Патрик глубоко вздохнул, нахмурил брови, пытаясь сосредоточиться. Запах дорогого парфюма дразняще пощекотал ноздри, отвлекая от рабочей обстановки, настраивая на лад скорее игривый. Воспоминания о предшествующей фотосессии лишь усугубляли ситуацию. По искренне непонятной ему самому причине Марек имел особый пунктик на его руки, казалось бы, совершенно обыкновенные мужские ладони, не особо ухоженные, не особо аристократичные, в общем, абсолютно не выдающиеся в каком бы то ни было смысле.
Впрочем, отрицать очевидное было глупо, подобное внимание – какое бы то ни было внимание – чрезвычайно ему льстило. Временами ему всё ещё сложно было поверить, что не произошла какая-то нелепая ошибка. Такие мужчины, как Марек, не должны выбирать таких мужчин, как Патрик – ни в одном сериале, ни в одном фильме, ни в одной книге он не встречал подобных пар. И всё же это произошло.
В любом случае, подумать об этом он сможет и на досуге, сейчас время для занятия по ар-те-фак-то-ри-ке. Патрик, отвлёкшись, выстучал это слово указательным пальцем по поверхности деревянного стола. Затем тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли, и предпринял вторую попытку сосредоточиться на предмете. Полностью. Вот сейчас он возьмёт это кольцо, и… Ему искренне хотелось совершить нечто чудесное, прямо-таки сногсшибательное, чтобы Марек уж точно проникся его успехами.
За последнее время у него определённо стало получаться гораздо лучше. Эффект, наложенный на вещицу, больше не оказывался настолько случайным – в большинстве случаев удавалось его контролировать. Конечно, пока что случались и огрехи, но, так или иначе, прогресс был заметен даже ему самому – на его крайне пристрастный взгляд, где он всё ещё оставался чем-то лишь немногим получше прежнего магического шарлатана.
Он берёт кольцо, задумчиво крутит в пальцах, затем подбрасывает и ловит в самый последний момент, едва не уронив – смеётся коротко и почти виновато. На раскрытой ладони рассматривает, как играет свет на камнях. Серьёзно кивает, принимая на себя всю ответственность за создание основной вязи. С трудом переводит дыхание, пытаясь сохранить такое же серьёзное, сосредоточенное лицо, пытаясь не позволить мыслям разбежаться в стороны, когда слышит акцент. О, этот акцент определённо был изобретением коварных сил, чтобы сбить его с истинного ученического пути. От этого акцента почти физически подкашивались колени. «Будь сильным, Патрик», - строго сказал себе он, и со странной смесью благодарности и разочарования отметил, что Марек отступил на шаг назад.
- А что если… - он ненадолго задумывается, прикидывая возможные варианты. –… если это кольцо будет выпускать нечто вроде фейерверков в момент, когда человек испытывает сильные эмоции? Мы же можем сделать что-то подобное? И ещё какой-нибудь дополнительный приятный бонус.
[icon]http://s8.uploads.ru/FOdNJ.jpg[/icon][nick]Patrick Murdoch[/nick][status]профессиональный дуралей[/status][lz]патрик мёрдок, маг, шарлатан, студент [/lz]

[icon]http://s8.uploads.ru/FOdNJ.jpg[/icon][nick]Patrick Murdoch[/nick][status]профессиональный дуралей[/status][lz]патрик мёрдок, маг, шарлатан, студент [/lz]
Воздух был наполнен магией – артефакторской, разумеется, а какой же ещё. Патрик очень отчётливо ощущал её нежное, щекочущее прикосновение к своим ноздрям. Ему очень нравилось, когда реакция Марека на его идеи, порой кажущиеся бредовыми даже ему самому, оказывалась вот… такой. Ни грамма осуждения, никакой скептично приподнятой брови, а  - даже напротив – эта улыбка, не слишком удачно замаскированная под кашель. Улыбка Марека была одной из самых прекрасных вещей в личном топе Патрика, пожалуй, даже входила в первую тройку.
Мистер Мёрдок не хотел тратить слишком много времени на зачарование, рассчитывая на чуть более приятное времяпрепровождение сразу после продуктивного труда, к тому же не вполне был уверен в своих силах, поэтому предложил ограничиться исключительно фейерверками – простенько, но эффектно. Но, как выяснялось уже неоднократно, подобный фокус не мог ускользнуть от бдительного внимания мистера Даменцкого – как преподавателя.
Прикосновения снова раздразнивают его, сбивая с рабочего лада – и тем более, чем более дразнящими, едва ощутимыми они становятся. Ему хочется больше, он нетерпеливо трётся затылком о плечо, а затем глубоко вздыхает. Держать себя в руках. Никакого секса в ущерб работе. Всё по порядку. Кстати, их ладони так красиво лежат рядом на отполированной тёмной поверхности стола…
Не отвлекаться на акцент, правда, оказывается ещё более сложно. Только каким-то нечеловеческим усилием воли Патрику удаётся сконцентрировать внимание на произносимых словах, а не на том, как именно они произносятся. Что ж, фейерверки на двоих кажутся вполне неплохой идеей. Даже очень хорошей.
Затем – всего на один короткий миг, когда ладони чуть ощутимо скользят по его бёдрам, а горячее дыхание обжигает затылок, ему кажется, что артефакт всё-таки подождёт. Ему бы хотелось, чтобы подождал. Но Марек отлично держит себя в руках, даже после всех этих провокаций. Даже учитывая то, что Патрик ощущает, что и он сам бы сейчас с большим удовольствием занялся бы… не артефактом. Взять себя в руки им удаётся почти одновременно – и с одной стороны, это вызывает у Патрика лёгкий разочарованный вздох, с другой – даёт повод гордиться своей выдержкой. В последнее время именно выдержка, точнее, её отсутствие, заставили их пропустить немало важных артефакторских занятий. К тому же, на него очень сильно влияет обещание. Он сгорает от нетерпения испытать получившуюся вязь на себе. Точнее, на них обоих. 
- Итак, - с серьёзным видом кивает он, наконец окончательно приведя себя в нужное состояние духа, взяв кольцо в руки и тщательно его осматривая. – Я начну, а ты присоединяйся. 
Кольцо лежит на раскрытой ладони, и Патрик шепчет в него разнообразные магические слова – о скидках на выпечку в ближайшем супер-маркете (даже несмотря на то, что материальные затруднения остались в прошлом, он всё ещё испытывает искреннюю, неподдельную радость, сталкиваясь со снижениями цен на что бы то ни было), о подборке с фотографиями Марека в разных нетипичных ситуациях, которые он не выкладывал в Инстаграмм, потому что должно же у человека быть что-то личное, о живой изгороди, которая совсем скоро зазеленеет в Кенсингтонских садах. Его заклинание состоит исключительно из тех вещей, которые вызывают в нём самый настоящий восторг – и он ни на мгновение не даёт образу ярких фейерверков перед глазами погаснуть. А затем он коротко кивает, бросив взгляд на мужчину напротив, давая понять, что пора присоединяться. Как будто он и сам об этом не знал.