Со дня вызволения прошло ровно 6 дней и 9 часов. Почти целая неделя утекла с тех пор, как он выбрался из того тесного, тёмного и тревожного кошмара. Но раз Тео находился сейчас внутри библиотеки, а не подземной пещеры с двумя стульями и всего одним выходом, он мог перестать считать. Он ведь выбрался живым и теперь всё хорошо, правда ведь?
За окнами ещё тёмно, и в столь ранний час библиотека пуста. Потолочные лампы прекрасно справлялись с освещением, но искусственный свет придавал всему некоторый мертвецкий оттенок. В том числе и лицу Тео, отличавшееся сегодня особенной бледностью. Он уже целую четверть часа пялился в экран монитора, пытаясь написать хоть несколько мало-мальски осмысленных и связных предложений. Головная боль, волнами бьющая об внутренние стенки черепа, была не самой лучшей помощницей в этом деле. Устало оперевшись боком головы об ладонь, он тем не менее упрямо не отрывал взгляда от размазывающегося перед глазами экрана, вяло нажимая на клавиши другой рукой, выжимая хоть какие-то слова. Тео очень не хотелось признавать тот факт, что он скорее всего подхватил простуду и ныне она начала своё неспешное выступление.
Сначала у него будет болеть голова и горло скрести наждачной бумагой при каждом глотке. Потом ему станет жарко, очень жарко и это будет не то приятное и желанное чувство, когда летом уличный градусник достигал отметки в сто градусов — редкое явление в Массачусетсе, пусть в последние годы погода становилась всё непредсказуемей. Его начнёт бить жар и озноб одновременно, пока несколько шагов от постели до кухни не начнут казаться подвигом для бессильного тела. А дышать станет всё тяжелее...
Тео очень не хотел верить в то, что его всё-таки настигла болезнь и собирался сначала доработать этот день, прежде чем идти к врачу. Хотя бы до обеденного перерыва, если ему станет хуже. Он был из тех людей, которые скорее убьют себя, нежели добровольно уйдут на больничный. Мысль провести целую неделю в собственных четырёх стенах, не показывая истекающего соплями носа наружу, ещё никогда не вызывала такую неприязнь как сейчас. Обычно потому что он не любил сидеть без дела, активного движения, и не любил, когда не мог видеться с другими людьми, боясь заразить их. Но всего полторы недели назад всё перестало быть обычным. Навалилось и придавило к полу гигантской глыбой, медленно ломающей позвоночник.
Может именно поэтому его голова и болела. Более шести дней и девяти часов назад он пообещал себе разобраться со всеми новыми открытиями, переворачивающих его установившееся представление о мире вверх тормашками, после того как он окажется у себя дома, в безопасности. С тех пор он так этого и не сделал. Оно осталось где-то на задворках, как гниющая дыра в деревянных половицах, которую спешно прикрыли ковром. Однажды он оступиться и провалиться вниз, забыв, как хрупка эта иллюзия на ощупь.
Где-то, в ответ на его мысли, скрипит дверь и Тео чувствует чужие шаги раньше, чем может увидеть, кого могло занести в столь ранний час в университетскую библиотеку. Он и не поднимает взгляда, лишь убирает руку на которую опирал голову, чтобы не казаться уставшим или того хуже скучающим. Для него было очень важно продолжать оставаться таким же, каким его знали постояльцы библиотеки — неунывающим, добродушным и бескрайне терпеливым к даже самым сердитым посетителям. Не терять себя. Поэтому последние шесть дней он вёл себя так, будто ничего с ним не произошло. Продолжал часто улыбаться. Помогать людям, встречаться с приятелями. Он даже провёл приватный урок танцев, который прошёл приятным образом нормально и обычно. Всё же было хорошо. Он жив и цел, и разве это не самое главное?
Несмотря на то, что теперь спокойно находиться в закрытых помещениях без окон стало чрезвычайно сложно. И оставаться одному, особенно в плотной толпе, тоже стало страшно. И мысль о том, что окружающие его люди являются совершенно не теми, за кого выдают себя, нет-нет да билась в висках в самые неподходящие моменты.
Наиболее разумным решением было бы найти кого-то с кем можно поговорить и расспросить обо всём этом, кого-нибудь с той стороны, который объяснит глупому Тео как на самом деле устроен мир, населённый всеми неизвестными ему существами. Объяснит и успокоит. Проблема состояла только в том, что Тео понятия не имел откуда начинать свои поиски. Не будет же он спрашивать каждого встречного: «А вы случаем не человек?» Тео попытался визуализировать эту картинку и даже немного прыснул со смеху, хотя со стороны этот смешок больше напоминал чих.
— Доброе утро, чем могу быть полезен? - улыбка производила впечатление... помятой, но искренней. Тео действительно был рад видеть новую посетительницу и пришедшую с ней возможность наконец-то сосредоточиться на своих прямых обязанностях, а не на собственных кусавшихся тревогах.