|
|
|
Отредактировано Anthony Dankovsky (24-11-2018 20:09:12)
[AU] Warriors
Страница: 1
Сообщений 1 страница 10 из 10
Поделиться124-11-2018 20:02:57
Поделиться224-11-2018 21:36:30
Честно говоря, Макс был не удивлён. Легенды, со всеми своими превосходящими силами не могли не доминировать. Проще было сразу признать этот факт, а не пытаться мириться с тем фактом, что homo sapiens пытались диктовать свои условия превосходящему их во всем виду.
На самом деле, Максвелла это волновало. Однако, не более, чем то, что поставки вина в Эдинбург при помощи портальной системы почему то прервались. Нанук всегда был стратегом, всегда старался рассчитывать все шаги наперёд. Конечно, не всегда это выходило так, как нужно, однако результат обычно не заставлял себя ждать. Махоуни почесал концом ручки нос, причмокивая губами, стараясь свести все данные, что сейчас лежали у него на столе, в одно целое.
Не выходило.
Какая-то мысль на периферии не давала ему покоя, заставляя постоянно отвлекаться. Словно самая противная, назойливая муха, эта идея мешала сосредоточиться и заниматься делом. А дел у валлийца было по горло, с тех самых пор, как Шоу стал признанным лидером в Британии, а его доверенные лица заняли важные места в парламенте.
Конечно, для этого ему пришлось сделать много разных вещей, убить много людей и даже легенд, но лично Макс его поддерживал.
Революция прошла быстро, но весьма кроваво. Максвелл самолично принял в ней участие. Ведь именно ему выпала честь начать её на площади прямо в центре Эдинбурга. Это был триумф Нации Легенд, ведь именно с того дня эта организация, которая видела правду от и до, начала свое триумфальное движение сначала по Эдинбургу, через неделю по всей Британии,а уже через месяц охватила весь мир.
Махоуни ни о чем не жалел. Ему вовсе не было жаль те жизни, что он отнял в результате собственноручно устроенного теракта. Ему было не жаль тех разрушений, что учинил он в порыве гнева и ярости. Потому что простую истину он знал ещё с тех пор, как оказался на этом свете - либо он, либо его. Природа не знает пощады, природа не терпит слабаков. А ещё Макс помнил уроки биологии, и знал, что ради продвижения эволюции одни виды должны быть истреблены, чтобы дать место другим.
А он и был воплощением природы. Он был могучим Нануком. Северным царём, чья мудрость заключалась именно в поддержании этого нехитрого, но такого важного баланса. Разумеется, Макс лгал себе. Он жалел, но жалость его была связана с другим человеком. Вернее, даже не человеком. Другой легендой.
Харви.
При упоминании этого имени валлиец сморщился, как от зубной боли. Порой Максвелл жалел, что не убил его. Блейкли всегда был и будет для него важной частью его самого. Это не отнять. Макс жалел о другом. О том, что тогда выстрелил в плечо своего партнёра, с которым он прошёл огонь и воду. Да, это была ошибка. Нужно было сделать иначе.
Махоуни понимал, что нужно было поговорить, разъяснить причины своих поступков. Но Макс горел революцией, горел жаждой перемен, горел пламенем тёмной Немезиды. Ведь именно месть тупым людишкам вела его через эту жизнь. Макс помнил, как дернулся немец, когда его плечо раздробила пуля, выпущенная из верного "Глока". Макс сожалел о содеянном, но времени изменить что-то не было. Харви бы его не послушал и только помешал бы. Валлиец просто убрал с дороги помеху, хотя сердце его обливалось кровью. Он воспользовался слабостью, о которой знал только он сам. И в итоге все вышло так, как было нужно.
Мужчина вздохнул. Он слишком часто стал проваливаться в эти воспоминания. Это мешало и отвлекало. В голове что-то щелкнуло и все встало на свои места. Макс нашёл те крамольные мысли, что мешали ему выполнять свой долг перед новым обществом, что было выстроено едва ли не на крови и боли тех, кто отказался от перемен. Писк коммуникатора отвлек Нанука от тяжёлых размышлений. Голос помощницы, Камилы Шеридан, раздался в динамике, мигом разрывая тишину.
- Мистер Махоуни, доброе утро. Я так полагаю, что вы не уходили с работы, верно?
Еще бы. Будучи оракулом, Шеридан могла с очень высокой точностью предсказать те или иные события. Наверняка она знала, что шеф не уходил из здания. Хотя, она могла просто спросить у охраны. В любом случае, это было не важно. Домой Макс возвращаться не хотел. После того, как Харви собрал вещи и ушёл, их место обитания стало настоящей тюрьмой для медведя в человечьей шкуре.
- Да, Камила, я не был дома, слишком много дел необходимо было сделать за столь короткий срок.
На той стороне коммуникатора послышалось вежливое покашливание. Шеридан была в курсе жертв Макса ради высших целей. И понимала, почему тот не стремится домой. Однако, природной вредности она не была лишена, потому, снова откашлявшись, начала сообщать все новости и события, о которых знала.
- То есть, Байаран не хочет выступать против этого законопроекта, следовательно, у нас появилось больше шансов на победу на то, что наш законопроект будет рассмотрен. Мистер Махоуни, вы меня слушаете?
Макс лишь угукнул. Разговаривать он не особо горел желанием, но обязанности заставляли. Не в первый раз он уже задумывался о правильности своего решения занять одну из руководящих должностей.
- Сэр, и у меня снова новости о том парне, за которым вы попросили приглядывать. - Макс поднял голову, словно орёл, увидевший добычу, - ваши попытки вмешательства в его жизнь обернулись крахом. Его снова поймали, но уже не на какой-то демонстрации, а на настоящем налёте на центр переобучения человеческих существ. К сожалению, я не могу больше ничего сделать, чтобы разобраться с этим.
- А я, я могу что-то сделать? - голос Макса задрожал или ему это показалось?
- Сэр, полагаю, что да, но это очень нежелательно. В преддверии голосования омрачать свою репутацию тем, что вы освободите политического заключённого - не лучшая затея.
Макс ударил кулаком по столу - он все также не любил неподчинения и рявкнул:
- Устрой мне с ним встречу, немедленно! - на другом конце послушно вякнули и отключилась. О'Махоуни откинулся на спинку кресла, делая глубокие вдохи и выдохи, заставляя себя успокоиться. Нужно было пристрелить проклятую говядину, чтобы больше не переживать за его сохранность. Максвелл пригладил чёрные волосы, и поставил подпись на документе. Всему свое время, всему свое время.
[nick]Max Mahoney [/nick][status]Из гнева рождается сила[/status][icon]http://s9.uploads.ru/t/ybcX8.png[/icon][lz]Макс Махоуни, 36, оборотень-медведь, министр обороны Шотландии, разорвёт глотку любому за новый порядок. [/lz]
Отредактировано Derek Sage (25-11-2018 14:37:37)
Поделиться325-11-2018 19:37:15
Триумф одних - горечь и опустошение других. И именно это вымораживало Харви больше всего. Он не мог вытерпеть новый мировой порядок, слишком уж его нутро, не видевшее в этом порядке порядочности, уводило немца все дальше и дальше с тропы порядка. Он просто не хотел стать снова бездумным Йозефом, втихаря запивающим обострение эмпатии сладковатым шнапсом. Не смог бы простить себе этого. И верил, искренне верил - что не один видит в навязанном мировом господстве меньшинства, пускай меньшинства и одаренного, плюса. Но с победой радикалов либералы или стремительно переобулись, или смешались с людьми. Но кто-то большой, блондинистый и наивный застрял ровно посередке, получая все новые и новые административные наказания, а затем, не без помощи Макса - амнистии.
Макс.
Еслм бы Макс знал все планы Гопатшаха, он бы сказал, что Харв снова страдает хуйнёй. Макс бы сказал, что выживать должны сильные. Харви это помнил. И терпел. И даже верил, что сможет убедить Махоуни в собственной неправоте. Ибо только Макс видел уже точно такую же систему изнутри - и был в той же позиции, в которой сейчас находились те, кто ещё не стал Легендой. Но надежда и на почти пожизненного соратника оказалась пустой и слепой. Плечо, конечно, зажило быстро, но Харви все ещё помнил эту боль и холод. Предательство. Кажется, эти десятилетия, их десятилетия, не значили для медведя ровным счётом ничего. И ведь что самое страшное - Харв мог бы простить это. И простил бы, если бы не отсутствие всякого сожаления со стороны Макса. Нанук просто использовал свое преимущество и пошёл, уже до незнакомого холодный, нести гибельную мерзлоту и дальше. А этого защитник человечества вытерпеть не мог. А потому - предпочёл пробкой вылететь из узкого горлышка некогда уютной квартиры под напором предательства. Бык даже вещи свои толком не забрал - взял один лишь старый, как мир, Маузер, написал прощальную записку, смял, выбросил в окно и пошёл на выход, на память прихватив с рабочего стола их первое (из всех пяти) совместное фото. Помнится, его делали ещё зоммерхальтцы и украдкой. Не важно, впрочем - и его Харв тоже потерял. Его забрали при обыске ещё во время первой проповеди.
...Ибо ла, легенды сильнее людей, и да, сильный пожирает слабых, ибо это закон природы. Но Харви - не биолог. Он человек. И привык жить в человеческом обществе, а не во враждебной всему человеческому природе. Макс бы, конечно, не согласился. Как ни странно, но, сидя в одиночной камере за спасательную операцию и отказ сотрудничать со следствием, Харви был почти счастлив. Во всяком случае, окружающий мир не блистал этим лицемерием Нации Легенд. А от скуки и одиночества спасали воспоминания - и в половине из них фигурировал Макс. Тот Макс, которому Харви доверился, тот, с которым они дрались за жизнь, хоть и насмерть. Больно было осознавать, что это был один и тот же Макс.
- Блейкли, свидание. Не заставляй мистера Махоуни ждать, - мерзкий голос тюремщика почти сразу вывел Харви из воспоминаний. Ну и пусть. Встав с прогретой своим же теплом жесткой кровати, заключенный молча вышел из камеры и промаршировал к уже знакомой комнате для встреч. Бык уже знал, кого там встретит - но упорно не хотел об этом думать. Харв упорно избегал диалогов, когда Макс раз за разом пытался показать свое желание вернуть его хотя бы на волю. Радовало лишь то, что сегодня он не уйдёт с Максом - хотя ещё несколько недель назад бык бы сам поперся вперед, держа Махоуни за руку. У него же в этом месяце выборы будут, верно? Удивляет, что он вообще решил появиться в тюрьме. Он же - вестник режима, освободившего, мать его, легенды!
- Ну, здравствуй.
[status]идеалист-смертник[/status][nick]Harvey Blackley[/nick][icon]http://sg.uploads.ru/t/jdzet.jpg[/icon][lz]<b>харви блейкли, 34,</b> оборотень-бык, агитатор враждебной новому режиму идеологии, за правду свою и умереть не пожалеет[/lz]
Отредактировано Anthony Dankovsky (25-11-2018 19:53:29)
Поделиться427-11-2018 15:16:37
Это был риск, и Макс прекрасно понимал все возможные последствия. Во-первых, он политик, причем не последний. И не зря он прожил сотку с лишним лет, пробивая себе путь наверх, чтобы вот так все положить под локомотив безумия дурацкого сопротивления. Во-вторых, он сам не человек, и потому, как минимум, уже обладает априори высшими правами, в сравнении с теми же людьми. В-третьих, он просто не мог иначе. Харви, черт бы его побрал, так и остался в жестком, покрытом колючим терновником сердце медведя, не собираясь его совсем покидать.
Но время жалости прошло.
Теперь обоих вела только их судьба. И предназначение. Лет десять назад Махоуни, наверное, рассмеялся бы тому в лицо, кто сказал бы ему об этом. Он не верил в эти дурацкие пути жизни. Максвелл привык доверять себе и ковать судьбу самостоятельно. Наверное, именно поэтому он не задумываясь сменил профессию тренера по плаванию на террориста-революционера, а затем начал восхождение по политической лестнице нового режима.
С прошлым нужно было покончить.
Немедленно. Но оборотень прекрасно понимал, что с Блейкли покончить можно только одним путем – пулей в лоб. На то он и упрямый бык, даром что по характеру настоящий теленок.
- Мистер Махоуни, встреча с заключенным невозможна. Вы же понимаете, что он политический преступник и его судьба будет рассматриваться Высшим Арбитражным Судом, - Камила пыталась отговорить начальника, пока автомобиль медленно скользил по улицам Эдинбурга, - а если эта инстанция взялась за дело, тогда я соболезную ему.
Макс заскрипел зубами. Он и без помощницы знал, что такое Высший Арбитражный Суд. Это было тем самым жутким местом, где особо провинившимся легендам выносили судебные вердикты, так как только стены их изолятора могли сдержать могущество мятежных легенд. И, к сожалению, чаще всего приговоры были летальные. За все пять лет существования суда всего лишь три приговора были не связаны с казнью. Хотя десять пожизненных сроков у двоих преступников и вечное распятие для третьего тоже весьма невеселые наказания. Махоуни, в принципе, был согласен с этими порядками. Но почему-то на душе стало неспокойно. Совсем неспокойно.
- Я не еду освобождать его, Камила. Я еду на встречу с политическим преступником. Вот и все. – Максвелл бросил полный безразличия взгляд, на что помощница нахмурила брови и проговорила:
- Имею смелость предположить, что во всем виноват личный интерес…
Салон авто мигом покрылся коркой инея, а воздух стремительно начал остывать. Женщина выдохнула облачко холодного пара изо рта и поспешила замолчать. В салоне снова начал подниматься температура и лишь немного влаги на кожаных сиденьях напомнили о том, что только что тут произошло.
В изолятор его пустили без вопросов.
Вряд ли бы вообще нашелся тот смельчак, что решил бы преградить путь Махоуни. Двадцать минут на оформление нужных бумаг и пропусков – и вот медведя провожают в нужную камеру. Вернее, комнату для встреч. Пол холодный, бетонный и даже сквозь плотную подошву своих залаченных туфель оборотень ощущает его прохладу. Это успокаивает. Посредине – стол из стали, два стула, привинченные к полу и узник.
Харви почти не изменился с их последней встречи.
Все тот же ясный взгляд. Все те же светлые волосы, сейчас, однако, отросшие на весьма приличную длину. Все те же морщинки под голубыми глазами. Но сразу видно, что он устал. Кожа бледнее обычного, а руки не выглядят такими же полными жизни, как раньше.
Он явно похудел.
Сухое приветствие всколыхнуло в Максе волну эмоций, которую он едва подавил. Подойти, обнять покрепче, увести прочь из этой ледяной клетки и больше не отпускать. Но характер не пропьешь, и Макс лишь сел напротив Харви, складывая руки перед собой. Он не приветствует в ответ быка, лишь слегка склонил голову. Махоуни давно забыл, что такое сантименты. Потому перешел сразу к делу.
- Итак, у меня для тебя плохие новости. Ты загремел по самые уши, Блейкли. Послезавтра будет слушание по твоему делу, и ни где-нибудь, а ВАС. А это знаешь, что значит? Что тебя в лучшем случае, ждет пожизненное заключение. Штук десять пожизненных. Если ты, конечно, не умудрился никого убить при том налете на центр переобучения.
Макс сложил пальцы в замок, ощущая, как злость начинает подступать к горлу. Он злился на Харви, на то, что не внял его просьбам и продолжил заниматься противоправной деятельностью.
- Я не могу ничего сделать от себя, чтобы вытащить тебя. Я могу лишь посоветовать обратиться к Пифии. Ее зовут Тамара Тейлор, она адвокат, она может помочь в таких делах. Так что подумай над моим предложением.
Махоуни замолк, всматриваясь в родные черты, которые со временем стали острее, даже немного… Злее? Выразить словами увиденные перемены он не мог, но вряд ли бы они нашлись. Потому он продолжил свою речь:
- Не знаю, на что ты надеялся, когда пошел громить этот центр. Неужели ты настолько глуп, упрям и слеп, что не видишь очевидной угрозы? Или твои пламенные наставники революции промыли тебе мозги так сильно, что ты готов пожертвовать свою жизнь ради… Них? Ради людей? Тех, кто нас боится. Тех, кого мы переросли. Тех, кто убивал нас и ставил опыты. Неужели ты и правда готов умереть за тех, кто бы и пальцем не пошевелил ради твоей жизни?
[nick]Max Mahoney [/nick][status]Из гнева рождается сила[/status][icon]http://s8.uploads.ru/t/A3iO6.png[/icon][lz]Макс Махоуни, 36, оборотень-медведь, министр обороны Шотландии, разорвёт глотку любому за новый порядок. [/lz]
Отредактировано Derek Sage (27-11-2018 17:36:17)
Поделиться527-11-2018 16:49:14
Блейкли устало улыбнулся. На самом деле, пока что, Макс ничего нового не сказал. Он поразительно беспокоился за Харви. Особенно по меркам того, кто, как казалось самому защитнику от зла, лично положил быка и их историю на алтарь своей революции. Гопат-шах даже сумел понять этот ход - одиночное заключение в ожидании своего конца позволило многое обдумать. Харви понял Макса. Понял по-своему. И принимать от того особенно не спешил. Не так сразу. И… Не этого Макса. Его Макс пах железом, озоном и мускусом, сражался за жизнь и не любил лицемерие. Нынешний сохранил только запах.
- Я помню, чем занят ваш суд, - скорбно кивает Блейкли, вспоминая известные ему лично дела ВАС. Он помнил их всех. Семикратно сожжёного заживо Феникса. Распятом по новой Христа. Баньши с сороками пожизненными. Амона-Ра, удавившегося в тюремной камере за три часа до начала заседания, но все равно получившего свой приговор. Из них за актами насилия был замечен лишь Иисус, что характерно. А ведь именно он лично знал каждого из них. Именно Харви дал Иисусу свой же Маузер для самообороны. Именно эта баньши при Харви испытывала крик с помощью громкоговорителя. И именно у Харви на глазах, несмотря на все попытки его остановить, повесился бог Солнца. Даже более того - именно по вине Блейкли его откачали. Но не помиловали, впрочем.
- Но я не убийца. Во всяком случае, не убийца невинных. А ведь и те сторожи были невинными - просто делали свою работу, - и в словах, и во взгляде Харви читался открытый упрёк. Да, он назвал любимого человека убийцей. И оба они знали, что это именно так. Внутри тлело мерзкое желание сделать Максу больно. Но Харви сдержался. Защитил Макса от своего же зла, сместив контекст на невинных охранников. Он сам был таким же.
- И спасибо. Я… приму твой совет к сведению, - вот только сам для себя Харви уже решил. Собственная гордыня не давала просить пощады у идейных врагов. И портить репутацию этой же Тамары. Её Харв не знал, но чуял - за эту попытку его оправдать за той едва ли не пойдёт репутация адвоката Дьявола. Сам Дьявол, что забавно, тоже умер за их идею, но где-то в родной для быка Германии. Впрочем, Харв чуял, что эта Пифия уже сама, по заказу Махоуни, роется в материалах дела.
- Я вижу угрозу в насильниках, ворах, лжецах и пропагандистах насилия. Если я отдам жизнь - то за свой вид. Ибо и люди, и легенды - существа одного толка. Мой отец был человеком. Моя мать была человеком. Мои брат и сестра были людьми. Мои учителя были людьми. Мои друзья были людьми. Врачи, дважды вытаскивавшие меня с того света, были людьми. Ты тоже - человек. И я - человек. Все те, кто записывают мою речь сейчас - повторяю для вас: разница между человеком и легендой слишком мала. Все мы родились в семьях людей, были ими вскормлены и воспитаны… И, Макс, сейчас ты, я надеюсь, поймёшь, о чем я - но сейчас ты ничем не отличаешься от Йозефа Рихтера. Именно Йозефа, - закончив свою пламенную тираду, бык встаёт со своего холодного стула, подходя ближе, упираясь взглядом в того человека - несмотря на статус Нанука, Гопатшах упорно не видел в северянине легенда. Перед ним стоял Макс, его Макс… Тот Макс, который мог бы быть его, не будь Харви слишком упрям, а Макс - слишком жёсток. Он смотрит без упрека и гнева, ибо и они уже сгорели в пламени Харвовой софистики. Он просто устало смотрит в глаза медведя, которого видел дважды предавшим Харва. Почему, Макс? Почему ты пытаешься вмешаться, когда дело совсем уже гиблое? Хотелось оттолкнуть медведя. Или обнять, как на прощанье. Или попытаться снова убедить. Или… Проснуться и понять, что это был безумный сон.
- Если я умру, то умру и за тебя, - Харв снова улыбнулся, пытаясь ласково боднуть Макса, как в старые времена - но остановил сам себя, и телячья нежность превратилась в жест усталости, а поросшая макушка уперлась в холодную ткань пиджака. Сразу видно - совсем недавно Макс сильно беспокоился. Харви боялся признать, что Макс беспокоился все-таки о нем и снова разрушить свою картину мира. На миг десять пожизненных показались заманчивей - особенно если получать амнистию раз в пять-восемь лет и требовать помилование раз в два года, начиная с шестого. Если, конечно, его не посадят на пожизненное без права на помилование. Харв прогнал эту мысленную слабость. Он не станет просить пощады у этих убийц. Не станет, и всё тут!
[nick]Harvey Blackley[/nick][status]идеалист-смертник[/status][icon]http://sg.uploads.ru/t/jdzet.jpg[/icon][lz]<b>харви блейкли, 34,</b> оборотень-бык, агитатор враждебной новому режиму идеологии, за правду свою и умереть не пожалеет[/lz]
Отредактировано Anthony Dankovsky (27-11-2018 16:53:11)
Поделиться627-11-2018 18:09:05
Голос Харви звучал, будто из-под подушки. Не сказать бы, что он выглядел совсем уставшим или как-то плохо. А может это просто Макс оглох, не слыша тех слов, что пытался донести ему бык? Махоуни слушал, но не мог понять – почему же Блейкли так слеп. Почему не видит очевидных вещей? Почему упрямится и хочет получить по заслугам, которые не должен был совершать?
Нанук ощущал, как в широкой груди рождается гнев.
Харви начал защищать людей. Начал говорить, с видом истины в последней точке, что люди не зло. Что они все люди. Что они все равны. Максвелл не верил своим ушам. И эти лова ему говорит оборотень, чей отец лично был занят лабораторными опытами над сверхсуществами! Мужчина скрипнул зубами, порываясь ответить бывшему любовнику резким словцом, но терпение позволило ему сдержать себя. Очень хорошая черта, когда ты влезаешь в политику. Но все же он был самим собой, оборотнем-медведем, Нануком из древних легенд. И эту натуру у него не отнять.
- Ты считаешь меня убийцей? – вопрос невольно срывается с губ и Махоуни о нем жалеет. Он убийца. Это правда. Истина, мать его. Но только Максвелл признавал это. Он не искал оправданий этому. Он просто был таким. И теперь, слыша такое от Блейкли, его сердце словно захлопнулось, скрылось под толстой ледяной коркой. Конечно, он понимает, что Харви просто хочет сделать ему больно. Хочет сделать также плохо, как тогда сделал Макс, выстрелив тому в плечо, напрочь убив все, что было между ними. Политик внутри кипит от негодования, а вот та самая, человеческая натура словно сморщивается и уходит куда-то прочь.
Кажется, это конец.
Валлиец смотрит прямо, не понимая, куда клонит Блейкли, но вскоре речь его становится более проникновенной, горячей, вызубренной словно по бумажке. И тут Махоуни становится действительно страшно. Потому что он понимает – Харви не просто не собирается отступать. Он считает, что абсолютно прав во всем. В каждом сраном действии и поступке.
Последние слова бьют Макса обжигающим кнутом.
Харви действительно считает, что его слова дойдут до разума оборотня, и найдут там отклик. Горло сдавливает спазм ярости, но мужчина вновь перебарывает его. Меж тем, температура в комнате начинает медленно опускаться, покрывая углы тонкой коркой инея.
И когда светлая макушка, как в былые времена, касается его груди, нелепо тыкаясь и оставляя волосы на ткани Махоуни, того прорывает. Злость кипит в нем, потому что Харви перегнул палку. И хотя медведь многое заслужил, и кара рано или поздно настигнет его, слова Блейкли просто взорвали что-то внутри него.
Снежная лавина опасна тем, что ее трудно предсказать.
Макс схватил обеими руками мужчину и хорошенько встряхнул. В карих глазах ненависть тысячи умерших на столах в лаборатории. И никакой жалости.
- Ты! Как смеешь ты меня приравнивать к тем, кто надо мной издевался! Как смеешь ты критиковать мои действия и пытаться оспорить их?! Я положил все на алтарь этой революции, чтобы мудрейшие не допускали такого дерьма, что наворотили подобные твоему папочке! Как смеешь ты, зная что со мной сделал ТВОЙ ОТЕЦ, ВООБЩЕ ГОВОРИТЬ ТАКОЕ В ЛИЦО?! КАК СМЕЕШЬ ТЫ УПРЕКАТЬ МЕНЯ В ЖЕЛАНИИ СПАСТИ ЭТОТ ПРОКЛЯТЫЙ МИР ОТ ЛЮДСКОЙ ЗАРАЗЫ!? ИМЕННО ОНИ, ТВОИ СРАНЫЕ ЛЮДИ, СДЕЛАЛИ ЭТО СО МНОЙ, ПОМНИШЬ!?
Температура в камере стремительно поползла к отметке «минус», а на стенах и потолке начали образовываться натуральные ледяные наросты и сосульки. Воздух начал кружиться вокруг Макса, завеивая первый снежный вихрь.
- НУ, НАПРЯГИ СВОЙ ТЕЛЯЧИЙ МОЗГ! ПОМНИШЬ ВСЕ ЭТО!? – Махоуни отбросил от себя Блейкли, и разорвал руками свой пиджак, представая в полуобнаженном виде. Но не ради стриптиза, или еще каких-то глупостей. Четыре полосы на груди до сих пор не исчезли, и теперь пересекали рваными линиями грудную клетку от ключиц до самых боков. Правая рука все также выглядела наспех сшитой из лоскутов кожи, которые едва-едва срослись между собой и выглядели не очень приглядно.
- ВИДИШЬ ЭТО!? ВИДИШЬ ВСЕ ЭТО!? КАК СМЕЕШЬ ТЫ МЕНЯ СРАВНИВАТЬ С НИМИ!? С ТЕМИ, КТО ДЕЛАЛ ЭТО СО МНОЙ!? И ТЫ ТОЖЕ, ОТРОДЬЕ СОБСТВЕННОГО ОТЦА, СТОЯЛ В СТОРОНЕ, ЗНАЯ, ЧТО ЭТО ДЕЛАЮТ С «ЛЮДЬМИ»! ГДЕ БЫЛА ТВОЯ ЖАЛОСТЬ, КОГДА ЭТО ДЕЛАЛИ СО МНОЙ!? ГДЕ БЫЛИ ТВОИ ЧУДЕСНЫЕ ВОЛШЕБНЫЕ ЩИТЫ, КОГДА МНЕ НУЖНА БЫЛА ЗАЩИТА!? ТЫ ПРОСТО ТРУСЛИВЫЙ ТЕЛЕНОК, ПРИКРЫВАЮЩИЙСЯ ЧЕЛОВЕЧНОСТЬЮ, КОТОРОЙ У ЭТИХ ОШИБОК ЭВОЛЮЦИИ ПРОСТО НЕТ!
Последнюю фразу Максвелл просто выплюнул в лицо Харви, подскочив к тому совсем близко, так, что их лица почти соприкоснулись. Ледяной ветер ревел в камере, вымораживая остатки тепла отовсюду. Охрана безуспешно пыталась сломать замок, но тот был уже накрепко заморожен изнутри.
У природы всего три состояния.
И мудрость ее закончилась. Нанурлук вошел в этот мир, принося с собой ярость самой зимы, ледяную, беспощадную и неотвратимую. И Макс не стал более сопротивляться, выпустив всю мощь дремавшего зверя наружу.
[nick]Max Mahoney [/nick][status]Из гнева рождается сила[/status][icon]http://s8.uploads.ru/t/A3iO6.png[/icon][lz]Макс Махоуни, 36, оборотень-медведь, министр обороны Шотландии, разорвёт глотку любому за новый порядок. [/lz]
Отредактировано Derek Sage (27-11-2018 18:12:28)
Поделиться728-11-2018 08:51:21
Ярость тысяч убитых во имя науки встретила свое сопротивление - отчаяние тысяч, убитых во имя превосходства легенд. Но Гопатшах глаз не отводил.
Даже стоять рядом стало физически больно. И дело не только в том, что Нанук решил явить себя, неся ненавистный Харвом холод, что несет с собой лишь смерть и опустошение, нестерпимо обжигая кожу и заставляя прятаться за своим же щитом, пытаясь сохранить остатки тепла. Не меньше болело гипертрофированное, давно и навсегда воспаленное чувство вины - то самое, которое и привело Харва в итоге к решению лечь грудью на амбразуру. Блейкли так и не поднял своей головы. Смиренный. Кающийся. Скорбный.
- Мы с тобой боролись не против людей, а против зоммерхальтцев. И среди них были легенды. Работа моего отца была не в выявлении легенд - а в поиске самых живучих. И ты один на весь корпус пробудился, как легенда, - Блейкли опускает голову, а голос его затихает. Макс всё равно был в чем-то прав.
На секунду он перестал видеть в друге и любовнике разьяренного убийцу. Он показался… Медвежонком. Забитым. Изувеченным. Гневная отповедь, демонстрация шрамов - всё это было для Харва и упреком, и зовом на помощь. Макс будто просил увести его от прошлого - но сам упорно цеплялся за застаревшую ненависть, как сам бык - за давно вросшую глубоко в плоть чувство вины.
- Макс, ты… Не прав, - немец закрывает глаза, лишь бы не дать предательским слезам выйти. Это была одна из реакций на мороз, но Махоуни все равно не стоило их видеть. Не сейчас.
- Я верил в своё превосходство. Как ты сейчас. Я думал, что иду верным путем, сколько бы чужой боли на нем не было. Я предпочитал закрывать глаза на то, что вместе с преступниками в лагере варились и такие, как ты.
Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Щит, защищавший (будто от горящего праведным гневом Макса он сможет укрыть, ха-ха!) Харва от холода, рассыпался. Невидимое ни для кого, кроме самого Харви, свечение сменило цвет с мягкого золота на тяжелую синеву и в один момент потухло, пропуская снежинки, позволяя холоды выбивать остатки горячей гордыни и наполнять себя скорбью. Холодной, липкой, как снежная каша под ногами в аляске далеких шестидесятых. Гопат-шах не достоин защиты. Защита нужна от него самого.
- Но ты прав. Это всё ещё моя вина. Я не смог защитить никого. Даже тебя, - бык, наконец, поднимает голову и открывает глаза, тут же щуря их из-за ледяного ветра. На теле Максвелла, низко-низко, в районе печени, сиял крохотный круглый шрам, который сам Блейкли ставил себе в вину. И неспроста: он действительно не смог защитить тогда.
- Да, я подвёл тебя, - вспомнился эпизод, как Макс в последний раз забирал Харви до этого и говорил, что это будет последний раз. И ведь не ошибся.
Он упёрся взглядом в чужие глаза. Без надежды, но и без отчаяния. Он просто смотрел - но ничего, кроме дрожи от холода, не показал. Что же, раз защитник не смог защитить - остаётся верить, что судья сможет рассудить. И сделает это честно и правильно. Последний - возможно, и в жизни - акт доверия - и ни капли страха за себя. Вспомнились восемь разных попыток суицида. За себя бояться уже нечего. Для самого Харви собственная жизнь уже не стоит ничего. Может, Макс оценит - потому бык и стоял, терпеливо ожидая приговора.
[nick]Harvey Blackley[/nick][status]идеалист-смертник[/status][icon]http://sg.uploads.ru/t/jdzet.jpg[/icon][lz]<b>харви блейкли, 34,</b> оборотень-бык, агитатор враждебной новому режиму идеологии, за правду свою и умереть не пожалеет[/lz]
Отредактировано Anthony Dankovsky (28-11-2018 08:52:02)
Поделиться801-12-2018 19:11:16
Слова бьют хлыстом по оголенным нервам. Макс хочет сорваться в еще больший крик, хочет ударить Харви по лицу, чтобы стереть эту глухую, застарелую вину с его подернутых усталостью черт лица. Но нет такой силы, что смогла бы забрать эти чувства. Они просто продолжат нести эти чувства по жизни, вспоминая их из раза в раза.
Ветер начинает стихать.
В его порывах все еще слышны отголоски той ярости, которой пылал Нанурлук всего пару мгновений назад. Тело не дрожит, ни разу в жизни не знавшее холода. Иней покрывает кожу Харви, и Макс касается его щеки своей грубой, шершавой ладонью. Также, как и Блейкли ранее, он пытается найти в этой бездне хоть что-то, хоть что-нибудь, что поможет ему зацепиться и забрать быка с собой.
Снежинки на ресницах немца начинают истаивать.
Харви начинает потряхивать, и Максвелл не уверен – это от пережитых эмоций или от такого ненавистного Блейкли холода. Вот ведь странность – любитель тепла и света сошелся с суровым северным монстром. Махоуни всегда удивлялся этому. Всегда не понимал, как и за что Харви решил, что они будут парой.
Дверь скрипит и натужится от ударов охраны.
Время утекает еще быстрее, чем тает наледь на стенах и коже Харви. Под ладонью Макс ощущает влагу, и ощущает такую же в своих глазах. Невозможно любить так сильно, и при этом оставаться каменным. Но он попытался. Это больно. Это ужасно. Но он выбрал этот путь. Ответить больше не на что. Да и время ответов уже ушло.
- Мне жаль, что ты не можешь пойти по моему пути вместе со мной, Харви. – Макс прижался лбом ко лбу блондина, смотря тому прямо в его глаза, - Мне жаль, что ты видишь мир совсем не так, какой он есть на самом деле.
Ладонь сжимает щеку, пальцы неловко гладят скулу, словно Максвелл смакует касания, старается впитать их, запомнить. Это их последняя встреча. Они оба понимают это. И больше ничего не изменить.
Крики со стороны выхода становятся громче.
- Я люблю тебя, Харви Блейкли. Люблю и жалею, что не могу спасти тебя от самого себя, - легкий ветерок, до того гулявший по камере, наконец, улегся, и бык начал крупно дрожать. Валлиец раздул ноздри, вдыхая запах родного человека. Свободной рукой схватив возлюбленного за плечо, Макс прижал его к себе, обхватывая обеими руками. Последнее объятие.
Последнее.
- Сэр, с вами все в порядке? – Камила с выпученными глазами влетает в камеру, когда дверь, наконец, слетает с петель и замирает, глядя на то, как обнимается ее начальник и заключенный. В помещении настает неловкая пауза. Махоуни делает глубокий вдох, затем выдох и отпускает руки.
- Мы закончили. – медведь снова министр обороны, злой, строгий и суровый. Все тепло исчезло мгновением назад, чтобы больше не появится. Макс даже не оборачивается.
Камила не отстает, но вопросов не задает. Вопросы, как водится, не нужны. И уже в машине, когда колеса начинают уносить министра обороны обратно в офис, оракул, наконец, решает разорвать затянувшуюся паузу.
- Сэр, вы хотите присутствовать на суде, верно? – Макс не отвечает, но бросает на помощницу взгляд, полный боли и смятения. Та все понимает и лишь молча кивает в ответ.
Всего два дня и судьба Харви будет решена.
[nick]Max Mahoney [/nick][status]Из гнева рождается сила[/status][icon]http://s8.uploads.ru/t/A3iO6.png[/icon][lz]Макс Махоуни, 36, оборотень-медведь, министр обороны Шотландии, разорвёт глотку любому за новый порядок. [/lz]
Отредактировано Derek Sage (01-12-2018 19:13:56)
Поделиться901-12-2018 20:37:57
Несколько мучительных секунд ожидания слились в вечность. Харв не боялся, что Макс его ударит. Харв не боялся, что Макс развернётся и молча уйдёт, не желая больше видеть близкого, но неподатливого быка. Харв не боялся, что Макс начнёт его упрекать. Харв был готов ко всему - кроме того самого, лучшего исхода, в который годами себя же приучал верить.
Шершавая и удивительно теплая, почти обжигающая рука Макса пробилась сквозь холод, которым наполнилась комната, и сквозь холодность, которой окружил себя Блейкли. Касание к щеке, от которого почти мгновенно тает иней и мгновенно - сам Харви, служит лучшим ответом. Эти грехи прощены и отпущены.
Звучат слова, которые Харви запомнит до конца своих дней. Самые теплые и светлые в его жизни. Он не спешит отвечать, пытаясь осознать посыл любимого и все-таки любящего.
Ветер понял, что его скорбный рёв здесь лишний, и стыдливо умолк, уводя за руку холод. Корка изморози, обхватившая ресницы, плавится от тепла, заставляя проморгаться - и не прятать больше слёз. От Макса их прятать смысла нет. Не сейчас. И, стоит быть честней - от себя не стоит прятать простую истину: эта влага в глазах вызвана не холодом единым.
- Макс, ты... Я... Ты...
Как раньше, как когда-то, они прижимаются друг к другу. Эта последняя нежность даётся Харву особенно тяжело. Преступник идейный обхватывает обеими руками идейного бывшего преступника, одной ладонью прикасаясь к загривку, а другой -находя старый шрам. По щекам стекает единственные три слезы - горячие, солёные, живые. Харв не жалел, что умрёт. Он жалел, что допустил свою поимку. Жалел, что не умер, заставляя страдать Макса теперь - и в обозримом будущем. Губы, успевшие побледнеть и охладеть, беззвучно примыкают к чужому виску. Последний поцелуй. Одинаково интимный и невинный. Короткий донельзя. Слезы невольно размазываются о родные темные волосы. Слишком родные. Харви так и не доделал подарок на их очередную годовщину. Мгновение, остановись, дай ещё хоть миг тепла!
- Если легенды возрождаются после смерти, то... - Блейкли не выбирает слова. Его просто прерывают все-таки ворвавшиеся охранники. И новая помощница Махоуни. Её бык помнил в лицо - за семь встреч-то немудрено.
Последняя секунда вместе. Кажется, их пути все-таки разошлись. Разошлись навсегда.
И, как Нанук обращается тираном, так и Блейкли, не уступая ему. Теплый, любящий огонёк обращается пожаром праведного гнева. Харви снова становится горячекровым гордецом, отдавшим жизнь в борьбе, о смысле которой рассудят потомки.
Но чуда не будет. Будут снова надетые наручники и двое суток в одиночном заключении, прерванном лишь ради визита адвоката. Она тоже пыталась выгрызть право на чудо. Хорошая женщина. Но, как живое воплощение неестественной защиты от зла, Харв знает - ничто не защитит его от приговора.
Зато будет надежда - пустая и бессмысленная. Но вдруг легенды правда перерождаются в новых телах? Если да - то Харв всей душой желал, родиться рядом. Или быть рядом посмертно странным ангелом-хранителем. Видеть честные глаза. Чувствовать горячую кожу. А если нет - то пусть Макс просто забудет об этом. О Бухенвальде, о Зоммерхальт, о Рихтерах - младшеп и старшем, о сорока с лишком годах, когда они стали чем-то большим. Лучше не помнить. Будет не так больно. Большей боли Макс не заслужил.
Лежа на жесткой тюремной койке, Харви думал об этом. Много. Даже пытался убедить во сне в этом самого медведя. Но тот артачился, и, несмотря на всю ту боль, от которой Харв пытался защитить хотя бы проекцию Макса из своей головы, забывать и отказываться отказывался.
Так незаметно, в размышлениях о прожитой жизни, о о вине и невинности, о Максе и смысле прожитого быком века прошли последние два дня до суда.
Роковой день наступил.[nick]Harvey Blackley[/nick][status]идеалист-смертник[/status][icon]http://sg.uploads.ru/t/jdzet.jpg[/icon][lz]<b>харви блейкли, 34,</b> оборотень-бык, агитатор враждебной новому режиму идеологии, за правду свою и умереть не пожалеет[/lz]
Поделиться1009-12-2018 12:22:23
Первой под раздачу попала помощница Максвелла. Камила имела неосторожность уронить стакан кофе на персидский ковер, задумавшись о каких-то собственных мыслях. Махоуни наорал на женщину так, что стекла в кабинете жалобно дрожали, грозясь вылететь из рам. И не то, чтобы Макс был такой злой и агрессивный. Просто…
Время уходило, утекало сквозь пальцы.
И его ход замедлить уже не было никакой возможности. Дел был невпроворот. На следующий день после посещений тюрьмы Махоуни был на заседании Парламента, где вовсю кипели страсти вокруг случившегося. Не только медведь был в курсе, что случилось в центре переобучения. Это жутко раздражало, хотя бы потому, что каждый, кто знал его лично, спешил выразить свои глубочайшие соболезнования. Каким-то образом стало известно о его причастности к Харви. Наверняка Байаран со своими журналюгами-крысами постарался. Этот хлыщ явно делал все, чтобы очернить Махоуни в глазах парламентариев, чтобы его законопроект не был поддержан.
Политика – та еще сука.
Заседание прошло на бурной волне. Политики громко спорили, обсуждая законопроекты, посвященные различным отраслям жизни нового государства. Жаркие дебаты длились довольно долго, и на какое-то время Махоуни даже забыл о том, что произошло. Только вот его политический соперник не забыл. Во время одного весьма спорного момента, когда шло обсуждение мер наказания людей, Байаран, парируя аргумент Максвелла, выдал нечто в духе «Кто бы говорил, у самого вон какие косяки за плечами».
Махоуни замер.
Да, он ошибся. Да, он сразу не принял меры. Да, он виноват. Но никто, никто не смел упрекать его в этом, только лишь для того, чтобы уколоть. Байаран не успел сделать и шагу, как Максвелл разбил ему лицо своим пудовым кулаком. И уже спустя полчаса, сидя в своем кабинете, куда его привела охрана под конвоем, глушил третью бутылку виски.
Камила ворвалась в кабинет, громко топая каблуками, размахивая папкой с бумагами и документами, бешено вращая глазами.
- Мистер Махоуни, о чем вы думали? – женщина бросила папку на диванчик, раздула ноздри и меряя шагами кабинет, начала открыто ругать своего начальника, - Я, конечно, знаю, что это больная тема и что Байаран то еще дерьмо, но вы тоже хороши! Теперь он может подать на вас в суд, обвинив в нападении. А может и еще хуже – объявит, что вы пособничаете революционерам! Тогда плакала ваша карьера горькими слезами! Мистер Махоуни, вы меня слышите? Мистер Махоуни? Максвелл?
Медведь поднял указательный палец, будто прикладывая его ко рту женщины, затем приложился к горлышку бутылки, осушая ее до конца.
Он не хотел больше ничего делать.
Весь его пыл остыл. Замерз в ледяном понимании – он провалился по всем статьям. Вся его революция, все его желание изменить этот мир было продиктовано лишь одним желанием – чтобы они с Харви не прятались, и жили открыто, не боясь за свою жизнь. Они строили грандиозные планы – домик на берегу моря по выходным, двухэтажная квартира на окраине Эдинбурга, потому что оба не любили толчею центра. Возможно, что-то серьезнее – дети и брак. Макс был готов на этот шаг уже давно. Только все никак не находил на это время.
Захотелось взвыть.
Бутылка полетела в стену, разлетаясь сотней осколков, заставляя помощницу искать укрытия за шкафом рядом с дверью. Макс рвано выдохнул, и откинулся на спинку кресла. В Камилу он не целился, потому ее и не задело. Оракул же, выглянув из уголка мебели, робко спросила:
- Мистер Махоуни, может, расскажете, что у вас в голове происходит? Иначе я не смогу помочь. – медведь качнул головой, приглашая взглядом на стул напротив себя. И когда женщина осторожно присела, открыл ящик стола, вынимая маленькую бархатную коробку под удивленный взгляд помощницы.
- Это я должен был подарить Блейкли на нашу годовщину пять лет назад. – Макс швырнул коробку поближе к Камиле, и та, осторожно обхватив шершавый бархат пальца, открыла ее. На дне сверкал красивый золотой ободок, и от увиденного оракул ахнула, и на ее глазах заблестели бисеринки слез.
- То есть вы… Вы готовы были… Вы так сильно любите его, да?
Макс не ответил, просто бросил очередной взгляд на женщину, затем на коробку. Слов более не требовалось. В кабинете повисла тишина, пока женщина осматривала обручальное кольцо, читая надпись на внутренней стороне ободка.
- «Больше жизни». – тихо проговорила Камила фразу, выгравированную на желтоватом металле, утирая второй рукой слезы с щек, - Простите, мистер Махоуни, я не знала. Правда, не думала, что все так… Серьезно.
В кабинете вновь повисла тишина.
Они оба знали, что больше ничего не могут сделать. Высший суд не прощает легенд, ступивших на скользкий путь преступления. Обратного пути нет. Макс хочет зарыдать, зарычать на несправедливость этого мира. Он так старался, пытался изменить этот мир, для него и Харви. В итоге этот мир забрал у него самое ценное. Смысл деяний оказался полностью обнулен.
- Макс, - голос Камилы вытащил медведя из омута мыслей, - мы не сможем больше ничего сделать.
Оракул права, но Махоуни все равно отказывается верить. И пусть на каменном лице нет ни тени сомнения, душа Нанурлука кровоточит.
- Вы должны официально извиниться перед Байараном, затем произнести речь, посвященную будущему суду. Иначе нас ждут еще большие проблемы. – Камила не торопится, словно ребенку объясняя прописные истины, - Я понимаю ваши чувства, прекрасно понимаю. Но, мистер Махоуни, вы теперь не просто медведь-Нанук. Вы лицо нашей страны и не должны допускать, чтобы вас очерняли такие вещи.
Макс вздохнул.
Факты – упрямая штука. Судьба – шлюха настоящая. Выбирать ему, по сути, было не из чего. Наверное, и не стоило. В конце концов, Харви ушел уже пять лет назад и сам выбрал такой путь. Максвелл пытался помочь ему, пытался указать верное направление в жизни. Но его не послушали. И теперь все платят по счетам.
- Напишу речь. А завтра я ее произнесу, а послезавтра поеду в суд, чтобы, наконец, покончить с этим, - привычные льдинки в голосе валлийца вновь вернулись к нему, окрашивая тона в морозные оттенки.
***
Утро прошло в спешку. Камила то и дело переписывала речь, которую должен был произнести Максвелл, а сам Нанук застрял в лифте перед самым выступлением. Однако, все закончилось благополучно и вот сотни вспышек камер осветили путь новоявленного министра обороны Шотландии. Десятки вопросов тут же посыпались прямо на ходу, но Махоуни в курсе – этим акулам пиара нельзя давать корм сейчас. Все после речи, все после нее.
На трибуне его встретила Камила, и с виноватым видом качнула головой – будто спросила, готов ли Нанук к этой судьбоносной встрече со своим Фатумом. Махоуни собран, костюм на нем отлично скроен, на лице ни единой эмоции. Настоящий Царь Севера.
- Раз-раз, - Макс откашлялся в микрофон, проверяя его и заодно привлекая внимания собравшейся прессы. В зале мигом стихли разговоры и журналисты, жадные до сенсаций, мигов приготовили свои диктофоны в надежде получить горячие новости прямо с пылу, да с жару.
- Завтра пройдет судебное разбирательство по делу мистера Блейкли, урожденного Рихтера, по обвинению в нападении на центр переобучения людей. Полагаю, многие уже знают об этом событии. Спешу сообщить, что я намерен присутствовать на этом заседании. – Макс сглотнул, потому что следующая часть давалась все с большим трудом, - Чтобы лично пронаблюдать за тем, как восторжествует закон. Потому что закон равен для всех, кем бы он ни был.
Зал начал гудеть, но Махоуни продолжил, пуская свои властные нотки в голос, мигом заставляя умолкнуть акул пера.
- Мы живем в трудное время – не всем по нраву новые порядки и мы должны быть едины в своем стремлении создать новый, лучший мир общими усилиями. Потому такие препятствия должны быть устранены. Я хочу, чтобы мои слова услышали все – изменения требуют жертв. Каждый из нас принес или принесет ее ради всеобщего блага. Как бы мы не корчили из себя героев, всем нам приходится вставать перед трудным выбором. Каждому из нас приходилось хотя бы раз в жизни принимать непростые решения. Думаю, это не секрет, что я и подсудимый какое-то время были связаны, - нейтральная фраза, но сколько в ней боли и страха, - Однако также не секрет, что в течение вот уже пяти лет наша с ним коммуникация была разорвана. Я не пытаюсь себя оправдать, предвосхищая ваши вопросы. Я лишь доношу до вас простую мысль. Все приносят жертвы ради высших целей. Завтра наступит моя очередь.
Журналисты молчали. Зал даже не гудел.
- Берегите себя и своих близких. Будьте с ними в любой момент жизни, ведь наши жизни столь хрупки. Благодарю за внимание. – Махоуни откланялся и зал будто бы прорвало. Репортеры и журналисты сначала подняли гомон, затем он перерос в полноценный крик и ор. Но Нануку здесь было делать больше нечего. Автомобиль увез его домой.
Уже утром, собираясь в офис, Макс услышал гогот и гомон с улицы. Выглянув окно, он увидел большую толпу людей рядом с его домом. Они кричали что-то, сверкали плакатами с призывами освободить Блейкли. Мужчине пришлось идти к черному выходу и уезжать через задний двор. Однако у здания Парламента было ничуть не лучше. Сотни протестующих, не менее десятка именитых ведущих самых распиаренных шоу, куча просто проходящих мимо и не уходящих дальше – вся эта разношерстная толпа требовала освободить Харви.
Макс был с ними солидарен.
В кабинете его уже ждала Камила, чей пылающий взгляд не на шутку встревожил мужчину.
- Что случилось, Камила? – оракул, подпрыгнув, выронила папку с документами и начала едва ли не прыгать на месте.
- Мистер Махоуни! Я такое даже не смогла предвидеть в лучших из своих видений! Вы не представляете, что сделала ваша речь с народом! Одни называют вас ублюдком, готовым убивать ради выдуманных целей. Другие называют вас героем, считая, что только так и нужно поступать. Третьи вообще считают вас жертвой обстоятельств и шлют вам сотни всяких открыток с соболезнованиями и пожеланиями и их больше всего! Ваша речь произвела эффект разорвавшейся бомбы среди народа и кажется, это может помочь в освобождении мистера Блейкли. Ведь какая бы сильная власть, эффект толпы может оказаться куда сильнее! Видели новости? Конечно же, нет, о чем это я, - женщина схватила пульт и включила первый попавшийся канал. Там уже шла прямая трансляция с площади, где было здание Парламента. Репортер взахлеб рассказывала о происходящем на месте событий и порой, на некоторые мгновения на экране появлялась запись вчерашней речи Макса.
- … Министр обороны Максвелл Махоуни проявил одновременно самые худшие и самые лучшие чувства. Его слова проникли очень глубоко в сознание людей, вызвав у них смешанные, но оттого и чрезвычайно сильные эмоции. Сегодня около восьми тысяч людей пришли на площадь Берга, к зданию Парламента, чтобы поддержать акцию по освобождению мистера Харви Блейкли…
Камила пощелкала для убедительности еще по некоторым каналам, где крутили примерно одно и тоже, и посмотрела на шефа весьма проницательным взглядом.
- Кажется, вы говорил, что не мастер речей, да мистер Махоуни? – неприкрытый сарказм сквозил в голосе женщины, не переходя, однако, разумных пределов, - тогда я не умею предсказывать будущее, если вы не умеете донести свои мысли до людей.
Махоуни собрался ответить ей нечто очень резкое, но тут у Камилы зазвонил телефон, и она покинула кабинет, оставив валлийца наедине с собой. Он знал, что нельзя надеяться, знал, что нельзя верить. Не бывает все так просто. Бытность работы на Зоммерхальтц его убедили в этом в полной мере. Не получится по волшебству и одними только словами всех спасти. Кажется, Махоуни был близок к тихой истерике. Однако спустя пару минут дверь открылась и на пороге возникла белая, как мел Камила. Макс сразу понял, что был прав – надежды нет.
- Мистер Махоуни, Харви будет конвоирован в здание Парламента и будет судить Коллегией Парламента во главе с Байараном. – внутри медведя все ухнуло и с громким звоном разбилось.
Теперь это точно конец.
[nick]Max Mahoney [/nick][status]Из гнева рождается сила[/status][icon]http://s8.uploads.ru/t/A3iO6.png[/icon][lz]Макс Махоуни, 36, оборотень-медведь, министр обороны Шотландии, разорвёт глотку любому за новый порядок. [/lz]
Отредактировано Derek Sage (09-12-2018 12:23:08)
Страница: 1
