Миновала третья неделя пребывания Калеба в роли нахлебника любимого дяди Роя. Рой вроде не имел ничего против, но младший из Петтерсонов своим положением несколько тяготился, а потому рад был первому жалованию. В музее он работал за печеньки, что пока еще не стало его удручать настолько, чтобы найти времени, проводимому здесь, лучшее применение.
Возня с "богатым" историческим наследием Аркхема заставила его иначе взглянуть на те аспекты работы, который он полагал скучными в своей сравнительной лёгкости, предпочитая сложности и загадки  тех времен, когда, судя по датировкам известных событий и сопоставления их с трудами Гомера, на землю по поводу и без спускались боги. У старинных записей, амбарных книг, чужих писем,  газет полуторавековой давности было своё очарование какой-то застенчивой щедрости на факты, истории и странности.
На общем фоне самых разных, разрозненных и подчас имеющих характер слухов, упомянутых в частных записях, историй, путевой дневник несчастного торгового агента М.С. Виннера, скончавшегося в местной гостинице, не особенно выделялся. Письмо одной дамы из Провиденса, надиктованное, как было отмечено в тексте, старшей горничной, поскольку сама автор послания тяжело болела и тревожилась о скорой своей кончине, представляло собой длинный перечень указаний, которым должна была следовать некая Маргарет. Указания были более, чем странными, но последнее из них Маргарет Харт точно не выполнила, поскольку оно касалось самого письма. А, может быть, письмо вовсе не попало к миссис Харт...
За каждым нюансом, каждой строчкой таилась своя история, связанная с каким-то, некогда жившим в Аркхеме человеком.
- И у меня с каждым днём всё больше и больше складывается ощущение, что в осознании жителей вашего города не то что в середине XIX  века, но и в двадцатом, властвовала убеждённость в существовании ведьм и колдунов. Неужели так сказалось наследие салемского процесса?
Сейчас, после всего произошедшего, он скорее недоговаривал, чем откровенничал, касаясь этой темы. Но Дженнифер Холт, чудесная девушка, необычайно располагала к откровенности своим талантом слушать и слышать. Калеб  в какой-то момент даже стал считать, что ей действительно интересны его  музейный байки об Аркхеме. Они познакомились с подачи Роя и Калеб подозревал, что в какой-то момент, когда его не было рядом, дядя шепнул Дженни Холт что-то вроде: "Ты приглядывай, пожалуйста, за этим балбесом".
Доказательств у этого предположения, разумеется, не было. Но если  отказаться от этой теории, можно было считать, что Дженни несколько часов провела в его обществе за крайне странным занятием, исключительно потому что ей было интересно. Калеб же просто намеревался поставить эксперимент - воспроизвести один, как ему казалось, несложный магический ритуал, итогом которого, если верить написанному в книге из "Лавки дурных снов", стала бы возможность для мага видеть в чаше с водой грядущие события.
Но воды не абы какой - а непременно из семи тайных источников. До этого ему попалась газетная заметка, где говорилось о намерении некого Джеронимо Айронса засыпать землей семь колодцев, якобы распространяющих скверну. Джеронимо пропал как раз когда с группой добровольцев отправился осуществлять свой план.
А Калебу эта короткая заметка в бостонской газете начала XX века вспомнилась именно из-за упоминания семи колодцев - семи источников.

Шесть они с Дженни нашли. Четыре находились в лесу за пределами города, но не слишком далеко от него, два оказались теперь на территории домов, но, как ни странно, сохранились идеально и даже вода в них была.  А вот последний...
- Значит, ты уверена, что этот колодец мы найдём во дворе музея? - в голосе молодого человека звучал лёгкий скепсис, - но, Джен, я хожу здесь каждый день три недели, и если бы здесь был колодец, я бы точно его увидел.

Свой небольшой челлендж Петтерсон проходил с увлечённостью энтузиаста. Воссоздавал ритуал, стараясь через все простые действия с ним связанные понять, что было в головах людей, всерьёз веривших, что вода из семи разных источников может вдруг обрести сказочные свойства. Будь в Аркхеме центральное водоснабжение в те далёкие времена, когда сюда попали сведения о подобных практиках, вероятно, хватило бы и простой прогулки по соседям с просьбой налить из под крана воды в принесённую бутылку.
Но упрощать себе задачу подобным образом он не стал.
Его личный опыт долгих изнурительных упражнений под присмотром инструктора, когда завершился постельный режим и встал вопрос восстановления ослабевшей за несколько месяцев мускулатуры и укрепления мышц, позволял считать, что человек, не следовавший программе или инструкции буквально, не имеет права, потом обвинять кого-либо, кроме себя, в неудаче.
Ну а в удачу, в чудесные отражения картин будущего в деревянной или керамической чаше с водой, он, разумеется не верил. И тем не менее, эксперимент должен был быть сделан строго по писаному.
- Ты права, - признал он, следуя за Дженни в неухоженные заросли каких-то кустарников. Резные, рдяно-оранжевые, листики  на них изрядно облетели и теперь лежали пестрым, богатым ковром на привядшей траве, - трудно спорить с тем, кто может противопоставить трем неделям целую жизнь.
В голосе Калеба сквозила легчайшая ирония, но без тени обиды. Дженни Холт просто вызвала у него легкое чувство умиления и своей готовностью помочь, и невинным в подобных выражениях чувством превосходства старожила над новичком.
И все же… она, действительно оказалась права. Под сваленными грудой старыми, чёрными от времени досками можно было разглядеть нечто  высотой  в пару футов.
Пристроив свой рюкзак под одним из кустов, Калеб взялся убирать ближайшие доски.
Но информация о воде его остановила.
- Не похоже, чтобы сюда кто-то лазил в последние годы, - он поддел носком кроссовка небольшую моховую шапку у стыка между двумя тёсанными камнями, проглядывавшего в дыре между досками, которыми некогда обнесли колодец, сколотив что-то вроде короба, - Сколько лет твоей информации об отсутствии воды?
У него имелись и другие уточнения, но, не будучи геологом, сформулировать их тотчас Калеб затруднялся, а читать непрошенные лекции о том, что даже в разное время года уровень воды в колодце меняется, не считал нужным хотя бы потому, что знал об этом в теории.
Да и набрать воды из шести предыдущих у них получилось просто спустив  на бечёвке обычную бутылку для воды из тех, что наиболее удобны для спортсменов и туристов. И вряд ли уровень грунтовых вод мог вдруг упасть в одном месте настолько критично, чтобы повторить  это в седьмой раз не удалось.
- Если нам всё же не повезет, - он вернулся к прерванному занятию и  отбросил за кучу мусора одну за другой пару коротких деревяшек с торчащими из них кривыми гвоздями, - придётся просто поискать другой колодец. Во дворах самых старых особняков должны сохраниться колодцы. Где-то заколоченные, а где-то и вполне ухоженные, как часть садового оформления. Или наберем воды из реки. Тоже источник. Хоть и совсем не тайный.
Очередная доска не поддалась и Калеб поднял взгляд на девушку:
- Не поможешь? Если вытащить вот эту доску, то мы, кажется, даже увидим, как был закрыт сам колодец.  Не убирать же всё, пока не станет ясно, что это действительно необходимо.

- А сколько лет назад эта информация была актуальна, прежде чем стала знаниями экскурсовода? - в тоне молодого человека слышалась ирония.
Впрочем, разрушать представления спутницы о фактическом уровне осведомленности тех экскурсоводов, что ведут посетителей по залам музея, следуя досконально вызубренной программе, Петтерсон не стал. Был на их месте сам совсем недавно, выкручивался, как мог, когда задавали действительно стоящие вопросы по той или иной затронутой обзорным сообщением теме.  Ну, конечно, в Аркхеме, вполне возможно, экскурсоводы имели ученые степени и являлись профессорами каждой из областей, о которой рассказывали.
Но Калеб полагал, что ещё через пару недель, как во многих американских и европейских музеях, где определённую часть работы выполняют волонтёры, ему доверят файл с здешней экскурсионной программой. Так, на случай если на горизонте появится школьный автобус со старшеклассниками,  жаждущими приобщиться к богатейшему историческому наследию аркхемского музея.
Но до того дня еще следовало  дожить.
Oн принял из рук спутницы пластиковую бутылку, отвинтил крышку с клапаном и привычно затянул  под резьбой петлю.
- Повезет, если мы успеем, - сообщил он,  бросив в бутылку чистый, заранее приготовленный камешек, ждавший своего часа на дне кармана. А затем стал опускать бутылку вниз, разматывая верёвку, - всё нужно сделать до полуночи и непременно в один день. Хотел бы я понимать причины,  по которым нельзя, к примеру, набирать воду в течение семи дней. Это хотя бы как-то объяснило бы семь источников…

Калеб хотел знать гораздо больше, но об этом можно было бы рассказать в другой раз, к примеру, коротая время в ожидании своего заказа в кафе.
Из тёмного зева колодца раздался плеск.
Бечёвки едва хватило,  и Петтерсон порадовался этому. Не хотелось бы рвать одежду, чтобы нарастить  к бечёвке несколько недостающих метров. Идея, не более, чем развлечение, точно не стоила подобных жертв.

Увлеченный, он не обратил внимания на взволновавшие Дженни звуки, а появления охранника и вовсе не опасался – они были знакомы, и возню у колодца в компании хорошенькой девушки легко можно было объяснить весьма романтичными причинами.
- Ну а теперь надо найти что-то ровное и относительно защищённое, - продолжил он, уже почти вытянув бутылку наверх. Я не рискнул оставлять всё дома – мы ведь могли и не найти здесь колодец и тогда пришлось бы добираться до реки, и закончить ритуал уже там.

Мужской шовинизм и хорошие манеры стали уже опасной роскошью, легко трактуемой как «сексуальные домогательства» со стороны прекрасной половины человечества. Хотя представители второй гендерной половины и даже условно существующей третьей могли бы возмутиться нетолерантностью самого деления по принципу прекрасности.  И Калеб, воспитанный родителями, в свою очередь, выросшими в устаревших понятиях норм и правил, остро ощущал, что пересекает некий условный порог и наблюдает качественную трансформацию ментальности американского общества, после которой мир уже никогда не будет прежним.

Но, тем не менее, не посягая на право Дженнифер определять, куда им идти, он оставлял за собой право нести собственный рюкзак, хотя бы потому, что его вес не превышал определённую врачами максимальную величину.
Они спешили, и Калеб был признателен девушке за то, что та шла быстро, и её не нужно было торопить. Тёмный парк, отделенный от восточной стороны музея втянул их в мешанину теней и чернильный провалов, и когда они выбрались на одну из аллей с благодушной кокетливостью почтенной матроны откыл им дорогу, освещённую стоящими по обе стороны фонарями. Сами фонари выглядели так, словно были установлены здесь в середине XIX  века, разве что желтый их свет был, определённо, электрическим.
Но они лишь пересекли центральную аллею и снова нырнули в густой сумрак и далее следовали одной из тех тропок, что люди протаптывают сами, не думая ни о каких ландшафтных планах.  Затем снова вышли на мощёную дорожку и оказались у какого-то строения в той же мере незавершённого, в какой и заброшенного.
- Отличное место!  - Калеб не лукавил, хотя сейчас его устроил бы даже тротуар с подветренной стороны забора, - фонарик у тебя?

Он нервно глянул на часы и, присев на корточки у стены с оконным проёмом, взялся расстегивать рюкзак, быстро, но внятно рассказывая Дженнифер, что они будут делать дальше.
- Это самый простой ритуал. Никаких мертвых кошек, безголовых куриц и прочего. Логика, как ты сама могла заметить, всё же есть. Но я тебе потом расскажу о симпатической магии. Сейчас зажигаем свечи, ставим чашу, я рисую на дне знак, а потом наливаем в неё воду. Равное количество из каждой бутылки. На всякий случай я пронумеровал их заранее, чтобы наливать в том порядке, в каком набирали, хотя это и не является условием. Ну и ритуальная формула. Заклинание вроде. Оно простое. Зажжешь свечи?
Он извлек из рюкзака обернутый полотенцем белый салатник, а из кармана - маркер. Чем именно рисовать знак на дне чаши в описании ритуала тоже не говорилось. Подразумевалось, наверное, что человек, практикующий подобные вещи, и сам это знает.

И все же, несмотря на всё свое здравомыслие и понимание, что просто ставит эксперимент, чтобы убедиться в заведомо известном результате, Калеб ощутил странное волнение, даже азарт.

Отредактировано Caleb Patterson (04-02-2019 11:44:27)

Реакция Дженнифер на ворвавшийся через оконные и дверные проёмы порыв ветра, задувший  половину свечей сразу, Петтерсона озадачила. Он не ждал вообще никаких изменений ни с водой, ни с окружающим пространством, и взялся за этот ритуал, чтобы получить отрицательный результат и тем самым раз и навсегда переместить все упоминания магии и ведьм в раздел крайне живучих аркхемских суеверий.
Возглас «Беги» заставил его обернутся и взглянуть туда, куда был устремлён взгляд девушки.
- Это же просто, - начал он и осёкся.

Галлюцинации не возникают  «просто» и они не бывают общими.
- … твоя шутка? Смешно.

Старую одежду нетрудно было раздобыть на чердаке, загримировать тощего подростка и оставить ждать полуночи, чтобы разыграть нового приятеля, решившего развлечься ритуалом черт-те знает какой по цвету магии – другого объяснения увиденному у Калеба не было. Смешно ему не было, он просто не знал, какой реакции ожидала девушка, решив его разыграть. Страха? Смеха? Но времени на догадки не было. Похожий на мертвеца мальчик в блузе с воротником-матроской и старомодных башмаках, рванул вперед…
К завыванию ветра над парком добавился не то вой, не то вопль, восходивший в высокую, на грани слышимости ноту, от которого тотчас заломило в висках.

Розыгрышем всё случившееся в следующие несколько секунд не могло быть. Оно не могло быть! Вообще!
Когда ребенок, не хватая даже, а просто вытянув руку, отшвырнул Калеба, квинтесенцией ужаса для того было не тронутое тлением грязное лицо с пустыми глазами, а ожидание удара. Сгруппироваться толком он не успел, слишком стремительным было движение, но ударился о стену не спиной, а левым плечом и бедром и, сползая на засыпанный мелким строительным мусором бетонный пол, увидел, как Дженни взмахом руки рассеяла призрачное нечто. Поджимая пальцы на ногах, Калеб почти с радостью ощутил как ноет ушибленное бедро. Его персональный кошмар, простой и реальный был много хуже, чем призраки - остаток жизни в инвалидной коляске в случае повторной травмы был очень и очень вероятен. И только сосредоточенность на внутреннем страхе, с которым он сжился за последний год не позволила в полной мере, даже на доступном ему уровне восприятия, осознать весь ужас случившегося.
- Вернётся? - переспросил Калеб опираясь на руку, чтобы подняться и всё еще сосредоточенный на внутренних ощущениях. Если не считать боли от ушибов,  он был цел. Поднялся на ноги и  поежился от ворвавшегося с порывом ветра через дверной проём холода, - Кто он?
Голос звучал ровно, сухо и спокойно, на осмысление того, каким тоном нужно говорить в данный момент не было ни времени ни сил.
Калеб без вопросов перевернул ногой салатник с водой и поднял две бутылки.
- Куда лить? вокруг? И...зачем, Дженни? Зачем лить воду, когда надо уходить?
Глупые требования обычно только кажутся глупыми тому, у кого недостаточно информации о происходящем.

Отредактировано Caleb Patterson (06-02-2019 13:57:04)

Если делать выводы, полагаясь на собственное зрение, с учётом реакции Дженнифер Холт, подтверждающей, что она видела то же самое, что и Калеб, он вызвал призрака. Было ли это истинной целью ритуала, ошибкой исполнителя, случайным совпадением – в настоящий момент не имело значения.
- Стой!, - крикнул Калеб и рванулся, было, вперед, за растаявшим в темноте мальчиком, - вернись!
Безуспешно. Он обернулся к своей спутнице и задал вопрос.
Если задавать правильные вопросы, то можно сократить путь от невежества к знанию, от заблуждений к истине.
- Дженнифер, ты уже сталкивалась с подобным? 
Вопросом это было исключительно по форме.
Недалеко, вероятно, за  сквером, послышался  вой, сначала он походил на волчье соло, но не прошло и десяти секунд, как его разорвали и забили завывания сирены.
Сигнализация? Машина спасательной службы?
Гадать не было времени. Задавать другие вопросы – тоже.
- Что нужно делать, чтобы…
Калеб не успел договорить, но его желание вернуть призрака осуществилось само собой. Только вперед выступила уже девочка, почти девушка, с развитыми локонами, падающих на грудь  светлых волос, серебрящихся не от внутреннего свечения, не то от слабого света ближайшего фонаря, падавшего через оконные проёмы внутрь бетонной коробки. На ней было длинное платье с кружевным воротником, светлое, мятое, в пятнах плесени и гниения. Уже знакомый им мальчик стоял справа, а слева серой дымкой обрисовался силуэт третьего призрака.
- избавиться от них, - выдохнул Калеб, мгновенно отказавшись от желания продолжить знакомство с призрачным мальчишкой.
Он помнил, как от взмаха руки Дженнифер тот рассеялся нитями сизого дымка и надеялся, что за истекшие пару минут она не забыла, как выполняется этот фокус.

Отредактировано Caleb Patterson (06-02-2019 20:08:55)

Что имела в виду Дженифер, говоря о железе, Калеб не понял. Смотрел он исключительно на призрачную троицу. И с таким вниманием, что даже не мог отвлечься на привычный, как фоновый шум города, анализ происходящего. Существа эти вызывали у него опасение, даже страх – не сами по себе, но тем, что они могут сделать. Нового полета и удара о стену Калеб точно не хотел. Опасение и любопытство. А еще, сопоставляя свои действия с их появлением, Калеб понимал и признавал, что именно он является виновником их появления.
Если отбросить всё априори невозможное, то, что останется – и будет ответом, каким бы невероятным он не казался (с). Если допустить, что все эти рассказы о ведьмах и колдовстве имели под собой реальную подоплёку, то…
Рассуждать об этом было некогда, и Дженнифер была права, потянув его к выходу.
- Ты уверена, что снаружи безопаснее? – спросил Калеб, переступая через нижний край дверного проёма, и обернулся.
Мальчик уже почти растаял в воздухе, а девочка, развернувшаяся в их сторону, стала полупрозрачной.
И тут старый вяз, росший  в нескольких футах от недостроенного павильона, с треском и протестующим стоном, накренился.
Ветер  хлестнул так, что Калеб сильнее схватил руку Дженнифер и шире расставил ноги, чтобы удержаться в вертикальном положении, но свист воздуха, рассекаемого тонкими ветвями, треск и хруст заставили парня обернуться, и теперь уже с его губ сорвался крик:
- Бежим!
Он потянул Джаннифер за собой, под таким углом от строения, чтобы ветер дул им не прямо в спину, а с левой стороны. Рассчитывая на то, что они успеют отбежать в сторону прежде, чем стихия, озлобившаяся не то на Калеба, не то на парк за музеем, не то на весь Аркхем,  покончит с вязом.
- Группируйся!
Он не знал, занимается ли Дженни спортом и умеет ли падать, но фигура её, и проведенный за долгими переходами от колодца к колодцу день  позволяла предполагать с определённой уверенностью, что считать Дженни йогуртно-клубничной неженкой было бы ошибкой.
Они упали на землю одновременно, сбитые с ног третьим или четвертым порывом ветра.
Калеб обхватил Дженнифер рукой,  придавливая  к земле и  одновременно притягивая к себе. Какофония звуков позади них позволяла вообразить, чем завершилось падение дерева и что было бы, останься они внутри того строения.

Жухлая трава щекотала нос и лоб, подсказывая, что урагану куда легче выкорчевывать столетние деревья, чем выдергивать из земли уже отжившие своё травинки.
- У нас два варианта, - Калеб начал было нормальным голосом, но понял, что не слышит сам себя и почти закричал, - вернуться теперь назад и переждать внутри той разввалюхи или двигаться к музею.

Отредактировано Caleb Patterson (17-02-2019 09:22:28)

К музею или не к музею - но правильным решением было выбраться из парка, подальше от деревьев, клонящихся под напорами обезумевшего ветра. Но всё же раскидистые вязы и старые клёны несколько гасили силу ветра, пусть даже некоторые из них и проигрывали в этой битве. На глазах Калеба и Дженнифер деревья уже не падали, но они видели уже лежащие на земле вязы -  мешанина агонизирующей на ветру листвы и веток, связанная с комом вывороченных из земли корней жирными черными линиями стволов.
Перейти улицу оказалось сложнее, чем пересечь парк - они едва держались на ногах, цепляясь друг за друга. Пытались говорить, перекрикивая гул ветра, втягивали голову в плечи, ежась под его холодными хлесткими ударами.
А в голове Калеба, среди множества мыслей и предположений, пульсировала одна, столь безумная, что он готов был отринуть её, предпочтя тысячу других рациональных версий случившегося. Простой ритуал, глупые слова, вода из семи аркхемских колодцев стали причиной всего этого, а исполнил этот ритуал, вызвав сначала призраков, никто иной, как он - Калеб Петтерсон. И хорошо, что сейчас были более важные задачи, чем необходимость анализировать каждое слово заклинания и пытаться понять, почему произошло именно то, что произошло.
Ворота музея закрыты.  И это, кажется, очень расстроило Дженни. Петтеросн перехватил руку девушки прежде, чем она снова ударила в железную дверь и потянул в сторону - к стене и вниз - на землю. Это неправильно, но в жизни всегда все не так, как в мануалах.
- Нет смысла ходить вокруг музея. Ждём. Просто ждём, пока утихнет ветер, - проговорил он, почти прижимаясь губами к уху спутницы.
Бродяжье-собачье одиночество у стены, у закрытых дверей, когда мир бунтует, когда творится нечто непонятное, когда все не как в инструкциях, но все же они, эти списки алгоритмов, как и что делать - правы.
- Потом либо я перелезу через забор и открою ворота, либо сможем уже идти. И...
Он не счёл правильным информировать девушку, что было бы лучше найти  яму или канаву - просто на этом отрезке дороги, вдоль стены, ограждающей территорию аркхемского музея нет ничего подходящего.
-  И ответь, почему ты знала, что делать с призраками? 
Формулировка вопроса, как всегда не случайна. И то что ни время, ни место, ни творящееся вокруг не располагают к отвлеченным беседам - совершенно не волновало Калеба Петтерсона. Его вообще мало что волновало, кроме личных задач, целей и интересов.
- Ты знала, что заклинание... - во рту пересохло в нос попала пыль и хочется чихать, Калеб отвернулся от Дженни, не договорив и прикрыл низ лица ладонью.
Несколько раз чихнул и поморщился, невольно отвлекаясь на мерзкое ощущение пыли и песка в ушах и волосах -даже холод не раздражал его так, как этот физический дискомфорт от осознания грязи на собственном теле.

Будь Калеб Петтерсон склонен к романтизму, то, сидя бок о бок с привлекательной девушкой, период знакомства с которой едва ли подразумевал возможность такой близости, он, несомненно бы позволил себе благодарность к силам природы, которые так быстро сблизили их м Дженнифер Холт, хотя бы для того, чтобы найти в происходящем хоть что-то положительное.
Калеб Петтерсон не был склонен к бессмысленным романтическим сравнениям и предпочитал факты и конкретику поэтике и лирическим отступлениям. И несмотря на то, что говорить им приходилось сближая головы, обсуждали они отнюдь не чувства личного характера или переживания по поводу происходящего вокруг. Дженнифер начала с рассказа об  очевидных вещах, о которых Калеб слышал, но относился к ним даже не скептически, а на уровне отсутствия личного опыта контактирования со всеми этими паранормальными явлениями - будь то призраки или инопланетяне. Но затем...
Дело было не в том, что она ответила, но как.
"Это же просто вода из колодцев..."
"А если не просто?". После того, как перед ним появились три призрака, после того, как один отшвырнул его, легко, играючи к стене заброшенного павильона, Калеб был готов строить новые логические цепочки через ряд допущений. "Если..."
- То есть тебе рассказывали, что делать, чтобы их прогнать? - уточнил он, не позволяя девушке уклоняться от основного смысла заданного вопроса и тут же досыпал сверху новых, - кто? почему? что именно ты сделала?
Там, во мраке павильона он мог видеть только жест рукой и то, что ни мальчик, ни явившиеся потом вместе с ним еще двое не причинили ей никакого вреда. Ну и её реакцию конечно. Сопоставить реакцию на призраков он мог только с тем, что видел в фильмах, а кино - недостаточно достоверный источник информации даже о поведенческих стереотипах в бытовых ситуациях, что уж говорить о столкновении с тем, что принято было называть "сверхъестественным".
Ветер не стихал и гул его в поднебесье сопровождался свистящими звуками и шумом со стороны парка.