь силы одного ритуала едва хватает на десять месяцев.
- Обратная расистка – недолюбливает до сих пор всех «белых» и воспринимает их как денежные мешки. Кроме семьи Виктора, разумеется.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ ИГРОКЕ
Стиль игры: пишу преимущественно от третьего лица, иногда подстраиваюсь под соигрока и пишу в первом, посты 3.5-6 к символов. Лезть в сюжет не планирую, только если там наметится что-то ну очень огненное (например, форум созреет для первой в истории чёрной верховной. Чёрного президента ведь Америка уже смогла принять!), так что в идеале 3-4 эпизода с семьёй со средней скоростью постов (пост в неделю, скажем).
Другие персонажи: все Фонтейны – мои (шутка, только Элайджа и Нильс)
Отредактировано Selena Sage (13-02-2019 12:09:46)
