«Я не боюсь темноты снаружи».

Элай очень любит повторять это себе как мантру.

Когда она накрывает город, просачивается в комнаты, тихо обнимает за плечи, маг не вздрагивает как остальные, и рукиего не тянутся к лампам и свечам. Город зажигается сотней маленьких огоньков, которые на самом деле, конечно, не больше, чем прямоугольники окон, но в каплях дождя или без границ очков они прекращаются в волшебные радующие глаз фонарики. Некроманту нравится чувствовать ночь, нравится, как скудный свет экранов разных девайсов пытается рассеять мрак, но у него это едва ли выходит. Он любит тёмную воду в маленьком пруду возле их особняка. Её поверхность становится совершенно чёрной, но не перестаёт танцевать в бликах подсветок. Много маленьких гипнотизирующих и ни на секунду не останавливающихся волн — то самое, что может продержать у окна лишние несколько минут.

Уютно. 

Другое дело — мрак внутри.

Ты можешь зажечь целый магазин ламп и целую церковь свечей, но он никуда не денется. Это тёмное что-то с ухмылкой продолжит обитать под твоими рёбрами, нежно заботясь о черноте в тебе.

Никто никогда не знает, что с этим делать. Внутренняя темнота превратила его существование во время темноты за окнами в настоящий ночной кошмар. Элайджа не мог спать, не мог не думать, не мог жить спокойно каждый день с тех пор, как вернулся в отчий дом. Страхи, проблемы, воспоминания, боль — они выходили из мрака, брались за руки и кружились в голове наследника дома, не давай вздохнуть. В этом городе всё обостряется. Окунувшемуся в путешествия колдуну недостаточно драйва. Он хватается за любую соломинку.
--------------------------------------------------------
На улице душно. Птицы летают низко — обещают дождь, хотя небо обманчиво светлое. Мужчина за столиком в углу смотрит на время и чертыхается. В очередной раз вышел раньше положенного.

Город пустой — жители просыпаются лениво в тёплую погоду, но неприметная кафешка встретила первого гостя улыбкой приветливого хозяина. Она небольшая и крайне уютная — деревянная мебель, старая и немного потрепанная посуда. Пахнет выпечкой и травяным чаем. И для полудня удивительно пусто. 

— Элайджа, тебе как обычно? - Интересуется тучный мужчина и получает короткий кивок. — Рассказывай, что там из последних новостей? А то вместо меня газету забрала моя дворняжка. Она, знаешь, любительница почитать. Оставила мне только страницу с кроссвордами, да и та изрядно пострадала после ознакомления с материалом. - Шипит кофемашина, мужчина досадливо цокает языком. Он спешно смахивает со стола крошки, поправляет какие-то мелочи на витрине, суетится и поглядывает на единственного посетителя.

— Что тут может быть нового? Разве что на перекрестке Бэйвью и Сазханн женщину сбили, — маг пожимает плечами и поправляет тёмные очки на переносице, его незаменимый аксессуар в дневное время, ненадолго абстрагируясь и от прошлой суеты, и от той части своей повседневности, в которой он редко мог позволить себе вот так просто выпить чашечку кофе – неизменно какая-нибудь храбрая выскочка пристанет и попросит дать ей автограф или напросится на сеанс к медиуму-показушнику, прося выйти на диалог с духом её покойной маменьки. Некромант не сдерживает улыбку, когда получает свой кофе и вдыхает невероятный аромат. Пышная пенка сливок.

Звенит колокольчик, что висит над дверью. Фонтейн коротко киваю вошедшему

— Доброе утро, Родерик. Я же могу называть вас по имени? – приподнимается с места, обтягивая вниз чуть помявшийся от сиденья на месте пиджак, пожимает крепко руку и снова садится, жестом приглашая присоединиться к трапезе, указывает кивком головы на меню. Всё же вести конструктивные диалоги на полный  желудок проще. Больше не докучая своей болтовнёй хозяин заведения ставит перед ним тарелку с пышущим жаром омлетом с яркими пятнами красного перцы и мелкими крапинками молотого.
--------------------------------------------------------
Вы можете удивиться, но на самом деле единственный, кто кормит твою темноту, — это ты сам. Каждая плохая мысль — замечательное угощение, каждая светлая — искра, которая пробивается из-под чёрной безжизненной земли и озаряет даже самую искалеченную душу.

Мы привыкли думать плохо о себе и о других. Плохо о любых вещах и в любых ситуациях.

Борись со своим мраком.