- Нет уж, рыба не мой конек, - Эйден ловко извлек из духового шкафа противень с мясом и картошкой. Был такой нюанс у сотрудников пожарной службы – обязанность всем по очереди готовить, у некоторых об этом умении даже на собеседовании спрашивали. Причем в этом требовании не было разницы, работаешь ты в маленьком городишке или где-нибудь в «большом яблоке». Мосс куда больше любил готовить, чем драить пожарные машины, например. Да и судя по отзывам готовый продукт у него получался весьма неплохим, по крайней мере, если им все же удавалось спокойно и размеренно тут поужинать или пообедать, из приготовленного Эйденом обычно ничего не оставалось на выброс.
И в этот раз им, казалось бы, удалось почти закончить запоздавший по времени обед, десертом в котором стал очередной вызов, причем судя по всему, отделаться от него быстро и легко точно не удастся. Учитывая размеры Аркхема, тут не могло быть значительное количество различных предприятий, чтобы местным пожарным в амплуа спасателей приходилось часто выезжать на несчастные случаи на производстве. Само собой, они знали, как правильно действовать, но сам по себе случай был из ряда вон выходящим. По крайней мере для них.
Ехали по привычке в тишине. Никто точно не мог представить, что их там будет ждать, а потому строить планы было не принято. Ибо стоит хоть кому-то заикнуться, что сегодня вечером они с женой планировали поужинать в любимом ресторанчике, или что кто-то решил после работы успеть посмотреть знаковый матч, как обязательно произойдет все, что только можно и нельзя, чтобы никто никуда не успел. Пожарные, как и врачи, кстати, люди порою до невозможности суеверные.
- Да охренеть, - даже не понятно было, кто выразил всеобщее впечатление о фронте работ. А ведь не зря всем работникам на любом производстве дают знакомиться с техникой безопасности, под подпись, между прочим. Толку - ноль, как видно. Обязательно найдутся те, кто откровенно наплюет на требования. Как итог – трагедия. И эту трагедию было видно невооруженным глазом, стоило только выбраться из машины. Здание не горело, но никто точно не знал, есть ли вероятность, что что-нибудь еще внутри решит взорваться. И сколько продержатся завалы внутри, при условии, что кому-то посчастливилось под ними выжить.
- Привет, ты парамедик же, да? – тут особо не было времени разбираться, кто есть кто, они уже с пару часов работали здесь, начинали уставать, но внутри еще оставались люди, которых надо было вытаскивать, крайне желательно, живыми. – Пойдем, посмотришь, там одного сильно придавило, нужно решить, можно ли его сейчас вытаскивать и как, - сейчас и врачи скорых, и пожарные рисковали жизнью, порою даже не меньше, чем жертвы случившейся трагедии. Вот только времени на раздумья толком не было. Эйден хоть и имел определенную медицинскую подготовку, но самостоятельно принять решение относительно того парня все равно не мог. Там где он находился было не опасно, все что хотело обрушиться – уже обрушилось, и в ближайшие полчаса, как минимум, ничего не должно было меняться.
- Я смогу приподнять эту балку, - они добрались до места, и сейчас Эйден показывал девушке на здоровенную чисто визуально балку, прижавшую бедолагу к полу, - Главное понять, не убьет ли это его окончательно, - удар пришелся, кажется, по всему туловищу, но ушибы и сломанные ребра были меньшим из зол, сильные повреждения в области живота и лужа крови, предположительно оттуда же, резко уменьшали шансы этого парня на счастливый финал. К тому же, пока не особо понятно было, что у него с позвоночником. И эта неизвестность также не давала принять окончательно решения о транспортировке пострадавшего с завалов в карету скорой помощи.
Парень попытался им что-то сказать, но было очевидно, что делать это ему чертовски трудно, - Вам лучше не разговаривать, - Мосс внимательно посмотрел на пострадавшего, - Мы сейчас придумаем как Вас вытащить, не волнуйтесь, - хотя в его положении наличие или отсутствие волнения не играло ровным счетом никакой роли. – Что скажешь? – в таком бешенном рабочем темпе некоторые условности отметались изначально, например, излишки субординации, требовавшей ко всем незнакомым коллегам обращаться на «вы». Да и в костюме парамедика Эйден видел совсем молодую девушку, так что вряд ли она разозлится из-за такой ерунды.

Эйден вообще был практически уверен, что этого парня проще отправить в больницу вместе с той бетонной плитой, на которой он лежит, и это бы давало ему хоть какие-то шансы. - Да, сейчас найду кого-нибудь, – не то, чтобы сейчас было легко и просто найти свободного человека, но Мосс сразу же направился наружу. Говорят, что у каждого врача есть свое персональное кладбище. Что ж, нечто аналогичное есть у пожарных, и у спасателей. И сегодня у кого-то из них оно пополнится новыми единицами. Однако, Эйден надеялся, что его минует сия участь.

Помощь все пребывала, и это радовало. Моссу даже удалось выцепить кого-то из своих, для помощи тому несчастному парню, как его остановила Нора. Все они, кто отработал хотя бы полгода – и пожарные, и парамедики, да и врачи приемного отделения городской больницы, знали друг друга лично. - Ну я же не знал, что это твоя практикантка, да и по ней не скажешь, – мужчина извиняющееся пожал плечами, но по той девушке, что отправила его за помощью, а сама отправилась искать носилки, трудно было угадать желторотого птенца, только-только выпущенного из гнезда под жестким контролем взрослой птицы, то есть парамедика Норы. Действовала девушка уверенно, руки у нее не тряслись, истерик Эйден тоже как-то не заметил. Из нее получится хороший врач, с таким-то хладнокровием и собранностью. Мосс все же удостоился от Норы краткой тирады на тему того, что надо сначала думать, а потом кого-то хватать и бежать, но спорить пожарный не стал. Да и не первый день они знали друг друга, чтобы воспринимать такие напускные споры всерьез. К тому же на разглагольствования не было времени ни у кого, парень, придавленный балкой там, в развалах здания, вряд ли готов долго ждать, пока они тут наговорятся вдоволь.

Обстановка становилась гнетущей. Новости по Аркхему разносятся быстро, и уже возле места происшествия начали собираться люди. Приходили сюда и банальные зеваки, знаете, этакие любители стоять и смотреть на все, что хоть чуть-чуть отличается от их серых будней. По их лицам невозможно понять, способны ли они испытывать сочувствие или сопереживание. Такие никогда даже не пытаются предложить свою помощь. Просто стоят и смотрят, время от времени доставая смартфоны, чтобы сделать фото для социальных сетей или снять видео. Откровенно говоря, если бы это было в его власти, Мосс бы таких прямо с места отправлял в психиатрические лечебницы, ибо ничего нормального в их поведении нет и в помине. Сюда же стягивались добровольцы. Обычные люди, готовые оказать любую посильную помощь. Они помогали таскать носилки, выводить пострадавших, которые были в состоянии ходить, разбирали теплые пледы, воду, медикаменты. Никто, само собой, не позволял им находиться в зоне наибольшей опасности, но и за ее пределами их помощь и участие в процессе были просто-напросто неоценимы. Но было и то, чего Эйден всегда предпочитал не видеть своими глазами, и вообще никоим образом не соприкасаться – родственники пострадавших. Такие спасательные операции длятся не пять минут, и даже не час, а, следовательно, все у кого родственники и близкие находились в этот момент в здании, успевали приехать. Их не пускали за оцепление, с этим справлялась полиция, но кому от этого было легче? Даже если бы они все были лишены голосов, и не были бы слышны эти крики и плач, хватило бы одной атмосферы страха, чтобы стало плохо. Так и сейчас, Эйден с еще одним парнем, бежали обратно к зданию, худая невысокая женщина средних лет изо всех сил молотила плохо сжатыми кулачками в грудь стража правопорядка, который, выполняя данный ему приказ, не пускал ее к зданию. Мосс видел искаженное гримасой боли лицо, которое еще совсем недавно было красивым, с правильными и тонкими чертами лица. Они были на том расстоянии, где уже сложно было разобрать каждое слово, но мужчина четко слышал, что она кричала что-то про своего сына и требовала ее пропустить. К такому невозможно привыкнуть. Наверное, никогда.

- Ну как, нашлись носилки? – можно было бы еще уточнить, а нужны ли они пострадавшему все еще, учитывая то, в каком состоянии он находится. Но о таких вещах вслух говорить не принято. Более того, о них лучше бы и не думать вовсе. - Ладно, поднимаешь балку, а мы с Сэм его переложим на носилки, – Эйден уже почти забыл о разговоре с Норой, зато имя ее практикантки легко врезалось в память, - Я – Эйден, это – Джек. Да, я успел встретить Нору снаружи, – Мосс извиняющееся пожал плечами, больше тут и добавить-то было нечего. Зато познакомились теперь. - Ну что, на счет три?

Они все и всё прекрасно понимали. Но в том и заключался самый глубинный смысл - использовать любой шанс, любую возможность, пока отстраненный голос не зафиксирует вслух время смерти. У них нет права на слабость, нет права на принятие таких решений - кому жить, а кому - уже нет. Сам Эйден не раз видел, как, казалось бы, безнадежные выживали в итоге, и спустя какое-то время покидали больницы на своих двоих, а кто-то, кто как думалось, отделался царапинами и легким испугом, в итоге умирал спустя пару часов. Они не могли быть ни в чем уверены. И если оставалась возможность сделать хоть что-то, они делали это, не раздумывая, не оставляя места праздной кухонной философии. Потому что это был их долг. И их право.

Они смогли переложить пострадавшего на носилки, вот только вряд ли это ему сильно помогло. Торчащие из туловища осколки стали заметны только сейчас, и хоть Мосс и не был врачом, он прекрасно видел, насколько все плохо. Видели это и другие. Они молчали, смотря как пострадавшего охватывает явно нечеловеческая боль. Так уж устроен человек, что он невольно все узнанное, увиденное и услышанное пропускает через свои личные призмы, примеряет на себя как новое пальто. Хотел ли Мосс вот так прощаться с жизнью? Лежать на носилках, в окружении руин и завалов, плеваться кровью и корчиться от нестерпимой боли? Вряд ли. Скорее всего он предпочел бы умереть быстро, не мучаясь, и не мучая окружающих. Но об этом легко говорить, а как только такой миг наступает - все начинают отчаянно цепляться за жизнь, за последнюю гнилую соломинку, отделяющую их от небытия. И это тот случай, когда ничего нельзя предсказать заранее.

- Ты хочешь сделать трахеостомию? - пожарный вопросительно посмотрел на девушку, пытаясь убедиться, все ли он правильно расслышал и сопоставил, - В каждой Вашей машине для этого все есть, я или Джек, мы можем принести инструменты, - чисто в теории Эйден и сам знал, как проводится данная манипуляция, все же их весьма неплохо подготовили к оказанию первой помощи. Правда данная процедура в это понятие не входила, но при этом мужчина знал, что использование корпуса от ручки допустимо, при условии, что счет идет на секунды, а ручка хотя бы отчасти стерильна. - Скальпель есть? - ручка нашлась, но в голове Мосса вертелся один вопрос, который он никак не решался задать.

Эйден знал, что Саманта - студентка, и знал, что готовят их хорошо. И что работа с парамедиками - это то еще боевое крещение. Да и, как бы кощунственно это не звучало, пациенту вряд ли можно было сделать хуже, чем было уже. Вот только небольшой процент сомнения все равно оставался. Да и церемониться, размышляя о чужой возможной тонкой душевной организации, не было ни времени, ни желания. - Ты раньше это делала когда-нибудь? - мужчина посмотрел на Саманту без сомнений во взгляде, скорее с участием, с готовностью оказать посильную помощь. Он не знал, насколько может сейчас волноваться она, или же волнение напрочь забито всплесками адреналина, не разберешь. Он просто хотел, чтобы у них все получилось. Все, на что они сами были способны.