- Вау, - сдержанно выдыхает мальчишка, подходя ближе к дому Эстервудов.

Выглядит он… Иначе. Совсем не так, как описывают в книжках лачуги старых ведьм или ветхие скрипучие особняки колдунов с подвалами, уходящими на несколько этажей вниз и наполненными семейными тайнами. Наверное, этот навязанный с самого детства стереотип сложился не только на основании личного поместья Фонтейнов, но и всех тех, к кому Маргарет таскала сыновей на званые ужины. Держи осанку ровно. Расправь плечи. Убери руки со стола. Не стучи так громко ложкой по дну тарелки. Скрипучий голос матери до сих пор звучит в голове, напоминая о всех этих торжествах для взрослых, куда приводят детей только как трофеи, словно они ордена на мундире победителя.

Мальчишку аж передёргивает, так ему хочется стряхнуть липкие воспоминания, что вцепились в затылок, и набрав побольше воздуха в лёгкие он идёт вперёд, подтянув лямку рюкзака на плече.

Быть может, идеализированный чистым образом Роберта дом казался ему таким светлым и красивым, но сложно было отрицать вклад мага в его жизнь. Человек, подтолкнувший его сдвинуться с мертвой точки и сойти с пути самобичевания и сожаления к себе. Больше у Нильса ничего не осталось после того, как даже его жизнь перестала принадлежать ему, а мистер Эстервуд подарил ему самое важное – цель. Немного бледную, будто потускневшую на солнце, но всё же напомнившую ему о давно забытой мечте помогать людям. И если раньше для этого в руках у потомственного целителя было всё – врождённый дар, который он не желал развивать, безграничная библиотека и люди, способные научить всему, то теперь оставалось полагаться только на себя. Начать с нуля.

Все его достижения за восемнадцать лет теперь не значили ровным счётом ничего, а воплотить мечту лечить людей юноша мог только ценой кропотливой работы и практикой.

Возвращение к истокам.

К счастью, для того чтобы научиться всему, в первую очередь выдержке, в его распоряжении была целая вечность, только если какой-нибудь обезумевший фанатик не решит всадить ему осиновый кол в грудь, пока юный вампир будет отдыхать. А, наверняка, были и такие, просто Фонтейну посчастливилось с ними ещё не встречаться.

Огибая пустые, но ухоженные клумбы, Нил подходит к лестнице и поднимается вверх по ступенькам, останавливаясь напротив двери, не сразу тянется к звонку, будто сам не до конца понимает, чего ждёт. Всё же это была идея Роберта – поделиться с ним книгами, но врач вряд ли подозревал, что придёт за ними протеже так скоро. А вдруг он не вовремя? Вдруг помешает? Вдруг… Слишком много «вдруг», через которые по-хорошему проще переступить и быстрее уже разобраться, чтобы уйти как можно быстрее, хотя приятный запах выпечки в другом случае заставил бы его задержаться на подольше. Даже ослабленным притуплённым обонянием он чувствует терпкий аромат поджаристого румяного теста с мясной начинкой.

Пусть и подточена решимость, но всё же мальчишка тянется к кнопке и нажимает на неё, отходя на пол шага назад, чтобы не получить острым ребром по лбу.

Если запах свежей выпечки смог пробить даже ослабшее к привычному пониманию этого слова обоняние новообращённого вампира, значит в доме Эстервудов случился по меньшей мере кондитерский апокалипсис. Сахар, корица, джем и ещё дюжина специй, которые все знающие хозяйки добавляют в свои кулинарные изыскания, - сразу множество ароматов окутали голову, напоминая мальчишке о детстве. И пусть матушка не была поклонницей стоять у плиты, на расщедриться именинный пирог для своих чад она считала своим прямым долгом, негласным правилом, пунктом контракта, который Мэгги подписала, став матерью. Нильс отважно съедал всё до последней корочки несмотря на то что тесто подгорало, а яблоки превращались в размякшую труху. Нельзя быть отличным во всём, и Маргарет стала отличным целителем, но отвратительной матерью.

Фонтейн едва успевает сделать шаг назад прежде чем дверь открывается и красивая женщина, окутанная аурой заботы и домашнего уюта, улыбается ему, поправляя выбившиеся из аккуратно собранной причёски пряди волос.

- Всё верно, - сдержанно соглашается юноша, отвечая любезностью на любезность, но уже по выработанной привычке сдерживая клыкастый оскал чтобы не напугать, - А вы Ромейн, - то ли спрашивает, то ли утверждает, перешагивая через порог, когда получает заветное приглашение зайти. Этот нюанс стал неотъемлемой частью его жизни, как и большинство дверей, которые теперь были для него всегда заперты. Иногда это даже радовало – меньше риска причинить кому-то вред, пусть даже и не намеренно.

Парнишка едва успевает разуться и повесить тонкое пальто на выгнутый крючок на стене, оставив в дверях грязные лаковые туфли, не то что вставить слово, как оказывается приобнятым за плечи и отведённым на кухню. От благоухания свежего теста даже у мертвеца рот наполняется слюной, хотя раньше ему такое не казалось возможным.

- Ждёте гостей? – обведя рукой заставленный тарелками с позолоченной каймой спрашивает, немного смутившись, - Я не вовремя?

Очень хотелось верить, что Роберт не забыл об их договорённости. Получится как минимум неловко, как максимум – стыдно вот так заявиться в чужой дом и требовать чего-то. Но миссис Эстервуд располагает к себе, создаёт впечатление, будто только его и ждала к столу, чтобы начать таинственное чаепитие в стиле Алисы в стране чудес, искала жертву, которой предстоит перепробовать всё от аппетитных конвертиков с джемом до сахарных крендельков. Вопрос есть ли у них дети как-то не возникал раньше, а теперь буквально вертелся под нёбом, но задать его мальчишка не торопится.

- Я… я не голоден, - Нил не уточняет, что не в классическом понимании этого слова, но под упавшим на него серьёзным взглядом виновато втягивает голову в плечи и тянет руку за пирожком, который безошибочно идентифицировал как с мясом, и сразу откусил половину даже не подозревая к чему может привести такой финт. Вкус непривычно слабый, как и запах, но чувствует себя вроде терпимо по меркам существа, которому теперь не нужна пища, воздух или что-то ещё, - Очень вкусно, - бессовестно приукрашивает, чтобы не обидеть хозяйку дома, и тянется за добавкой.