Эстер забила себе эту комнату ещё лет в восемь, когда впервые открыла новую для себя дверь, и увидела за ней не привычное для глаз шикарное помещение, а, внезапно – лестницу. Просто винтовую лестницу вверх. «Там кабинет отца, пошли отсюда, нам нельзя». Шепот близнеца был просто проигнорирован. В больших голубых глазах отражалась только эта неизведанная ещё лестница, она уходила куда-то вверх, и маленькая ведьма просто не смогла бы оставить все как есть. Тихо и медленно, Блайт начала подниматься, надеясь остаться незамеченной. Обернувшись, она поняла, что брат так и остался внизу, но это открытие не обернулось для девочки разочарованием, ей нравилось, что у близнеца есть собственное мнение, и он не всегда готов ползти за сестрой в любые темные и подозрительные места. Зато девочка была уверена, что когда вернётся, он будет на том же месте – ждать.
Выглядывая из-за верхней ступеньки, прижимаясь как можно ниже, Эстер с интересом оглядывала странное помещение. Темные плотные шторы были задвинуты, так что глазам пришлось привыкать к полумраку, а в затхлом воздухе висела пыль, и ведьма зажимала себе нос, чтобы не чихнуть. Старая потертая мебель выглядела очень мрачной, на огромном письменном столе покоилась просто гора бумаги и странных папок, а на диване сидел Скилиус Блайт, и без движения смотрел в одну точку на стене.
«Эта комната будет моей!», сообщила ведьма сначала радостному от ее возвращения близнецу, а потом Моргану, не сильно довольному, что девочка подходила так близко к отцу.

Когда же Эстер отправила Скилиуса в преисподнюю, уже к вечеру того же дня она выбрасывала из окна огромный треклятый стол, понимая, что это быстрее, чем пытаться спустить махину с лестницы. Темные щепки разлетелись по каменной плитке в разные стороны, а, затем, вслед за столом отправился и платяной шкаф, с кучей старых мужских костюмов внутри. Младшая Блайт была опьянена первой человеческой кровью и новой силой, а вид разбивающихся вещей вызывал в ней какой-то дикий восторг. Она заливисто хохотала, и хотела даже устроит костер из кучи новой древесины, однако Морган, хоть и был горд сестрой, не позволил случиться этому перформансу.

Восемнадцатилетняя Эстер единолично занимала самую высокую комнату в доме, с огромными окнами, которые теперь не скрывали свет за плотными шторами, отчего помещение, отделанное в изумрудно-золотистом цвете, постоянно играло красками. Хотя лестница иногда превращалась в настоящее препятствие. Например вчера, когда молодая ведьма, уже не первый месяц отмечающая собственный день рождения, возвращалась под утро выпившая. Да, кажется, она действительно поднималась вверх на четвереньках, понимая, что иначе рискует кубарем скатиться вниз. Дальнейший путь Эстер прослеживался легко, по дорожке из сброшенной на пол одежды и обуви, прямо до того гнезда из одеял и подушек, которое она назвала кроватью.

— Эсси, ты спишь?
Голос Моргана вывел девушку из рваной дрёмы без сновидений, но она, нахмурившись, лишь сильнее натянула на голову одеяло. Эстер надеялась, что, полежи она так чуть дольше, то сможет, наконец, провалиться в нормальный сон, но, судя по звуку шагов, которые не начали удаляться обратно вниз по лестнице, ведьма поняла, что проснуться, все-таки, придется. Брат не стал бы беспокоить младшую без веской на то причины, но эта мысль нисколько не умаляла ее обычного мерзкого утреннего настроения.
Блайт выглянула из-под одеяла, переворачиваясь на другой бок, пытаясь разлепить глаза, привыкая к яркому свету в помещении. Черные следы на тыльной стороне ладони говорят о том, что девушка так и не смыла косметику на ночь, а лёгкая головная боль – что последний коктейль был лишним. Ладно, не суть, утренний душ способен решить обе эти проблемы за раз.
- Я надеюсь, что кто-то сдох. – сипло сообщила Блайт своей подушке, пока старший подходил к постели.
Наконец, более-менее привыкнув к солнечному свету, девушка облизала пересохшие губы и прошлась взглядом по помещению в поисках хоть какой-то ёмкости с жидкостью. Во рту было так сухо, что язык прилипал к небу, но, увы, ведьма не удосужилась позаботиться об утреннем сушняке. Тем временем мартрас чуть прогнулся под весом Моргана, а Эстер перевела на брата сонный и крайне недовольный взгляд.
— Как спалось?
- Превосходно, пока какой-то сумасшедший жаворонок не решил меня разбудить.
Голос девушки все ещё сипел, так что ей пришлось несколько раз кашлянуть, чтобы закончить предложение. А Морган ответил улыбкой. В такие моменты Эстер становилось немного совестно за свой характер. Вновь закрыв глаза, ведьма чуть придвинулась к брату, уткнувшись лбом в его ногу, чувствуя кожей мягкую ткань халата. Мужская рука опустилась на воронье гнездо, в которое за ночь превратились волосы младшей Блайт, и этот простой жест заставил уголки губ ведьмы дёрнуться. Чуть приоткрыв один глаз, она покосилась на Моргана.
- Ну так кто умер? Скажу сразу, если ты пришил кого-то из побочной ветви – мне пофиг. Это не стоило прерванного сна.
Эстер перекатилась на спину, прогибаясь в пояснице, поднимая руки вверх, чувствуя лёгкие щелчки в суставах и напряжение в мышцах от утренних потягушек. Заметив в углу комнаты свой школьный рюкзак, от которого девушка ещё не успела избавиться, она резко села, вспомнив, что, кажется, внутри была бутылка газировки. Выбираясь из-под теплого одеяла в холодный мир, ступая босиком по полу, чувствуя кожей лёгкий сквозняк, Блайт, вытащив из сумки бутылку кислотно-зеленого цвета, лёгким движением открыла ее. Ведьма запрыгнула на письменный стол, жадно делая несколько глубоких глотков сладкой жидкости, даже не удосужившись надеть домашние брюки под длинную футболку близнеца, в которой, по привычке, спала. Эстер не стеснялась своих братьев, но каждого из них по разным причинам.
Когда бутылка наполовину опустела, Блайт запустила руку в волосы, убирая спутанные пряди от лица, уже более осмысленным взглядом смотря на собеседника. Такое количество сахара в крови быстро прогнало остатки сна Эстер, так что она готова была принять новости, с которыми пришел Морган.

Отредактировано Esther Blythe (10-12-2018 07:44:30)