Бывают такие события, которым нельзя сказать - Не сегодня.
Которые нельзя перенести или отложить, сославшись на плотный график, дела, плохое самочувствие. Они все равно случатся, или произойдут, с твоим участием или без него.

Например - похороны.

Не смотря на то,что в Аркхеме последние пару недель творилось много странного, необъяснимого и попросту опасного для жизни, было событие , которое немного отодвинуло всё на второй план.
Многие жители города, имеющие какое-либо отношение к этому событию, или считающие, что имеют, или просто пожелавшие проявить сочувствие, показать личное небезразличие, да и просто праздные гуляки, нашедшие в этом своеобразное развлечение, вообщем все кто хотел и мог  - собрались на кладбище Аркхема, чтобы проводить в последний путь бывшего верховного Маркуса Родрикса.

Рой тоже решил выделить пару часов из своей сумасшедшей в последнее время жизни на то, чтобы просто постоять в тишине, которая бывает только среди могильных памятников, наполняемой чьими-то торжественными заупокойными речами, сдерживаемыми и не очень рыданиями, скрипом стульев, стоящих вокруг погребальной ямы, и подумать о чем-то вечном, неизбежном, о собственной смерти в конце концов.
Он не был человеком далеким от дел Ковена и знал многое из того, что знать может быть и  не хотел. И никогда не просил об этом.
Но выходило как выходило и для него было вполне логичным одеться сегодня в костюм построже, потемнее и направиться к полуразрушенной церкви, где и должна была состояться церемония похорон и где Маркус Родрикс навеки канет в лету.

Погода будто была не согласна с печалями простых смертных и на небе светило солнце, которое хоть и прикрывало себя тучами, но все равно время от времени утыкалось в Аркхем яркими лучами, будто намекая на то, что грусть грустью, но жизнь возьмет своё.

Возле церкви уже темнела подобающей моменту одеждой группа людей и Рой решил остановиться в паре десятков шагов, чтобы сначала покурить.
Остановившись возле могилы чьего-то "любящего отца и хорошего сына",которого "никогда не забудут", но судя по тому как покосился прямоугольный камень надгробия и порос мхом, сделали это практически сразу, Петтерсон достал сигарету, и закурив, стал высматривать возле церкви знакомые силуэты, которые непременно должны были там быть.

Отредактировано Roy Patterson (07-02-2019 14:40:32)

- Думаю, что мне не стоило приходить, ба, - Гектор, осторожно поддерживая бабушку за руку, помог ей выбраться из авто. Старуха Монтгомери, бросив на внука взгляд, полный уничижения, поджала нижнюю губу. По одному ее виду можно было догадаться, что она уже недовольна своим сумасбродным отпрыском.

- Гектор, я живу на этом свете уже почти три сотни волчьих лет. На моем веку умирали многие. Я лично видела, как Маркус рос и набирался сил. Я даже несколько раз помогала ему в магическом искусстве. Он не трусил. – трость старушки-ведьмы взлетела, словно бы ноги ее подкосились, но Гвиневра лишь обошла кочку на дороге.
- Знал бы ты, сколько ночей я не спала, пытаясь прозреть того негодяя, что лишил нашего Верховного жизни, а? Дубина ты стоеросовая, ничего ты не понимаешь… - бабка, издав нечто вроде кряхтенья, подхватила внука под руку и сама потащила к церкви, где уже собрались провожающие в последний путь мага.

Признаться, это был первый по-настоящему большой выход Гектора на люди.

После того случая с тварью из Астрала он начал по-настоящему бояться выходить на улицу, справедливо полагая, что если он встретил такое раз – может встретить снова. Тяжелые будни были все также тяжелы, и, несмотря на катастрофу, что недавно пронеслась по городу, многие пришли поддержать семью умершего.

- Я всегда знала, что Маркус умничка. И что он далеко пойдет, даже когда он случайно наколдовал той кошке когти размером с косу, - бабушка Гвин начала предаваться воспоминаниям, но Гектор ее не слушал. Его ноздри начали забиваться новыми запахами. Он не всегда мог это контролировать вот так, сходу, учитывая, что оборотнем он был не с самого начала своей жизни, да никто его и не учил особо премудростям новой жизни. Даже вот бабушка. Вместо того, чтобы помочь – только ворчала изо дня в день, что она не для того пережила троих мужей, чтобы в итоге ее род пресекся на внуке-оборотне.
- Вот знаешь, Маркус был очень старательным мальчиком. Помню, его мама однажды обратилась ко мне за помощью и я ей была очень признательна за это. Ты же знаешь, как…

Терпение Гектора лопнуло быстрее, чем старая ведьма договорила:
- Знаешь, ба, у меня чувство, что ты бы с большим удовольствием похоронила меня и пришла бы на эти похороны с этим Маркусом, - замечание вышло резким, негативным, но Гвиневра внезапно замолчала. Пауза слишком затянулась, и Эйнарссон вдруг осознал, как метко он попал.

- Ясно. Пойду прогуляюсь, - мужчина высвободился из цепких старушечьих рук и отошел в сторону от основной массы людей, сжимая кулаки. Он только и слышал, как ужасно, что он стал оборотнем.
Гектор ощущает, что не должен злиться. Тем более на умершего. Но слушая родную бабку, которая соловьем о нем распевается, а собственного внука не воспринимает в упор, все больше мрачнел. Он не хотел испытывать ненависть к умершему магу. Не в этом случае, потому что тот ему ничего не сделал. Но зависть, тщательно упрятанная в закоулки души, вновь подняла голову.

Взгляд поймал знакомую фигуру.
Оборотень. Рой Паттерсон. Волею судьбы они познакомились не так давно, и общие интересы позволили им найти контакт. Рядом с ним стоял еще один мужчина, которого Гектор видел впервые, но для себя решил, что общество другого оборотня и незнакомца явно лучше, чем все остальные.
- Найдется сигаретка для еще одного? – возникнув сбоку, Гектор вопросительно посмотрел на мужчин, втайне надеясь, что хоть здесь его не будут шпынять. Его слегка трясло. Пусть он и не курил, в такие моменты старая подавленная привычка напоминала о себе.

Отредактировано Hector Einarsson (08-02-2019 19:16:41)

Похороны это не повод. Похороны это причина.
Причина лгать или быть откровенными. Переживать свою скорбь открыто срываясь на душераздирающие рыдания, не чувствуя в душе к усопшему ни грамма симпатии - или молча и стойко выдержать все от начала до конца рассыпаясь на части в глубине души и умирая с каждой минутой, которая проходит без почившего.
Маркус Родрикс не был причиной ни для первого, ни для второго для большинства собравшихся  готова была биться Фрида Дивер об заклад. С хладнокровием, которому можно было только позавидовать, маг был убит на улицах этого самого города, который сегодня пришел проститься с ним в составе едва ли не каждого мало-мальски значимого человек или существа этот город населявшего, но достаточно было взглянуть на собравшихся чтобы понять что мало кто из них осознавал что они тут делали. Фрида не готова была говорить за всех остальных, но для магов, для магических семей Аркхема убийство своего Верховного было нарушением чего-то вроде Кодекса чести - вот только вялотекущее расследование его смерти без достаточного давления со стороны Магнуса вряд ли завершиться результатом. Они, те кто бы наделен магией, были слишком консервативны, размышляла Фрида все сегодняшнее утро, чтобы наказать публично тех, кто совершил такое без натяжки сказать вопиющее преступление против всего их рода. Не нужно было жить тут вечность чтобы ощутить что в Ковене давно случился разлад и гибель Родрикса была лишь верхушкой айсберга, копни который можно было завалить тайнами и секретами практически каждого - и кому это было нужно, скажите на милость, кроме его наследника? И кажется что сегодня всем просто хотелось поскорее опустить дорогой лакированный гроб в землю и раз и навсегда перевернуть эту прискорбную станицу в истории Ковена Прилива.
И то зачем они с Хэлом сегодня присутствовали было чем-то вроде молчаливого согласия с тем, что Маркус крепко лег в землю, занимая свое место среди ему подобных и под молчаливое одобрение всех что эта ситуация не могла быть еще нелепее если начать "копать". Женщине не хотелось сегодня думать о том, что Родрикс пал еще одной жертвой подозрительной череды очень "удачных" и метких смертей в этом городишке, отгоняя от себя призрак невестки, но удавалось это блондинке скверно потому как пока Фредерика, спрятав ладони, затянутые в перчатки из тонкой сиреневой кожи, ждала около церкви брата, парковавшего машину, она успела приметить в толпе прибывающих несколько знакомых лиц, дивясь как время порой было жестоко и скоротечно и то и дело думала о времени, что прошло с момента смерти Лиз. Черное пальто с отложным воротником, черные туфли и черный шелковый шарф, прихотливо уложенный на шее - отголосок той ночи, о которой Дивер не хотела вспомнить, но которая маячила перед глазами каждый раз когда рядом оказывался Рой Петтерсон. Синяки на гладкой белой коже почти исчезли, оставляя после себя пятна легкой желтизны, но руку человека, который ими наградил блондинку, она сегодня сжимала крепко и почти искренне, напоминая себе что они семья. Похороны были таким мероприятием где ты невольно начинаешь ценить семейные узы и задумываться о том, что жизнь была быстротечна.
Беря Хэла под руку и приноравливаясь к его шагу, женщина чуть склоняет голову набок, щурясь от пучка вырвавшихся из-под не суливших ничего хорошего облаков и именно это движение заставляет мисс Дивер повернуть голову в сторону видневшегося края кладбища, различая выделявшуюся свои ростом фигуру сержанта полиции Аркхема в компании еще двух незнакомцев, одного из которых Фрида не узнала, а лицо второго было скрыто от нее широкоплечей фигурой первого.
Улыбка померкла на губах мага и ее пальцы непроизвольно сильнее сжали руку брата сквозь несколько слоев ткани сорочки, костюма и пальто.
Старший сын Эзры Дивера поворачивает голову в сторону сестры, приподнимая брови, но вторая ладонь в сиреневой перчатке ложиться поверх первой и Фрида качает головой.
- Так много людей, - извиняюще шепчет она, стараясь сохранить равновесие на тонких каблуках черных туфлей и неопределенно качает головой.
- Я не ожидала что столь многие решат прийти..

[indent]Выглаженный костюм, белоснежная рубашка, черный галстук и начищенные до блеска черные кожаные ботинки — привычный для тебя наряд, в который сегодня ты облачаешься с особым трепетом; дело далеко не в похоронах, которые посетить ты считаешь обязан каждый маг ковена, чтобы отдать последние почести Верховному, дело целиком и полностью в триумфе, который в своей черной душе ты испытываешь.
[indent]Белоснежная ауди S-класса плавно останавливается на подъездной дорожке к полуразрушенной в шторм на первое ноября церкви; ты не заставляешь сестру ждать, скорыми широкими шагами огибая кузов автомобиля сзади и распахивая перед ведьмой дверь, помогаешь выбраться ей из салона.
[indent]— Дай мне пять минут припарковаться. — Ты едва уловимо киваешь ей, захлопываешь дверь и вскоре трогаешься с места, отводя машину немногим дальше, дабы не мешать всё прибывающим скорбящим членам ковена и не только.
[indent]Застегивая пальто, ты спокойно шагаешь вдоль дороги обратно к церкви. Говорят, что о мертвых или хорошо, или вообще никак, но ты всё не можешь отделаться от своих мыслей на счет убийства Маркуса. И дело не в совести — у тебя её, кажется, просто нет; дело в том, что ты упорно крутишь в голове последние слова, всё отчетливее понимая — Маркус всегда был лишь пешкой в игре кого-то крупнее, кто может оказаться действительно виновным и в смерти твоего отца, и в смерти матери Дженни, и, кто знает, в каком дерме этот «король» окажется замешан ещё.
[indent]Ты настигаешь сестру и, придерживая её за талию, шепчешь ей почти на ухо:
[indent]— Идём внутрь. — Фрида для равновесия берет тебя под руку и старается поспевать за тобой. Её блуждающий по собирающимся взгляд невольно дольше положенного задерживается на стоящих группой мужчинах, её тонкие пальцы сильнее сжимают твою руку, и ты почти ощущаешь, как у неё перехватывает дыхание. Ты стараешься уловить направление её взгляда, но сестра во время переводит его себе под ноги, обхватывая твою руку второй. — Это похороны Верховного, Фрида. — Шепчешь ты девушке, — здесь соберутся все, кто был ему хоть чем-то обязан, чтобы почтить память. И чтобы показать лояльность Ковену. А может… — Ты еле заметно усмехаешься, распахивая перед Фридой тяжелую дверь прихода, — похороны превратят в фарс, если у кого-нибудь вновь хватит ума и храбрости усомнится в новой Верховной.
[indent]Уже при входе в церковь тебе в нос ударяет аромат ладана и воска свечей, от которого ты морщишься; в здании вы настигаете чету Уайтферн, чьего ученика сегодня и хоронят:
[indent]— Миссис Уайтферн, — ты учтиво киваешь женщине в знак приветствия, а затем протягиваешь руку, которой наносил удар ножом в грудь Маркуса, её мужу, — Лот, примите наши соболезнования. — С совершенно искренней скорбью говоришь ты, ведь смерть Верховного была и для тебя, вроде бы, неожиданностью.

Похороны Маркуса то, через что придется пройти им всем. Не будь он Верховным все могло быть куда проще. Семейное сборище, внутренний круг. Пара слов от близких, искренние эмоции родных. Но Маркус был Верховным и это многое усложняло. Публичные похороны, вот как их можно было назвать. Дань традициям и его статусу. Алистер может тысячу раз говорить, что его сын большим отцом считал Уайтферна чем его, но это не отменяло того факта, что трагедия их семьи была трагедией общей. Маркус общался со всеми. Вампиры, оборотни, маги - он являлся тем, кто был в курсе любых событий города, готовый не остаться в стороне, а непосредственно помочь. Маркус очень хотел быть хорошим Верховным для всех. И хороший в его понимании заключалось вовсе не то, о чем думали часть Ковена, приверженцы некромантии и любой другой тёмной магии, которая была запрещена. И хороший не для своей семьи, как бывало частенько в их истории.

Из сорванного у входа куска крыши можно было рассмотреть тяжелые серые тучи, нависшие над кладбищем в унисон сегодняшнему настроению.
Гроб впереди, с откинутой крышкой в окружении живых цветов большая часть которых срезана из оранжереи за которой так пристально следит его же мать. Розы, всевозможных сортов и мастей, гармонично подобранные по цвету, от невинно-белых, до кроваво-красных.
В церкви собрались все, кто хотел. Магнус заметил скромно сидящую рядом со своим братом Грейслин, не пытающуюся казаться важной, уподобляясь титулу Верховной. Кивнул ей в знак приветствия. Чуть больше двух недель прошло, а они так толком и не обсудили то, что произошло тогда в Астрале. Многие недоумевали как так получилось, что она, а не кто-то другой, заполучил браслет. Магнус недоумевал больше всех, учитывая тот факт, что он на это никак не повлиял.
Когда она только появилась на кладбище, он посчитал своим долгом спросить хочется ли ей сказать пару слов в память Маркусу. Она отказалась.

Фрида и Хэл появились вместе, как всегда культурно-сдержанные с виду. Насколько помнил Магнус четкого ответа на вопрос почему Хэл не захотел проходить испытание на звание Верховного от Фредерики он не получил. Лишь брошенные вскользь слова о том, что ему сейчас не до этого.
Уйтферн с женой, как всегда обворожительной рыжей Персефоной. Тут все было предельно ясно. Для Лота это, не исключено, куда большая потеря, чем могло показаться на первый взгляд.
Где-то тут должна была и быть Магда, с которой они сохраняли в последнее время приличную дистанцию. Она все никак не могла простить ему тот треклятый аукцион...
- Мой сын был прекрасным человеком, - слово взял Алистер, который поднялся со своего места и подошел к кафедре для речи. - Будучи Верховным ему приходилось принимать непростые решения. Не исключено, что порой они были ошибочными, - на последнем слове он сделал наибольший акцент и выдержал паузу. - Но он был Родриксом и верил в то, что делает. Он был любящим сыном и достойным представителем нашего рода. Все, что мы можем сделать для него теперь, это найти и наказать тех, кто в ответе за его смерть, какой бы нелепой она не была.
Ни один мускул не дрогнул на лице Алистера во время всей речи. Говорил он твердо и уверенно, бросая строгий взгляд на собравшихся, как будто ожидая отыскать убийцу среди них всех и обличить его. Это, конечно же, не произошло.
- Возможно, кто-то хочет произнести речь в память о Маркусе, - оповестил Алистер и вернулся на свое место.

Большой ворон влетел через дыру в крыше и с оглушительным карканьем и глухим взмахом крыльев вылетел назад, на волю. Дурной знак или закономерная случайность?

Рой не отвечает, вероятно, посчитав вопрос Себастиана скорее риторическим, чем прямым. Доктор не настаивает; ему, в действительности, тоже совершенно не хочется вести бессмысленные и бесполезные разговоры на какие-то отвлеченные темы. Расследование, погода, личные дела – все это в данный момент было совершенно неважно в контексте происходящего на кладбище. Куда проще и логичнее просто помолчать. Подумать о своих внутренних настроениях, разобраться в путающихся мыслях и спрогнозировать ближайшее будущее. Ведь теперь все будет совершенно по-другому; вероятно, Грейс Гослинг установит совершенно новые порядки и развернет политику ведения дел в противоположную сторону. Да, возможно, за эти несколько недель правления новой Верховной в Аркхеме практически ничего не изменилось, однако 20 дней – слишком малый срок для того, чтобы начать доверять новому лидеру Ковена.

Так или иначе, здесь и сейчас Рой и Себастиан лишь меланхолично курят, оглядывая беглым взором прибывающих на похороны людей. Задумавшись о чем-то своем, доктор сперва даже не замечает подошедшего к нему с товарищем мужчину с тяжелым квадратным лицом и проницательным взглядом. Поворачивает голову только тогда, когда незнакомец просит закурить.

- Себастиан Валентайн, главный психотерапевт больницы Святой Анны, - доктор сначала протягивает руку в качестве приветственного жеста, а после рукопожатия предлагает Гектору сигарету из своей пачки. – Я вас знаю. Был на вашем спортивном мероприятии в августе.

Врач не продолжает. Когда-нибудь они успеют обсудить события трехмесячной давности; сейчас это было совсем ни к чему. Гектор присоединяется к Рою и Себастиану третьим и автоматически становится Уриилом, логически завершая распределение ролей архангелов между их маленькой группой. Довольно символично.

К церкви продолжают стекаться люди. Кто-то приезжает на такси и личных автомобилях, кто-то подходит пешком – медленно, осторожно – внимательно оглядываясь по сторонам в попытке заметить (или проигнорировать) присутствующих вокруг. Каждый из представителей этого магического сообщества – отдельный человек с собственной историей, и доктор на секунду задумывается о том, насколько же этот прогнивший городок под названием Аркхем удивительное место. Сплетение судеб и необычных в физическом пространстве способностей; маленькое поселение на отшибе вселенной как последнее пристанище для тех, кто вынужден скрываться от посторонних глаз.

Между тем, к группе архангелов подходят Лот и Персефона Уайтферн – старые знакомые доктора Валентайна, особенно декан медицинской школы университета, которого Себастиан всегда считал своим коллегой. Врач жмет руку Лоту и коротко кивает его жене, склоняя голову в качестве жеста скорби и поддержки. Им, кажется, этого вполне достаточно – пара удаляется внутрь церкви, не приглашая стоящую напротив группу присоединиться. Это устраивает их всех.

Далее было еще несколько людей, имен которых Себастиан не знал; вероятно, визуально он воспринимал лица проходящих мимо, автоматически считая их своими знакомыми, но доктору хватало чувства такта не навязываться первым, особенно при таких обстоятельствах. Кажется, вдалеке проходила Фрида Дивер со своим братом; а еще Валентайн зацепил фигуру Магнуса Родрикса, чье присутствие на таком мероприятии было объективно оправдано. В любом случае, эта трагедия объединила многих; и именно этим Аркхем отличался от других крошечных городов вдали от большой земли – магическая связь существовала не только в воздухе, но в и душах живущих. Хотя, конечно, не Себастиану Валентайну рассуждать о существовании души.

Из пространственных размышлений доктора в очередной раз вытаскивает Рой, делая предложение, от которого невозможно отказаться. Все-таки они не собирались присутствовать на погребальной церемонии и изначально решили ограничиться коротким посещением кладбищенской земли, чтобы мысленно проводить Маркуса в последний путь. На этом их полномочия заканчивались.

- Мой рабочий день на сегодня закончен, так что я смогу составить тебе компанию, - тихо высказывается Себастиан, бросая докуренную сигарету на землю и придавливая ее носком туфли. Действительно, надо выпить.

Отредактировано Sebastian Valentine (03-03-2019 03:14:52)

Гвиневра пригладила полы длинного, черного платья в пол, медленно двигаясь вдоль потемневших скамей, что стояли уже не первый десяток лет в церкви. Она помнила еще тот день, когда их привез сюда пастор Дезмонд, который уже давным-давно покоится на северо-западной части кладбища, что прилегало к этому святому месту.

Молодежь уже не понимает, не осознает важности этого действия. Глупые. Для них это не более чем просто церемония, одна из многих, которых в жизни сейчас стало слишком много, потому ля большинства они не несут никакой моральной подоплеки.
Монтгомери не реагирует ни на кого в скромной зале старой церквушки. Молодые маги заполняют помещение, пока старая ведьма, скромно присев на свое место, начала медленно осматривать всех и каждого, внимательным взглядом отмечая достоинства и недостатки этих похорон.

Алистер постарел на целую сотню лет. Это лишь с виду он все такой же сильный и мудрый маг, но Гвиневра знала его слишком давно, чтобы понять – отцовское горе сейчас сильно, как никогда. О чем еще горевать родителю, как не о потере любимого чада? Маркус ушел из жизни почти что мальчишкой, еще толком не прозревший все возможности этой жизни. Платком смахнув подступившие слезы, Гвиневра отвела взгляд от пораженного горем отца, понимая, насколько тому тяжело.

Меж тем, под сводами церкви стали появляться совершенно разные представители магических семей. Вот под аркой прошла чета Уайтфернов и, качнув Персефоне головой в знак приветствия, Гвиневра проводила их взглядом. Она всегда поражалась крепости уз этой пары и искренне была рада тому, что они продолжили жить рука об руку без ссор и разводов, как это модно сейчас. Мысленно благословив их, пожилая ведьма поймала взглядом новую Верховную. Грейслин Гослинг, владелица магического браслета, чья воля теперь есть главная в городе. Гвиневра бы и пенни не поставила на то, что девчонка сможет удержать власть в своих тонких, как тростинка ручках. С другой стороны, если она пришла сюда, дабы выразить свои соболезнования Родриксам, это уже давало ей какой-никакой, но все же политический вес в обществе магов. Конечно, многие бы не согласились, но не каждый Верховный посчитал бы своим долгом оказаться на похоронам другого.

А вот рядом с премерзким Фонтейном идет какая-то девушка. На вид – не больше тридцати. Но по сути – уже гниль магического мира. Гвиневра терпеть не могла Фонтейнов и весь их род, несмотря на то, что ничем таким они не успели испортить колдовскую обстановку Аркхема. Они просто были не такие, как все. И это раздражало принципиальную даму в годах.
Сморщим лицо, Гвиневра, наконец, обратила внимание на гроб, стоявший под нефом. Маркус тих и прекрасен. Лицо его, больше не сведенное мучением, ровное и прямое. Мальчик, так и не проживший свое. Верховный, старавшийся сделать все ради тех, кто доверил ему свои судьбы. Маг, чьи изыскания не раз были причиной проблем и вместе с тем веселья.

Алистер поднялся со своего места, и начал говорить. Лицо его, суровое и мрачное, не выражало никаких чувств, и Монтгомери ощутила, как к горлу подступает ком. Бедный Алистер, потерять ребенка стало для него ударом. Ведь правду говорят – не должны родители хоронить своих детей, не должны. Таков космический порядок вещей, таков истинный баланс природы. Ах, если бы Гвиневра умела воскрешать умерших, она бы без колебания сотворила эту магию. Но, увы, такими силами не владеет ни одна травинка, ни один листочек, которые она с такой любовью выращивала в своем колдовском саду на продажу. И теперь остается лишь слушать, как вечность, распахивая крылья, уносила лучшее за собой. Пожилая дама поднялась сразу же, как только Алистер вернулся на свое место.
Никто не остановил ее.

Коснувшись рукой гроба, усыпанного цветами, Гвиневра выдержала паузу, привлекая к себе внимание. Ей было больно, и она хотела, чтобы ее боль услышали все.
- Многие знают, что двенадцать лет назад, в этой же церкви я похоронила своего любимого супруга Джеймса. И многие из вас были тогда, провожая его в последний путь. Но мой муж прожил яркую, полную жизнь. И ушел с чистым сердцем. А сегодня мы отправляем в этот же путь нашего любимого Маркуса Родрикса. Он был великим. Но не потому, что был магом. Или потому что был Верховным. Вовсе нет. Он был великим, потому что смотрел в будущее, не страшась. Он был добрым и честным. Он был… - голос старушки задрожал, и чтобы остаться на месте, она оперлась на свою клюку, - Он навсегда останется в наших сердцах, как пример для подражания. Как пример того, к чему мы должны стремиться.

Гвиневра, повернулась к гробу, где покоился вечным сном Родрикс.
- Ты навсегда в нашей памяти, дорогой мой, - утерев платком подступающие слезы, ведьма медленно двинулась в сторону своего места.

[nick]Gwynevra Montgomery[/nick][status]Правда страдает[/status][lz]Гвиневра Монтгомери, 274 года, пожилая ведьма, владелица алхимического магазинчика, знает всех магов в городе с пеленок.[/lz][icon]http://s9.uploads.ru/t/qYt6W.jpg[/icon]