Последний месяц года выдался слишком напряжённым, слишком трудным, слишком непредсказуемым, слишком щедрым на не самые приятные события. «Слишком» абсолютно во всех отношениях, после чего так часто возникает непреходящая потребность чего-нибудь на совсем чуть-чуть, чего-нибудь маловажного и незначительного. Так хочется взять перерыв абсолютно от всех тягот смертной жизни, заняться чем-нибудь совершенно несущественным. Чем-то, за что потом вовсе не придётся отвечать. Не нести никакой ответственности.

Собственно, за свою работу ответственность Илаю всегда приходилось нести исключительно перед самим собой – один из главных плюсов любого индивидуального предпринимательства. Если для этой картины вовремя так и не найдётся покупатель, виноватым окажется только сам Мур. Если вон те часы, существующие лишь в одном-единственном экземпляре, в последний момент умыкнут злостные конкуренты, ругать и вычитывать Илаю нужно будет только самого себя. Все лица, с которыми ему приходится так или иначе работать, исполняют своё дело также в частном порядке, что несколько затягивает процесс, однако делает его более надёжным – граф имеет прекрасную возможность самостоятельно проследить за тщательным исполнением каждого обговоренного пункта. И ранее данный факт его нисколько не беспокоил. Имея в своём распоряжении несколько сотен лет и кучу свободного времени, это был отличный способ найти себя действительно приятное занятие. Сейчас же, когда душа так требовала покоя, вся эта система приносила неожиданные неприятности.

Декабрь выдался сложным, декабрь выдался отрывающим от дел, и теперь потихоньку оправляясь от всего произошедшего, Илай был прямо-таки вынужден окунуться в работу. С этим покупателем он должен был встретиться ещё две недели назад, однако встречу удалось перенести, что проворачивать ещё раз Мур был никак не намерен. На самом деле, предмет их разговора был довольно интересен, а представлял собой достаточно небольшую по размерам картину Джованни Тьеполо. Илай и сам был не рад её продавать, всё-таки приобреталась она им в первую очередь для личной коллекции, однако покупатель предложил ему такую сумму, от которой не смог отказаться даже ирландский граф. Состоявшийся буквально на днях развод всё-таки несколько поубавил денежные запасы Мура, а новый семейный бюджет уже готовился принять на себя удар в лице очень и очень значительных трат. Деньги были нужны, они всегда нужны, а знать об этом Бертольду было совсем не обязательно.

Когда они завершили сделку, маленькая стрелка наручных часов перевалила за цифру двенадцать, что возвещало о наступлении полуночи. Дело как-то слишком уж затянулась, что не было ожидаемо ни одной из сторон, однако откладывать его на следующей день как-то не хотелось. Происходило это действо в соседнем с Аркхемом городе, в котором Илай никак не собирался оставаться ночевать, а планировал покинуть его ещё до наступления темноты. Но не сложилось. На самом деле, ему действительно стоило бы отправиться в какую-нибудь гостиницу, а домой вернуться на следующее утро. Стоило, но домой хотелось слишком уж сильно. Пусть силы физические его были истощены не хуже моральных, и всё уже он жутко устал от всех возможных потрясений, ему хотелось лишь домашнего покоя.

По его расчётам, дорога по пустому шоссе, а в ночное время суток оно определённо менее заполнено, нежели днём, должна была занять у него около двух часов. Да, на улице уже давно стемнело, однако луна светит достаточно хорошо, да и значимость в этом деле фар никто не отменял. В общем, в том, что нужно ехать, у него не было абсолютно никаких сомнений. И большую половину пути он проехал очень удачно, пусть на достаточно высокой скорости, однако машины на трассе действительно почти не встречались. Из динамиков лилась тихая музыка, а в голове зарождались приятные картины ближайшего будущего – перед выездом он позвонил Бертольду, что приедет всё-таки сегодня, всего через несколько часов, и он может его не ждать и идти ложиться. Мысленно Илай был уже дома, в своей постели, что вызывало в нём тёплое ожидание чего-то определённо хорошего. А затем он начал засыпать.

От пронзительного сигнала и застилающего всё пространство вокруг света он широко раскрывает глаза и резко выкручивает руль. Лобовое стекло чужого автомобиля так близко, кажется, что столкновение совершенно неизбежно – последнее воспоминание, что остаётся в его голове.

Где начинается одно «болит» и заканчивается другое разобрать совершенно невозможно. Боль – это вообще первое, что зарождается в его мыслях, когда Илай наконец приходит в сознание. Болит всё или ему только кажется и задеты только определённые части тела – совершенно неважно. Если болит, значит ещё жив, а это уже не так плохо, как могло было бы быть.

Темно и очень неудобно. Спасибо подушкам безопасности и крепкому ремню, что не позволили ему сломать шею даже в перевернувшейся машине. Собственно, о том, она перевернулась, Илай узнаёт сразу после того как, попробовав выбраться из солона, отстегнул ремень. Вытащить себя из машины оказывается не так уж и просто, как минимум потому, что болит всё тело, а правая нога так и вовсе отказывается работать.

Когда он наконец выбирается наружу, ложиться рядом, просто на землю, даже не задумываясь о том, что в машина могла повредиться настолько, чтобы совсем скоро окончить их жизни запоминающимся взрывом. Думать сейчас вообще получается очень плохо. Как и осознать произошедшее в целом. Всё, что Илай сейчас осознаёт, так это необходимость посторонней помощи. Ему нужен кто-то, кто обязательно излечит, кто заберёт его отсюда. 911? Человеческие службы – это последнее, о чём Мур задумывается в сложившейся ситуации. Он выуживает телефон из нагрудного кармана пиджака – у того довольно сильно повреждён экран, но бедняга всё ещё функционирует.

Звонить Бертольду он отказывается сразу же – тот ему сейчас ничем помочь не сможет, лишний раз станет нервничать, злиться, а это сейчас было бы совсем некстати. Звонить Вивьен он не стал бы даже находясь при смерти, сестра сейчас далеко и никак не сможет ему помочь. Дети? Даже старшим из них совсем не стоит видеть его в таком состоянии, абсолютная неприкосновенность и в случае самой страшной угрожающей ему опасности.

Они обменялись с ним номерами в день их официальной встречи, точно зная, что всё равно не станут звонить друг другу по пустякам. Но ведь авария достаточный непустяк, дабы позвонить Элайдже Фонтейну?

Всё, что он сейчас может – это позвонить Элайдже Фонтейну. Если он доверил ему самое ценное, что только может быть у отца – руку и сердце своей любимой дочери, разве не может доверить ему и самого себя? В последний раз они расстались на достаточно положительной ноте, чтобы несколько уравновесить их положения и уже друг друга называть на «ты», так почему бы сейчас Илаю и не воспользоваться теми услугами, что по сути предоставляют подобные панибратские отношение, то есть помощью.

Паузы между гудками тянутся, кажется, целую вечность. После первого проблеска тишины Муру начинает казаться, что он возьмёт трубку ровно через секунду. После второго уже почти уверен, что Элайджа давно спит, звук на его телефоне выключен и продолжать этот вызов совершенно бесполезно. После третьего слышится голос Фонтейна.

Он начинает говорить сразу, будто бы боится, что его собственный телефон слишком скоро отключится или Элай сбросит этот вызов как совершенно случайный и ненужный. Мысли слишком путаются, чтобы построить какое-то изобилующее фактами предложение, а потому пытается говорить коротко, почти отдельными словами. Дорога, машина, авария, нужна помощь. Язык правда двигается не слишком послушно или ему так просто кажется?

Элайджа просит описать ему место, в котором он сейчас находится и только теперь, кажется, Мур пытается оглядеться по сторонам и дать ответ хотя бы самому себе. Правда, достаточно проблематично вычленить из вполне однообразной трассы какую-нибудь особую примету, что позволила бы немедленно её найти.  Можно считать, что Илаю несказанно повезло разбиться прямо возле указателя, оповещающего о том, что до Аркхема осталось всего двадцать семь миль.

Первые несколько секунд, как он видит Элайджу рядом, Илая действительно не может понять, как тому удалось так быстро преодолеть столь значительное расстояние. А потом просто хочет ударить себя полбу, прозвать крупным дураком и собственноручно уйти из магического сообщества. Порталы, ну конечно. Что ему самому стоило не садиться на ночь глядя за руль, а воспользоваться тем способом передвижением, что дарован ему как минимум происхождением. А ведь всему виной дурацкая привычка пользоваться человеческим транспортом. Да, долго, да не очень дёшево, но есть же в такой трате времени своя особая эстетика. Наблюдать за скользящими где-то под тобой облаками с высоты самолёта или следить за пробегающими мимо деревьями из окон автомобиля. О том, что это может быть ещё и опасно Илай прежде никогда и не задумывался. Некоторое очеловечение, присущее его натуре, сыграло с ним довольно злую шутку.

Он морщится, когда Элай пытается вытянуть его, крепко сжимает зубы, чтобы не позволить звукам боли вырваться наружу. Маг очень своевременно помогает справится с переломом, избавляя Илая от вероятности усугубления уже имеющихся травм, а также несколько облегчает его состояние.

- Другая машина – последнее, что я помню. Знаешь, как это в кино бывает, яркая вспышка света, а после неё темнота, - дышать всё ещё очень тяжело, а говорить оказывается ещё тяжелее. Он пытается прислушаться к собственным ощущениям, понять, где болит сильнее, дабы подсказать Фонтейну, какую именно часть тела ещё стоит подвергнуть исцелению. Правда сделать это оказывается несколько проблематично, ведь больная голова разводит боль по телу слишком широкими мазками.

- Ты же ничего не сказал Лете? – мысль о том, чтобы скрыть случившееся от дочери, которая точно станет волноваться кажется ему сейчас первостепенно важной.

Отредактировано Elias Moore (13-06-2019 21:11:29)

Нет, на идиота вроде не похож, ведь в противном случае Илай вряд ли бы в столь критической ситуации стал звонить именно ему. Но ведь разве может Мур быть совершенно уверен в том, что Элай ничего не сообщил своей супруге? Кто знает, в какой момент он застал его своим зовом о помощь. Быть в может в самый неподходящий, когда Лета находилась в непосредственной близости и вполне могла бы задаться очень даже закономерным вопросом о столь неожиданном побеге Фонтейна из родного дома. Даже зная, что слова Элайджи носят скорее риторический характер, в Илае мигом просыпается чувство некоторого неудобства. Он бросил всё и так быстро примчался к нему на помощь, а Мур ещё умудряется между делом задать почти оскорбительный вопрос с совсем уж очевидным ответом. Пусть даже пару секунд тому назад ему так совершенно не казалось.

Весь этот месяц после знакомства у них как-то не было особенно времени на то, чтобы обсудить какие-то связанные с магией вопросы, быть может сделать какие-то уточнения относительно наследия муровских внуков. На фоне локальных катастроф и подготовки к свадьбе все эти темы казались совершенно необязательными для скорого обговаривания, требующими своего упоминания быть может как-нибудь потом. У Илая имелось довольно скромное количество информации относительно рода Фонтейнов и примерно такого же количества знания относительно самого Элайджи. Шанс на то, что Элай окажется абсолютно далёким от целительной магии был крайне мал, всё-таки какие-то хотя бы примитивные навыки в каждой области обычно имелись у всех магов в той или иной мере. Не имея хотя бы небольшой уверенности в том, что Элайджа обязательно сможет ему помочь залечить совсем уж серьёзные раны, Илай определённо не стал бы ему звонить. И теперь, ощущая на себе это целительное воздействие, он точно уверен в том, что не ошибся.

- Кажется, я заснул, - признаётся неохота, в первую очередь самому себе. Не так уж всё-таки приятно осознавать тот факт, что в своих более чем ощутимых проблемах виноват ты сам. Слишком много факторов позволили бы Илаю избежать этой очевидно глупой аварии, однако потакание собственным желаниям несколько нарушило сообщение со здравым смыслом. Ему даже кажется, что после этого его признания Элай непременно в нём разочаруется. Мол, старик, ты серьёзно, каким глупцом нужно быть, чтобы проигнорировать факт того, что начинаешь засыпаться и продолжить управлять транспортным средством? Впрочем, глупцом Мур сейчас в первую очередь считает себя сам.

Подниматься с грязной земли оказывается действительно больно, но этого нельзя было не ожидать. Без поддержки Элайджи он бы точно не устоял сейчас и десяти секунд, а так даже способен вступить в раскрывшийся портал.

Оставлять здесь машину в столь разбитом состоянии ему всё-таки жалко. Совсем свеженький Aston Martin, на котором он прокатался в лучшем случае пару месяцев, определённо не заслужил столь скорой и бесчестной кончины. Однако о том, чтобы пытаться восстановить автомобиль не может быть и речи, для того тот находится в слишком разбитом состоянии. Страховка? А как объяснить полиции, почему на месте аварии не оказалось пострадавших? Почему вообще никто не обратился за помощью? В таком положении гораздо легче распрощаться с автомобилем и задуматься над тем, стоит ли вообще озадачиваться покупкой нового. Но это всё потом, определённо не сейчас, когда так сильно кружится голова и держится стойкое ощущение, будто ты сам вот-вот рассыпешься на множество маленьких запчастей.

На той стороне портала оказывается совсем незнакомая комната, вполне возможно чей-то кабинет. Это место Илай определённо видит впервые, однако это обстоятельство – последнее, что его сейчас волнует.