Не было страха. Лишь холодный расчет. Холодная голова, холодный рассудок – то, от чего вопреки шутками и аналогиям привычек нельзя отказаться просто так. Так выходило, Увы, но Марса не могла предусмотреть все в своей жизни.
Работая на Третий Рейх, доктор Ева ослабила свою внимательность по отношению к своему окружению. Достаток в Берлине, спокойствие в окружении тишины, к которой Марса так давно стремилась. С момента своей смерти? Не исключено. Женщина пытается устроиться удобнее на жестком кресле патрульной Stoewer, но не может. Чует спиной. Это ощущение предательски жмет позвонки своей отвратительностью, с которой единственное оправдание звучало издевкой. Инстинкт самосохранения – та крупица, что оправдывала Марсу в собственных глаза, но это было недостаточно.
Людей больше, - и это первое серьезное преимущество человечества. Однако, овец тоже больше, чем волков, но второе и последнее преимущество людей перед отличными от себя – они умеют показывать зубы.
Машина несется с огромной скоростью за пределы Эйсланда, к границе Шверина. Останавливается на КПП меж границ, и ее пропускают по исключительным для личности Евы документам, дающим доступ, казалось бы, в любой закуток. Внимательный взор солдат, окидывающих Марсу невыраженным словесно вопросом, что становится чуть ярче при взгляде на сам автомобиль. Это не был служебный транспорт, на котором разъезжает начальство. Потрепанный, он видел катеринский огонь, и грязь дорог чужой стороны. Документы не спешат передавать, внимательно смотрят, а после солдат отвлекается на окрик напарника, что сидел в домике управления.
- Одну минуту, фрау Ева, - учтиво произносит он и направляется вместе с документами Марсы в будку поста. На плечах будто бы крепче сжались руки вышестоящих. Вампир напряглась и повела ладонью ниже руля, где за осью в бардачке находится пистолет. Нервы спокойны, но мысли скачут от самых плохих исходов, к наиболее радушных.
Холодный взор вампира замрет на ловящем блики стекле будки, в котором исчез мужчина с документами доктора. Она видела, как по ту сторону между ними, в каких-то трех метрах билось два сердца, одно из которых ускорило свой такт. Один из СС говорил по телефону, и повторял слова своему напарнику, который бросил свой взгляд вновь на паспорт Евы. Свернет плотнее и сожмет, перенося руки к ремню автомата, переброшенного через плечо. Паззл сошелся быстрее, чем туфля, испачканная в грязном снеге, вожмет педаль газа. Машина взревела, вильнув хвостом от резкого старта и потери сцепления. Изрытая тяжелыми грузовиками почва взлетела шлейфом пыли, который в ту же секунду разорвало летящей вслед очередью пуль.
Марса припадет к рулю, на пару секунд теряя управление – Stoewer от столько небрежного управления едва ли не полетел в сточный ров подле дороги.
Прочь, как можно дальше. До Шверина, а дальше – в доме близких, решать – как быть дальше. Планы менялись на ходу. Автомобиль съехал с дороги, виляя между деревьями, очень быстро отрываясь от запоздалых погонщиков. Ровно до момента, пока на влажной глине борт не повело в сторону и Ева не въехала на большой скорости в многовековое дерево, до которого еще не добрались нужды Германии.
От удара об руль на лицо хлынула бурая кровь и сознание померкло.

Другой выход? Марса могла остаться и принять смерть с рук Рейха. Пули ее не убьют. Не погибнет она и от горсти Циклона «Б», и будет лишь в разы злее и агрессивнее. Но людей больше в разы. Ева могла быть десяток, даже сотню, но рано или поздно ее вымотали бы до потери сил и разорвали на части.
Кто теперь волк?
Марсе не больно, но когда она открыла глаза – перед взором все поплыло. Женщина попыталась встать, но стан потянуло в сторону, и она припала на бедро. Вампир находилась в какой-то просторной спальне, в окружении старых предметов и пыли. Кое-где, кажется, возились крысы, разбежавшиеся в стороны от скрипа старой постели, на которой без одеяла покоилась окровавленный труп. На лице бурела застоявшаяся собственная кровь, а веку мешала кровавя крошка, начавшая осыпаться от движения. Марса молчит, медленно поднимаясь с постели. За пределами комнаты царила ночь. Свет луны падает на пошарпанный пакет, на котором не осталось ни капли былого лоска. В похожем доме Ева жила многие века назад, но этого осознания было недостаточно для всей ситуации в целом. Рядом с ней на грязном комоде лежали ее вещи, кем-то брошенные с заметным раздражением.
В коридоре было так же пусто. Картины сняты или обернуты ликом к стене. Битые стекла и оборванные габардины. Бесшумно вампир двигается по изрытому молью ковру, направляясь туда, где чуяла жизнь. Она чувствовала сильную слабость – все силы уходили на исцеление пробитой головы. И именно из-за  нее шаг был далек от движения хищника. На первом этаже виднелся свет. Щурясь, Ева, припадая к тяжелому поручню лестницы, спустилась ниже, оглядываясь на внутреннюю гостиницу. Совсем рядом – выход, но тянет любопытство. Она чувствовала сердце. Всего одного, не так уж страшно. Доктора Еву ищут и ей нужно хоть что-нибудь, что поможет ей выбраться из Германии. Даже если придется убить своего спасителя.
В просторной комнате тускло светили свечи. В их свете Марса увидит силуэт некого, кто стоял к ней спиной. Двигался порывисто, припадая к столам, к каким-то ему только известным колбам с незнакомым содержимым.
Ева скользит взором по всему этому добру, забывая на секунду о силуэте, в котором угадывался мужчина. Лишенная должного ухода мандрагора, теряющая свои листья. Кажется, северный, более крепкий вид растения. Сушенные цветы смерти – их отвратительный запах царил в этой зашторенной лаборатории.
- Вам зачем это все? - закончив свой осмотр помещения, осторожной спросила, наконец, Марса.
Она имела дело с почти каждым препаратом, что здесь находился.

Но в ответ звучал голос, низкий, размеренный, но не лишенный некоторой параноидальности. Он подрагивал, терял ноты, слышался эхом и отражался от голых стен. Марса поднимет руку, припадая  к косяку дверного проема, в центре которого стояла. «Алхимия», - пронесется в голове, зацепившись за осознание реальности, но Ева решила вернуться к этому чуть позже. Магическое направление химии было крайне далеко от ученой, не смотря на то, что она когда-то находилась в одном поле с магами. Это было так давно, что можно попросту не учитывать. Но Марса уже работала с магами, и поэтому лишь напряглась от присутствия всех этих полунаучных магических приспособлений. Приятного мало, никогда не знаешь, что из лежащего на столе является артефактом.
Ева всмотрится в развернувшегося к ней мужчину. Так ходили в прошлом веке герры, принадлежащие к высшим родам. Но все окружение указывало лишь на угасающую под давлением милитаризма аристократию.
- …Что это необходимо для достижения… ммм… долголетия? – сброшенный сюртук, отсутствие жилета, небрежная и мятая рубаха, однако, заправленная в брюки, и украшенная аскоткой, увенчанная жемчугом. Потрясающий в своей безалаберности изыск. Взор мужчины погас,  ион будто бы перестал замечать присутствие Марсы, а в следующую же секунду, разворачиваясь к столу, он добавил, -  Да, долголетия.
Горела установка, собранная из подручных материалов. Слабо дрогнула в скепсисе покрытая кровью бровь. Скорее всего, доктор Ева отвечала собой облику алхимика, к тому же, она здесь гость, временный.
Ева сделает пару шагов вперед, присматриваясь к тому, что делает Он. Вздрагивает, бормочет под нос, делает записи, вновь вздрагивает от скрипа половиц позади. Опять смотрит на гостью и будто бы только сейчас до него доходит, что Марса очнулась.
Чего ожидать? Ева решила что в обстоятельствах, в которых оказалась, стоит поостеречься. Натянута, как струна, руки чуть согнуты и расположены по швам. Ева не тупой хищник, но считает себя эволюционно высшим звеном в этой пищевой цепи.
Крови в этом теле хватило бы для полного исцеления вампира. Сердце незнакомца билось ровно, - он не боялся. Не знает о том, что перед ним вампир?
— Кровь будет попозже. До тех пор я попросил бы воздержаться от ваших инстинктов, - и будто бы чуя охоту от Марсы, он опередил ее мысли своими словами. Все так же быстро и прямыми линиями передвижения он оставил шлейф сигарет и немытого тела.
Марса присела в кресло, предложенное магом. Рыхлое, оно отдало пылью, - все же, владелец дома явно предпочитал табурет, на котором и расположился, вытянувшись по струнке. Очень быстро завитали вокруг ароматы чая.
Довольно странная ситуация, в сомнительном окружении, в среде, когда один покрыт грязью, а второй – кровью.
- Думаю, не нуждаюсь в представлении, - вспомнив разброшенные свои вещи, изречет вампир, - Ева.
Что-то первозданное, чистое. Сама же Марса была далека от эдемской невинности. Но говорить об этом первому встречному – лишнее.
Сказать вот так, откуда и куда держит путь? Марса замолкает, переводя с предложенной чашки чая на уставившегося на нее мужчину.
- Кто вы? – сил для гипноза ей не хватало, в висках тут же стало болеть, а анализ собственного состояния приводил к неутешительным выводам.
Машина. Желательно оружие. Какая-то ценность вместо оплаты. Мысли закрываются после того, как Марса запоздало напоминает себе о том, что перед ней маг. Внешне расслабленная, она не смогла устроиться привычной плавной линией на подлокотнике кресла, - тело плохо слушалось, а слова с трудом подбираются  в осмысленную речь.
Повисла невразумительная пауза, и Ева опустила ногу, готовясь к тому, чтобы встать, остановилась, отвлекшись на звук со стороны стола, за которым крутился мужчина. Крупная темная пена полилась через узкое горлышко, заливая тонкое аккуратное пламя под запечатанной тарой.
Мужчина дернулся, а ученый, наконец, встала, но уже без первночального порыва.
- Цветы живой смерти нельзя хранить на воздухе, - произнесла она, выравниваясь и приближаясь, без сожаления глядя на испорченное оборудование, - черная пена застывала, оставаясь слоем на стекле, которую не возьмет больше ни железная щетка, ни кислота, - И оставлять слишком долгое время на огне.
Запах становился все крепче. Иногда отсутствие дыхания было неоспоримым плюсом, но в данном случае Марса осталась полностью безучастна к попыткам ликвидировать последствия ошибки.
- Вытяжка все равно не принесла бы вам пользу, - уронила она негромко, больше задумчиво.
Она искала не эликсир бессмертия, и не артефакты вечной жизни. Ева искала противоядия, хотела стать живой, хотя понимала, что природа вампира – сильнее, чем наука, или уж тем более магия.
- И расслоение, - продолжила Марса, - И настойки. Эти цветы бесполезны, как и вся твоя работа над ними.

Ева не любила, когда в ее работу вмешиваются, особенно таким же беспардонным способом, каким сама решила вставить комментарии в работу лаборатории неизвестного. Она чувствовала себя властной даже здесь, с окровавленной половиной головы и верхней части темно-зеленой рубахи, ставшей бурой в месте натекшей вампирской крови, но мужчина явно не собирался мириться с тем что его деятельность поставлена под сомнение.
Стивен Кертис плавно, замирая взглядом на своем собеседнике, вернулся на табурет подбирая на перекладину ступни. Поддался чуть ближе, располагая согнутые руки на коленях. Марса осталась недвижима, лишь приподняла брови на сколько позволяло онемевшее лицо. Один рывок, и мужчина под ней, а из разорванной артерии на шее начнет хлестать кровь. Но было то, что сдерживало вампира от действий.
С магами шутки плохи, и, не смотря на то, что их кровь была намного питательнее, Марса предпочитала обойти волшебников и не сталкиваться даже у одного водопоя. Потому что к этому вело «НО» - опасность применения магами своих способностей, - большинство встречей с магическими семьями в далеком прошлом заканчивались в лучшем случае плохим миром. Даже не стоит упоминать и то, что в отличии от  ничего не подозревающих людей, маги прекрасно осведомлены в существовании живых мертвецов.
— Ерунда. Если в записях древности сказано, что эти цветы могут порождать жизнь, выцепляя ее с дальнего горизонта, то нужен лишь правильный ритуал.
Она слышала это. Читала сама при помощи артифиссера-криптолога расшифровывая магические записи ацтекских колдунов. Вампир расслабилась в комфортном, пусть и грязном кресле, - не до внешнего вида, покуда следы аварии все еще на теле и не красили женщину. Разговор начал интриговать, побуждая более тонкие инстинкты хищника, чем обычный голод.
- Мифы, - жестко роняет Ева, качнув головой. Но ее ответ не устраивает алхимика, - Легенда гласит, что темные цветы вбирают в себя жизнь Солнца, а в ночи под свет звезд под безлунным небом отдают.
Вряд ли это были другие цветы. На севере, там, откуда взяты эти образцы, ночи весьма длинные и цветы не проявляли себя в полной мере, в той, в которой показывали бы себя там, где дни и ночи уравновешены. Германия относилась к этой полосе в поздние сезоны. К примеру, в этот месяц. Должно быть, у алхимика есть своя теплица, раз в дело идут живые цветы.
— Жизнь может быть остановлена и продолжаться только при поддержании ее другим более зверским ресурсом, а не едой и питьем…
Вампиры пили кровь. Они замерли меж жизнью и смертью в пагубном состоянии, но даже в иссушении не покидали эти пределы. Не живые, не мертвые. Покрытая остатками трехдневной помады губы дрогнула, но не обнажила чуть выдвинувшиеся острые клыки. Другое дело маги, но бессмертие они до сих пор не нашли, иначе в этом мире было гораздо больше проблем для таких, как она. Волшебник может продлить свою жизнь, но не обманет естественный ход жизни. Драконы – очень колоритный пример вечной жизни, но совсем не то, что искала Ева. Ей интересна была суть собственной вечности, и возможности вернуть себе живую жизнь.
Но Марса не нашла противоядия против своего проклятия, полученного от мастера. Не найдет и этот маленький маг источник бессмертия.
— Фрау Ева, прошу простить за бестактность, - будто бы вторил мыслям доктора, говорит вкрадчиво с некой упрямостью, - Но вы не исключаете ли вероятности, что, может быть, именно благодаря этим «бесполезным цветам» появились вампиры?
Знает, кто она, иначе бы не было этого красноречивого тона. Что ж, он и без присутствия Марсы знал, кто такие кровососы, и таить такую особенность было бессмысленно.
- Исключаю, - будничным тоном, но не менее упрямо проговорила Ева с дрогнувшей улыбкой, - Разделяю теорию о проклятии таким давним, и таким глубоким, что не осталось в живых никого, кто мог бы сказать об этом наверняка.
Ева умела принимать поражения, но на данный момент Кертис не входил в рамки серьезного оппонента, к словам которого стоило бы прислушаться.
- Кто знает, - протянула женщина, бросая взор на чашку, над которой парил горячий пар. Она не чувствует вкуса еды, и алкоголя. Расслабление от сигарет и наркотиков так же не касается нутра вампира.
Мертвая. Самоирония разъедала изнутри не меньше, чем осознание проблемы, решение которой Ева так и не нашла.
— Что ж… - ответ вампира удовлетворил мага, и тот отпрянул, наконец, спокойнее уже держась рядом с хищником. Он совершенно не боялся Марсу, и это вынуждало последнюю быть чуть скованнее.
Мужчина приблизился к тумбе, и выставив небольшую пиалу, рассек руку. Еву выдало бы напряжение в плечах, которое она не могла контролировать в бедственном для себя состоянии. Кертис вернулся и поставил перед ней напоминающую восточную чашу с темно-красной жидкостью.
- Что ж, - передразнила без насмешки Ева, касаясь подушечкой пальца густой поверхности, - Благодарю.
Пить она не спешила. Пришло время теперь и самой Марсе подозревать нечто. Внутреннего достоинства вампира было с излишним, именно поэтому женщина предпочитала голодовку, чем пить как грязный убийца из шеи, или не прикажи Бог – из тела животного. Но тут не было ни животного, ни обнаженной шеи. Холодной руки коснулась горячая, но быстро остывающая жидкость. В конце концов, Стивен сам предложил, войдя в положение вампира. В ущерб себе отказываться?
Женщина аккуратно прикоснулась опачканным в крови пальцем к языку, ощущая как после этого замершее сердце пропускает удар.
Акт доверия, - не обнаженная шея,  но тоже весьма значимый. Ева чувствовала слабость, и так же осознавала, насколько нуждается в этом жесте. Прохладные пальцы подхватили пиалу, поднося ее к лицу.
Но маг не собрался мешать Еве. Он будто бы забыл о существовании гостьи, стоило только закрыть далекой от чистоты перевязью. Мужчина вернулся к установке, теперь уничтоженной жижей из препарата цветов смерти. Возможно, он обдумывал, как быть дальше, но Марса уже знала о том, что никакая чистка не поможет оборудованию.
Крови было мало, но достаточно на этот вечер. Вампир ощущала, как думать становилось проще и легче, а движения становились плавными. Она поднялась с кресла, уже бесшумнее приближаясь к магу, с сочувствием оглядывая остатки работы. Взгляд пал на довольно новую по сравнению с привычными магическими книгами книжгу с еще свежими записями. Сделав еще пол шага к ней, Ева с любопытством прочитала пару строк более или менее похожие на один из языков Британии прошлого:
- Ваши исследования? – спросит она риторически, - Зачем вы записываете ошибочные данные?
Поймав на себе сначала потерянный, а потом жесткий взгляд, Ева подняла свои ладони выше, перестраиваясь на другой тон:
- Я помогу вам в исправлении критических ошибок вашего поиска, - я отдала этому много лет своей жизни. Все из благодарности. За кровь в том числе, - обрисовывать свое бедственное положение не хотелось, - Но мне нужна еще одна услуга. Мне необходимо покинуть территорию Шверина. В обмен я готова предоставить все, что знаю.
На сколько «все» она решит в процессе.