|
puppy?
Страница: 1
Сообщений 1 страница 15 из 15
Поделиться129-01-2019 22:13:30
Поделиться231-01-2019 12:21:07
...................................
Прошлое
В тот день Дерек решил не ходить в школу. Он лежал одетый на кровати, прямо так, в джинсах и белых кроссах с черной найковой полоской - и слушал как на первом этаже Джессика (мать не выносила, когда он звал ее по имени, считая это обесцениванием их родственных отношений. ) сначала ходила, гремела чашками, потом тишина, опять шаги и ....
Звук хлопнувшей двери был как сигнал к старту. Парень подскочил с кровати, схватил рюкзак, скейтборд, стоящий возле кровати у тумбочки, и вышел из комнаты.
Перепрыгивая через две-три ступеньки завернул на кухню, сделал пару глотков апельсинового сока ( заряд витамина С на целый день -утверждала Джессика), хапнул горсть шоколадных колечек из картонной коробки, отправив их сразу в рот и вышел на улицу, по привычке громко хлопнув дверью.
Август хоть и был еще теплым, но уже дул особенно прохладный ветер с реки и Дерек поежился, когда встав на скейт, помчал по улице, в одном сером худи, так как куртку он попросту забыл. Уложить волосы воском он забыл тоже, и лохматая челка постоянно падала на лоб, когда он притормаживал и липла к глазам, когда опять набирал скорость.
На окраине городской черты Аркхема был небольшой склад, куда продуктовые лавчонки обычно заказывали доставку товара оптом, чтобы потом растащить по своим полкам.
Прямоугольник промышленного здания обнесенный высокой металлической сеткой, которая громко звенела и вибрировала, если с разгона бить в нее со всей силы ногой.
Дерек любит зависать там с друзьями, пролезая на территорию через кем-то проделанное отверстие.
Сегодня он решил покататься там один. Тем более, что все были в школе.
У парня был новый скейт -подарок отца - черный с фигурой Тора, окруженного молниями. Дерек и сам ощущал себя как Тор, когда с грохотом приземлялся на асфальт, с верхней ступеньки разбитой лестницы, в клубах дыма из своего вейпа.
Вишенка с ванилькой
Вообщем он хотел просто потренироваться в одиночестве, разработать колеса, которые еще не достаточно расшатались , не успев подстроиться под свойственные парню движения...
Как вдруг в углу сбоку лестницы, с которой Дерек прыгал на скейте вниз, в ворохе картонных коробок и полиэтиленовых пакетов, что-то зашевелилось....
....................................
Настоящее
За окном светило яркое сентябрьское солнца и сидеть в скучном классе хотелось меньше всего.
Поэтому парень лежал. Растянувшись на парте, положив голову на вытянутую вперед во всю длину правую руку, в которой он вертел между пальцами карандаш.
И грустно смотрел на то как весело блики лучей прыгают с одного зеленого листа на другой. Ему тоже хотелось прыгать. На своем скейте по лестницам и катить по перилам.
Дерек проболел целую неделю какими-то соплями с температурой, обленился и может прогулял бы , но обеспокоенная его простудой Джессика самолично проследила как сын сел в автобус и еще запихала в рюкзак целую упаковку сэндвичей потому что он непозволительно похудел
Когда они прикатили к школе и на лестнице стоял директор, пристально и сурово наблюдая за потоком учеников, стремившихся к науке и знаниями, стало ясно, что выхода нет....
Отредактировано Derek Cooper (01-02-2019 18:26:03)
Поделиться301-02-2019 19:08:01
У каждого должно быть такого место, где он может отдохнуть от всего и всех, погрузившись в приятное и баюкающее тишиной одиночество, вот только не всем удается отыскать такое место. А Бальдассаре удалось. Он нашел его еще в начале лета, когда после очередной нелепо глупой ссоры с Марией и Катариной, рвущимися вытирать ему зад и морду при каждом удобном, да и не очень, случае, заявил, что сможет добраться до дома один... И, разумеется, планомерно заблудился. Но заблудился не так, как обычно заблуждался, а с приятным для себя последствием в виде продуктового склада, прохладный воздух которого, резко контрастирующий со стоящей тогда духотой, пропах чуть перезрелыми овощами, помятыми фруктами и мясом, которое следовало как можно скорее выставить на прилавок, чтобы не схватить штраф от эпидемиологов. Когда ты растешь в большой семье, где не существует четких границ и все свое непременное считается общим, всегда хочется иметь свой угол. А еще лучше несколько углов, о которых никто не будет знать. На складе углов хватало, а еще там были лестницы, трубы, горы картонных коробок и прочих полезностей, которые идиоты отчего-то считали мусором. У Бальди ушел не один день, чтобы обустроить теплое местечко под одной из лестниц, соорудив в нем что-то на вроде гнезда из старого пледа, картонных коробок и полиэтиленовых пакетов, которые Бальдассаре нравилось мять лапами и разрывать когтями, порождаемый при этом хруст успокаивал. У этого место, казалось, было неисчислимое количество плюсов, самый главный из которых заключался в том, что об этом складе никто больше не знал, за исключением пары-тройки лавочников и самого Гонсалеса. По крайней мере, Бальди был в этом уверен, а потому не боялся принимать свою истинную форму. Он был настолько убежден, что это место принадлежит только ему одному, что жизнь не упустила шанса вернуть его с небес на землю одним теплым августовским днем, заполнившим собой склад дребезжанием металла. Это было громко и неприятно.
По началу Бальдассаре пробовал игнорировать громкие звуки, зарываясь мордой в тряпки и надеясь, что рано или поздно - но лучше все же рано - источник беспокойства уйдет и оставит его в привычной тишине, но не тут-то было. По началу лязг раздавался вдалеке, и до Бальди долетали лишь его отголоски, отскакивающие от стен, и с этим хоть как-то можно было мериться. Но затем грохот задребезжал над самой головой Гонсалеса! Скрежет и лязг раскатывались по перилам облюбованной Бальдассаре лестнице и ввинчивались в виски, заставляя Бальди недовольно трясти мордой из стороны в сторону, тихо подвывая и прячась в груде бесформенных тряпок и картонок. Но это не помогало! Шум окружал его со всех сторон, и Бальдассаре не выдержал. Неуклюже выскочив из своего убежища, он ощерился, капая слюной на холодный бетон. Бальди пытался выглядеть злым и страшным, когда глухо рычал, показывал зубы и царапал своими жалкими когтями пол, вздымая короткую и растущую скудными островками шерсть на загривке. Но его план потерпел провал в тот же самый миг, когда наглый вторженец, не выглядевший особенно напуганным, шагнул в его сторону. Бальди стоически выдержал сближение на два шага, прежде чем позорно сбежал обратно под лестницу, откуда рычать и показывать зубы было вдвойне безопаснее.
Это было несколько недель назад. Сегодня же Бальдассаре не рычал под лестницей, а неуверенно мялся в толпе долговязых и нескладных подростков, воняющих гормонами, потом, дешевым дезодорантом и родительским парфюмером, спертым втихомолку из верхней тумбочки ванной. Вся это разноцветная и разношерстная толпа была похожа и вместе с тем не имела с ним ничего общего. Когда кто-нибудь в общей давке, торопящихся на урок, налетал на Бальди, тот испуганно шарахался в сторону и наталкивался на кого-нибудь в ответ. Школа выглядела как вход в клуб, в котором не было строго дресс-кода. Пропускали всех: чересчур крикливых и громких панков, проплывающих под тяжестью напускной тоски готов, ржущих футболистов, визгливо поддакивающих и хихикающих черлидерш в непозволительно коротких юбках, под которые мог без труда заглянуть любой педофил, ботаников, поправляющих очки и повторяющих материал перед уроком, середнячков, попросту теряющих лицо в этом месиве индивидуальности, где каждый хотел быть круче, чем он есть. В школьном коридоре единый поток развалился на множество маленьких ручейков, и Бальдассаре, одетый в мешковатые штаны и розовую футболку с Дейзи Дак, вдруг показался сам себе невероятно заметным. Ему нужно было исчезнуть, примкнув к какой-нибудь из групп. Но как? На него обрушился шквал хлопающих дверей, и Бальди остался в коридоре в полном одиночестве, если не считать накатившей в ту же минуту паники.
-Эй! - статный мужчина, напоминающий тюремщика из фильмов, окрикнул Гонсалеса, и тот не придумал ничего лучше, как дать деру. Спустя несколько поворотов влево, а затем вправо, Бальди нашел убежище в мужском туалете. Вбежав в одну из кабинок и забравшись на унитаз с ногами, Бальдассаре затаился. Он ожидал, что мужчина влетит за ним следом, но этого не случилось. Бальди, наверняка, не удирал бы с такой скоростью, если бы знал, что директор с детства не дружит с бегом из-за астмы. Сидя на унитазе, прижав к животу ноги и обхватив их руками, Бальдассаре уже не находил идею отыскать Дерека в этой его школе такой уж замечательной. И что он ему скажет? Это я твоей пес, Эллиот, какого хера ты пропал?!
Поделиться402-02-2019 15:17:57
...................................
Прошлое
Дерек назвал его Эллиот
Билл (отца парень тоже называл по имени, только в отличии от Джессики, мужчине это нравилось. Он говорил, что сразу чувствует себя моложе) любил посмотреть какие-то старые фильмы, обязательно с вдохновляющей лекцией в начале о том, что сейчас такие больше не делают. И в те дни, когда Дерек навещал отца , тот устраивал такие просмотры, считая, что это делает их родственные узы крепче.
Парню обычно было не очень интересно смотреть - смешные прически, тупые диалоги, спецэффекты уровня фотошоп - но один фильм он запомнил хорошо. Там мальчик встретил какое-то странное инопланетное существо, сделанное из резины и со светящейся лампочкой в кончике длинного пальца, которым оно тыкало мелкого пацана в лоб.
То, что вылезло из-под лестницы было тоже странным. Оно было явно недовольно тренировками Дерека и, стараясь далеко не отходить от своего коробочно-пакетного логова , рычало , фыркало и недвусмысленно демонстрировало острые клыки.
Парень пытался как-то идентифицировать это существо, но оно было слишком большим для крысы или кошки, и слишком лысым для шакала. Скорее напоминало диковинную собаку экзотической породы.
Лысая мексиканская? Хохлатая?
У его бывшей (они провстречались две недели, а потом он поставил лайк не в том инстаграмме и разрушил их потенциальное совместное будущее с двумя детьми и лабродором) подружки, Лиззи , в большом дорогом доме (папа-крупный застройщик) жили две похожие.
Они обычно вылетали с громким лаем из-за какого-нибудь угла, а девчонка загоняла их обратно
-Это мамины церберы, не трогай их могут укусить
Эллиот тоже мог укусить и Дерек решил не распускать руки.
Он решил приручить лысую собаку. Дело шло туго. Эллиот с удовольствием подбирал печеньки Орео, которые парень кидал ему, но при попытке погладить, сразу забывал о чувстве благодарности и пытался цапнуть.
Постепенно Купер решил принять их отношения такими какие они есть. И просто прикармливал странного пса тем, что удавалось утащить из дома.
Дерек регулярно приходил тренироваться. Эллиот обычно вылезал из своего укрытия и , жмуря на солнце свои темные влажные глаза, наблюдал как парень катается. Иногда Дереку казалось, что у этой необычной собаки какой-то слишком умный взгляд, будто где-то в его глубине таится что-то большее, чем примитивный животный ум и Купер не заметил, как начал разговаривать с Эллиотом, как с кем-то обладающим человеческим разумом. Парень садился на ступеньки и просто рассказывал обо всём, что занимало его тревожный подростковый ум и наполняло его мир - развод родителей, проблемы с учебой, соревнования по футболу, отношения с одноклассниками
Пёс обычно вылезал из-под лестницы поближе, высовывая узкую мордочку и принюхиваясь к дыму вейпа - цитрусовый шоколад /ванилька с вишенкой/черничное мороженое
Трогать он себя так и не давал. Но как-то раз, Дереку удалось дотронуться до теплого бока собаки, когда та крепко спала и не услышала , как тот пришел, а не прикатил с шумом, как обычно. На ощупь Эллиот был как мягкая тонкая замша. Только очень горячая...
...................................
Настоящее
Пронзительный звонок разорвал тишину, наполненную лишь тихими скрипом стульев и шуршанием переворачиваемых страниц учебников и тетрадей.
Лавина шумной школьной жизни выкатила из кабинетов и наполнила коридоры. Через пять минут всех так же быстро засосет в классы, как тапки в пылесос.
Дерек подхватил свой рюкзак и вышел из класса. И сразу натолкнулся на ребят из своей команды, которые спешили в спортзал.
Сам Купер тренироваться сегодня не собирался. У него было освобождение и вообще он даже не взял форму ( красный верх/белый низ, да-да, как в Манчестер Юнайтед ).
Поэтому он сказал им, что скоро придет посидеть посмотреть как они отрабатывают передачу паса, а пока сгоняет по-быстрому в туалет.
В обложенном кафеле помещении было на удивление пусто. Только в самых дверях Дерек столкнулся с двумя рыжими готами с черной подводкой вокруг глаз и всё.
Уткнувшись в свое отражение в заляпанном чьими-то пальцами зеркале, Купер поправил пару выбившихся из навощенной челки, прядей, и следом сразу дернул ручку первой подвернувшейся кабинки.
Там был какой-то парень и Дерек сразу закрыл дверь.
Пара секунд понадобилось, чтобы мозг обработал полученную визуальную информацию. И Купер опять открыл дверь.
Темноволосый худой парень сидел с ногами на прикрытом треснутой крышкой унитазе, обхватив колени. И смотрел на Дерека как-то странно.
О чём он вообще думал, когда надевал розовую футболку? Его же здесь за такое сожрут.
- Только очень смелые и сильные мужчины носят розовое - утверждала Джессика.
Незнакомец не производил ни того ни другого впечатления.
Не то чтобы Купер изучил в лицо совершенно всех учеников в своей школе, но глядя на слегка смуглую кожу парня, его выразительно очерченные скулы, темные блестящие глаза, понимал, что тот явно не из местных.
И хоть штаны цвета хакки неплохо сочетались с розовым, но , черт побери...Дэйзи Дак? Ладно бы ещё Бэтман. Или Харли Квин на худой конец
- Что ты здесь делаешь? - спросил Дерек. Вопрос его был вполне резонным, не смотря на то, что мексиканец? имел полное мужское право быть в мужском туалете. Но он сидел обняв колени и выглядел растерянно, уставившись на Купера своими глазищами. В которых было что-то еще, кроме испуга. И тут у Дерека где-то глубоко внутри возникло совершенно абсурдное ощущение, что это кто-то кого он знает. Но было бессмысленно перебирать ворох друзей в голове. Купер видел парня впервые.
Отредактировано Derek Cooper (02-02-2019 16:16:10)
Поделиться502-02-2019 23:12:32
Ему не нравилось придуманное Дереком имя "Эллиот". Слишком киношное, слишком ненастоящее, слишком отдающее королем Артуром - про короля Артура и круглый стол Бальдассаре было не так уж много известно: не больше парочки фактов, вскользь упоминающихся в одном из комиксов - а потому он упорно путал "Эллиот" с "Камелотом", и искренне недоумевал с того, что парень решил назвать его в честь города. Назвал бы его тогда уж Альтар или Идальго - это, по крайней мере, звучит красиво и отдает отзвуками родины. Но Дерек решил подарить ему имя "Эллиот", и Бальдассаре не мог этому противиться, потому что мир еще не встречал собаки, которая воспротивилась бы выбранной для нее кличке. А Бальдассаре Гонсалес был никем иным, как собакой для Дерека Купера. Вот только, кто из них кого приручал - тот еще вопрос. Бальди разрешал себя кормить всякой вредной вкуснотищей, на которую у него попросту не было денег, терпел лязганье и дребезжание лестничных перил от выкрутасов Дерека на скейтборде, давал изредка прикоснуться к себе, и... И ждал. Он действительно ждал Дерека. Неосознанно, но прислушивался, пытаясь выцепить в тишине склада знакомый скрежет маленьких колес. Принюхивался, силясь уловить запах мальчишеского пота, едва ли перебиваемый дезодорантом. Выходил из своего убежища под лестницей и садился в центре огромного зала под широкий луч солнца, пробивающегося сквозь разбитое окно. Бальди не желал признаваться себе в этом, но факт оставался фактом. Он привязался к Куперу. Точнее Бальдассаре убеждал себя в том, что привязался к печенью, ломтикам ветчины и плавленому сыр в аккуратных квадратах, которые Дерек ловко доставал из тонких полиэтиленовых пакетиков и бросал ему, к шоколадным батончикам и сэндвичам с яйцами, которые миссис Купер готовила по вторникам. На деле же Бальди привязался к смеху Дерека, к его голосу и рассказам, к дурацкой привычке почесать его в обмен на печенье, к неуемным и неустанным попыткам обучить его очередной команде - наверное, он казался парню необучаемым и тупым - к запаху и дыму вейпа, забивающим нос и щекочущим его изнутри. А потому, когда Купер не пришел, Бальдассаре прождал его целый день в центре огромной пустоты склада, положив свою лысую голову на длинные и тощие лапы. Он не устал твердить себя, что ему просто нравится тут лежать и греться, но солнце давно уже ушло за горизонт, а он все продолжал и продолжал ждать, то принимаясь злиться, то беспокоиться.
На несколько дней Бальди ушел со склада, вернувшись к матери в Салем. Эти два дня в окружении ревущих и вопящих мелких, скандалящей Марии и чересчур заботливой Катарины показались Бальдассаре истинным адом. Нет, он любил этот ад и не променял бы его ни на какой другой, но... Но в голове упорно сверлила висок мысль: а если Дерек пришел, а его нет? Что если он общарил все коробки и чуланы и не сумел его найти, что тогда? По началу эти вопросы и представление Купера, судорожно разгребающего залежи картонок, пакетов и тряпок и зовущего его снова и вновь, надрывая голос до хрипоты, были очень даже приятны. Бальди испытывал постыдное злорадство от осознания, что Дерека может расстроить его исчезновение. Возможно, он даже расплачется. Но чем дольше Бальдассаре думал о том, что Купер придет на склад, когда его нет, тем сильнее становилась тревога. Он больше не думал: вот он явится, а меня там нет! Бальди думал: ОН ЯВИТСЯ, А МЕНЯ ТАМ НЕТ! И злость с обидой таяли, как брошенная в чай шепотка сахара. Практически бесследное, оставляя после себя лишь мало-мальски уловимый привкус. Но что если Дерек не явится? Что если так и не узнает, что он на него смертельно обижен и ушел со склада? Что тогда?! И Бальдассаре решил, что лучшего всего будет прийти в школу Дерека и... И... И если этот скотина жив и здоров, больше никогда не являться на склад. И, быть может, еще хорошенько укусить его за ногу.
Сейчас же, сидя в тесной кабинке туалета, обнимая себя за ноги и тяня зубами нитку, торчащую из дырки штанов ровнехонько над острой коленкой, Бальди не находил свою идею настолько гениальной, насколько она казалось ему таковой пару дней назад. В школе было слишком много запахов, а все подростки пахли практически одинаково. Резко и неприятно. Втянув носом спертый воздух мужского туалета, Бальдассаре опустил было ноги с сидения унитаза на пол, он тут же втянул их обратно, когда дверь, с громким хлопком ударившись о стену, открылась, и в туалете раздались приглушенные тяжелой музыкой голоса. Разговаривали двое, а может и больше - из-за играющей музыки Бальди было сложно посчитать голоса - и этот разговор тянулся несколько вечностей. Когда же дверь наконец-то скрипнула, закрываясь, ей тут же вновь хлобыснули о стену. Бальдассаре затаился. Он не горел большим желанием сталкиваться с кем-нибудь из школы, кроме самого Дерека. А вдруг это тот здоровенный мужик, который окрикнул его на входе? Он все же нашел его и теперь... Бальди было страшно продолжать мысль, и он старался не дышать, испуганно сверля взглядом неплотно прикрытую дверь кабинки. Он совсем забыл про щеколду! Поддавшись было вперед, Бальдассаре беззвучно вскрикнул и одернул руку, когда хлипкая дверь кабинки распахнулась, тут же стремительно закрывшись и без намека на извинения. Сперва он узнал его запах, и только затем лицо и глаза, уставившиеся на него из дверного проема. Хилая дверь вновь открылась, и Дерек вперился в него взглядом. Тем самым взглядом, которым смотрят на незнакомцев, когда силятся вспомнить их имя и одновременно с этим убедить себя в том, что вы незнакомы.
-Сижу. - логичный ответ на не менее логичный вопрос не заставил себя долго ждать. Опустив ноги на пол, Бальди уперся руками в свои острые колени и попытался улыбнуться, но вышло отвратительно и нелепо. А как еще прикажите улыбаться, сидя на толчке? Нужно было сказать еще хоть что-то. Показать, что они знакомы. Намекнуть Куперу, что он - Эллиот. И Бальдассаре сделал самое смелое из того, что он мог только сделать: - Привет. - он поздоровался и махнул Дереку рукой, по тонкому предплечью которого елозил туго затянутый до самого максимума щенячий ошейник - точнее малая его часть - который он разорвал зубами при первой же попытке Купера нацепить эту фигню ему на шею. От ошейника осталось чуть меньше, чем половина шнурка и металлический жетон с выжженной на нем буквой "Э".
Поделиться603-02-2019 13:32:14
Как каждый нормальный человек, Дерек еще с самого детства хотел собаку.
Овчарку. Как в одном из фильмов, который они смотрели с отцом.
Там был полицейский пёс, который одним движением челюсти разгрызал бильярдный шар на две половины и очень любил острый чили.
Или сенбернара. Большого, теплого и слюнявого. И не слишком оригинальничая, тоже назвать его именем известного композитора.
Но Джессика сказала, что вот только собаки ей не хватало, она и так на работе дерьмо целыми днями убирает, и оценила уровень ожидаемой от Дерека ответственности ровно в одну улитку-ахатину.
Матильда жила в пластиковой, прозрачной коробке на полке между кубками за футбольные соревнования и стопкой комиксов про Дэдпула.
Парень , конечно, любил ее так сильно как только можно любить улитку (если вообще можно любить того, кто вообще с трудом осознает твоё, да и своё, существование), но, глядя на то, как она медленно шевелит рожками , растопыривая их в разные стороны и елозя слизистым туловищем по листьям салата, порой впадал в какое-то грустное уныние.
А иногда ему казалось, что он сам как его улитка. Заперт в размеренном течении времени застоявшегося Аркхема и жизнь его медленно ползет к своему логическому концу.
Когда он нашел Эллиота, то в какой-то момент подумал притащить его домой, и даже уже проматывал в голове вероятные диалоги с матерью. Как он поставит ее перед фактом ( и сразу получит от ворот поворот). Или как начнет уговаривать (бессмысленно и бесполезно)
Картины светлого будущего, где у Эллиота красивый ошейник и он спит на кровати Купера, свесив с неё длинные худые лапы, обрывались на том, что Джессика говорила, какой пёс странный и в целом жутковатого вида, и что, если он, Дерек, очень уж хочет собаку, то так уж и быть , давай купим кого-нибудь посимпатичнее. Золотистого ретривера, например.
Но Дерек не хотел кого-нибудь посимпатичнее. Он хотел Эллиота.
Вообщем, парень решил в очередной раз оставить всё как есть ( а принятие суровой действительности такой какая она есть без попыток бить,кусать и бороться было в характере Дерека)
Когда Купер заболел и застрял в четырех стенах своего дома, то переживал, как там его собака.
Особенно по вечерам, когда вдруг над городом сгущались грозовые тучи, закрывая собой закат, и по крыше начинало стучать каплями дождя, набирая силу...
Но мысли о том, что жил же Эллиот как-то до этого без него, облегчали душевные страдания парня.
............................
То, что темноволосая Дэйзи Дак сидела, было очевидным, и Дерек почувствовал себя немного неловко, что взял и действительно беспочвенно докопался до человека, который просто сидел, там где как раз нормально было сидеть, и на том, на чём всем в принципе и надо именно это делать.
Незнакомец не занимался ничем противозаконным, он даже не курил сигарету, стараясь выдыхать дым в сторону единственной в туалете вытяжки. Травой тоже не пахло.
Ну устал человек, зашел в туалет посидеть. Или в конце концов пришел сюда за тем, зачем все приходят. Странно только, что штаны на нём, а не спущены до пола.
Купер почувствовал как какая-то остроумная фраза застревает у него в горле от неловкости, и щеки слегка вспыхивают.
Хорошо ещё, что никто не зашел и не застал его за тем, как он пристаёт к парню, который просто сидит на унитазе.
Тут ведь можно что угодно подумать. А Дереку этого совсем не хотелось. Он же был капитаном футбольной команды в конце концов.
- Привет - пробормотал он смущенно в ответ, уже поворачиваясь уходить и собираясь закрыть эту чертову дверь, как вдруг взгляд случайно скользит по...
...Этот незамысловатый ошейник он купил в местной лавчонке товаров для животных. Там же ему выжгли на металлическом небольшом круге первую букву имени пса- Э.
Дерек решил, что ошейник с жетоном это во-первых - здорово и круто, во-вторых - полезно ( создаст видимость, что у пса есть хозяин и службы отлова бродячих животных пройдут мимо)
Эллиот посчитал иначе и бесцеремонно порвал сие прекрасное олицетворение их крепкой дружбы....
Глаза Купера расширились от удивления.
Страшное предположение окатило сознание ледяным холодом, а потом всё тело кинуло в жар.
- ГДЕ ТЫ ЭТО ВЗЯЛ?! - громкий голос парня эхом прокатился по туалету.
Схватив темноволосого за руку, ближе к предплечью, там где был затянут кусок ошейника Эллиота (а это был именно его ошейник, Дерек ни мгновения не сомневался), Купер потянул его к себе резко и с силой, так что худой и легкий мексиканец мгновенно оторвался от унитаза и они оба оказались посередине туалета.
- ЧТО ТЫ С НИМ СДЕЛАЛ?! - почти закричал парень прямо в лицо застывшему от такого неожиданного поворота незнакомцу, схватив его за ворот футболки обеими руками, и с откровенной злостью в лице, глядя тому прямо в темные, почти черные глаза.
Дверь в туалет открылась. Кто-то оценил обстановку. Передумал заходить. И дверь закрылась.
У Дерека перехватывало дыхание от ярости и слезы готовы были вот-вот брызнуть из глаз, когда в голове его пронеслась картина мертвого тельца Эллиота, лежащего в коробках. И пёс больше никогда не попытается цапнуть его от души, не измажет слюнями темные джинсы и не проглотит одним махом весь его, заботливо собранный Джессикой, завтрак.
И всё потому, что Купер как-то раз не пришел на тот склад.
Отредактировано Derek Cooper (03-02-2019 13:51:28)
Поделиться703-02-2019 19:10:45
Они обменялись приветствиями? И что дальше? Бальдассаре прикусил нижнюю губу и неуверенно стиснул ладони, положив их к себе на колени. Дерек был бледным, и от его кожи пахло горькими таблетками и пилюлями, оставляющими неприятное послевкусие в чувствительном носу Бальди, едва сдерживающегося от того, чтобы не чихнуть. Что ему сказать? Бальдассаре терялся в собственных мыслях и словах, заполняющих вязкой патокой его рот, отчего язык прилипал к небу, а зубы склеивались между собой. Зато вот у Дерека, разоравшегося на весь туалет, такой проблемы явно не было. Знакомый голос - голос, который подзывал его к себе, ласково коверкая и без этого идиотское прозвище, голос, который срывался на радостный смех, когда он, нехотя, но выполнял какую-нибудь команду, чтобы порадовать доведенного до отчаяния парня, голос, который обиженно сопел, когда он кусал его за пальцы, и пристыженно клялся больше не лезть, хотя все равно лез, голос, который обещал вернуться и всегда возвращался до прошлой недели - этот самый знакомый голос сейчас бил наотмашь несдержанным воплем, заставляя Бальди болезненно морщиться и трясти головой, пока цепкие пальцы Дерека впивались в узость его запястья, оставляя отметины, что к вечеру нальются синевой гематом. Купер никогда раньше на него не кричал. Даже в тот раз, когда он укусил его до крови, прокусив рукав толстовки. Даже тогда, когда разорвал ошейник, который Дерек с нескрываемой гордостью ткнул ему в нос. Даже в тот день, когда он съел весь его завтрак, а потом выблевал добрую его половину на новенькие кроссовки. И он никогда не поднимал на него руку. Ни разу не ударил, но в это самое мгновение, когда Дерек до боли сжимал его запястье, Бальдассаре отчетливо понимал: он ударит его. Ударит так, что у него, наверняка, пойдет кровь. И Бальди испугался. Он попытался вырваться, выдернув руку, но Купер ухватился пальцами за ворот его любимой футболки, отчего ярлычок больно впился в шею, натирая бледную кожу до саднящей красоты.
Бальдассаре никогда прежде не видел Дерека таким злым. Нет, рассказывая о школе и родителях, Купер порой сердился и иногда злился, но не так. Не так отчаянно и не так страшно. За дверью раздались голоса, затерявшиеся в смехе, а затем в скрипе открывающейся дери. На короткий миг в туалете повисла тишина, и Бальди позволили себе поверить в то, что сейчас его спасут, но нет. Дверь закрылась, и до этого смеющиеся голоса с удвоенной активностью принялись обсуждать то, что они только что увидели. "Это был Дерек Купер!". "Что? Капитан футбольной команды?". "А второй? Че за фрик?" "Я его раньше не видел". "Да, какая разница?! Если Дерек начистит ему рожу, его отстранят от занятий". "Начистит рожу? Ха! Скорее он собрался прочистить ему дымоход". И снова взрыв смеха, но уже гнусный, мерзкий и гогочущий. Впрочем, ни Бальдассаре, ни Купер его все равно не слышали. Один был оглушен злостью, а второй страхом. Вскинув руки вверх, Бальди ухватился пальцами за предплечья Дерека, принявшись царапать их обломками грязных ногтей. Нервно обкусанные и сломанные они оставляли вспухающие розовым полосы.
-Пусти! Пусти меня! - не переставая царапаться, Бальдассаре принялся оттаптывать Куперу ноги, силясь вырваться из его хватки. Гребанный придурок! Не навещал его целую неделю, а теперь посмотрите на него! Строит из себя великого мстителя! Бальди зло и обиженно прищурился, поджимая губы в узкую полосу и сводя к переносице свои пушистые брови, отчего между ними залегла продольная морщинка. А если бы он действительно за это время умер?! Если бы... Бальдассаре не мог отрицает, что ему была в чем-то даже приятна отчаянная вспышка Дерека, но этого было чертовски мало, чтобы простить ему целую неделю ожидания. Поняв, что "полосовать" Купера ногтями бесполезно, Бальди принялся отпихивать его от себя, что есть силы, как он делал и в своим истинном обличье, когда Дерек, игнорируя угрожающее рычание, принимался на него наваливаться, чтобы потискать. - Я ничего с ним не делал! - "... потому, что он – это я!" звучало продолжением, которое Бальдассаре с усилием проглотил, злобно зыркнув на Купера из-под насупленных бровей. Он был обижен и сердит на Дереке. За то, что он оставил его без уважительной причины, за то, что не заботился о нем неделю, за то, что накинулся с криком и обвинениями. Если, конечно, подумать, то в том, что Купер, скорей всего, заболел и не мог прийти не было его такой уж огромной вины. Но Бальди не думал. Он хотел, чтобы Дереку тоже было больно. Гораздо больнее, чем ему в эту неделю тоски.
-Это был не я! - набрав в легкие побольше воздуха, выпалил Бальдассаре, краснея и начиная шумно дышать, отчего крылья его носа смешно и совсем не злобно раздувались. Тогда кто это был? Машина? Пьяные малолетки с палками? Другие большие и бешеные собаки? Живодеры? Облизав пересохшие губы и слизнув кончиком языка проступившую над верхней губой солоноватую испарину, Бальди нервно сглотнул. Какой из вариантов страшнее? Какой причинит этому эгоистичному придурку, оставившему его на семь вечностей, больше боли? - Бродяги! - ложь опалила губы. Но это был знакомый жар. Бальдассаре врал так часто, что порой и сам принимался верить в собственную ложь. - Пес залаял на одного из них, а когда тот бросил в него камень, кинулся ему в ноги. - Бальди никогда не был ни смелым псом, ни храбрым человеком, скорее пустобрехом. Он и сейчас этим занимался - брехал. Быстро, практически не делая пауз между словами, потому что в паузы можно задать вопросы. - Они ударили его по голове железной палкой, и она... Она... - Бальдассаре замялся, силясь подобрать слово - Треснула! Как арбуз, - в начале августа Матео притащил домой арбуз. Он был очень огромным и тяжелым, так что, когда Эндрю попытался выпендриться и поднять его, арбуз выскочил его из рук и, ударившись о пол, с оглушительным треском разбился на части. Все было в арбузной мякоти. В рассказе Бальди все было в его собственных мозгах.
-Я только подобрал это! - беспомощно взмахнув рукой с куском ошейника, словно пытаясь укрыться от возможно удара. - Только подобрал.
Поделиться804-02-2019 00:36:24
Отрывистые, сбивчивые слова темноглазого с трудом доходят до сознания Дерека.
Руки продолжают держать воротник футболки, так крепко её сжимая, что собственные ногти впиваются через тонкую розовую ткань прямо в собственные же ладони, оставляя красные полумесяцы следов.
Но Купер не чувствует боли, он вообще ничего не чувствует.
Он не может дышать.
Сначала его захлестывает ярость, окрашивая мир вокруг в темно-красные тона, заставляя зудеть от подогретой адреналином крови каждую клетку его тела.
Стучит ударами сердца в голове, так что кажется сейчас какая-нибудь артерия не выдержит, какой-нибудь сосуд лопнет и Дерек умрет прямо вот здесь, мгновенно.
Но этого, конечно же не случится, он же ещё совсем молод, он спортсмен, и что ему какая-то злость, какая-то ярость (пусть и загоняющая столько воздуха в легкие, что они не выдерживают нагрузки), когда он тренируется почти каждый день, проверяет свою выносливость, много бегает. И голова у него крепкая, он же отбивает ей , когда это необходимо, мяч, летящий через все поле.
Темноволосый пытается вырваться, топчет ноги, царапает Дерека изо всех сил, так что вечером , принимая душ, Купер точно полюбуется на размашистые бордовые полосы по плечам, не смотря на то, что серая толстовка должна была бы защитить его. Но мексиканец слишком яростно старается.
Бродяги….Голова треснула...как арбуз? Какой арбуз...Чья голова?….Это не может быть правдой.
Разве может жизнь быть таким пиздецом? За что? Почему с ним? Почему с Эллиотом?
Руки сжимают футболку мексиканца, то сильнее натягивая ворот, так что трещат швы, то ослабляя хватку, так что ткань перестает впиваться тому в шею.
Но Купер до конца не отпускает его.
Он быстро быстро моргает глазами, чувствуя, как к горлу подкатывает комок, ему еще тяжелее дышать,всё вокруг погружается в белесый туман, голос темноволосого звучит будто где-то вдалеке.
Дерек еще сильнее продолжает цепляться за него, будто пытаясь этим удержать себя от слёз,которые душат его, но не прорываются наружу,(просто глаза блестят сильнее) и будто худой парень, практически одного с ним роста , может ему как-то помочь, надо только хвататься посильнее и сжимать его футболку покрепче.
И ты выдержишь. Как обычно.
.............................
Его обычная улыбка почти стерлась с лица, когда родители, чинно сидя на диване, сообщили ему, что решили развестись, но все равно любят его и останутся близкими друг для друга людьми
Говорила Джессика, а Билл растерянно улыбался и кивал каждому ее слову.
Тогда Дерек запер в глубине себя все переживания и всю боль непонимания как им быть дальше, потому что видел, что ни отец ни мать, не могут ему помочь.
Они сами не знают, что им делать, и как так вышло, не смотря на то, что это казалось бы лучший выход. Выход из чего?…
Тогда парень улыбнулся еще шире и сказал, что всё понимает. И что раз они так решили.
То что бы он мог сделать?
Всю ночь он проревел в подушку, уткнувшись в нее лицом как можно сильнее, чтобы никто не услышал, что ему не все равно…
Конечно, ничего у родителей не вышло.
Билли совал ему деньги, будто этим пытаясь искупить свою вину. Вину в чем? В том, что не был создан для семьи?
А как понять, что ты создан?
Дерек натыкался на светлые длинные волосы в его ванной в квартире в Бостоне. Видел пустынные винные бутылки под раковиной.
А Джессика старалась заботой, вываливая её на сына в свои редкие выходные.
А потом он слышал странные звуки из ее комнаты, похожие на рыдания ,когда крался ночью на кухню за стаканом с водой.
Никто никогда не относился к Дереку серьезно, не считал его какой-то чувствительной хрупкой натурой. Беззаботное поведение, широкая улыбка. Ну какие уж тут страдания юного Вертера.
Какие у него могут быть проблемы?
А он будто подтверждал это, отвечая всегда, что у него всё нормально. Запирая всю свою, казалось бы незначительную ( ну подумаешь родители развелись, ну подумаешь никто не чувствует и не понимает твоего одиночества и дикой оторванности от всего мира вокруг) но от этого не менее сильную боль и переживания в самый далекий угол себя. Повесив там табличку «Осторожно. Высокое напряжение»
И всех всё устраивало. Учителей , для которых он был пусть и старательным, но средней руки учеником, еще и капитаном команды, пусть и не по популярному, но футболу.
И друзей, которые любили, если это можно было так назвать, Дерека за легкий, открытый характер и умение выслушать.
Когда Купер вдруг становился неестественно по мнению матери задумчивым и молчаливым, закрываясь от всего мира сладким дымом своего вейпа, Джессика предлагала договориться с хорошим психологом о встрече, но натыкаясь на отпор сына сразу соглашалась с его незамысловатым аргументом, что все равно все кончится таблетками, а он их пить не станет.
Она будто боялась, что если он вдруг согласиться ходить на прием два раза в неделю по полтора часа, то ей придется признать, что у них проблемы.
В Эллиоте Дерек нашел ту самую отдушину и немого собеседника, к которому его вдруг каким-то непостижимым образом притянуло и молчаливое присутствие которого открыло в Купере , неожиданно для него самого, всю силу того, что он так упрямо прятал в самой глубине себя.
А теперь этот дурацкий пёс сдох.
Тупой, глупый Эллиот. Куда он полез? Зачем?
Он же от неожиданного шороха пакета, гоняемого ветром по пустырю перед складом, поджимал хвост.
Что на него нашло?
Хватка рук Дерека слабеет. Вихрь мыслей в голове немного успокаивается.
Он смотрит на мексиканца, на ошейник, сдавливающий его руку, как браслет.
С чего он вообще решил нацепить его вот так?
Потом хватает темноволосого за предплечье и тащит из туалета в коридор, ударом ноги распахивая дверь, которая лупит кого-то слишком любопытного по лбу.
Дерек не замечает, что в коридоре есть люди, что на него смотрят, что за такое поведение его как минимум вызовут к директору, а то вообще отстранят от занятий - он ведь прямо в школе посреди учебного процесса тащит куда-то недовольного таким обращением парня, который упирается и пытается вырвать руку.
Но Дерек слишком расстроен и он зол. Он очень злится. На себя. На тех уродов, что убили его собаку. На дохлого Эллиота.
На весь мир.
На улице светит солнце, будто ничего не случилось. И жизнь просто идет дальше своим чередом.
- Ты отведешь меня туда! - говорит он таким тоном, чтобы у мексиканца не осталось сомнений, что выбора нет. - Покажешь, где его убили.
Дерек почти шмыгает носом , но сдерживается.
В конце концов кто-то же выперся на крыльцо, и стоит смотрит, и надо еще сохранить своё лицо в глазах одноклассников. Завтра и так по всей школе будет разговоров что об этом.
Как он тащил по коридору парня габаритами в два раза меньше себя.
Купер готов толкать того в спину до самого Аркхема, если решит упираться или не дай бог попытается еще сбежать
Дерек сам до конца не понимает зачем ему на то место, где убили Эллиота. Что он хочет там найти, что увидеть? Следы крови? Труп?
А может он просто не верит в то, что это действительно случилось
Или просто хочет так попрощаться со своим неожиданным другом.
Отредактировано Derek Cooper (04-02-2019 12:21:19)
Поделиться906-02-2019 17:59:55
Бальдассаре хотел, чтобы время повернулось вспять, чтобы стрелки часов, украшающие вход в школу, стремительно завертелись в обратном направлении, возвращая утекшие секунды, минуты, часы и дни. Тогда бы все пошло совершенно иначе: он остался бы под лестницей и игнорировал бы Дерека, пока тот, накатавшись, не свалил бы домой к своей матери, готовящей ужасно пресные сэндвичи с яйцом. Если бы время зашагало назад, он бы кусал Купера куда сильнее. Кусал бы до крови и болезненных гримас, искажающих его лицо, чтобы он больше и тронуть его не посмел. Он разорвал бы его новенькие кроссовки, обоссал бы скейт, нагадил бы как можно сильнее, чтобы Дерек больше никогда не пришел на склад и вообще обходил бы его за несколько километров, чтобы сейчас не было так больно, не то от врезающегося в шею ворота футболки, не то от собственной глупости. Идиот! Какой же он, блять, придурок! Собственный голос еще не затих в туалете, застревая в маленьких выбоинах кафельных стен, а Бальдассаре уже пожалел о том, что раскрыл пасть. Радовало хотя бы то, что он сдержался и не выпалил в лицо Дерека, что несуществующие бродяги вдобавок еще и сожрали его пса. Но как же все остальные слова? Бальди приподнялся на мысках поношенных кед, стараясь уменьшить давление резинки ворота на собственную шею, на которой уже вспухла красная борозда, как если бы он пытался повеситься. Не дай, дева Мария, папаша это увидит! Сперва его схватит инсульт, а следом еще и парочка инфарктов подоспеют. Он действительно хотел, чтобы Куперу было больно. Бальдассаре и сейчас хотел этого, вот только... Вот только он хотел бы, чтобы Дереку было чуть меньше больно, чем сейчас. Казалось парень был готов разрыдаться, но сдерживался из последних сил, балансируя на натянутой тонкой леске между отчаяньем и гневом. Один неверный шаг и... Колючий ярлычок футболки больно врезался в загривок, и Бальди недовольно зашипел, чувствуя на своем лице брызги Куперовского гнева. Он все же не удержал равновесие.
За толику секунды хватка ослабла, и Бальдассаре смог вздохнуть полной грудью, морщась от того, как воздух царапает сдавленное до этого момента горло. Скомканная на груди футболка пошла волнами, и Дейзи Дак обзавелась парочкой достаточно глубоких морщин, но Бальди было не до сочувствия утке. Его бы кто пожалел! А еще лучше спас. Стиснув его предплечье так, что браслет-ошейник больно впился в кожу, оставляя на ней саднящее клеймо от медальона, Дерек потащил его в школьный коридор, с размаху пнув и без того держащуюся на одних молитвах завуча дверь мужского туалета ногой. Громкий скрип совпал с чьим-то недовольно обиженным вскриком боли, но Бальдассаре даже не обернулся. Ему не было дела до чужих проблем, пока он отчаянно пытался отцепить пальцы Купера от своей руки, при этом не переставая артачиться, упираясь пятками в пол. Но Дерек был настойчив! Он тянул его с такой силой, что Бальди был уверен: еще одна секунда, еще один хорошенький рывок и все! Прощай целехонький плечевой сустав. И да здравствует боль! Купер тащил его по коридору, не обращая внимания ни на сопротивления Бальдассаре, ни на следующие за ним по пятам шепотки. Высыпавшиеся в коридор школьники, казалось, затеяли игру, в которой было две номинации: кто придумает самую правдоподобную и самую нереалистичную причину для происходящего безобразия. Безобразие. Скандал. Прецедент. Какое-нибудь из этих умных словечек обязательно прозвучит завтра в серьезном разговоре директора с Дереком. Директор непременно захочет поговорить и с пострадавшей стороной, вот только, мало вероятно, что сумеет ее отыскать.
-Пусти! Пусти, придурок. Мне больно! - Бальди пыжился, сопел, дергал рукой и тщетно пытался вырваться. Но пальцы Купера словно приросли к его коже. Фу-у-у. Мерзость-то какая! Бальдассаре злобно и гортанно зарычал от собственного бессилия, показывая острые клыки, блестящие от слюны. - Отпусти-и-и! - но Дерек, казалось, его не слышал. Зато слышали все остальные. Слышали и спешили отвернуться. Такова уж школьная политика: если в туалет макают не тебя или твоего друга, то ради собственного спасения и благополучия лучше не высовываться. Дерек Купер до этого дня считался славным малым, но... Ты либо славный малый, либо капитан команды - школьный стереотип, наконец-то, дал о себе знать, так что никто почти не удивился. - Куда?! - Бальди не сразу понял, куда Дерек хочет, чтобы он его отвел, а, когда понял, внутри все похолодело, скрутившись в тугой узел, от которого захотелось в туалет. Ему совсем-совсем, определенно, точно, всецело не понравилась эта идея. И куда он его поведет? Если Эллиот - то есть он! - жив-живехонек! Бальдассаре нервно сглотнул и зажмурился, когда в лицо ударил солнечный луч. Погода стоял на редкость отвратительно хорошая. Лучше бы сейчас шел ливень, гремел гром и молнии шарахали бы во все стороны. Но нет. Во всю светило это блядское солнце, и от этого было еще гаже. Бальдассаре с надеждой посмотрел на небо, но на нем не было и намека на тучи. Даже маленького облачка и того не было видно. Решительно шмыгнув носом, Бальди собрался было отказать Куперу... Собрался. Отказаться. Но жить-то ему тоже хотелось. А Дерек выглядел так, словно был готов пинками под зад придавать ему скорости вплоть до самого Аркхема. Так себе перспективка. И не то, чтобы у Бальдассаре была такая уж офигенная задница, но он ее любил и не хотел, чтобы ее пинали. Даже немножечко.
-Ладно! Ладно! - взмахнув руками, громко закричал, для пущей убедительности еще и топнув ногой, отчего из-за приоткрытой двери школы раздались ехидные смешки. Ну и пускай себе ржут, дебилоиды. У Бальди были проблемы и посерьезнее. - Я отведу тебя! - красный от смущения и злости, Бальдассаре недовольно зыркнул на Купера, еще сжимающего его руку. - И долго ты меня еще за руку держать будешь? - проведя тылом свободной руки под носом и смачно шмыгнув носом со всей крутизной, на которую только был способен парень в розовой футболке с Дейзи Дак. - Ведешь себя, как педик. - по рассказам папы педики носили перьевые боа, облегающие кожаные штаны и сетчатые майки, но иногда могли выглядеть и... И совершенно обычно. Поэтому папа и советовал держать от всех мужиков подальше. Но ведь Дерек не был мужиком! Сопливый мальчишка, распустивший нюни из-за какого тупого пса. Бальдассаре сперва подумал, а уже только потом ощутил болезненный укол совести, ведь, в конце концов, этим тупым псом был он сам.
Купер не отпустил его руки. Напротив, он сжал ее только крепче и не ослаблял хватки до того момента, пока они не зашли в автобус, и Бальди не опустил свою пятую точку на жесткое сидение. Пришлось подвинуться к окну, потому что Дерек категорично отказался садится на другое сидение, несмотря на, что в автобусе было полно свободного места. Давящая пустота в салоне сохранялась на протяжении всей дороги
-Нам здесь выходить, - недовольно бросил, когда впереди замаячил поворот на Аркхем, отмеченный автобусной остановкой, от которой надо было идти по трассе еще минут пятнадцать, чтобы добраться до склада. Весь этот путь они проделали в полном молчании. - Это там случилось. - кивнув головой в сторону пустых глазниц разбитых окон, буркнул Бальдассаре, потирая запястье с браслетом. Пустое здание с немым укором нависало над ним. - Один туда попрешься! Я больше и шагу не сделаю.
Поделиться1008-02-2019 19:18:58
Дерек Купер не был каким-то крутым парнем, степень этой самой крутости которого измерялась бы впечатляющим количеством драк, восхищенных шепотков за спиной, чужих разбитых носов, разбитых сердец, подбитых глаз или вызовов к директору.
Не был тем, кто в начальной школе отбирает у тех кто послабее, похудосочнее да пониже ростом завтраки из дешевых пластиковых боксов , а в классах постарше уже родительские деньги, влажными от вспотевших рук бумажками, рассованные по карманам.
Тем более странным выглядело его поведение в глазах всей школы, вернее той части, которой повезло сегодня оказаться на первом этаже и наблюдать картину, как «славный парень» Дерек Купер угнетает представителя одного из национальных меньшинств.
Стекла хипстерских очков некоторых участников разных там комитетов от разных там групп защитников и представителей разных там слоев запотели от предвкушения обличительных статей в школьной газете. И от праведного возмущения.
За что он так взьелся на бедного мексиканского парнишку? Может как раз за это, что он бедный и мексиканский?
Завтра директору придется задать много интересных вопросов касательно морального облика Дерека Купера ему и его матери, обличить в парне зачатки нетерпимости и зарождающейся нетолерантности. Может он вообще расист и нацист? А ведь Америка это страна свобод и равных возможностей.
Джессика будет сидеть с суровым видом, сжав рот в тонкую нитку, и всё отрицать, отказываться принимать безоговорочно правдивые факты, утверждать, что ее сын так бы не когда не сделал. Что ее мальчик хороший и у него доброе и отзывчивое сердце.
И правда, до этого дня не сделал бы
...Дерек Купер не был каким-то крутым парнем...
И поэтому в какой-то момент ему стало стыдно. И он растерялся от того, что сам себя загнал в какую-то абсурдную ситуацию, которую он потом очень будет стараться забыть всеми силами, рассчитывая на то, что время стирает любые воспоминания, ну или делает их блеклыми на столько, что кажется, что этого и не было во все, а приснилось или тебе рассказали. Но розовая Дэйзи Дак еще долго будет стоять у него перед глазами.
В общем отступать было поздно. Да и ещё этот темноволосый обозвал его педиком, подчеркивая этим тот факт, что не такой уж он и невинный агнец, а вполне себе способен на какую-то гадость, как вот это оскорбление например, которое, конечно же, не задело Дерека, потому что «педиком» он не был, по крайней мере до этого дня точно нет. Поэтому Купер еще посильнее сжал тонкую руку мексиканца будто этим хотел в самом себе подогреть тлеющие угли злости, которая и так стремительно таяла ,как предрассветный туман над осенним озером, уступая место неловкости и растерянности.
В автобусе он усадил парня к окну и сел рядом, чтобы тот не мог попытаться сбежать. Хотя Купер сам уже плохо понимал, что он него хочет, и зачем вообще всё это делает, но решил идти до конца. Потому что тогда ситуация стала бы уже куда более нелепой и глупой, чем уже была.
Да и Джессика всегда говорила сыну, что нехорошо бросать начатое. Конечно, она имела ввиду уборку в доме, или чтение какой-то полезной по ее мнению книги, а не издевательство над другим живым существом, коим сейчас являлся упирающийся всеми силами темноволосый парень.
Решив в кои веки прислушаться с словам матери, Дерек решил это самое и сделать. Не бросать.
Всю дорогу они пялились в окно и делали вид, что не замечают друг друга. Слава богу особо некому было оценить высокий уровень актерского мастерства в выражении театрального безразличия за которым у одного скрывалось желание смыться побыстрее , а у другого довести уже этот самим же затеянный дурдом до конца.
Пятнадцать минут пешком до склада растянулись в вечность.
Они молчаливо пылили кедами по дороге. Мексиканец старательно смотрел перед собой, а Дерек косился на него, и иногда ему хотелось что-то сказать, но слова застревали в горле, казались нелепыми и неуместными, и тогда он тоже угрюмо хмурил лоб.
Когда за поворотом показалось здание склада, так хорошо знакомое Куперу, стало ясно, что темноволосый ничего не придумал, потому что таких совпадений не могло быть, чтобы он вот просто из головы сочинил этот склад.
А значит и тело Эллиота где-то там…
Сердце застучало сильнее, глаза почему-то опять стало щипать, всё подернулось прозрачной влажной пленкой, и парню пришлось моргнуть пару раз, чтобы всё опять стало четким.
Дерек даже не стал сопротивляться, когда темноволосый заявил, что дальше не пойдет, причем так уверенно и твёрдо, что стало очевидным, что чтобы его заставить ,им действительно придется подраться.
Поэтому Купер просто наконец-то оставил парня в покое. Тем более, что тот уже сделал всё, что Дерек хотел.
Парень обшарил весь склад, но нигде не нашел ни уже окоченевшего от времени тела Эллиота, ни его останков, ни пятен крови, ничего…
Коробочное логово пса было на месте, но какое-то заброшенное и опустевшее. Прохладный ветер грустно шевелил пакеты, торчащие из-под лестницы, да края картонок были темные от влаги дождей, что прошли накануне.
Пустой, заброшенный, прохладный и безжизненный, лишенный всякого тепла от присутствия тут веселого и странного пса, склад очень хорошо олицетворял то, что представляла сейчас душа Дерека Купера.
Он был подавлен, расстроен. Он устал от тех сильных переживаний, что вдруг навалились на него ворохом, накатили как цунами, погребли под собой.
Ему было очень грустно и хотелось плакать. Кричать. И плакать. Плакать и кричать. Он постоял еще пару минут, сдерживаясь, кусая нижнюю губу до крови, а потом вернулся туда, где оставил мексиканца, который почему-то решил не сбегать, хотя момент был более, чем подходящим, и как-то медленно и тяжело сел на ступеньки, вытянув ноги вперед.
Достал вейп....
- Извини - пробормотал он в сторону темноволосого, повернув к нему на мгновение голову, но стараясь не смотреть тому в лицо, и потом опять уткнулся взглядом в носки собственных кед - Я не знаю, что на меня нашло - Дерек сделал затяжку и выпустил пар, внимательно наблюдая как тот растворяется в воздухе, наполняя его очередным сладким ароматом клубники со сливками. Я очень расстроился из-за этого пса, понимаешь? - он взглянул на мексиканца, будто этим своим грустным и где-то даже раскаивающимся взглядом мог заставить его понять.
Отредактировано Derek Cooper (08-02-2019 20:16:52)
Поделиться1124-02-2019 15:31:49
Дерек ушел. Скрылся в разинутой чернильной пасти дверного проема старого склада, дверь с которого сняли еще до того, как Бальдассаре нашел это место. И вместе с тем, как Купер растворился в полумраке заброшенного склада, в воздухе повисла звенящая тишина, забивающаяся в уши и щекочущая нос изнутри до того настырно, что захотелось плакать. Шмыгнув носом и задрав голову, Бальди посмотрел на небо. Надо было уходить, но собственное тело отказывалось его слушаться, врастая в землю, а тощее запястье с браслетом-ошейником, почти свалившимся с кисти, горело огнем в тех местах, где наливались цветом и прорастали цветки гематом, оставленные отчаянно цепкой хваткой пальцев Дерека. Опустив голову и упершись взглядом в мыски своих стоптанных и покрытых пылью кед, Бальдассаре невольно прислушался к шагам Купера, эхом разносившимся по складу. Он мог бы узнать их из десятка и даже сотен других шагов. Обычно Дерек ходил уверенно и быстро. Шаги его были широкими и размашистыми, нога опускалась на полную ступню, оставляя в пыли и грязи склада четкий отпечаток подошвы. Сейчас же он шагал иначе, словно бы стал совершенно другим человеком. Купер не шагал, а носился. Метался их одной части склада в другую, хаотично впечатывая свое отчаяние и тоску в грязный пол заброшенного здания, и порой из разбитых окон до чуткого слуха Бальди доносился очередной тяжкий вздох или стон, от которых внутри все болезненно сжималось, или грохот, знаменующий очередную перевернутую коробку. Опустившись на корточки, Бальдассаре обхватил пальцами носки своих выцветших кед, начав покачиваться из стороны в сторону и тихонько сопеть. Он должен был уйти. Должен был встать и убежать, но... Но ему хотелось взглянуть на лицо Купера, когда он выйдет. Для чего? Чтобы простить его. Вот только, по правде говоря, Дерек не был так уж сильно виноват перед ним, и каждый отголосок тщетных поисков на старом складе отзывался уколом совести, игнорировать которые становилось все труднее и труднее, сколько бы Гонсалес не пытался убедить себя в том, что Купер это заслужил, оставив его одного. Он сам виноват – сперва звучавшее уверенно, твердо и мстительно зло, сейчас уже отдавало неуверенностью и попыткой убедить себя и свою совесть в собственной правоте.
Когда Дерек вышел со склада от него пахло пылью, грязью и невероятной тоской. Вскоре к этим ароматам добавился приторный запах клубники со сливками. Вейп. Его дым забивался в нос и приоткрытый рот, отчего внутри делалось удушающе сладко. Бальдассаре недовольно поморщился, скривив губы и уткнувшись носом в предплечье. В своем истинном обличье он так же не испытывал особой радости от этого запаха и принимался громко лаять, мотать мордой из стороны в сторону, пока клубы дыма не растворялись в воздухе практически бесследно, оставляя после себя шлейф едва ли ощутимого клубничного аромата. Купер извинился, но Гонсалесу от этого легче не стало. Ни на грамм. Ему больше не были нужны извинения Дерека, понуро усевшегося на нижнюю ступеньку и вытянувшего вперед свои длинные ноги. Один из шнурков его кроссовок был подран. Бальдассаре мстительно разодрал его зубами, когда Купер, наехал на него на скейтборде, прищемив лапу колесом. Дерек тогда долго извинялся, пытался задобрить маминым печеньем, а Бальдм милостиво позволял ему это. Теперь даже этот дранный шнурок смотрел на Гонсалеса с немым укором.
Неопределенно передернув плечами в ответ на извинения парня, Бальдассаре упал на задницу, прижав к груди согнутые в коленях ноги и упершись в них своим острым подбородком. Он ожидал совсем не этого. Он хотел упиваться грустью и болью Дерека, но вместо этого чувствовал себя гадко и мерзко, словно бы ему рот нассали все пятеро кошек его соседки миссис Донован, проживающей этажом ниже и спускающей всю свою пенсию сперва на ком, а затем на лоток своего мяукающей своре. Отвратительное чувство скатывалось по пищеводу вниз и заполняло собой желудок, отчего в горлу подступали тошнотворные спазмы и хотелось выблевать правду к вытянутым ногам Купера, глядящего на него с таким раскаяние, словно бы это он сам убил и съел беднягу Эллиота. Только вот ведь он Эллиот! Живехонек, если не считать болезненной бледности с зеленоватым оттенком и старательных попыток удержать внутри себя правду с горьковатым привкусом желчи и позднего завтрака. Шумно втянув воздух носом, Бальдассаре перевел взгляд с ног на лицо Дерека. он хотел улыбнуться ему, но неожиданно поймал себя на том, что не знает как это лучше сделать, поэтому и решил не улыбаться вовсе.
-Он... Он же был просто псом. - это было единственное, что Бальди смог придумать, чтобы успокоить Дерека. - К тому же не самым красивым. - папа, конечно, всегда говорил и считал иначе, но Бальдассаре был тупым, а не слепым, и мог отличить красивое от уродливого. Чупакабр никогда нельзя было назвать милыми, даже в детстве. Особенно в детстве. Бальди еще отчетливо помнил сморщенные, похожие на жопки морских свинок, мордочки Бониты и Чикиты в первые недели их жизни, и был уверен, что и сам выглядел ничуть не милее в детстве. С годами мало что изменилось, разве, что его морда перестала походить на жопу морской свинки или хомяка, а стала чуть больше напоминать собачью. Морду! А не жопу. Ха. Если бы он был настоящей собакой, то закончил бы свои дни в приюте, наблюдая сквозь решетку за тем, как люди выбирают красоту и породу.
-Может, - Бальди сорвал травинку и задумчиво покрутил ее между пальцев, слегка раздирая ногтями, отчего его подушечки окрасились зеленоватым соком, - тебе без него будет лучше? - что-то подобное ему говорила мама после того, как Матео раздавил его ручного жука, которого Бальдассаре прятал в коробку и в один не удачный для жука день решил выпустить "погулять" по квартире. От слов мамы поначалу легче не стало, но потом Бальди, и правда, заметил, что без жука стало лучше - он не думал "чем бы ему покормить его сегодня?", не торчал весь вечер в парке, собирая листья и траву для подстилки, он больше не тратил битые часы, пялясь в маленький экран телефона, чтобы побольше узнать о том, как выращивать жуком в домашних условиях, чтобы те не отдали свою жучиную душу своему жучиному богу в первые же сутки.
Поделиться1227-02-2019 20:11:19
Погруженный в подростковые пучины собственных яростных переживаний, Дерек и не заметил сколько на самом деле времени прошло с того момента, как он зашел - нет, ворвался- на этот чертов заброшенный склад. Может целых полчаса, а может считанные минуты или и того меньше.
Всё пронеслось в каком-то взбалмошном неконтролируемом вихре. Как океанская волна цунами, которая набрала безудержную силу и скорость еще в обшарпанном мужском туалете, когда Купер обнаружил этого темноволосого парня, и с ревом и грохотом выкатилась за пределы школы, пронеслась автобусом до этого бетонного здания полного разбитых стекол, размокших от сырости картонок и разбилась в ровную гладь о безысходность и бессмысленность каких-либо дальнейших действий, которые уже больше будут похожи на попытки пробить своей же головой твердую кирпичную стену. Бессмысленно и беспощадно.
Уставший от самого себя Дерек решил просто смириться и принять произошедшее — смерть Эллиота - как неоспоримую истину и факт уже не требующие подтверждений и дополнительных доказательств. Ведь мексиканец не соврал, привел на то самое место, о котором знал только Дерек, а значит и всё остальное, что он сказал тоже правда. И пусть даже тела Эллиота нигде нет, Дерек не будет его искать. Может так даже и лучше. Помнить его живым и веселым псом. Сохранить этот последний кадр их дружбы в памяти навсегда.
В общем это он и сделал - наконец забил и просто сидел и курил свой вейп, загоняя вдох за вдохом, выдох за выдохом сладкий клубничный пар в легкие. По крайней мере вейп у него точно никто не сможет отнять, ни какие-то бездомные, ни мексиканцы, ни правительство США ни даже Джессика .
Мать как-то пыталась выразить свое недовольство по отношению к этой непонятной ей привычке сына, таскала какие-то брошюры с работы и метко и убедительно, как могут только люди с медицинским образованием, аргументировала всяческий вред от этого увлечения. Как-то раз даже сказала, что лучше бы он курил сигареты, а не эту «химическую гадость».
Но неожиданно даже для самого себя Дерек оказался очень упрям и демонстративно сопротивлялся всем ее попыткам избавить его от любимого вейпа, хотя обычно предпочитал согласиться с чем угодно только чтобы его оставили в покое. И менять бесконечную палитру вкусов и запахов на однообразно одинаковую вонь табака, пусть даже и дорогого, парень не собирался. По крайней мере в ближайшее время точно нет.
К искреннему удивлению Купера парень в розовой футболке никуда не делся. Он не только не сбежал, но и еще взял и уселся рядом с Дереком, уткнувшись подбородком в худые колени и при этом сел так близко, что чуть ли не задевал того плечом. Будто эта физическая близость с человеком, который с ним чуть не подрался, ни сколько его не напрягала. А вообще была само собой разумеющейся. Купера это тоже нисколько не напрягло. Он посматривал на темноволосого краем глаза не поворачивая головы и используя как прикрытие дым, который время от времени окутывал их как туман над озером.
Они были почти одного роста, только мексиканец был худее, от чего казался порой даже и повыше. Купер будто увидел того впервые. Хоть они и провели вместе, пусть и вынужденно, и даже вопреки желанию, уже почти весь день, но он только сейчас смог наконец нормального того рассмотреть. И заметить насколько потрепанно латинос выглядит в этих старых кедах, в штанах по низу которых кое-где торчали неряшливо нитки, от того что видимо порой эта часть гардероба мексиканца просто сползала с худого тела по плоскому животу, открывая пупок и терлась о землю или во все попадала под подошвы. Купер почувствовал как сила его сначала еле теплящегося раскаяния растет, и даже покалывает где-то внутри какой-то жалостью и сочувствием к нелегкой, и далеко не столь благополучной жизни мексиканца как у него самого. Вот уж у кого действительно есть настоящие проблемы и горести, а не то что у Купера - девчачьи сопли из-за какой-то бездомной собаки, которую он даже не купил, потратив подаренные на день рождение деньги, а просто нашел. Бесплатно.
-Может тебе без него будет лучше?
Дерек усмехнулся и повернул голову, наклонив ее на бок. Посмотрел на мексиканца из-под своей совсем растрепавшейся от невзгод дня челки, убрал её со лба, но она упрямо вернулась на место, как и тоскливые мысли о грядущем одиночестве. Без пса.
- Ты любил когда-нибудь? - спросил задумчиво Купер и сделав глубокую затяжку, выпустил пар, продолжая неотрывно смотреть на незнакомца.
Не то чтобы сам Дерек был великим знатоком всех граней любви или много раз с ней сталкивался и мог похвастаться громадным спектром пережитых чувств и глубин страданий.
Но он знал как это бывает больно, неприятно и обидно, когда теряешь то, чем дорожил. И к чему был привязан.
Например, когда он наконец разломал беспощадными тренировками свой самый первый скейтборд (изрядно потертый подошвами кед и кроссовок, весь в наклейках, которыми сам парень так щедро его украшал, что от них порой рябило в глазах, пока половина не облезала и тогда он клеил новые) еще пару лет назад, то это было примерно так же как расстаться с верным другом. Купер долго не решался его выкинуть, пока Джессика решительно не вытащила доску из-под кровати сына и не засунула в мусорный бак, из которого отверженный скейт еще пару дней тоскливо торчал колесами, а Дерек старательно отводил глаза, проходя мимо, ощущая себя кем-то вроде предателя.
А Эллиот был вообще живым. А это всегда серьезнее, чем какой-то кусок деревяшки.
Отредактировано Derek Cooper (27-02-2019 21:08:25)
Поделиться1302-03-2019 15:44:08
Сидеть рядом с Купером так близко, что их практически ничего не разделяло, было привычным делом. Бальдассаре давно уже привык к запаху Дерека, биению его сердца, тембру голоса и приторным ароматам дыма из вейпа. Пока между ними были хотя бы крошечные дюймы свободного пространства, волноваться было не о чем. Это только кажется, что пара дюймов - сущий пустяк, порой это такое непреодолимое расстояние, что побороть его все равно, что переплыть Ла-Манш. Бальди знал это на собственном опыте. Несколько недель назад, они с Купером сидели на этом же самом месте, точнее парень сидел, а Бальдассаре грел лысое брюхо, прижавшись им к нагретой за день земле, и между его носом и рукой Дерека, перепачканной в грязи и пыли после уборки мусора на втором этаже склада в поисках сокровищ, которые можно было бы использовать для "облагораживания" песьего гнезда, было не больше пары-тройки дюймов. Купер тогда вальяжно потягивал вейп и вслух рассуждал о том, что скоро снова начнется учеба, и вроде как ему это даже нравится, но с другой стороны жаль, что лето заканчивается. Он говорил еще много всяких вещей, но Бальди его не слушал. Приподняв морду и втянув носом теплый от солнца и сладковатый от вейпа воздух, он чуть поддался вперед, сокращая разделяющее его и Дерека расстояние до одного дюйма. Когда между ними осталось всего полдюйма, Бальдассаре опустил морду и зарылся носом в высушенную и пожелтевшую за лето траву, недовольно и громко ворча, так что Купер, воспринявший это как реакцию на одну из своих фраз, начал сердечно его благородить и соглашаться, ведь действительно, как можно начинать учебный год с этой гребанной алгебры. На самом деле, Бальди ничего не понимал, да и вообще знал об этой самой алгебре - это ведь там изучают другие города и всякие там океаны? Или этого биология? - он сопел на эти самые полдюйма, которые ему никогда не удастся преодолеть.
Подняв на Дерека взгляд, Бальдассаре невольно подумал о том, что миссис Купер права - Дереку действительно не помешало бы подстричься. Упрямая пушистая челка настырно лезла в глаза, отчего парень снова и вновь проводил рукой по лицу в попытке убрать отросшие пряди. Все без толку. Что сегодня, что целую неделя назад, когда он мерил склад широкими шагами, жаловался на мать и точно так же опять и опять пытался убрать челку, а она все так же упорно падала ему на лицо и лезла в глаза. Бальди не видел ничего страшного в стрижке волос. Однажды он заснул с жвачкой во рту и, разумеется, липкий комок по утру был найден не за щекой, а на макушке среди плотного колтуна облепивших его волос. На семейном совете, состоящем из младших Гонсалесов, так как старшие на тот момент ушли по каким-то своим взрослым и срочным делам, было решено расчесать волосяной ком, но спустя пятнадцать минут мучительных - для обоих сторон - стараний колтун ни капельки не уменьшился в размере, Мария вся взмокла, сам Бальдассаре дрожал от рыданий, а держащий его все это время Эндрю потирал укушенную в нескольких местах руку. Потом эти изуверы посовещались и решили, что лучше всего заморозить клок волос, а потом разбить его ручкой ножа. План провалился уже на этапе заморозки волос, когда Бальди, упершись руками в дверцы холодильника, завопил во всю силу своих легких, что не будет засовывать в него свою голову. На высоте очередного посыла всего мира, а в первую очередь Марии, Катарина и Эндрю, в жопу в квартиру влетела Лидия. Окинув комнату беглым взглядом, она, не говоря ни слова, схватила ножницы и, прежде чем Бальдассаре успел хотя бы пискнуть, остригла ему колтун вплоть до аккуратного пятнышка бледной кожи на скальпе. Мария и Эндрю тогда еще долго обзывали его плешивым, а Лидия, обнимая и поглаживая подушечками пальцев образовавшуюся залысину, улыбалась и приговаривали: волосы - не зубы, отрастут. И они действительно отрасли. Но Бальдассаре не мог рассказать это Дереку, потому что псы не разговаривают.
-Я люблю папу, - почесав щеку, признался Бальди и тут же добавил, - и всех остальных. - потому что "всех остальных" тоже было нужно любить. По правилам. Но папу Бальдассаре все же любил больше всех. На втором месте была мама - она была почти такой же хорошей, как папа, но иногда все же заставляла его вылезать из одеяла, чтобы помыть посуду или помочь ей со стиркой. Матео Бальдассаре любил как маму. Скорее даже не так. Он любил ее вместе с мамой - в его сознании они шли как единое целое, так что не получалось любить маму отдельно от Матео, или Матео отдельно от мамы. Дальше шла Катарина. Бальдассаре любил ее, когда она рассказывала ему сказки или читала, когда отдавала ему свою порцию еды или пропускала в туалет рано утром, хотя была ее очередь. Но он не любил Катарину, когда она отчитывала его за грязную футболку или, как ей казалось, незаметно морщила нос, когда от него неприятно пахло. Марию Бальди любил еще меньше. Она защищала его, когда они были в городе, но стоило им вернуться домой... И Мария только и делала, что смеялась над ним. Жирная лесбуха. Эндрю Бальдассаре любил, но совсем немножко, потому что именно так принято любить братьев, и он был уверен, что Эндрю любит его точно так же. Бониту и Чикиту Бальдассаре скорее терпел, а не любил, относясь к ним, как к домашним зверькам.
Любил ли он Дерека? Нет. Он всего лишь знал его запах, мог различить его настроение по шагам, сумел бы отыскать его скейт среди сотен и тысяч других. Он всего лишь знал о всех проблемах парня, об его радостях и мелких, подростковых печалях. Он всего лишь каждый день ждал встречи с ним, невольно прислушиваясь и притворяясь спящим, когда он наконец-то приходил. Он всего лишь смертельно обиделся и хотел причинить Куперу самую страшную, самую невыносимую боль, когда решил, что больше не нужен ему. Нет. Он ни капельки его не любил.
-А ты?
Поделиться1413-03-2019 17:41:39
Слепяще яркий и обманчиво кажущийся по-летнему жарким шар солнца достиг своей самой верхней точки на пронзительно синем небе, заляпанном то там то тут белыми барашками растрепанных облаков. А потом начал медленно и неотвратимо катиться вниз, забирая с собой золотистый приятный свет и скудное тепло своих уже осенних лучей.
Откуда-то из-за бетонной коробки склада стали налетать вполне себе холодные порывы ветра, гоняя по темному разбитому трещинами асфальту пластиковую бутылку из под кока-колы, которая то неслась как гоночный болид с грохотом, то внезапно замирала, как глупый опоссум посередине шоссе, ожидая следующего пинка под зад.
Дерек затянулся вейпом и медленно выпустил узкую струю дыма, вытянув губы трубочкой, раздумывая над вопросом мексиканца, имя которого он так и не удосужился пока что спросить.
Купер тоже любил папу. И даже маму. Но сейчас ему почему-то совсем не хотелось об этом говорить.
От этой его любви к родителям были только одни проблемы и расстройства. Иногда Дереку казалось, что он почти готов разорваться на две части. Или что его и так уже на две части разрывают. Джессика и Билл. На которых вдруг накатывало что-то одновременно и они начинали бороться друг с другом за звание "Родитель Года", в то время как их сыну хотелось чтобы его просто оставили в покое.
Порой Купер чувствовал себя единственным здравомыслящим человеком в семье, от которой впрочем даже названия не осталось. А родной дом, в котором он вырос напоминал руины. Или выжженное поле. По которому гоняло перекати-поле.
Нет. Он не будет говорить о любви к родителям. Точно не сейчас.
О любви к девчонкам вообще говорить не стоило. Тем более, что Купер даже не был уверен, что это было оно. То самое светлое чувство, о котором столько букв написано.
Ему нравилось что-то в каждой, что на время притягивало его внимание. Например, у Киры из параллельного класса обалденные рыжие волосы и веснушки, которые она ненавидит, и неистово мажет какими-то кремами, чтобы сделать их хотя бы бледнее. Но Дерек готов был написать целый сонет о каждом пятнышке на ее носу, когда был влюблен. Они как раз тогда проходили творчество Шекспира. Но все его светлые чувства развеялись, когда начался новый школьный футбольный сезон.
Но ведь любовь, это когда любишь всё целиком. А не только какую-то часть.
Вот пса он именно так и любил. Не замечал его залысин и плешивости, чрезмерного запаха и порой невыносимо противного характера.
- Я люблю Эллиота. - Дерек еще раз затянулся вейпом , который уже не булькал, а натужно хрипел остатками жидкости, потом спохватился и исправился — Любил. - Купер засунул металлическую трубку в карман своей темно-синей толстовки с двумя лимонными полосками на рукавах. - Так звали этого пса. Вернее я так его назвал.
Купер поежился, ощущая как стало холодно после того как солнце опустилось еще ниже к деревьям, торчащим за забором, окружающим склад. Застегнул толстовку под самый подбородок. Темноволосый вообще был в одной футболке. При одном взгляде на его голые руки Дерек сам чуть не покрылся гусиной кожей.
Пора было валить. Тем более, что последний автобус мог уехать практически с минуты на минуту, а путь до города пешком был не близкий.
-Хочешь есть? Я угощу тебя бургером. — прямо и немного настойчиво предложил Дерек. За те унылые дни простудной болезни с соплями и кашлем, когда он не навещал Эллиота, у парня накопилась приличная по его собственным меркам сумма карманных денег, которые раньше он тратил на всякие пустяки для нынче покойного пса.
Куперу захотелось как-то возместить то злое зло, которое он причинил мексиканцу, успокоить свою ворчливую совесть, которая нет-нет, да вдруг начинала его грызть, как сумасшедший хомяк облезшие прутья своей клетки. Да и у самого Дерека в животе уже время от времени раздавалось характерное урчанье недовольного вынужденной затянувшейся голодовкой желудка.
Когда Джессики не бывало дома сутки или она уходила на работу раньше, чем её единственный и неповторимый сын брел на кухню вниз по лестнице — весь рацион правильного и полезного для растущего организма питания летел к чертям собачьим. Поэтому в желудке Купера за весь день побывал только шоколадный батончик и бутылка спрайта.
- И молочным коктейлем — добавил Дерек, мечтательно глядя перед собой. Да, это он сам определенно точно хотел молочный коктейль. Холодный и густой, с песчинками сахара и льда, таявшими на языке и раздражающими горло до першения.
Вязкий сладкий вкус клубники оставшийся во рту после вейпа будто дразнил и намекал о том, что попить коктейль было бы очень кстати.
Клубничный. Или ванильный. А может шоколадный?
От нетерпения он аж подскочил со ступеньки.
- Меня зовут Дерек. - улыбнулся он латиносу, потом быстрым движением убрал челку со лба и протянул мексиканцу руку - а тебя?
Отредактировано Derek Cooper (13-03-2019 17:48:50)
Поделиться1523-03-2019 22:11:53
"Я люблю Эллиота" - прозвучало как неожиданное откровение и признание, от которого вдруг болезненно кольнуло в груди. Болезненно приятно. И Бальдассаре сжал пальцами край нелепо розовой футболки, чувствуя, как мочки ушей становятся пунцовыми от... Смущения? Стыда! Бальди резко одернул себя, напоминая, что он - не Эллиот. Эллиот - это пес, который позволял Дереку себя любить, почесывая изредка за ухом или, что было гораздо чаще, угощая очередным лакомством. А он - Бальдассаре Гонсалес, человек, о котором Дереку Куперу абсолютно ничегошеньки неизвестно, разве что, тот прискорбный факт, что в свое свободное время он ошивается на старых складах и наблюдает за тем, как бомжи убивают собак, или отсиживают задницу в школьных туалетах. Так себе увлеченьица. Бальди усмехнулся, прижимаясь губами к ладони и упираясь острым локтем в жесткое колено, пытаясь сдержать невольный смешок.
-Отвратительное имя. - наконец-то он смог произнести это вслух, не намекнуть недовольным ворчанием или сопением, не рыкнуть и не тяфкнуть в ответ, а оформить мысль, не дающую покоя, в слова. - Уверен, пес был от него не в восторге. - еще бы! В мире есть столько красивых имен, а Дерек выбрал для него самое идиотское. Зарывшись кончиками пальцев в густые и непослушные волосы у виска, Бальдассаре наклонил голову вперед. Ему вообще не везло с имена. Его отец был ничуть не лучше Купера. Разве глядя на него, кто-нибудь подумает, что его зовут "Бальдассаре"? Ха! Скорее, он похож на какого-нибудь Винсента или Жози. Точно Жози! Все Жози - хилые, бесхарактерные дрещи. А Бальдассаре? Других Бальдассаре Гонсалес в своей жизни не встречал, но был уверен на все сто и еще один процент сверху, что они на него не похожи. Ну, по крайней мере, отец не назвал его Илдефонсо или Мэксимиэно. У мексиканцев полно глупых имен, так что стоит быть благодарным хотя бы за то, что ему досталось не самое худшее. Окутывающий задворки города вечер отвратительно прохладным ветром лизнул нагие шею и руки Бальди, заставляя того зябко поежится, втягивая голову в плечи. Он был уверен, что вернется домой еще к обеду, но... Бальдассаре шмыгнул носом и поднял на Дереке недоверчивый взгляд. Жрать хотелось. Но жрать за счет другого парня? Папа назвал бы это не самой хорошей идеей.
-Я не голоден. - нагло соврав, Бальди поднялся, отряхивая задницу от пыли и по-осеннему жухлой травы. Желудок обиженно и утробно заурчал, протестуя против столь откровенной лжи, но Бальдассаре со всей возможной невозмутимостью сделал вид, что это не его живот издает стоны умирающего от голода кита. Сперва он угостит его бургером, а что потом? Предложить попить молочный коктейль через свою соломинку? Бальдассаре передернуло. Не то от холода, не то от брезгливости и отвращения. Думать о Купере плохо не хотелось, но голос отца настойчиво звучал где-то в затылке, и легче было размозжить свою голову о камни, чем забыть его дельные советы. Иногда Бальди сомневался, что папа говорит правду, но... Но тут Дерек заикнулся о молочном коктейле, и Бальдассаре в очередной раз убедился в том, что папа умней. С каждым сказанным Купером словом воздух окрашивался сладковатой порцией приторного клубничного аромата, щекочущего нос изнутри. Не сдержавшись, Бальдассаре громко и отчаянно чихнул, зажмурившись и тряхнув головой. Он всегда так чихал, даже когда был псом.
-Баль... Бальдассаре. - неуверенно и быстро пожав парню руку, Гонсалес поспешно сжал кулак, запустив его поглубже в бездонный карман, скатывающихся с задницы джинс. У него вообще ничего не было по размеру. Все или велико, или очень велико. - Знаю, имя ничуть не лучше, чем "Эллиот". - Бальди попробовал было улыбнуться, но вышло не очень-то, и подобие улыбки быстро померкло, оставив после себя лишь намек на робкую усмешку. В отличие от Дерека, который о нем ничего не знал, Бальдассаре было известно о Купере, если не все, то многое, и все же он чувствовал себя неловко от стойкого ощущения того, что нужно было что-то сказать или сделать. Бальди ощущал себя, словно танцор народного театра на балетной сцене. Растеряно и нелепо. Облизав обветренные губы, Бальдассаре опустил взгляд на свои руки. На левом запястье по-прежнему укоризненно поблескивал металлический жетон с выжженной буквой "Э". Прищурившись, Бальди попробовал было развязать шнурок, но пальцы скользили, а обкусанные до мяса ногти никак ее могли поддеть туго затянутый узел с нужной стороны. Чертыхнувшись, Гонсалес поднял руку к лицу, начав мусолить узел во рту, покусывая плетенный шнурок острыми зубами. Когда узел, поддавшись, ослаб, Бальдассаре отнял руку от губ и окончательно развязал шнурок пальцами.
-Держи. - сжимая в кулаке два конца шнурка, Бальди протянул браслет-ошейник Дереку, виновато изогнув брови, отчего между ними на лбу образовалась кожная складка. - Можешь, носить сам, отдать другому псу, ну или... Это... - Бальдассаре запнулся, тихо продолжив, через пару секунд, - похоронить.
Страница: 1
