Удивительное дело, но даже мрачность событий последних дней отходила на задний план в месте, которое было знакомо ему с детства и носило отпечаток сгинувшего на веки тепла и семейного уюта. Он был ребенком и этот остров являл собой как место развлечений, так и место приключений. Однажды они с его дорогой и почившей больше полувека назад сестрой отыскали здесь клад за что получили каждый по золотой монетке от матери, поощряющей своих детей за каждый мало-мальски значимый поступок. Здесь же он когда-то сломал ногу, свалившись с дерева, пытаясь поймать созданную двоюродным братом иллюзию большого зеленого ворона (Алистер был богат на выдумки с самого детства). Здесь он находился когда едва не подцепил тропическую лихорадку, зато умудрился ощутить на себе последствия едва ли не смертельного проклятия от которого пришлось избавляться долго и мучительно.
Церковь Ливии была святым местом для семейства Родриксов, но даже в нем младшие представители этого рода умудрялись устроить игру в догонялки, скользить по гладкому полу, чтобы затем получить выговор о кощунстве и непозволительном отношении к столь значимому для них месту.
Прошли десятилетия и теперь они стояли здесь, укутанные в церемониальное одеяния с печатью важности на лице и творили древнюю как мир магию. Магнус пытался почувствовать хоть какой-то благоговейный трепет от происходящего, проникнуться моментом, представить то предвкушение или же страх, который должны испытывать собравшиеся, но в большей степени претенденты на звание нового Верховного, но не мог. И едва ли тому способствовала недавняя трагическая гибель племянника. Он отвел взгляд в сторону, делая вид что увлечен наблюдением за игрой отблесков пламени на стене церкви и подавил в себе зевок.
Торжественная роль искателя жертвы накануне досталась именно ему, так что пришлось напомнить себе каково это отыскивать подходящую кандидатуру от которой бы за милю не несло перегаром. Конкретно для этого ритуала жертва должна была быть «благородной», только вот под данным словом в настоящее время подразумевали нечто другое, чем в веке так восемнадцатом. Не стоило забывать и о том, что принадлежность к конкретному полу когда-то так же имела немаловажное значение. Маги всех возрастов как будто в едином порыве хотели лицезреть перед собой молодую девственницу в прозрачных одеждах, а можно и без одежд, там уж кто пожелает.
На этот раз в жертву приносили мужчину в летах, с которым Магнус познакомился в одном из местных баров. Он довольно неплохо понимал беглый итальянский которым владел сам маг и после н-кого количества бокалов вина начал делиться с ним подробностями своей жизни. В какой-то степени он был даже счастлив, особенно после внушения этого счастья, эйфории, сходящей на нет вместе с проливающейся кровью.

- Твой сын бы пожелал выбрать в жертвы кого-нибудь менее человечного. Барана, скажем, - тихо заметил Магнус, стоя рядом с Алистером, который неотрывно следил за манипуляциями магов с кровью, будто ожидая увидеть погрешность в неизменном ритуале.
- Баран куда безобиднее любой из человеческих особей, - заметил он с тенью недовольства.
- Разумеется, - Магнус мог бы и промолчать, но оставить за собой право последнего слова в их длившейся все эти дни ссоре было слишком соблазнительным шансом. Ему уже было не интересно продолжать разговор, потому что взгляд сам собой наткнулся на побледневшее лицо молодой ведьмы с золотыми локонами. С явным напряжением она наблюдала за вытекающей из раны на горле кровью, боясь прикасаться к чаше. Их взгляды на мгновение встретились и Магнус кивнул, растягивая губы в подобии улыбки. Помогло плохо, куда действеннее оказалось громогласное:
- Юная леди, ритуал не терпит промедления, - Алистер мог быть угрожающим в своей манере, хотя по большей части пускал дым в глаза. Ему просто нравилось чувствовать себя настолько значимым.

- Всем удачи, - Магнус не менее торжественно развел руками, ловя на себе удивленные взгляды и откровенно недовольный со стороны брата. После этого испытание началось и все, что оставалось это лишь ждать. В тайне он конечно же симпатизировал молодой представительнице семейства Марлоу в большей степени из-за больших карих глаз и смуглого бронзового оттенка кожи, а еще потому что она была единственной женщиной.
Прежде чем услышать от Алистера пару ласковых в свой адрес, Магнус удалился в дальний темный угол, где, запихнув руку в ворот робы, вытянул миниатюрный фляжку с вином, которое старательно (не без помощи магии) разливал утром воспользовавшись местным погребом. Так уж вышло, что он всегда сторонился больших скоплений магов, но в замкнутом помещении церкви сделать это было проблемно. Оставалось надеяться, что придуманные по большей части братцем испытания быстро подойдут к концу и триумфатор вернется с браслетом быстрее, чем вино будет выпито. И быстрее, чем кто-либо умрет, ибо после смерти своего племянника Магнус не испытывал даже толики веры в светлое и счастливое завтра.

Отредактировано Magnus Rodricks (18-12-2018 12:21:50)

Обстановка была удручающе располагающей к скуке и ей сопутствующим ощущениям. Вино приятно растекалось по желудку, но время от этого не начинало ускоряться, а секундная стрелка на наручных часах ползла с медлительностью бездушного куска мяса под названием зомби. Магнус предпочел бы быть действительно хладнокровно настроенным, как некоторые из присутствующих, но далекое воспоминание терзало его изнутри, раз за разом напоминая о себе из глубины времен. Он забыл, а теперь, глядя на связанных заклинанием с отправившимися в астрал магами вспомнил.
Он сам был когда-то таким и даже переживал не на шутку, хотя уже в то время проявлял больше насмешку к выборам Верховного, чем благоговейный трепет. В какой-то момент (скорее всего в тот, когда часть университетских корпусов была объята огнем, сжигая тела ни в чем не повинных людей) он вообще пришел к мнению, что у магов серьезные проблемы с их обществом, властью и прочими вещами, которые так любят превозносить в этих кругах. Кичиться своей родословной, напоминать о чистоте крови, глядеть свысока. Пока он терял веру его сестра внезапно для него самого (но не для родителей и других представителей его многочисленного семейства) выразила желание стать Верховной. С поправками, естественно. Выразила желание предпринять попытку занять титул первой женщины Верховного. Магнус уже не очень хорошо помнил насколько они были близки в те годы с Лавинией. Кажется, не слишком, уж точно не так как в детстве, когда она для него была сестренкой Лави. Потом она стала довольно целеустремленной и ее целеустремленность все набирала и набирала обороты, когда, наконец, они пришли к общению из-за которого Магнус спустя больше полувека уже не брался с точностью воспроизвести в памяти что-нибудь цепляющее за душу, что можно было бы повспоминать темными тоскливыми вечерами поглаживая блеклую фотографию в старом альбоме и умирая в душе от потери столь близкого человека.
Он бы пожалуй даже и не вспомнил при другом стечении обстоятельств про себя в роли того связующего звена с сестрой.

Кто же тогда был на посту Верховного? Ах да, Пенвелин. Старина Алистер был довольно серьезным и деятельным, а еще работал на публику, выставляя себя каждый раз в лучшем свете. Это у него выходило отлично. Тогда Магнус присутствовал на церемонии впервые, но вид убийства его едва ли шокировал. В те времена вообще считалось, что для хорошего и зажигательного ритуала обязательно необходима жертва. Даже если жертва была не нужна, стоило действовать наверняка и кого-нибудь все же найти. Ему сказали как действовать заранее и он действовал механически. Мокнул пальцы в кровь, начертал символ на своем запястье, вывел на лице сестры необходимое и почему-то вспомнил как когда-то в детстве она играла с ним в прятки, прикрыв ладонями глаза. После этого короткого воспоминания он стал действительно за нее волноваться. Возможно, впервые в жизни. Им, этим чванливым потомкам магических семей, держащих в своих руках власть, все-таки удалось заставить его сомневаться, испытывать липкий, мерзкий страх приближающейся потери кого-то близкого.
С чего страх вдруг появился, почему возник? Кто был тому причиной - он или вид сестры? Магнус не знал тогда, не узнал и после. Он ждал и его подташнивало от ожидания. Затем все закончилось и сестра вышла победительницей с триумфальной улыбкой на все том же лице. Страх прошел и спустя три года, когда она погибла уже не возвращался.

- Одна из твоих практик? - Магнус не вздрогнул, когда перед его лицом материализовался Алистер (благо не Пенвелин). Ну да, возможно, он дольше положенного смотрел в одну точку и не шевелился, зажав в руке фляжку с вином, которую братец проигнорировал.
- Конечно. Обучился ею в затерянном в джунглях племени Чингаду*, - он запихнул тару обратно в ворот и невозмутимо поглядел на брата.
- По-моему, Уайтферн очень надеется, что мы поделимся с ним имеющейся информацией о смерти Маркуса, - полушепотом заговорил маг, бросив быстрый взгляд в сторону бывшего Верховного. Магнус с трудом понимал почему этот вопрос нужно обсуждать именно сейчас, но судя по взгляду, который бросил на них в ответ Лот, Алистер явно знал, что делает и что говорит.
- По-моему он просто...
Договорить Магнус не успел - резкий, взволнованный вопрос девушки нарушил воцарившуюся тишину в которой было место лишь тихим перешептываниям.
Естественно все посмотрели на них и наверняка в один голос, пусть и оставив слова при себе, поняли, что Родриксы устроили саботаж, скомпрометировали испытание и их срочно нужно исключить их всех мест, где их фамилия упоминается. Примерно это же было написано на лице Алистера, когда он дал короткий и сдержанный ответ Пенвелин. Потом глянул на Магнуса, а девчонка все не унималась.

В конечном счете, нужно было действительно что-то делать. Даже если с ее братом все было в порядке, астрал был местом непредсказуемым. Если бы маги не признавали опасность проведения подобного испытания в нем, то ограничились бы шахматным турниром, а к титулу «верховный» прибавилось не менее колоритное «гроссмейстер». На то они были и маги, чтобы осознавать опасность, предсказывать последствия и находить способы выживать. Естественный магический отбор в действии. Думать нужно было быстро.
На этот раз уже рука Магнуса легла на плечо взбунтовавшейся девушки в попытке если не успокоить ее, то хотя бы остановить. Быстрее, чем это успел сделать Уайтферн, раз он взял на себя сегодня роль главного утешителя для молодых ведьм.

- Думаю, кое-что мы все-таки можем сделать. Останавливать испытание неразумно, не исключено, что это может быть гораздо опаснее для твоего брата, - он говорил вкрадчиво, склонившись над девушкой и разглядывая влажные, блестящи в тусклом свете свечей глаза.
- Успокойся. С Венделлом все будет в порядке. Если никто не против, то я отправлюсь в астрал вслед за претендентами и проверю, что могло произойти, - это Магнус произнес уже громче, с нажимом, выпрямившись и обращаясь ко всем остальным присутствующим. Судя по лицам некоторых, часть из них была все-таки против. - Верховный был убит недавно. Мы не можем преуменьшать опасность, которая, возможно, грозит всем нам. И всем, кто осмелился в это непростое время испытать себя и занять его место.

Бла-бла и дальше по списку. Все, чтобы эта девчонка не ревела, а Родриксы не ударили в грязь лицом. С другой стороны Магнус ведь ждал этого? Чего-то, что прольет свет на смерть Маркуса. Зацепку? Так разве не это шанс. Пусть даже если и мнимый. Почему бы им не воспользоваться, особенно если торчать в этой церкви ему невмоготу?
Теперь уже он надеялся, что вопросов не осталось так что присел на холодный и жесткий пол, собираясь без промедления отправиться в астрал.

*если верить интернетам сhingada по-мексикански это п*зда, а Магнус у нас любитель шуткануть так, чтобы никто не догадался

Слова Грейс, отраженные от пустых стен и отполированных полов, разнеслись по залу неприятным эхом, а она застыла, не сводя глаз с Алистера Родрикса. «Как, как, как…» — доносились со всех сторон обрывки ее вопроса, но именно его «никак» она слышала в эхе собственного голоса.
— Можно же что-то сделать, — жалобно запротестовала Грейс и в поисках поддержки неуверенно оглянулась на магов. Горящие свечи мягко подсвечивали их лица, отчего те казались преисполненными святости; они же отбрасывали на лица колдунов мрачные тени, придавая им сходство с демонами. И среди этих демонов, этих псевдосвятых не нашлось никого, кто захотел ее поддержать. Они лишь рассматривали ее, перешептываясь и ухмыляясь, отчего Грейс чувствовала себя так, словно нагой оказалась перед толпой.
Со стороны могло казаться, что она напрягала всю волю, чтобы не расплакаться. Правда была куда прозаичнее: Грейс не могла даже заплакать. Не могла ничего. Чувство собственной беспомощности так захватило ее, что, когда ей предложили-таки помощь, ей потребовалось не меньше полуминуты, чтобы это понять.
Грейс подняла на Магнуса удивленный взгляд. Она не верила своим ушам. Судя по растерянности на лицах членов внутреннего круга, не она одна. Но в нее слова Магнуса вселили надежду. Которую Алистер Родрикс почти сразу же разрушил. Грейс так сильно сжала пальцы в кулаки, что ногти — очень короткие, длинные она не любила — впились в ладони. Она переводила взгляд с одного Алистера на Магнуса и обратно. Ей понадобилось все ее самообладание, чтобы не съездить Алистеру Родриксу по физиономии. Когда он отошел, она опустилась на колени рядом с его сыном, не успевшим встать.
— Ты поможешь ему? — спросила Грейс, сжав его плечо. — Пожалуйста, помоги.