Какой сегодня день?

По календарю - 29 октября, понедельник. По времени - первый рабочий день после двухдневных выходных. По погоде – стандартный холод второго осеннего месяца - промозглый и дождливый.

По работе Себастиана Валентайна этот день был совершенно таким же, как и тысяча других до: прием пациентов, посещение аркхемской психиатрической клиники ради обхода и немногочисленных дел, бумажная волокита в своем кабинете и обработка внутренней корреспонденции. Большинство садящихся в кресло людей сегодня – давние знакомые, рассказывающие о своих победах и неудачах. Еще был один новенький – 45-летний маг с неврастенией, которому, по-хорошему, надо было обратиться к врачу еще лет двадцать назад. С ним у доктора отношения так и не сложились – тучный мужчина постоянно ерзал в кожаном кресле и никак не хотел идти на контакт, прикрываясь «голосами в своей голове, которые запрещают выкладывать прошлое перед мозгоправом».

Казалось бы, совершенно обычный день. Но уже с самого утра Себастиан ощущал какое-то непонятное чувство, усиливающееся с наступлением вечера. Что-то, что он никак не мог идентифицировать даже при помощи магии.

Это чувство все еще оставалось внутри доктора Валентайна, когда ровно в семь вечера он открыл дверь своего кабинета, приглашая внутрь последнего пациента на сегодня – Ноэля Найтшейда.

Ноэль. Человек, с которым Себастиан познакомился уже через год после своего переезда – он пришел в кабинет неожиданно, без записи и предварительного уведомления. Пришел, но еще долго мялся возле двери, не решившись собраться с силами и постучаться. Доктор услышал его сам – чуткий слух зацепил незнакомые вздохи и еле слышимое цоканье каблуков туфель о керамический пол коридора. Они почувствовали друг друга практически сразу, однако Валентайну потребовалось некоторое время для того, чтобы заглянуть в душу новоиспеченного пациента. Глава семьи Найтшейд, дважды Верховный и маг-целитель, «воспитанный» вампирами – Ноэль выглядел в глазах Себастиана как удивительный объект для исследований с ярко-очерченными скулами и непослушными волнистыми волосами. Он оставался таковым и сейчас.

Почему-то они никогда не здоровались друг с другом и лишь кивали вместо приветствия, в тишине занимая места в креслах. Себастиан опускался в свое мягко и спокойно, в то время, как движения Ноэля даже спустя столько лет общения оставались рваными и как будто слегка стесненными. Но, как ни странно, этот человек знал каждый миллиметр кабинета психотерапевта лучше всех в этом проклятом городе.

— Может быть, выключим свет? – первая фраза между доктором и пациентом брошена последним слегка раздраженно и немного резко для первых двух минут общения, но Себастиан все понимает. Понимает и, молча встав и пройдя несколько шагов, крутит цилиндр выключателя, уменьшая яркость энергосберегающей лампочки в помещении практически до минимума. Он специально просил главного врача больницы сделать в кабинете психотерапевта мягко переключаемый свет еще несколько лет назад. Все ради пациентов. Все ради их комфорта.

Валентайн возвращается на свое место так же невозмутимо, как и в прошлый раз. Замечает полу-прикрытые веки своего пациента и четкую мелкую дрожь, с которой подушечки его тонких и ухоженных пальцев прощупывают обивку подлокотника. Молчит столько, сколько нужно для того, чтобы они оба собрались со своими мыслями.

И чувствует то, чего никогда не чувствовал прежде.

— Я не знаю, что говорить сегодня, Себ, мне стало непросто с тобой разговаривать, - Ноэль начинает первым. Начинает так, как никогда прежде не начинал. Себастиан чувствует, что эти слова даются ему с трудом, от чего вопросов в голове в миг становится больше, чем ответов. Врач слегка наклоняет голову к правому плечу, пытаясь уловить малейшее необычное движение тела Найтшейда, ведь если сам человек может сорвать в чем-либо, то его физиология не соврет никогда.

Но Ноэль двигался как обычно - неспокойно. И это всегда безумно ему шло, потому что будто подтверждало, что именно этот Найтшейд не вампир с их выверенными и уточненными движениями, а маг. Живой.

— Чувствуется какое-то напряжение, ты не замечал? Мне больше не нужна твоя помощь, как специалиста, но я продолжаю сюда ходить и платить деньги за то, в чём не нуждаюсь. Потому что мне хочется с тобой разговаривать, и я думаю, что это неправильно. Давай это будет тема моей терапии на сегодня.

Они встречаются взглядом и несколько затянувшихся секунд даже не моргают.

— Неправильно? – Себастиан говорит сухо и настолько тихо, что если бы дождь за окном слегка усилился, то слова бы утонули в шуме барабанящих о стекло капель. – Почему это неправильно, Ноэль? Я слишком давно лечу тебя, чтобы ты так просто перестал посещать этот кабинет.

Врач берет очередную паузу молчания для того, чтобы обдумать сказанные Ноэлем слова. «- Значит, не нуждаешься… Если ты чувствуешь себя стабильно, то я не имею права держать тебя здесь. Но ведь ты не стабилен…» - врач мысленно разговаривает сам с собой, закрыв телепатический канал и обрубив любую возможность подслушать себя кем-либо. «- Я вижу, что тебя все еще ломает. Я чувствую это...»

— Меня от тебя в дрожь бросает.

Ноэль бросает эту фразу на выдохе, смело и неожиданно.

Себастиан, превосходный и стабильный психотерапевт, внезапно чувствует, что его тело реагирует. Реагирует не так, как обычно. Реагирует тремором ладоней, звоном в ушах и участившимися ударами уставшего сердца. Он не понимает, почему его идеальный контроль собственной физиологии дал сбой.

— Ноэль?... – имя немым вопросом застывает в воздухе. Его обладатель кашляет, прикрывая рот ладонью, и нервно дергает плечами.

— Что-то не так, Ноэль? – голос предает своей сбивчивостью. – Я не понимаю тебя; пожалуйста, объясни, что ты имеешь в виду. Так, как сможешь.

Валентайн действительно не понимал. Ни того, что подразумевает его собеседник, ни того, что происходит с ним самим. Чувство внутри все еще жило и двигалось между органами электрическим импульсом – вот закололо кончики пальцев, а вот уже неприятно заныл низ живота. И все равно все это время врач не сводил глаз с пациента, пытаясь вновь поймать его взгляд и прочесть в нем хоть какой-то ответ на свой вопрос.

Отредактировано Sebastian Valentine (29-01-2019 03:35:42)

В вечерних сумерках и максимально приглушенном освещении лица Ноэля практически не видно. Тусклые лучи единственного фонаря за окном проходят через стекло и лишь подчеркивают два темных силуэта, которые расположились напротив друг друга в однотипных креслах доктора и пациента. Эти тени были диаметрально противоположны: силуэт Ноэля отличался волнистыми растрепанными волосами, небольшой сутулостью в плечах и острыми чертами лица, которые еще сильнее подчеркивал приглушенный свет с улицы. Образ Себастиана, наоборот, был более точеным – прямая спина, уложенные назад волосы, слегка поддетые сединой, и неестественно для 94 лет морщинистое лицо, выражавшее совершенную усталость от жизни, работы и однообразного одиночества.

Они смотрят друг на друга слишком внимательно, как будто пытаются установить ни то телепатический, ни то гипнотический контакт. Но на деле все оказывается намного проще – они лишь стараются уловить что-то неестественное во взгляде друг друга. То, что не идентифицируется даже при помощи магии.

— Да все не так, – слова Ноэля звучат как приговор. Эта простая фраза могла нести в себе тысячу и один смысл – не так проходят сеансы, не так работает терапия, не так протекает жизнь, не так развиваются отношения; для врача слышать такое от своего пациента слишком страшно, ведь, получается, именно Валентайн виноват в том, что у Найтшейда «все не так».

Но когда Себастиан улавливает слово «чувство», его внутренности в очередной раз предательски сводит и все прошлое отходит на второй план. Доктор не знал никаких чувств и эмоций, кроме тех, которые выражали его пациенты во время сеансов терапии. Весь спектр человеческих реакций проходил исключительно через стены этого кабинета; за ними же в жизни врача не происходило совершенно ничего, кроме ежедневного дня сурка – утренняя домашняя рутина, пешая прогулка до больницы, жизнь в стенах дубового кабинета, такой же путь обратно в старый дом на окраине, вечерние занятия, так или иначе связанные с дневной занятостью и беспокойный сон. Ничего более – никаких радостей, никакого горя. Ни веселья, ни грусти, ни страха, ни печали.

Именно поэтому сейчас Себастиан чувствовал, как его сознание переплетается с совершенно новым состоянием, которое он прекрасно понимал с теоретической точки зрения, но никак не хотел признавать на практике.

— …И потом я хотел, чтобы ты прикоснулся ко мне снова. Лучше — дольше. Понимаешь?

Он понимал. Более того – в тот день он чувствовал тоже самое. Тогда Себастиану казалось, что на плечах Ноэля не было ни тонкой куртки, ни джемпера, ни футболки, - только голая кожа, обжигающая сильнее любого адского пламени. Доктор понимал, что эти фантазии – лишь проделки больного сознания – естественно Найтшейд был одет и, более того, последнее время врач и пациент даже не касались друг друга открытыми участками тела (раньше Себастиан проводил терапию над Ноэлем при помощи касающихся его висков кончиков пальцев). Для телепатического и гипнотического контакта им было достаточно всего лишь взглянуть друг другу в глаза, будучи готовыми. Они работали вместе слишком давно и тактильный контакт был совсем ни к чему.

Себастиан прокручивал в голове недавние события, а Ноэль ждал его ответа. Вероятно, он хотел услышать какое-то одобрение (или неодобрение) сказанному, но в горле Доктора окончательно пересохло, а губы перестали двигаться совсем, поэтому он лишь коротко кивнул, приложив к, казалось бы, такому простому движению головой какое-то невероятное количество усилий.

— Сейчас я не смотрю на тебя, чтобы не забывать слова. У меня была Гвен, есть дети, и я совершенно не понимаю, почему сейчас в голове всё складывается именно так, как складывается. Но, может, ты поймёшь. Это было бы чудно, знаешь. И я же не глухой, у тебя и самого сейчас голос скачет. Так что, всё ты понимаешь, – не один Валентайн в данную минуту мог читать людей и их физиологию. Ноэль знал его слишком хорошо, чтобы так просто не заметить отчаянно скрываемые реакции тела. И как бы доктору не хотелось в этом признаваться, но здесь и сейчас он был совершенно беззащитен перед сидящим напротив собеседником. Как минимум потому, что сам позволил себе быть слабее обычного.

— Я считаю, что это – как влюблённость.

Внутри что-то оборвалось. Себастиан почувствовал, как его зрачки в момент расширились, а руки сковало невидимой силой, как будто самый сильный телепат залез в его голову и хорошенько в ней поковырялся.

Но на самом деле это был вовсе не телепат. Это был Ноэль, который одной фразой разрушил все, что так старательно выстраивалось между ним и Себастианом долгие семь лет. Все пошлом крахом – гипнозы, изучение мозга, тяжелые воспоминания, долгие разговоры, коммуникационная терапия, курс приема таблеток и расписание приемов. Все.

Больше не было ничего; весь мир сжался до пятнадцати метров дубового кабинета. Колесо Сансары дало оборот, и теперь вселенная как будто запустилась заново. И в этой вселенной придется как-то жить, и более того – вновь учиться взаимодействовать с человеком, который за несколько секунд будто бы снял пелену с глаз, открыв совершенно страшную и невероятную правду.

— В моём воображении произнести это было гораздо проще, – Ноэль улыбается. Конечно, врет. Прячется за фальшивой радостной эмоцией, чтобы скрыть внутреннее напряжение, которое уже переливается через край у них обоих. Но Себастиан не возражает, а лишь медленно переводит взгляд с точки на лбу Найтшейда куда-то за его спину. Самообладание возвращается быстрее, чем приходит реальное осознание произошедшей ситуации, и тело начинает поддаваться внутреннему стержню, и от того двигается уже более уверенно и собранно.

— Вероятно, ты хочешь, чтобы я тебя выгнал, – Себастиан начинает чересчур медленно, делая значительные паузы между иллюзорными запятыми и как будто смакуя каждое сказанное слово. – Запретил бы тебе впредь здесь появляться и закрыл двери кабинета. Для того, чтобы мы больше никогда с тобой не пересекались ни при каких обстоятельствах.

Тяжелый вздох прерывает начавшийся поток сознания.

— Наверное, я бы тоже этого хотел. Но я не могу, – в голосе звучит еле слышимое отчаяние и извинения за все, что произошло за эти семь лет. – Мы оба чувствуем, что и со мной что-то происходит. Очень тяжело признаться себе в том, что позитивный перенос* все-таки случился, как бы ты не пытался его избежать.

«— Это – как влюбленность,» - Себастиан так и не нашел в себе силы сказать об этом вслух, поэтому стыдливо ограничился посыланием единственной мысли в голову Ноэля. «- Я, как врач, обязан говорить тебе правду, поэтому считай это ответным признанием. Извини.»

В какой-то момент Доктор стремительно встает со своего кресла. Света в кабинете практически нет, поэтому лицо Себастиана скрывается в темноте окружающего пространства, а единственное освещение от лантерна за окном остается лишь на воротнике пиджака и галстуке. Медицинский халат уже давно висел на крючке дальней стены – врач предпочитал общаться с Ноэлем без намека на свою терапевтическую деятельность.

Валентайн делает единственный шаг вперед. Останавливается, сверху вниз смотря на сидящего в кресле Найтшейда – человека, который полностью разрушил его внутреннюю вселенную и ворвался в нее вихрем, ураганом и штормом в одном лице. Человека, с которым придется выстраивать совершенно новые отношения, которых у обоих не было уже очень давно.

Пациент, нуждающийся в лечении.

Доктор, нуждающийся в пациенте.

* Позитивный перенос – проявление чувств к пациенту от психотерапевта и наоборот.