Смириться с далекой мыслью свадьбы было проще, чем с наличием этой самой жены в доме. Ричард улыбался ей при знакомстве, даже помог отнести какую-то часть багажа, но после этого старался не появляться в поле зрения и самому ее не видеть. Слишком тяжело унять в себе скребущееся чувство ревности.

Лета красива, молода, она во всем идеально подходит Элаю, и даже это он готов был признать, но заставить себя хотя бы нейтрально относиться к девушке Рик не мог. Но как и обещал самому себе старался вести себя спокойно, чтобы не вызывать осуждающий взгляд мага. Оборотень не задавал вопросов, не говорил с ним о ней вообще ни под каким предлогом, потому что очень ценил те моменты, когда они были вдвоем в комнате, когда пальцы мага снова перебирали светлые волосы, пока Рик листал очередную книгу и он тихо о чем-то переговаривались. Все это было частью их жизней вот уже почти пять лет, и ломать то, к чему привык, Ричард не собирался и другим не позволит.

Сегодня у Элгорта был свободный вечер. Элай ушел. Рик никогда не спрашивал ни о чем, просто шел следом, если его присутствие требовалось, но, видимо, его присутствие не требовалось, поэтому медведь устало коротал вечер за книгой. Рик много читал, он слишком многое пропустил, слишком многое приходилось наверстывать с нуля, но что-то удавалось вспомнить. К примеру, он мог говорить на французском, хотя не помнил даже алфавита, но иногда, забывшись выдает фразы или перевод, если где-то слышит французскую речь.

В библиотеке слишком людно. Там вечно торчит кто-то из детей, или все сразу, в своей комнате Рику слишком неуютно, поэтому он без зазрений совести умостился на кровати своего босса, зная что тот совсем не будет против. не в первый раз уже. А книга давалась с трудом, потому что была совершенно неинтересной и скучной, повествование ломалось, подводя то к одному варианту концовки, то резко сворачивая к другому. У Ричарда было как минимум четыре варианта, но он не заглядывал в конце, чтобы проверить их, терпеливо переворачивал страницы, когда дверь открылась.

Стерев с лица улыбку, оборотень разочарованно выдохнул. Лета. Ее-то за каким чертом сюда принесло. Впрочем, Рик знать не хотел, снова уткнувшись в книгу и делая вид, что не замечает ее. Лишь ухмыляется в ответ на ее вопрос.

— Таскать твои вещи не моя работа, — то, что он однажды помог по доброте своей душевной не значило, что он теперь всегда будет этим заниматься. — Я не дворецкий. Делает вид, что рассматривает иллюстрацию в книге, но краем глаза следит за девушкой. От нее пахнет корицей, шоколадом и вишней. Странное сочетание и сильно бьет в нос, отчего оборотень морщится и уже жалеет, что природа наградила его столь хорошим обонянием и прочими обостренными у оборотней органами чувств.

— Если искала свою комнату, то по коридору прямо и вторая дверь налево. Элгорт знал этот дом наизусть. Он провел не одну бессонную ночь изучая коридоры и этажи особняка. За те полгода, что они живут здесь, или даже больше, Рик заучил расположение всех комнат и никогда не ошибался, случайно заглядывая к сестре или детям. К дочери он ходил намеренно, они много говорили, он учил ее всему что знал. Но в остальном его маршрут на верхнем этаже строился из его комнаты в комнату мага, и обратно.

Лета раздражала своим высокомерием. Избалованная девчонка, привыкшая к жизни с прислугой и большим особнякам, которая думает, что выскочив замуж резко станет свободной. Рик много книг прочел про таких девиц. Одно время у него было увлечение романами, но сейчас он перешел на детективы, фантастику и автобиографии.

— Элай вернется не скоро, так что можешь дальше идти по своим делам. Элгорт нарочно не слезал с кровати. Отчасти он не понимал зачем, а отчасти хотел разозлить. Детская глупость, за которую потом ему будет стыдно, но сейчас в его голове преобладал не медведь и не взрослый мужчина, а подросток, которому надавили на все болевые точки разом. Поэтому он ощерился и обороняется как умеет. Устроиться поудобнее, подсунуть под спину еще одну подушку и продолжить деловито листать иллюстрации в книге, делая вид, что они ему интересны, как и само произведение.

«Да что ты говоришь» как бы отвечал взгляд Рика на фразу Леты. Он демонстративно переворачивает еще одну страницу, поправляет подушку, иногда поглядывая на девушку. Она ему не нравится. Не нравится тонкий шрам у нее на ладони, такой же как у Элайджи. В первые несколько дней он боролся с желанием обернуться и откусить Фонтейну кисть, чтобы не видеть этого шрама, который буквально полосовал по самому Рику.

Ничего не изменилось, в этом Элай не соврал. Рик все также имел все права на посещение спальни некроманта, когда захочет, имел полный доступ к телу, у него остались их разговоры за столом в его голове, когда Фонтейн в очередной раз как-то пошло шутит или копается в самых потаенных желаниях оборотня, заставляя того смущенно опускать глаза в тарелку. Но присутствие в доме посторонней сказывалось на настроении оборотня. Он стал раздражительным, хотя и старался не показывать этого. Снова начались кошмары, снова Рик стал просыпаться на полу, а не на кровати. Эта свадьба выбивала его из колеи, руша все то хрупкое равновесие, что они с таким трудом установили в его голове.

Девица умна, даже слишком. Впрочем, они никогда и не скрывали того, что между ними давно уже не дружба и сугубо рабочие отношения. Рик ничего не просил, Элай ничего не обещал, обоих все устраивало. Оба знали, что как бы медведь не бесился, он никуда не денется, останется при своем хозяине, потому что предан ему как самый верный пес.

— Я не работаю на Фонтейнов, — произносит Рик, стараясь чтобы голос не звучал раздраженно. — Я работаю на Элайджу. И уж точно не на тебя, — хочет добавить, но вовремя останавливается. Он все еще надеется избежать открытого конфликта. Холодная война и взаимное игнорирование друг друга его вполне устраивает, и то, что Лета не ушла, увидев его здесь и не застав Элайджу, только подтверждало его теорию о том, что она будет всячески пытаться его выжить из дома и жизни мага. Но не на того напала.

Он следит за ней глазами, подмечая каждое движение. Интересно, какой будет ее реакция, если прямо сейчас обернуться медведем? Зрелище это то еще, когда все кости ломает, а кожа лопается, будто воздушный шарик, выпуская наружу зверя, что таится в теле человека. Собраться обратно тоже удовольствие не из приятных, но за то, чтобы посмотреть на лицо девушки, когда она узнает, что телохранитель ее суженного не просто их возможная помеха к счастью в личной и семейной жизни, но и оборотень, который может при желании сожрать ее и всю ее семью, он отдал бы многое. Возможно, однажды Рик проделает этот трюк. Но не сегодня. Сейчас он просто наблюдал, намеренно кусая клыком язык, чтобы напомнить себе, что обещал Элаю не психовать.

— Обойдусь, — Ричард захлопывает книгу, положив ее на грудь, и смотрит на Лему очень внимательно, по-звериному склонив голову на бок. — А вот тебе понадобится, диванные не очень удобные, но ты маленькая, поместишься там и без подушки. Что ж, первый раунд она выиграла, ей удалось вывести Рика на разговор. Но знакомиться «поближе» он с ней не собирался, и не хотел. По хорошему, стоило бы сейчас собраться и уйти к себе, чтобы не нагнетать обстановку, но это означало бы признать свое поражение, а Ричард хоть и не был умелым полководцем, да и в принципе был не очень умен, но все же прекрасно понимал, что если начал воевать, то должен биться до конца, и за Элая он будет продолжать этот бой, даже если заведомо проиграет.

Рик так и не подтвердил ее попытки вывести его на откровения, но и не опроверг. Пусть помучается, раздумывая спит ли некромант со своим телохранителем, или они просто настолько близкие друзья, что часто захаживают друг к другу в комнаты по ночам. Одно другому не мешает, конечно, но это не отменяло желания Рика помучить ее еще подольше. Он точно ничего не будет ей рассказывать. А если она умеет влезать в голову, как Элай, то Рик научился ставить блоки, закрывая ментальные двери на тех мыслях и воспоминаниях, которые хотел скрыть.

Наглость девицы просто зашкаливает. Она еще не жена даже, а уже ведет себя как хозяйка положения и дома. Хотелось бы напомнить ей, что здесь уже есть хозяйка и это Маргарет, а они оба тут гости, которых Фонтейны любезно пустили к себе, выделив каждому по комнате. Рик ценил то, что ему дали, то, что давал ему Элайджа на протяжении пяти лет их дружбы. На большее он и не рассчитывал, получив даже отдельную комнату в их доме, а не коврик и будку во дворе. Знал, что Элай никогда так с ним не поступит.

— А должен хотеть? Впервые за вечер Рик действительно удивляется. Он может вообще не говорить с ней даже если захочет. Но, так сказать, с барского плеча уделяет девушке свое драгоценное внимание. Если бы не обещание данное Элаю, Рик отвечал бы на все ее вопросы тихим рыком, обнажая каждый раз клыки, показывая ей всю свою звериную сущность во всей красе. Но Элгорт молчал, держался холодно, но максимально равнодушно.

Оборотень молча дотягивается до книги, поправляя помявшиеся страницы и откладывает ее на тумбочку. Нельзя так обращаться с чужими вещами. В этом доме своего у него было разве что рюкзак поношенных шмоток, а все остальное принадлежало магу, и Ричард не позволял себе никогда отнестись с пренебрежением к его вещам, даже если это была простая газета.

Он не искал близости с ней, даже в одной комнате находиться не хотел, но был вынужден мириться с ее присутствием, и сейчас только сморщил нос от резких приторных запахов. Ее он чуял еще когда она стояла в противоположном конце, и чем ближе Лета подходила, тем ярче ударял аромат по чувствительному обонянию оборотня, и Рик невольно отодвинулся, чтобы хоть немного вздохнуть свежего воздуха.

Лета его провоцирует. Рику это не нравится, он не любит, когда его намеренно выводят из себя, будто проверяют крепость его терпения. Малышке Мур повезло, что за двенадцать лет рабства Элгорт научился терпеть то, что ей даже не снилось в самых жутких снах. А уж колкости какой-то соплячки он способен пропускать мимо ушей без ущерба для собственной нервной системы. Но она его раздражала все сильнее с каждой минутой, что проводила рядом. Да, ничего не изменится, между ним и Элаем точно, и Рик это знал, получил этому весьма красноречивое подтверждение в день своего возвращения, и был наказан за этот побег. С того дня прошел месяц, но легче Ричарду не стало. Особенно после появления в доме этой рыжей выскочки, усыпанной веснушками. Угловатая, едва сформировавшаяся. Кажется, она была не старше его дочери, и это тоже выбивало из колеи.

— А может, — тихо начал Рик, медленно поворачивая голову к ней, — мне снять видео как я буду с ним с постели в вашу первую брачную ночь? Хватает ее за локоть и тянет на себя, сжимает шрамированной ладонью второй руки маленькое худое лицо, притягивая к себе максимально близко. Боже, да он ее одной рукой переломить может сейчас. — Не смей провоцировать меня, — рычит медведь, обнажая клыки. Как удачно, что они всегда при нем и для пущей достоверности пришлось лишь немного позволить им стать больше. — Ты мне не друг.

Страх и ужас в глазах девушки стоили того. Рик мягкий и добрый, но ровно до того момента, как его выводят из себя. Он хищник, и каким бы милым с виду не казался призрачный мишка с мягкой желтоватой шерстью, он убьет не задумываясь того, кто как-то угрожает ему или его родным. Сейчас Лета это раздражитель, и только обещание данное магу и собственные принципы не дают Рику опустить руку чуть ниже, сжать пальцами шею и одним резким движением переломить тонкую шею.

Улыбается, снова демонстрируя клыки, и разжимает пальцы, чуть отталкивая ее от себя. Доверие медведя нужно заслужить. Ричард не претендовал на того, чье доверие кто-то захочет заслуживать, но его приятно удивило, когда Элайджа достаточно долго просто говорил с медведем, который ему даже не отвечал. Не прогнал, не поджег и не посадил на цепь, а просто позволил идти следом за собой. Рик доверился и не пожалел. Лета же вряд ли вообще была в курсе, что в доме Фонтейнов живут два оборотня, и один из них Рик, которого она так неосмотрительно сейчас пыталась выбить из равновесия. — Еще вопросы? — Элгорт снова откидывается на подушки, будто ничего сейчас и не было, отпивает уже остывший кофе из кружки, морщась от противного вкуса и возвращает ее на место, стараясь не казаться слишком довольным своей выходкой.

Он никогда не был злодеем, не хотел пугать людей, показывать свою звериную сущность. Рик убивал людей, и не отрицает этого, но все они угрожали его жизни или жизни Элайджи. Он не считал это плохим поступком, и не стыдился этого. Но иногда зверь брал верх над человеком, а, как известно, медведей лучше не провоцировать и притвориться мертвым. Лета этого не знала, как и того, что перед ней медведь, которого она почти вывела из себя.

Многие, столкнувшись с Ричардом, видят в нем простецкого парня, канадец, что с него взять. Не верят, что он слышит их разговоры, чувствует отвратительный запах их лицемерия, когда они улыбаются при знакомстве с ним, а за спиной говорят про «шавку Фонтейнов», «неотесанного болвана, которого скоро выбросят за порог» и многое другое. Все это откладывается в подкорке. И он был уверен, что Лета думает точно также. Вряд ли она ожидала, что Ричард настолько тесно связан с семьей, в которую она собралась войти. И само собой, не ждала, что он не просто человек, который превышает свои полномочия.

Канадец по звериному фыркает на ее слова. Он никогда не назовет ее другом. Да, он будет молчать и терпеть ее, он будет на свадьбе, если его вообще позовут туда, а не оставят за дверью, ведь он охрана и должен охранять, и ведь он будет. Но он не обязан с ней дружиться, даже не обязан общаться с ней. Пока что Рику не выставляли никаких условий, маг обещал ему, что ничего не изменится, и он верил ему, хотя чувствовал, что уже меняется. Незримо и пока не ощутимо, но Ричард видел как начинает меняться все вокруг него, и это раздражало.

Магию Элгорт чует за версту, и не только потому что он живет в доме полном магов, но и потому что провел много лет как пленник другого мага. Он ощущает ее кожей, и уже ощерился, чтобы что-то сделать, но не успел, проваливаясь на пол, вместе с матрасом и подушками. Хорошо что кофе не успел взять в руки. — И что? — он научился язвительности у Фонтейнов. — Дальше прикуешь меня к стене и будешь ломать кости? Не выйдет, малышка. Садится на колени, выбираясь из вороха подушек и поломанного каркаса. Она злит его, а зверю внутри хочется вцепиться в глотку и вырвать эти худые руки, оставив ее здесь истекать кровью. Лета опасна, и если бы он не был уверен в решениях Элая, то счел бы ее угрозой, которую нужно устранить. Но сейчас он хотел напугать ее, хотел показать, что даже при всей ее магии, он достойный противник. Не испепелит же она его прямо в комнате своего будущего мужа. От этих двух слов свело челюсть, и Рик снова прикусил язык, надавив слишком сильно. Во рту тот же появился мерзкий металлический привкус крови.

Может быть Рик и тупой медведь, деревенщина, каким его считали в доме Фонтейнов, но он предан хозяину, и не стесняется этого. Он наивен, как ребенок, учится у тех, кто вокруг него, перенимая их повадки, проявляет свой характер, который также далек от идеального.

— Меня зовут Ричард, — рычит Элгорт, поднимаясь на ноги. — Война? А ты уверена, что выйдешь победительницей? Что ж она хотела вывести его, ей это удалось. Он не умеет колдовать и его главная способность это медвежья сущность внутри, но биться в этой войне он будет до последнего, пока его бездыханное тело не вынесут за порог, и если эта соплячка хочет быть той, кто убьет медведя, то ей придется сильно постараться.

Переступает через обломки кровати. Забавно, что за столько ночей они с Элаем ее не сломали, а девчонка сделала это легко и одним заклинанием. Он не опасен для нее с такой силой, да он даже для младших Фонтейнов не опасен. Они сожгут его одним движением, если медведь вдруг взбесится, а Рик может. Элайджа знает, и сдерживает его безумие, помогает избавляться от кошмаров, которые до сих пор мучают. — От меня так просто не избавиться, Лета, — впервые за весь разговор он назвал ее по имени. Рик смотрит внимательно, светлые глаза спокойны, челюсть сжата. Зверь готов к атаке. Но вместо этого он берет ее за руку, сжав крепче ладонь вокруг ее пальцев, чтобы на не могла вывернуться. Прикладывает к предплечью, надавливая на кожу, и даже не морщится, когда она лопается под давлением девичьих ногтей, выпуская кровь. Ведет ниже, к запястью, оставляя длинные царапины и пачкая Лету своей же кровью, и только после этого отпускает. Старые шрамы, разорванные надвое медленно, но снова соединяются, царапины начинают затягиваться, пока Рик протягивает руку, демонстрируя этот процесс девушке. Да. показуха, да, ребячество. Но она хотела впечатлить его магией. Ей удалось. Теперь он впечатлит ее своей.