Этот город казался ему достаточно... тесным. По крайне мере после огромных мегаполисов, где люди проносились мимо друг друга с самым минимальным процентом возможной встречи, осуществимой на столь узком пространстве; Аркхем же казался более камерным, подкупольным, местом, где, хоть людей и достаточно, но все же не настолько. А ведь во времена его юности города размером с этот считались столицами,  перенаселенными даже порой, но то были далекие времена, о которых напоминают лишь какие-то отдаленные отголоски воспоминаний, ярким всполохом вспыхивающие в собственном сознании и тут же затухающие - ничего не значащая вспышка. Роланд научился оставлять прошлое в прошлом.
- Профессор, - сидящая рядом методистка смотрела внимательно, словно размышляя, начать ли тыкать в дракона палочкой, проверяя, не прихватил ли того сердечный приступ в немом исполнении, или же просто забыть и дальше продолжить делать свою работу.
- Задумался. - Роланд коротко кивнул, вновь возвращаясь к предмету крайней заинтересованности, что сейчас, в свете высоковольтных ламп, раскрывала всякую свою сторону под любыми углами. Старый фолиант времен правления Генриха VIII, обтянутый бычьей кожей, с вкраплениями драгоценных камней - настоящая редкость и, что куда как важней, одно из самых дорогих приобретений института. Первоначально, это была лишь краткая идея, Роланд давно считал, что студентам нет интереса просто слушать рассказы старика и смотреть на картинки, отчего они все чаще смотрели в экраны телефонов, а вот увидеть редкость, ту самую, которая всегда была такой редкой и оттого недосягаемой - это разжигает интерес куда как активней. Да и сам институт, способный создать условия хранения и последующей выставочной экспозиции приобретал определенный статус в глазах научного общества. В общем Роланд делал именно то, что так хорошо умел - лил в уши и получалось это на редкость хорошо, настолько, что уже через четыре месяца на новеньком столе лежал не новенький фолиант, блистая своей стариной и временными ранами.
- Давно летит по земле молва. Зеленеет древних холмов трава. Меняют деньги на любовь - Зеленые рукава. - Роланд прошелся пальцами в стерильной перчатке по чуть шершавому листу, кое-где из желтого ставшего черным, но все еще прекрасно дающим рассмотреть витиеватые узоры каллиграфических букв, складывающихся в строчки.
- Зеленые рукава из Виндзорских насмешниц, - произнесла методистка, нагибаясь над листом, в свете ламп ее глаза сияли каким-то нездоровым светом.
- Причем с нотами, - Роланд аккуратно провел ногтем там, где, как оказалось, далеко не клякса была на листе, а часть витиеватого узора, имитирующего нотные листы и растительность на деревьях одновременно. Англичане любили помпезность. Это было даже интересно, во времена, когда царила часть той истории, а короли воевали с церковью за власть, он был далеко от всего этого. На самом деле, дракон был одним из тех, кто предпочитал тихие места людным городам и огромным дворцам, в этом проявлялась его дикая натура, желание забиться в какую-нибудь пещеру и сидеть там. Так продолжалась много лет, покуда от людей еще можно было прятаться, ну а сейчас, когда их плодилось все больше и больше, он приучил себя жить среди большой плотности населения и не испытывать при этом дискомфорта. Можно было бы погладить себя по голове за такие старания.
- Ох, эти старые легенды, - Роланд перевернул страницу, поддерживая ее у основания корешка, где она была сшита нитками, чтобы не развалиться. - Король написал эту песню, добиваясь любви женщины, что ему не принадлежала. Страсть была такой сильной и такой вожделенной, что даже наличие официальной жены не особо остановило. Как и то, что после он этой любовнице отрубил голову. Пример того, как власть делает из королей капризных детей. - Дракон фыркнул, продолжая изучать ровные строчки и сюрреалистические изображения, уже давно выцветевшие. Это будет, право слово, долгий вечер...

Методистка ушла пару часов назад, забыв закрыть за собой дверь и морозный осенний воздух пробивался сквозь приоткрытую щель входной двери, но заметил он это не сразу. Человеческое тело его, если так подумать, было, все же, уязвимо, без своей чешуи оно ощущало холод, морозь, боль и периодически на нем появлялись надрезы, натертости и шрамы, но никогда ожоги; на его ноге, той самой, которую раздробил выстрел из ружья, шрамированным цветком расцвела причина его вечной хромоты; он привык рассказывать всем, что все это было неосторожное обращение с оружием по юности и все. Обычно этого хватало.
Дракон чуть нагнулся, помассировав глаза. Наверное тоже нужно отправляться домой, но какая разница - там было тихо и неинтересно, а лекции у него начнутся после обеда - успеет еще выспаться.  Он вновь повел плечом, разминая затекшие мышцы, углубившись в чтение, вернее, в попытки разобрать написанное - странный слог и время все же сделали свое дело.
Если бы он был человеком - он бы отчетливо ощутил это - запах дыма. Едкий, сам по себе, но этот запах был настолько привычен дракону во всех своих ипостасях, что он просто не обратил на него внимание, да и вряд ли бы вообще обратил, если бы свет не замигал, заставляя отвлечься - проводка резко закоротила, лампа вспыхнула и тут же погасла. Ругаясь, Роланд обернулся, тут же понимая, что не так - резкие тени падали на пол, отбрасываемые оранжевыми языками пламени.
Пожар.
Наверное, не самая умная мысль была, устраивать хранилище в старом корпусе, там, где больше всего проблем с проводкой и со старым оборудованием, но Роланд точно знал - если предлагают, то бери, ибо это лучше, чем ничего, чем он и воспользовался. Кажется, что-то все же коротнуло, замкнуло, он толком не знал, не разбирался в этом еще со времен, когда Тесла и Эдисон друг друга крыли детородными органами на счет патентов. Знал он одно, пожар был сильным, достаточно сильным, чтобы человек, если бы он им являлся, уже угорел бы от дыма или от жара. Роланд развернулся, на столе сиротливо лежал фолиант и словно бы кричал не оставлять его одного на погибель. Дракон выругался, стягивая с себя куртку и свою рубашку, выливая на последнюю давно уже остывший стакан своего кофе, после чего оборачивая в мокрую тряпку дорогое и важное историческое наследие - уж лучше пусть будет в пятнах от кофе, чем полностью сгорит. Вариантов было много и не было совсем - в этом полуподвальном помещении не было окон, чтобы выбить их и выбраться, балка единственной двери подозрительно трещала под натиском огня и, если честно, получить по хребту он опасался, огонь ему ничего не сделает, а тяжелый кусок древесины вполне может поломать ему позвоночник. Идея пришла вместе с осознанием, что он, похоже, действительно стареет, выуживая из кармана брюк новенький телефон, подаренный ему внуком перед отъездом в Аркхем.
- Мискатоникский университет, старый корпус 2В, в полуподвальном помещении начался пожар. - Да и церемониться он не любил, на Роланда, в прямом смысле слова, готов был свалиться потолок и этого он и правда опасался, но куда как больше он волновался о фолианте, любовно прижимая его к груди. - Быстрее.
Немного подумав, он скинул ботинки, если температура поднимется еще выше, то резина начнет плавиться и прилипнет к ступням, а это не самое приятное ощущение - выковыривать из собственной кожи куски резины.