Arkham |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Arkham » Аркхемская история » öfgar í hitafari
Aoife MacKenna, Guido Zeger
23 августа, 2018, Аркхем, у ЗегераИфе МакКенна подхватывает заказ и читает адрес доставки. Придерживает пиццу с дополнительными мясными добавками — запах что надо — засовывает в рюкзак пакет томатного сока и бутылку гранатового. Знала бы личность заказчика — может быть и не звонила бы в дверь.
Отредактировано Guido Zeger (20-05-2019 22:26:50)
- МакКенна! - в который раз зовет менеджер. Голос его хоть и громкий, но беззлобный, - Ифе, я вычту из твоей зарплаты всю ту начинку, что ты съела за сегодня!
- Стен! - возмущенное лицо выглянуло из-за угла, - это, знаешь ли, ниже пояса и совершенно аморально! Я бедная голодная девушка, а у нас даже обедов нет.
- Они есть. Кто же виноват, что ты такая прожорливая, и они тебе на один зуб. - Стен, невысокий приземистый мужчина с усами и шикарнейшей шевелюрой густых, черных волос заканчивает упаковывать заказ и ставит перед подошедшей Ифой, дожевывающей кусок нью-хэвен. Повертев в руках корочку и так и этак, Ифе выкинула ее в мусорку, что вызвало всплеск эмоций у мужчины:
- Что же ты делаешь? Это же самое вкусное в пицце! - его нарочитое причитание так понравилось Ифе однажды, что упустить момент для новых она не могла себе позволить практически никогда.
- Это у Калифорнийской она вкусная, а ваша коннектикутская всегда выглядит так, словно ее передержали в печи, я не из желания наслаждения, я твоих клиентов спасала! Ну ладно, - без лишней брезгливости девушка достала огрызок из мусорки обратно и протянула Стену, - держи, я никому не скажу, это будет наш с тобой маленький секретик, - и подмигнула заговорщицки.
Стен покачал головой и усмехнулся. Огрызок, закономерно, брать не стал и тот второй раз за последние пять минут полетел в урну.
- Я даже не знаю, в какую категорию тебя отнести, Ифе, гастрономических извращенцев, ибо называть вкусной пиццу с арахисовым маслом, фасолью и морковью могут только они, или же панко-хиппи. Помой руки, пожалуйста.
- А панко-хиппи не могут быть гастрономическими извращенцами? - МакКенна по-птичьи склонила голову на бок и попыталась снизу заглянуть в глаза менеджера и засмеялась спустя три секунды. - А кто вообще такие панко-хиппи?
Бумажное полотенце сняло всю влагу с вымытых рук. Нацепив на себя фирменную кепку и серьезность, девушка упаковала напитки в рюкзак и взяла листок с адресом.
- Черт возьми, где это?
- На краю города и еще немного дальше, - манере разговаривать Стена можно было позавидовать. Иф бросила на него беглый взгляд поверх листа и прищурилась. - На север, потом немного по проселочной дороге и ты увидишь небольшой дом. Он там вообще один. Это твой последний заказ, удачных выходных, кепку можешь оставить.
Вот здесь два раза повторять не пришлось.
Пицца провоняла на весь салон старенького бьюика. Владельцев эта машинка повидала явно больше, чем Ифа живет на белом свете, и видок у нее был такой себе, средненький. Панель выгорела на солнце, потолок пожелтел от табачного дыма, обивка на сиденьях - с закосом под кожу, но в материале от кожи явно одно название с приставкой "эко" - красовалась трещинами, проплешинами до тканевой основы, дырочками с оплавленной кромкой. Эфа тормознула лишь однажды, не считая дорожных знаков, на повороте с трассы и присвистнула:
- Ну и дыра...
Толк в дырах девушка знала, сама в такой жила, но если ее каморка была дырой-бетонной, то это была дыра-природная.
- Как вообще можно жить на таком отшибе? Здесь же ни одной живой души в радиусе.. скольки? трех километров? Ужас. А если кто нападет? Медведь там, или какие-то маньяки?..
Самым ужасным, что представлялось МакКенне здесь, был бы заглохший двигатель. Да если еще после дождя, застрявши в луже...
- Только не глохни, пожалуйста, не глохни, - просила девушка у двигателя, аккуратно объезжая яму на дороге. Но тут вам не кино нулевых, машина и не думала глохнуть, лишь обиженно фыркнула выхлопной трубой, когда уже сама Ифа заглушила двигатель у ворот участка.
- Господи, как же ты пахнешь... Может отдать только сок, извиниться, что пиццу утащили еноты в дороге... сколько ты стоишь??? Охренеть! - цифры в чеке были приятными для кармана работающей на процент Ифы, но ужасными с точки зрения клиента пиццерии. Количество дополнительной начинки было ужасающим, и на третьей мясной позиции помноженной на три девушку начало подташнивать, а запах уже не казался таким аппетитным. - Это не пицца с мясом, а мясное ассорти на хлебной лепешке. Бе.
Музыка в наушнике скрашивала ожидание. Если бы не негабаритная тара в руках, можно было бы и пару разворотов вытанцевать.
- A moment to say I don't owe you a goddamn thing. I, I keep a record... - по закону жанра, того самого где "он стоит за моей спиной, да?", дверь открылась на самом неловком моменте. - Простите, я тут... вот ваш заказ, сок в пакете, - накладная с чеком легли поверх коробок, и только тут Ифа посмотрела на заказчика. - Блядь. За счет заведения, я пошла.
"Мироздание, ты серьезно?"
В жизни Сэтурдей людей было вагон и тележка. На три десятка вагона, но в лицо она помнила немногих. Как правило все они хранились в папке "держаться подальше". И вот это лицо было в списке первым. Имени она не помнила, имя - это такой расходный материал, который вообще внимания не стоил в векторной системе ценностей Сэт, но она помнила обстоятельства. Мысли были нецензурные, желания - примитивные: свалить отсюда нахрен как можно быстрее. И развернувшись на пятках Сэт уже было замахнулась сделать шаг по направлению к машине, как ее мало того что далеко не нежно схватили за плечо, сжимая его до боли и, кажется, хруста, как минимум на это бы Сэт начала давить в своих возмущениях, так еще и втащили внутрь дома, захлопывая входную дверь.
- Хей! Что за?.. если у вас есть какие-то претензии к качеству доставки, оставьте их - "в жопе" - на сайте нашей пиццерии! Но хочу заметить, что время точно укладывается в установленные рамки с погрешностью на удаленность вашего дома, а претензии к самой пицце это уже не ко мне, я ее не готовлю и... да отпусти ты мое плечо, у меня запасного нет! Какого черта? Что тебе от меня вообще надо? Ты что, следишь за мной? Фу, извращенец! - после того как на глаза не попалось ничего, что можно было бы применить в качестве оружия против хозяина дома, в ход пошли словесные нападения. Не разумно, но не пиццей же от него отбиваться... да и ту вначале пришлось бы отобрать. - Пушчтши мшня немшчмешечнно!!!
Прижатая ко рту рука дикции не способствует. Пришлось возмущаться глазами, бровями, ударом под колено и облизыванием ладони языком. Черт знает что именно сработает, но перед брезгливостью сложно устоять. А уж с последним Сэт постаралась на славу, обильно смазывая все своей слюной.
—... Мы обновляем наш сайт. — говорит девушка-диспетчер и заученно продолжает. — Информация на нём на данный момент неактуальна. Приносим наши извинения, и обещаем, что новый ассортимент порадует наших клиентов.
Cкольким клиентам ей пришлось сказать эту фразу за сегодня? А за неделю? Не отвалился ли у неё ещё язык, не хочет ли она проклясть свое заведение и свою работу, с которой ей пока не уйти?
— Так обновляете, что заказ только через телефон? — осведомляется Гвидо и перекладывает трубку из руку в руку.
Он устал и начинает злиться. Голод на подступах, а дракона лучше не оставлять голодным.
— Получается что так. — соглашается девушка, и Гвидо понимает, что разговор затянется.
Он поест позднее, когда сумрак подступит к Аркхему. Не то чтобы он не мог взять и приготовить что-то сносное, не испортив яйца, не превратить пласт мяса в подошву, но не из чего. В эти два дня работа не давала Гвидо шансов на пополнение холодильника. Так что белый старичок размораживался вне плана, а его нынешний хозяин задумывался, не стоит ли отправиться в лес и попугать местную дичь.
— Ладно, раз у вас всё так плохо давайте «Гавайскую».
Она не выходит из моды и ассортимента, какой завалящейся пиццерия не была.
— Что-то добавить? — у девушки светлеет голос, ей тоже не хочется проблем в виде недовольного клиента.
Гвидо уточняет список мясных топпингов, просит добавить каждый из них и делает важное замечание:
— Каждого по пять. Кроме бекона.
—...по пять? — уточняют в трубке.
Гвидо улыбается. Эта оторопь всегда его радует. Мало кто может представить, что от этой горы мяса и бекона он не отправится к праотцам от сердечного приступа или инсульта.
— Да, по пять. Так же, к заказу добавьте литр гранатового и литр томатного сока, будьте добры. Это всё.
— Не хотите ли десерт? Крылышки по-техасски? А может быть попробуете нашу новую вегетариа...
— Благодарю. — отрезает Гвидо. — Вероятно, вам стоит донести до вашего менеджера по скриптам, что предлагать вегетарианское человеку, который только что заказал гору мяса - не логично?
***
В дверь Гвидо звонят редко. Он живёт далеко и не слишком любит незваных гостей, а тех, кого он ждет — те знают, что дверь перед их приходом отопрут. В дверь Гвидо звонят редко, и потому у него не доходят руки сменить резкое «трень!» на что-то помягче, без дребезжания. Сейчас же оно кажется пением соловьев в прохладном ночном парке, на порог приехала еда, и если очень повезёт, то еду не нужно будет разогревать. И тогда Гвидо выдаст заслуженные чаевые, расплатится парой хрустящих бумажек — без сдачи.
Гвидо распахивает дверь; август шлёт с ветром последние цветения лесной чащобы, но ветчина, сыр и бекон изгоняют тонкий аромат.
— Простите, — говорит девушка, упоминает про заказ.
Коробка ещё тёплая. Банкноты хрустят в кармане джинсов.
— Блядь. — в тон отвечает Гвидо, и голод стихает.
Драконы ничего не забывают, и Гвидо помнит, кто перед ним, только не уверен, что он думает по этому поводу, что ощущает, окромя «какого черта?». Коробка морщится от нажатия пальцев, но не теряет формы, пакет с соком перекручивается на запястье. Гвидо хватает девушку и затаскивает её в дом. Дверь захлопывается, тренькают ключи, забытые в замке, на плече молодой особы кожа минимум покраснела от чужой хватки. Этого манёвра не видели, разве что сидели в кустах или устроили семейную прогулку на велосипедах — плюсы проживания не в сердце города.
— Да помолчишь ты или как?
Старая знакомая трепещется, усиленно болтает, словно думает, что кто-то услышит и придёт ей на помощь, или хотя бы обратит свое пристальное внимание на происходящее. Чтобы подумать — приходится затыкать рот, своей рукой. Вместо возможности перевести дух, Гвидо получает болезненный тычок и прогулки чужого языка по ладони. Слюна чуть слышно чавкает, уже влажными стали промежутки между пальцев, и Гвидо не выдерживает. Эта сырость, эта чужая сырость с микробными пробами и микроскопическими частицами зубного налёта — их не видно, но они наверняка есть! — выводит его из себя.
— Не так вопрос ставишь, дорогуша. Это что ты делаешь в этом городе?
Гвидо морщится. Паутинка слюны свисает с пальца. Сколько у этой девчонки её вырабатывается?
— Он вообще-то мой.
И вытирает мокрую ладонь о чужое плечо. Пусть забирает своё, он не жадный.
— Рад, что ты не описалась. Так ведь рекомендуют делать девушкам?
Гвидо усмехается и выдёргивает ключи из замка — теперь ей не сбежать, разве что ценой битых стёкол. А чтобы она их не стащила — Гвидо перекладывает ключи в нагрудный карман рубашки.
- Иу! - Сэт передергивает плечами и отстраняется в сторону. Поздно, ткань толстовки уже потемнела от влаги, но все же, - Слушай, это прям вот совсем отвратительно, надо же какие-то границы иметь, а? Писаются, когда хотят изнасиловать, - ее отпустили, а значит в ближайшие десять минут девушке ничего не угрожает. Или пять, зависит от языковых способностей Сэтурдей. В любом случае лучше отойти на два шага, осторожно, к двери, убедиться что она заперта, а ключи оттопыривают край кармана на груди, и вести себя естественного. Самое то время для нервного смеха, громкого сглатывания остатков слюны и непрекращающейся болтовни. - ля человека, что заказал себе доставку еды на дом ради курьера котормоу можно присунуть ты слишком... - Сэт окинула взглядом мужчину сверху-вниз и обратно - в общем слабо похож. И прости, но на щите при въезде в город нет подписи "Город со всеми строениями, жителями и их потрохами принадлежит..." как там тебя зовут?
Отбивая ногой ритм безумного танца средневековья, которому их обучали в приюте на уроках музыкального образования, Сэт чуть нахмурившись смотрела на мужчину и ждала. Словно приговора - хотя откуда ей знать как ждут приговора? - что будет дальше. Хотелось какой-то определенности и конкретики. Первый страх, опасливость правильнее сказать, отступал и пришла усталость. День был долгим, плюс еще этот заказ, мини приключение вместо чаевых - спасибо, лучше все таки деньгами, - а впереди дорога обратно. Хотелось есть, чаю, лучше кофе, с ошарашивающим количеством молока и сахара, растянуться на кровати и не вспоминать о реальности до звонка будильника, запланированного семь утра. Живот заурчал. Напряжение в коридоре снялось в одно мгновение и Сэт уверенным шагом направилась внутрь дома, выискивая кухню или пародию на нее, что там у этих холостых мужчин вместо кухни? зона бара с полным пива холодильником, картонными коробками от полуфабрикатов в мусорке и подтеками зубной паты на раковине? Если этот мужчина затащил ее в дом, то пусть играет роль хозяина до конца. Гостеприимного, со всеми вытекающими: томатным соком в бокалы, кусочком пиццы в отдельную тарелочку. Хочет задать ей пару вопросов - на здоровье, но без еды она говорить отказывается.
- У тебя вода чистая? Можно сразу в чайник? Я живу в такой дыре, где ее даже после фильтра пить невозможно, делаешь глоток и чувствуешь как хлорка оседает на горле. Мерзость. У тебя тут тепло... - попив воды, девушка скинула кофту на спинку стула и полезла в ящики за тарелками. - Сколько стоит аренда? Или ты выкупил дом? А сколько спален? а ванных? Подвал не затапливает? а чердак сухой?
Не хватало только вопроса о том где сейф и механический ли в нем замок. Механические замки Сэт любила, ее учитель по медвежатничеству романтично заявлял о том, что они с душой, его напарник возвращал подельника на землю замечанием, что механические вскрывать легче. Спорить они могли до бесконечности, и пока именно это они и делали в воспоминаниях девушки, Сэт налила себе в стакан гранатового сока, вытащила из коробки кусок пиццы и улеглась в кресле.
- Давай, - она скорчила гримасу, проходящую во всяких списках и советах по соблазнению как сексуальная и игривая, и подхватила зубами уголок треугольника. Сыр свисал соплями, кусок ветчины упал на ключицу, но саму Сэтурдей это не заботило, еда занимала больше внимания. - Расскажи мне как ты здесь оказался, я придумаю для тебя какую-нибудь слезливую историю, потом поплачем за стаканчиком виски о судьбиношке, повспоминаем прошлое, помечтаем на тему "а как оно могло быть если...", а потом я свалю домой. Если захочешь выгнать меня раньше - прекрасно. Не скажу что дома меня ждет кошка, даже хомяки с черепахой не ждут, но сам понимаешь, пицца у тебя не бесконечная, а без особых причин я тут надолго задерживаться не собираюсь.
Смотрела Джен на мужчину вызывающе. Всем своим видом показывая, что ничего он ей не сделает, она его не боится и вообще - я вызову полицию! Напускная бравада, защитная реакция, той, кого учили выворачивать ситуацию на изнанку: делай все возможное, чтобы окружающие почувствовали себя рядом с тобой неуютно и ушли, примеряй на себя роль жертвы, кричи, плачь, привлекай всеобщее внимание. И к себе и к оппоненту. Мало кто действительно любит излишнее внимание. На удивление пицца оказалась вкусная. Хотя на халяву и уксус сладкий. А тут мяяясо, да еще и без жирного бекона. Ананас приятно дополнял все кислинкой и Сэт даже заурчала довольно.
- Ты присаживайся, присаживайся. - она кивнула на диван, - Больше больше влезет, но что мы, чужие чтоль друг другу? К чему этот старомодный этикет? - могла бы - толкнула в плечо своим, но для этого надо встать. А вставать - лень.
— Это кто мне ещё говорит про границы? Подумать только, от кого же я слышу эти чудесные слова?
От мелкой воровки. Дожили.
— Мне понравилось нарушать твои, гм, личные границы, определенно, я хочу повторить.
Гвидо повёл плечами, так, будто рубашка жала ему в груди и плечах: вот-вот кости и суставы пойдут в роль, подчиняясь приказу, расширятся, стремительно обрастая плотью, и тонкая ткань — из тех, что требуют глажки — треснет, лопнув. Но Гвидо не злился, правда, рубашка казалась ему и впрямь несколько тесной, особенно сейчас, когда поток чужой речи несся не хуже горной речки с мириадом порогов на своём скалистом пути. Не стоило надевать её поверх футболки. Необходимо было что-то сделать, снизить уровень дискомфорта хотя бы на телесном уровне.
Ключи мягко стукнули в кармане и острым углом упёрлись в шов, и следом звякнули — Гвидо переложил их в карман джинсов, в тот маленький, где удобно носить презерватив. Гвидо избавился от рубашки, скомкал её и кинул на диван, как только он попал в поле видимости.
— Так значит я не похож на насильника с кинком на девиц-курьеров? — уточнил Гвидо, пока гостья «сервировала» стол, ему не хватало на это терпения. — Прелестный комплимент, вдруг понадобится на будущее. Времена нынче не те, что раньше, сейчас женщине и дверь не откроешь без косого взгляда.
Ленточка чека развернулась под давлением пальцев и сложилась белой пружинкой, тонкая бумага так и норовит превратиться в клубок. Фиолетовыми чернилами отпечатана дата и номер заказа, номер оператора — ох уж эта приватность! — наименование товара и список дополнений, уходящий вниз. Но как Гвидо и думал, имени курьера на таких вещах не печатают, придётся выяснять. Не окликать же девицу на «эй, ты!». Гвидо хмыкнул и переждал весь поток словоблудия. Мысли одних текут спокойной водой — легко читать, легко цеплять из этого потока нужные образы, мысли других похожи на весенний ручей — они так же стремятся объять всё и сразу. Но в голове этой девушки тогда царил полный хаос, и Гвидо был уверен, что ситуация ничуть не изменилась. На голодный желудок лезть в её ментальные глубины ему совсем не хотелось.
— Иные представители хордовых носят яркий окрас, а то копирует цвета опасных собратьев по планете. — начал Гвидо, забирая бутылку гранатового сока. Бокал это замечательно, но пить из горла ему нравилось больше. — Другие увеличиваются в размерах и потому выглядят... представительней. А кто-то..., — продолжил Гвидо, глядя на девушку в упор. — Болтает без умолку.
Гвидо и понятия не имел, что там творится в подвале. Она там жить собралась или уточняет условия, вздумай Гвидо её туда посадить? Нет, печальной славы Элизабет Фритцль ей не сыскать, пусть не надеется, какой бы плохой вода у неё не была, если не врёт, конечно.
Он старался сохранить серьёзность, но эта гримаса, эти обрывки сыра, эта ветчина на ключице никак ему не помогали. Так же забавно выглядят подростки, экспериментирующие с помадой и тенями своих матерей, они таскают мини-юбки у своих сестёр и курят, чтобы голос не выглядел таким детским, а потом, чтобы не попало, жуют жвачку и рьяно чистят зубы.
Если напугать её, то будет она вести себя соответственно? Вести себя бойче, чтобы у него и сомнения не оставалось в том, какая она уверенная и готовая дать отпор? Воистину, это было смешно, и Гвидо бы обязательно проверил свою теорию насчёт страха, но вместо этого он просто, не скрываясь, смеялся.
— Так кто ты у нас на этот раз по имени-фамилии? — уточнил Гвидо, проигнорировав предложение присесть. — Простая Мэри Хилл или претенциозная Генриетта Васкез?
Вся начинка была выложена неравномерно. Где-то было больше салями, где-то главенствовала ветчина, а где-то сухо поблескивала куриная грудка в окружении ананасов и полукружиях охотничьей колбаски. Гвидо выбрал два куска, где наблюдался какой-то баланс, положил их друга на друга, мясным содержимым вовнутрь, и скатал получившееся в неровный рулет. Потерю составил треугольник ананаса, он не выдержал давления и выпал на картонку.
— Итак, я хочу знать ответ на свой первый вопрос.
- Так-так-так! - палец уткнулся в сторону мужчины. - Вот стой там и не подходи. Мне не нравится, когда мои личные границы собираются нарушать с таким напором, да еще и оголяясь при этом! Это, знаешь ли, попахивает противозаконными намерениями, а ты ведь у нас закон не нарушаешь, не так ли? - Издевалась. Открыто, намеренно, получая удовольствие. Труховала немного, но кто в такой ситуации не будет переживать за свою шкуру? Глаз не спускает. Это понятно, Сэт на его месте тоже бы с себя глаз не спускала. А лучше сразу погнала туда откуда явилась. Без оплаты, а то страшно кошелек открывать при таких гостьях.
- Уже готова передумать. Я лекции о внешнем виде насильников с кинками разных мастей прогуляла в университете. Ой, погоди, я же не училась в университете. Кстати, акция бесплатной пиццы закончилась, с тебя по чеку, чаевые приветствуются, но не обязательны. Если тебя это интересует - мне будет приятно получить процентов двадцать сверху. Ты в такой глуши живешь, счастье что доехала.
Еда замерла на полпути ко рту и девушка прислушалась. Полезный навык, иногда вовремя заткнуться и послушать что тебе говорят. Вдруг что-то полезное. Про толковость речи не шло. Мужчина явно начал издалека, между вторым и третьим примером девушка решила для себя, что демонстративно зевнет коли речь его не приблизится к сути. Или не вильнет в повествовании на немыслимый градус. Он успел закончить раньше и вызвал волну возмущения. Мааленький такой прибойчик, оставляющий быстро умирающую пену на мокром песке. Вопрос "Это ты к чему?" остался неозвученным. Такой себе вопрос, сразу показывающий, что намеками да околотолками ты говорить не умеешь. А в ее мире отсутствие такого навыка было почти смерти подобно. Если ты конечно не можешь увеличиваться в размерах и выглядеть представительно с вопросом "ты чо?". Сэт не умела, потому предпочла смолчать и сделать серьезное лицо. Мол дааа, именно так как ты говоришь, что бы ты там не имел себе ввиду.
- Ты чего смеешься? - вот тут стало обидно. Смех это хорошо, если настоящий, а тут настоящий, но Сэт и не думала смешить его. Разозлить, не сильно, немного, да, но не смешить. Девушка была готова отложить еду и питье, ибо ком в горле, потеря аппетита, слезы на глазах, но внимание было переключено вопросом. - А ты сечешь фишку. - Она подмигнула и вытерла тыльной стороной губы. Не Ильза Кох и ладно. Как меня звали тогда? Не помнишь? Я тоже не помню. Мрия Хиндли, кажется... да не суть. А ты с какой целью интересуешься?
Шутки шутками, но ушки надо держать на макушке. Одноразовые документы по сотке баксов за набор букв это одно, но сейчас у нее хорошая, прекраснейшая легенда. Все включено и никаких забот. Даже страховка имеется, и возможность переместиться за пределы страны, не считая прочих бонусов. Такая на черном рынке стоит десять штук, а ей досталась совершенно бесплатно. ну или почти, но обстоятельства - лирика. Жертвовать положением из-за нелепой встречи не хотелось. Сэт была готова пойти на любые компромиссы, к черту, даже покинуть этот город, раз ее собеседник пометил его под каждым столбом и забором, обозначая ареал своего обитания и видеть ее тут не хочет, но не ставить государство перед фактом, что Ифе МакКенна мертва, а последние полгода под ее именем живет мелкая воровка Дженьюэри Сэтурдей. Это... кража личности и мошенничество. А после неудобные вопросы, а зачем. а как, а почему... и привет стильный оранжевый комбинезон лет этак на пятнадцать. Хренушки.
- Помолчу. Прям щас и начну. - Честно, на самый первый вопрос мужчины, ответила Сэт и захлопнула рот, и, дабы убедить в сознательности и покорности, крепко сжала губы. Вместо рта на лице осталась тонкая нить изгиба. Глазам придать серьезности не вышло, явно не на этот вопрос он ожидал ответа. Впрочем, применять силу и лишний раз нарушать границы не пришлось, Сэт не выдержала первой, - Ладно. Я тут живу. Ты, возможно, - ага, наверняка, - удивишься, но жизнью законопослушного гражданина. Не ворую, работаю. На пяти работах между прочим! В общем все чисто. - Взгляд медленно блуждал от одной точки к другой. Говорить правду было... непривычно. - Ифе МакКенна. - Сэт посмотрела в глаза мужчины нежно и чуть заискивающе, словно собиралась попросить его не стать соучастником ее преступлений, а помочь достать банку с конфетами, которые мама спрятала на верхних полках, - и я была бы тебе очень признательна, если бы ты никому не говорил, что это не мое настоящее имя и вообще не привлекал бы к этому факту чужого внимания. - Она посерьезнела и продолжила, - Если хочешь, то я покину город. Я собиралась в Канаду по весне, как накоплю немного денег, я сюда на мели приехала, но могу уехать хоть сегодня. Завтра. Завтра у меня расчетный день в баре, получу зарплату и уеду.
Вот и все. Убегай не убегай, но обязательно найдется кто-то, в чьих руках окажется твоя судьба. В горле горький ком застрял, и сама Сэт вся поникла, ожидая приговора. Впрочем, утешала она себя, полугодом раньше, полугодом позже... Не в ее положении чего-то там требовать, позволит уехать в ночь на север и то счастье.
Вопрос своих отношений с законом Гвидо предпочитал не выяснять и не прояснять. В глазах собственности совести и досадливой общественности он был чист и ничего не нарушал. Не стоит кому-то знать, как языками поднималось к небу пламя, как тлело дерево в африканской деревне, как горели туземцы, из просто тёмных становясь обугленными, и как они, поджарившись хорошенько, хрустели на драконьих зубах, исчезая в пасти один за другим. Было вкусно, чего уж скрывать. Не хуже чем эта пицца, например, на тонком тесте, закрученная в небрежный рулет, набитая всякой всячиной. Даже не имея откровенной страсти к людоедству и охоте, Гвидо, тем не менее осознавал — случись на его пути ещё один подкопчённый представитель рода человечества и быть ему завтраком, обедом или ужином. Сытной едой, богатой, из-за костей, кальцием. Хорошо, что Ифе всего-лишь человек — в этом Гвидо был уверен — она не способна уловить и тени, что пронеслась сейчас по чужим мыслям, а лицо ничего существенного не выйдет. Разве что вежливое согласие с чистотой зегеровского послужного списка. Меньше знает —крепче спит. И свободней ведёт.
Зато он мог сказать, почему хочет знать её имя.
— Предпочитаю знать о людях больше.
И умолчать об окончании этого утверждения: «больше, чем они знают обо мне.»
Гвидо отсмеялся наконец — смех пояснить было сложнее, он опасался, что его снова накроет — и мигом расправился с первыми двумя кусками, и не успел ананас перестать щипать ему язык, как он завернул ещё два треугольника пиццы на тот же манер. На этот раз из объятий теста выскользнул обрывок куриной грудки. Невелика потеря, главное, что розовая ветчина и блестящая от жира салями остались на местах.
Не новость, что наблюдать за чужим беспределом забавно и интересно. Чужое поведение, такое, что выделяется на фоне общих будний и сплошного потока лиц вызывает разные эмоции, но в глубине души многие признаются: быть не в эпицентре шторма, а сидеть на лавочке — весело. Пока, конечно же, шторм не расширяется и не сносит всё на своём пути. Гвидо настроился, выкопав ошмётки гибкости из своих поведенческих закромов, получил зрительский билет — уверенный, что распускать руки в его карманах Ифе пока не станет — занял первое место в элитной ложе и тут перестраиваться опять? Ифе МакКенна быстро сменила пластинку, поникнув плечами, так резко, что Гвидо удивился и вопросительно поднял свои светлые брови. Не такую реакцию он не рассчитывал. Где же эта задиристость? Где же этот напор, что говорил, нет, кричал, какая Ифе крутая и как она прекрасно выживет и с Гвидо Зегером по соседству?
— Теряешь хватку, «порождённая огнём», — заметил Гвидо и отложил пиццорулет на картонку.
Символичную фамилию выбрала себе Ифе, Гвидо даже улыбнулся.
А ведь Ифе была Ифе, здесь она не соврала, в Аркхеме, на её пяти — пяти?! — работах знали так. А что касается плана «сорвусь в Канаду, прихватив зарплату, если ты не хочешь здесь меня видеть и потенциально сдашь» попахивал не слишком тонкой игрой.
— Смотришь в глаза так же мило, и я начинаю думать о сладком канадском сиропе, но словами всё форсируешь. Как Хиндли, — и это он тоже не мог забыть. — ты была аккуратней. Даже общаясь со мной, хотя и я и ты знали степень твоего участия в нарушении.
Гвидо уселся на диван, сменил гранатовый сок на томатный, утянул одинокий кусочек ананаса с картонки и продолжил, задаваясь вопросом: «Кто же сейчас настоящий хозяин положения? Я, задавая вопрос, или она, разыграв новую мини-партию?».
— Но мне не слишком интересно выгонять тебя в холодную родину Росомахи, кто же принесёт мне пиццу в следующий раз?... А так что же привело тебя в Аркхем? Где-то настолько прокололась, что живёшь белым человеком?
Ожидая вердикта относительно судьбинушки, Сэт наблюдала за хозяином дома и готвоа была уронить челюсть на пол. Ну если и не уронить, то как минимум отцепить и аккуратно положить на столик: пока она разделывалась с одним кусочком, этот троглодит умял четыре и зубами не щелкнул. "Мда, красавчик, в приюте ты бы не выжил с такими аппетитами"
Усидчивости в Сэт ни на йоту, шило в жопе и другие сравнения, кои в приличном обществе не упоминают, а в неприличном... в неприличном свои есть, покрепче, одним словом оставить замечание про "знать больше" без комментариев... Это вообще возможно?
- Можно было просто пригласить на свидание. Ну, знаешь, это когда мужчина и женщина, ходят куда-то в общественное место, ведут непринужденный разговор... - она забавно двигала бровями, мол записывай-записывай, мастер-класс по пикапу от Сэт и девушка ваша уже на первом свидании! Слоган хоть на вывеску. - Главное здесь "общественное" и "непринужденно". Для сглаживания неловкости можно пропустить по бокалу вина... Помогает, знаешь ли. Глядишь не только по официальным именам пройдемся, но и сколько ложек сахара предпочитаем класть в утренний кофе.
Она махнула рукой и откинулась в кресло, закинув ногу на ногу.
- Хотя что я... учитывая, что ты за два десятка минут узнал обо мне больше, чем все жители города вместе взятые за несколько месяцев... Тоже помогает. Но на второе свидание я с тобой не пойду.
Сэт свела брови, расшифровывая очередную его фразу. Она его что, разочаровала? Он ожидал иного? Большего? С соусом тартар и двойной горчицей? Не тот сценарий четвергового вечера, который планировала девушка утром, но интересно. Пицца таяла на глазах, и, дабы поиметь максимум профита вне зависимости от того где, как и чем закончится вечерок, Сэт ухватила еще один кусок. Вне зависимости от - уйдет сытая.
- Может я просто не хочу проблем? - подкинула она еще один вариант, объясняющий ее поведение и готовность быть паинькой, в копилку. - В жизни, ..., - запнулась, понимая, что ей так и не представились, - как там тебя? Хотя можешь не представляться, но тогда буду звать Чарльзом. В общем в жизни иногда наступает момент, когда хочется отойти от дел и греть косточки на теплых лазурных берегах. Вливать в себя пина-коладу прямо из кокоса с зонтиками и снюхивать кокс с груди гаитянки. Это если ты состоялся как Дон Карлеоне, ну или около того, если не состоялся и даже рядом не стоял - Канада. Смекаешь?
Все выводилось в простое, набивающее оскомину в своей тривиальности "у меня проблемы и я от них убегаю". Не важно, что гипотетически решенные. Но заявить об этом прямо и открыто - нет. Звучит оно с подтекстом. Либо с "посочувствуй мне и скоси наказание", либо с "позволь мне превратить мои проблемы в твои". Для второго - не тот градус теплоты отношений, для первого - не то место и повод для встречи. Да и с чего вдруг ему вообще желать посвящаться в ее дела? Значит и разговора нет. Невольно она улыбнулась. Уголком губ, едва-едва, как улыбаются вспоминая о чем-то хорошем и забавном, случившемся так давно. словно в другой жизни и с кем-то другим:
- Да, было забавно. Тогда на кону стояло многое.. сейчас не меньше, но и мы не в участке с детективом за зеркалом Гезелла в темной комнатке. А что так? Нравилось и соскучился? Только скажи - переиграем. Так посмотрю в глаза, что не только думать начнешь, но еще и поперхнешься сладостью этого сиропа. Я не я, впервые вас вижу, мужчина, пустите, а то вызову полицию и придется вам посетить пару лекций с каким-нибудь дурацким названием в духе "Сексуальная объективация и ее влияние на нашу социальную жизнь". Фу, даже звучит ужасно.
Стало смешно. С комичности, абсурдности, всего разом. Томатный сок мягко обволакивал язык зернистой текстурой и щипал прикушенную губу солью. "Не слишком интересно выгонять", прокатила по языку Сэт и усмехнулась. Шутки ему тут... Интересно не интересно. Захотелось стукнуть посильнее, и заначку под матрасом найти. Хотя что там под матрасом... пару журналов порно и любимый носок. Ничего ценного. Для нее по крайней мере. У него и так тут не сильно уютно, а после такого построения фразы, мол тыт тут, детка, игрушка на вечерок, да пиццеприноситель на еще два, стало совсем не по себе. Сэт потерла колени и решила не позволять вырывать себя из собственной зоны комфорта стол кардинально. Она - зона в смысле - и так с размытыми границами, на честном слове, а тыкать ее в ее положение, каким бы оно ни было - дудки.
- Я поставлю чайник. - не вопрос, утверждение на грани угрозы. Поднялась и пошла на кухню выполнять. Глядишь с кухни лицо держать не придется, следи за голосом и тип-топ. - Трасса пятьдесят девять, семьдесят пять, восемьдесят, девяносто один, восемьдесят четыре и девяносто пять. Это что вспомнила навскидку. Если есть карта, могу карандашиком начертить, и подсказать в каких придорожных кафешках лучше не останавливаться. У тебя лимон есть? Я без лимона в чашке задушевных разговоров не веду. И без объяснений на кой черт тебе оно все надо. Сдавать со всем ливером копам ты меня не собираешься, кроме них тебе меня сдавать некому, так что... - а дальше она уже начала бурчать себе под нос, - ... так что накормить, напоить, спать уложить. Последнее можно заменить на "домой опустить", спать я себя там сама уложу, не маленькая, сказки на ночь читать не надо.
Отредактировано Aoife MacKenna (25-05-2019 22:31:52)
— Свидание? Ну да, таким люди тоже занимаются. — ответил Гвидо, задумчиво посмотрев на голые куски картона. — Неплохая идея, определённо, обдумаю её как-нибудь потом. И на второе свидание ты пойдешь, если я захочу, а я уже до этого созрел. Да и... постой-ка, а что, свидание у нас сейчас? И ты решила не ходить на второе, хотя я и не поцеловал тебя? Да ты спешишь, моя дорогая. Уже ставишь крест на нашей встрече.
Гвидо допил гранатовый сок одним махом и понял: еду придётся заказывать по новой. Подумать только, а ведь он заказал большую пиццу, самую большую по диаметру, что в меню существовала. На размах погуще там мощностей не хватало, даже если бы Гвидо настоятельно рекомендовал пойти себе на уступки, заморочившись, и посулил бы, разумеется, оставить деньги сверх. Не прошло и получаса, а картонка почти вся пустая, остались на ней лишь жирные пятна и мелкие крошки начинки. Это следовало исправить, и прежде чем думать об этом вплотную, Гвидо пиццу доел. После Ифы остался один жалкий ломтик, ни к чему ему было тосковать в одиночестве.
— Кстати, о сахаре в утреннем кофе узнают именно утром. — подытожил Гвидо и поднялся.
Где там он оставил свой телефон? Кажется, в холле.
— Нет уж, Чарльза оставим для старых или богатых пердунов. Старина Чарли, дедушка Чарльз и прочие исчадия седого капитализма. Можешь звать меня Гвидо. Кокс — это скучно, я тебе скажу, для ленивых подделок под гангстеров на пенсии и прочую шешуру, а груди чернокожих дам неплохи, а сами красивы лишь на картинке. Я всегда предпочитал белых женщин. Они эстетичней, и в глянце и в жизни, и любоваться ими можно целиком и полностью, а не сосредотачиваясь на одном из половых признаков. Так что я был бы за Канаду в любом случае. И пина-колада, и кокс, и сиськи.
Гвидо хотел было уточнить, а что же такого Ифе сделала, если ей пришлось менять не только место обитания, но и работать, а не подворовывать, но ветер сменился опять. Арктикой не повеяло, но перемена ощущалась, как внезапное, горьковатое послевкусие граната.
— Можешь и посмотреть, у нас свободная страна.
И всё же, и теперь Гвидо не был уверен в лидере всего этого дуэта. От дивана до кухни было всего ничего, как и от кухни до холла, так что Гвидо Ифе слышал хорошо. Дом-то в сущности небольшой, на одну небольшую семью без десятка наплодившихся ребятишек, без изысков, и даже без второго этажа = Гвидо не любил балок у себя над головой, толщи перекрытий; он всегда имел в виду, что может обернуться дело неприятным образом, тогда он превратится, чтобы улететь, кирпич же на голову не нравится и дракону, а если таковых много.
Гвидо слышал и у него было что сказать по поводу «домой отпустить»; ключи все ещё лежали у него в кармане, а значит, решение отпускать Ифе домой или не отпускать оставалось в его руках. Но прежде всего еда.
Пятнадцать секунд прошло, пока оператор — какой-то сонный парнишка — не поднял трубку, не представился Аланом, не сказал заветное «Что хотите заказать?». Ещё одна местная забегаловка. Пытается охватить и тако, и суши, и сэндвичи, и даже бургеры, правда, пиццу не делают, зато в меню есть много мяса.
Алан тормозил нещадно, иногда и переспрашивал. Надиктовывая ему список из ребрышек — куда без них? — острых крыльев, стрипсов куриных в терияки с кунжутом, в кисло-сладком и просто острых — они с Ифе ещё не обсуждали ни сахар в кофе не остроту пищи, а раз она здесь и Гвидо не собирается её выпускать, то не оставлять же девушку голодной — десяток тако — тоже, разумеется, с мясных — картошки фри в количестве двух больших и одной маленькой, пятерки соусов, двух пачек сока — апельсинового и яблочного — и шести жестянок пива, Гвидо успел вытащить из шкафчика чай, две чашки и даже найти чахлый лимон с бугристой кожицей.
— Какой маффин? — спросил Алан под конец.
— Маффин? — переспросил несколько одуревший Гвидо. — Какой ещё маффин?
— К вашей сумме заказа, — забубнил оператор. — мы прилагаем подарочный маффин.
— Какая щедрость. — вздохнул Гвидо. — Черничный. И поскорее.
Обещали не медлить, да и находились они поближе.
— Заходим на второй круг. — Гвидо заблокировал телефон и засунул его в парный ключам карман. — Через минут тридцать будет. Так что конкретно ты натворила? — почему бы теперь не поговорить об этом, если она знает, что он её не сдаст, а он это никак не опровергает. — Обчистила карманы кого-то очень солидного?
Отредактировано Guido Zeger (26-05-2019 00:46:06)
- Прости, милый, - пела соловьем девушка, - но может потому и не хочу, что не целуешь? Нет даже не думай! Полиция, лекция, все дела. Помни об этом, делая шаг, что сокращает расстояние между нами.
Сэт может и выглядела загнанным зверем, но была им отчасти. Загнанной, но явно не в той стадии, когда малая ласка, выразившаяся в неотбирании куска пищи изо рта, могла притупить осторожность. Разговлры разговорами, но на расстоянии двух вытянутых рук. Как бы не вывернулось, а у нее есть время для маневра. А на кухне есть ножи. Проверяя один из них на остроту - неплохо, надо заметить, о них заботились как о любимой девушке, - Сэт удовлетворенно кивала своим мыслям. Просто держать один в доступности.
- А про кофе это такое завуалированное предложение? Или просто замечание?
Очень важный вопрос. Ни черта не уместный, но что здесь было уместно вообще? Девушка вертелась на кухне и так и эдак. Больше наводя суматохи и шуму, нежели с полезным результатом. Пересмотрела все шкафчики, нашла кучу малоиспользуемой кухонной утвари, но ни чашки, ни чай, ни сахар не приготовила. Хоть чайник включила - благо.
- Ты говоришь так, будто знаком со всеми этими атрибутами лично. И коксом и сиськами. И, на минутку, предпочтение белых женщин цветным попахивает расизмом. Ты штатами не ошибся? На севере вроде давно нет этого.
Подобное разделение Сэт всегда забавляло. Там, где она выросла, не жаловали мексиканцев, и именно их было как пустынной пыли под ногами и колючек у кактуса. Шумные, экспрессивные, иногда вонючие и всегда наглые. Они вызывали отвращение и приступы тошноты, но не дай боже посмотреть на молодняк косо. Сэт аж передернуло от воспоминаний, она резко отступила назад и натолкнулась на подошедшего неслышно Гвидо:
- Извини.
Оно вырвалось само собой и обратно не затолкать. Девушка аж губу закусила. Давно она такими словами не бросалась в таком ключе. Всяческих "простипростипрости" или же "простиииии" в ее карманах было много. Галочных, сухих, не смазанных искренним раскаянием. А тут... соль в соке не такая, определенно.
Заказ выходил объемным. Еще до середины Сэт поняла куда позвонил Гвидо и про себя считала дошел ли он до бонусов и до каких. Нож зазвенел о столешницу на кодовом слове, и девушка завертелась вокруг мужчины нашептывая громко:
- Хочу маффин, бери маффин! Шоколадный, нет, не хочу шоколадный, малиновый или ванильный? Фу, пошло и невкусно, малина у них какая-то химическая. О! Ягодный, да, о не клубничный, клубника у них тоже премезкая, силиконовая. Черничный, бери черничный маффин!
Отстала она лишь когда в трубку было указано ее пожелание. К тому времени и чай вскипел. Лимон зашипел под горячей струей и наполнил небольшую кухню свежим ароматом. Такой старенький, а гляньте-ка!
- А ты дотошный. Это у тебя природное или профессиональное? - чашка обжигала пальцы. Сэт подула и сделала небольшой глоток. Время утекало, а она так и не знала с чего начать и сколько рассказывать. - Хорошо, твоя взяла. Но мне надо собраться с мыслями. Это долгая история.
К моменту, когда Сэт собралась аки кубик Рубика, прошло полчашки. За временем астрономическим она не следила, но от внутренних раздумий ее отвлекли дверной звонок и стук в дверь. Она не шелохнулась, оставалась сидеть в облюбованном кресле, уже подобрав ноги под себя, и предоставляла хозяину дома проявлять свое гостеприимство. Да и как знать, понравились бы ему ее телодвижения в сторону двери или нет. Картошка была пересолена, если это вообще применимо к картошке, все как Сэт любила. Пара палочек и шелест оберточной бумаги вызвали приступ слюноотделения.
- Сэт. Джэньюэри Сэтурдей, если быть более точным. Это мое настоящее имя, - взгляд ее, острый, выжидающий, сквозил предупреждением от усмешки, - Ифе... я с нею познакомилась в Алабаме. Мы зависали в баре, она... как две капли воды похожая на меня. Аж жутко стало, но до первого бокала пива. Видимо потому ее и приняли за меня. Да, ты прав. Солидного, но не карманы обчистила... точнее обчистила, но... карты. Меня поймали на шулерстве, и я резко стала должна красивую сумму денег, в качестве урока, мол чтоб не повадно было со своим рылом, да в калашный ряд. Вот только такие суммы не возвращаются. Это каббала и считай рабство. - Сэт невесело усмехнулась, откусила от гамбургера и закатила глаза, - боже как вкусно. В общем я хотела сделать новые доки. Хорошие, чтобы с ними можно было границу пересечь. Но за мной следили, а Ифе... - голос задрожал. Даже сейчас, спустя несколько месяцев, вспоминать это было сложно. Пусть МакКенна и была чужой, незнакомкой в баре, но... Слеза была неожиданностью для Сэт. Мелкая дрожь, как в тот самый вечер, когда менялись вещи и украшения, вновь разбила девушку. - Ее приняли за меня. Я нашла ее у черного выхода, пульса уже не было. Это мерзко, но иного выхода я не видела. - Сэт вытерла щеки и шмыгнула носом. Разводить сырость, да еще и при таких обстоятельствах... все равно что песиком на спину лечь и пузико показать. Чувство уязвимости резало и кололо, забившимся в кед острым камушком. Навязчиво, неприятно, надолго. Вот только здесь переобувания не помогут. Ифе не вернется, ее долг не нивелируют. Все тлен. - Они знают как меня зовут. И если я всплыву... в общем лучше не надо. Потому я и затаилась тут. Веду себя хорошо, откладываю заработанные честным трудом деньги. Как то так... где у тебя ванна? Мне надо умыться.
Внезапным было это «извини», особой вины её, правда, Гвидо не заметил. Всё было на своих местах, а в нём ничего острого не торчало.
— Будет тебе маффин, будет, не претендую. Вернёмся к интересному.Так значит, ты не хочешь второго свидания, потому что я не поцеловал тебя, при этом же, готова орать сиреной и отправить меня на курсы «Чего нельзя говорить и делать женщине в нашем прогрессивном феминистическом времени», если я подойду к тебе ещё ближе, чем на пару-тройку опасных дюймов? Интересно, интересно... Тогда тебе целовать меня, если дотянешься. Обещаю, я не буду ужасаться и возмущаться, и отвечу соответственно.
После их столкновения расстояние между ними восстановилось не сразу, а ведь его отсутствие было таким удобным, чтобы добавить в обмен чем-то флиртоподобным горсть специй. Но упущенный момент не всегда таковым кажется, иногда он — необходимая пауза.
— О, и я не расист, не такой, по крайней мере. — Гвидо засмеялся, эта тема всегда его забавляла. — Расизм в отношении цветных, моя дорогая, это когда я беру кнут, встаю на пенёк, чтобы каждый меня видел, и кричу что-то типа «Больше хлопка, черножопые твари! Какого хуя вы ещё не на поле, ёбаные пидорасы, пиздохайте отседова на работу и быстро! И чтобы к вечеру всё было выполнено и перевыполнено, пиздоглазые лентяи, а не то ваша ниггерская шкура будет полосами на земле лежать!». Вот это я понимаю! А сексуальные предпочтения не меняются, это тебе не треснуть кого, никогда не знаешь, как повлияет на тебя то или иное событие. Кто-то и от шариков возбуждается, потому что когда кончал впервые, на этих собратьев презервативов упал взгляд и всё! Импринтинг, фиксация, безумие. В конце концов, у меня тоже есть чувство прекрасного, и чернокожие леди выпадают из его рамок, пробивая дно. И просто для кларификации и лучшего понимания — нет, надувные шарики меня не вставляют.
Вероятно, что если бы в соседней комнате сидел бы кто-то из коллег, то Гвидо ждали бы большие неприятности, ещё на фразе «больше хлопка».
— Заметь, как интересно вышло, — хмыкнул Гвидо и улыбнулся, показав белые зубы. — ты знакома с малиновым и клубничным маффинами, и знаешь, что первый — химоза противная, а второй — мерзкий силикон, ну а я знаком с коксом и чужими сиськами.
Театральная пауза на то, чтобы взять половинку лимонного кружка.
—Из чего вывод — ты пробовала маффины, а я кокс. Хотя, — с лёгкостью признался Гвидо, запихнув лимон в рот, — я пробовал не только его. Кстати, утренний кофе. Замечание или предложение — пока зависит от тебя.
Скулы свело; пусть цитрус и провалялся в забвении не меньше недели — кислым он так и остался.
— А раз мы закончили и ожидаем твой маффин, я слушаю, что и как случилось. Дотошность по профессии и от природы — это страшная вещь.
Ждать пришлось прилично, и рассказ и ту несчастную черничную халявную выпечку. В желудок Гвидо улетело ещё пара долек лимона, Ифе расправилась с половиной чашки чая. Первой приехала еда, Гвидо на чаевые не поскупился.
— Замечательная картошка, почки, имейте совесть, не отказывайте с такого количества соли.
Но не есть её было невозможно, как и пройтись по списку заказа, пробуя всё по очереди. Восхитительно шуршащие пакетики скрывали горы горячей пищи. К чему царемонии и поиски новой посуды, если можно просто распотрошить обёртку и есть так? Гвидо сорвал крышечки соусов, надорвал и загнул пакеты с крыльями, рёбрами и курицей, оторвал картонки у коробочек с тако и бургерами. Маффин он переложил к чашке Ифе, банки пива выставил на столешницу в идеально ровный ряд, не потому что умел сходу, а потому что на поверхности была подходящая царапина, как линейка.
И затем узнал, насколько далека Ифе МакКенна от настоящего имени мелкой воровки. Джэньюэри Сэтурдей. Занятное имечко, не то книжное, не то бред шутников-родителей. Но взгляд Ифе, то есть, Сэт, был таким острым, что Гвило отставил желание соострить в стороне, и только вежливо удивился такому интересному сочетанию и молча. Не перебивать же человека, пока он рассказывает такой важные факты своей биографии, как очень похожая особа, неосторожность, огромный карточный долг и новая жизнь с чужими документами. Гвидо молчал весь монолог, запоминая каждое слово и подмечая всё от и до, и взгляд этой Джэньюэри Сэтурдей и мелкие жесты, как утирание щёк, и курица с тако стыла всё это время.
Чужие грустные — а именно таковой она была — истории оставляют след, если слушать их по-нормальному, хочется оно того или нет, умеешь утешать или такой себе помощник.
— Ванна?... Ах да, конечно. Пойдем, покажу. Там свет по-дурацки включается.
Было недалеко. Чтобы включилась лампочка, по включателю пришлось стукнуть кулаком.
— Пойдём. — сказал он, когда Ифе покинула ванну, — Еда стынет, и пиво теплеет. У тебя нетривиальное имя, чего скрывать.
Никакого смеха, никакой насмешки, но но как здесь молчать?
И без всякого перехода Гвидо впервые прокомментировал услышанное, воткнув в соус барбекю куриные стрипсы. Кунжут со следами терияки осыпался прямо на стол бело-оранжевыми пятнышками.
— И я бы воспользовался чужой личностью. Да и кто бы нет. Мало кто хочет умирать или лезть в убийственную кабалу, разве что очень правильный Стивен Роджерс. Ешь свой маффин.
И снова ирония. Гвидо тоже не был Гвидо, только об этом он Ифе конечно же не сообщил. Или Сэт. Он ещё не определился, как её называть.
Слушать крепкие словечки от него было... неожиданно. Сэт и сама не была паинькой, и иногда разбавляла свою речь ругательствами, но как же ругались воспитатели в прите и заставляли каждого из воспитанников мыть рот с мылом.
- Ну ты и сапожник! - смеялась она в ответ и автоматически искала глазами брусок хозяйственного. - Вот про шарики ты вовремя заметил, я же могла решить. что ты из личного опыта делишься. А то взбредет мне в голову пригласить тебя на ярмарку, а там шары. И что с тобой делать? Вести купаться в заливе? - разговор тек плавно, одно цепляло другое, неловкости не то что не осталось, ее не было изначально, как бывает когда встречаются два давнишних знакомых. С одной из сторон оно так и было, и вроде как нет запретных вопросов:
- А что же тебя вставляет? - Сэт поправила на переносице невидимые очки и посмотрела полусерьезно на мужчину снизу-вверх, явно оценивая и прикидывая, - Насилие явно нет, это мы уже выяснили, но может простая доминация или по согласию сторон? Кнуты и пряники или наоборот, ты у нас романтик и тебе подавай ужин, свечи и дорожку из лепестков роз? Боже, ты любишь подсматривать? Или когда за тобой подсматривают? Может игры с переодеванием?
Откровение о коксе навели на иную мысль:
- О нееет, ты из тех кто закидывается до чертей и секс как безумный трип? - в голову полезли мысли о возможности добычи каких-либо наркотиков в Аркхеме. Ладно травка, покажите город в котором нет юного садовода-любителя, хоть раз да попробовавшего вырастить ароматный кустик. Усилий много для него не надо - тепло, да свет, да подкормка. А более серьезные вещи? - Или это все было в прошлом в качестве эксперимента? Слушай, а вот не опасливо было? У нас многие подсаживались на раз на всякое дерьмо. которое сами же продавали. Из Мексики столько этого кокса текло, разной степени чистоты, хотя всегда говно, как говорили. Никогда не пробовала... Травку да, но от травки и крышечку не срывает в разные стороны... А то... в общем да.
Едва Сэт оказалась за дверями ванной, как счет пошел на доли секунды: открыть кран на полную, упасть на пол, больно стукнувшись коленками, и разрыдаться. Безмолвно, - зря только воду гонит, - захлебываясь соплями, слезами и воздухом в редкие вдохи. Едва ты убегаешь от того животного страха, что вытрясаят тебя как горох из рваной тряпичной куклы истеричный ребенок, как оказывается, что ни черта ты не убежала. Обернула всяким тряпьем, запихнула на антресоль как попало, а при первой необходимости достать - он рухнул на тебя, чуть оглушив и осыпав пылью и бабочками моли.
Там за дверью остались остатки бравады, колкость фраз и косые насмешливые взгляды. Неожиданно для девушки, то что начиналось с опасения и гипотетических угроз обернулось почти дружескими пикировками на грани флирта. Сэт знала, что начнись их с Гвидо встреча немного иначе, на пару тонов светлее и ярче - поцеловала бы, потребуйся - на стул бы влезла. И первое недосвидание плавно бы перетекло во второе, а пицца с соком, вполне возможно, в утренний кофе. Но она лишь фыркнула в ответ и на его замечания о нелогичности ее поведения, что мол де я девушка, мне еще и не такое позволено, и на предложение целовашек, мол де опять же - девушка. Пусть другие всегда ведут себя эмансипированно во всех сферах своих жизней, а я сегодня тут в сторонке постою с легкими полупрозрачными намеками на то, что не совсем уж потеряна для приличного общества.
Выходя из укрытия, в котором остались немые свидетели ее истерики, Сэт кивнула в ответ и не отстранилась, когда ее погладили по плечу в утешающем жесте. Пиво это хорошо. это то что надо, но возмущаться что оно теплое...
- У тебя есть холодильник. Можно и туда поставить. Так называли многих в приюте. Уж не знаю благодаря какой радости, но лучше бы какая-нибудь Эмма Смит или Ева Браун. Хотя, - на секунду Сэт задумалась и улыбнулась, - Эвой Браун я была.
Два раза ни маффин ни пиво предлагать не пришлось. Вот только на половине первой девушка вспомнила, что она как бы за рулем, была. Полбанки назад.
- Твою ж мать... - негромко выругалась Сэтурдей и в очередной раз поставила Гвидо перед фактом касательно своих планов, - Я ночую у тебя. Ты можешь либо вызвать мне такси до дома, либо запомнить сейчас, что в утренний кофе я предпочитаю две ложки сахара и мороженное. Ну или молоко. Слушай, - Сэт, склонила голову на бок и покусала щеку изнутри, - а как ты тут оказался? Насколько помню в последний раз мы виделись где-то на северо-западе страны.
Холодильник тихонько урчал, но толку с него было не очень много. Гвидо пришлось вытащить из бельевого шкафа — он стоял в узкой нише около ванной и туалета — небольшое полотенце, промочить его холодной водой и обмотать им жсстянки пива, а потом отправить всё в морозилку.
— Фиксация на шариках это не самое стрёмное. — пояснил Гвидо, захлопывая дверцу морозильной камеры, та, как и основной объём, была пуста. — Даже если у человека не только не выходит кончить без них, но и эрекции без них не случается. Его партнёрше придётся цеплять на себя эти чертовы шарики или всегда держать в тумбочке не только презерватив с вибратором, но и пару упаковок резиновых изделий вместе с насосом, но подобное частенько притягивает подобное, так что и парню с шариками может крупно повести. Есть и похуже. Но у меня всё проще. И у меня есть свои, хм, триггеры, назовём их так, но я нормальный мужчина, и как нормальный мужчина обращаю внимание на симпатичную мне девушку.
Гвидо посмотрел на Сэт в упор и лучезарно улыбнулся. Обсуждение личного его никак не коробило.
— А там всё вариативно. От секса на первом свидании до секса под наркотой.
Гвидо хрустнул зажаренной во фритюре курицей, заел ком острых специй долькой лимона и продолжил, раскурочивая один из двойных бургеров на две части.
— Ну да, я пробовал и это. Когда в доступе и алкоголь и дрянь и женщины — это неминуемо, если интересно и знаешь, что ничего тебе за это не будет, ни злых копов, ни гнева барыг и барыжек всех мастей. — Гвидо пожал плечами и вытащил из горы инградиентов две мясных котлеты, и поочерёдно отправил их в рот. — Как-то раз я проснулся в одной постели с парой девушек и еле растолкал обеиъ, на грани передозировки они были, могли на тот свет отправиться. Набухались и торчали той ночью мы знатно, и я больше с этим не играл. Мне-то ничего, я даже особого кайфа не ловил, разве что от секса, а им было потом кучеряво. И конечно же, подсаживались. Утаивали дозу, убегали в уголок, чтобы понюхать или ширнуться, а потом балдели и даже не ощущали, как муравьи по ним ползут и мухи интересуются закисшими порезами. Или ощущали, но прннимали на элемент своего вымышленного, наркотического мира.
Оставшееся от бургера Гвидо разложил на две кучки. Салат к салату, помидор к помидору, огурец к огурцу.
— В этом твои знакомые и мои никак не отличаются, разве что точкой на карте. И знаешь что? И от травки может крышечку свернуть, если с ней и так всё было не очень в порядке, а никак не проявлялось. Катализатор. Так что лучше не пробуй, целей останешься. Лучше трахайся, Ева Браун, секс круче.
Холодильник заворчал. Гвидо заглянул в морозилку, постучал по банкам и выташил две.
— Пить можно, остальные пусть полежат.... Ева Браун лучше, чем Белла Свон.
Прежде чем вернуться к мясу, Гвидо утащил у Сэт маленький кусочек маффина, вовремя и точно ковырнув вилкой.
— Ничего так. Удивительно, но с пивом сочетается.
Между вариантами «мне придётся остаться спать у тебя» и «придётся тебе вызвать мне такси» был ещё один — «тебе придётся отвезти меня домой», но Гвидо не собирался его озвучивать. За руль он не собирался, ни своей машины, ни чужой. Он ещё хотел узнать, где и когда Сэтурдэй приложилась к траве, и что за приют у неё был. В Америке интересная схема устройств детей в семьи, приютов в массе своей и нет, и за детьми — особенно здоровыми — очередь и деньги, настоящая драка капиталов и безупречного фасада. Так почему Сэтурдэй не устроили в семью? Или же дело и не в США было вовсе?
— Я выдам тебе самое большое и самое махровое полотенце. Но молоко только сухое, и мороженое лишь только в прохладных и сладких мечтах, но на втором свидании я исправлюсь, и подгоню тебе даже сливки, корицу и мускатный орех.
Плата за информацию — информация. За личное — личное. А приют наверняка к такому можно отнести.
— Северо-Запад, он самый. Стало скучно, захотелось перемен и... , — Гвидо улыбнулся и расправился с маленьким пакетом картошки. — Денег. Из того городка я вырос, а в Аркхеме ещё могу расправить крылья. — Сэт просто не знает, насколько дословно. — Так значит, называли в приюте полобным образом многих?
Гвидо говорил о серьезных и отвратительных вещах так просто, что не по себе становилось. И любопытно - где у него предел? На улыбку, при упоминании симпатичной девушки, Сэт ответила если не лучезарной, то мягкой и нежной, принимая слова и на свой счет тоже. Считала, что имеет право, раз они тут уже второе свидание планируют и так и эдак.
Сказанное откладывалось в голове. Архивировалось и отправлялось на долгую память, может при случае пригодится и будет вовремя извлечено, если в дороге не утеряется. Девушка старалась нарисовать для себя картинку под названием "жизнь Гвидо", собрать паззл из тех кусочков, что он ей давал, имелось у нее не многое, но все уже ее: на северо-западе ему оказалось тесно, и что-то в Аркхеме привлекло его больше, нежели любой другой крупный город, где, на ее взгляд, "расправлять крылья" было бы комфортнее; у него бурное прошлое, подкрепленное наличием денег - наркотики удовольствие не дешевое, а он не выглядит как кто-то, расплачивающийся за дозу альтернативными способами. Его подруги на приход - да, он - нет. Хотя может он преувеличивает свои похождения и это с его колокольни он торчал и куролесил, а на самом деле занюхивал с ноготка. Доза для хомячка, как говаривал ее знакомый. Впрочем наличие денег этон е исключало, и в пользу этого - их первая встреча, когда он не погнался за нею, оставляя воришке наличные, карточки и прочие вещи, что хранятся в портмоне.
Но деньги одна из причин переезда... Сэт запутала сама себя и покачала пустой банкой - причиной некритического и нелинейнойго мышления этого вечера.
- Я приму это к сведению, герр Гвидо, - Девушка кивнула и посмотрела на холодильник, где было пиво. - Не могу утверждать, что не интересно и не хочется иногда, но не уверена в своей силе воли, а тут лучше перестраховаться. И ладно еще возникновение зависимости, я слышала, что не всегда оно случается с полдорожки, но... есть вещи более скорые на событийность. Сам понимаешь, девушка, наркотики, полузнакомая компания сомнительной степени аморальности. Ну нафиг. Одно дело позволять себе трахаться на персом свидании с симпатичным мужчиной, - она неосознанно кинула взгляд на ворот мужской футболки и облизнула губы, кадык Гвидо нет-нет да привлекал внимание, излишнее даже, - и совершенно другое обнаруживать себя последи десятка тел с коктейлем третьей мировой из спермы и бог знает чего еще во влагалище.
Стороннему свидетелю их разговора могло показаться, что и саму Сэтурдей не коробит обсуждение личного, но у нее разграничения были несколько иные - говорить об абстрактной девушке и абстрактной ситуации - легко и просто, говорить о себе в конкретной - и щеки розовеют, а глаза бегают. Сэт могла шутить и флиртовать напропалую, создавая впечатление, что вот-вот и Эверест, а как до дела - пойти на попятную с невнятным блеянием, мол де не такая, давай подождем до свадьбы и вообще, мы на западе все поголовно истово верующие католики.
- Эээй! - пиво шикнуло и чуть полилось по краю. Сэт подхватила первые капли с пеной губами и сделала глоток, - ты Еву Браун с Беллой Свон не путай. Знаешь, мне всегда было любопытно взглянуть на лицо офицера, к котормоу бы пришли с заявлением на какую-нибудь... да ту же Еву. Или Ирму. Что примечательно - доки всегда делали без вопросов. Словно просила заштатную Джейн Смит. - Ммм, даже самое большое и махровое? Может еще и подушку помягче, да одеяло попуховее? У тебя тут как? Холодно по ночам? Я жуткая мерзлячка.
Пиво развязывало язык и притупляло внимание. Но даже оно не способно было свести на нет те объемы еды, что поглощал мужчина. Когда курьер только привез заказ, Сэт решила, что это и на вечер и на утро и, глядишь, на обед останется, но все было выложено на стол, раскрыто и доступно для поглощения. Что там, она и сама думала, что везет пиццу на компанию как минимум двоих. Но еда таяла как льдинки в мохито на пляже Сан-Диего - быстро.
- Слушай, а это нормально, что ты столкьо ешь? С тобой все в порядке? Мне не жалко, все равно ты платишь, но... это прям жуткий объем, Ты похож на того парня из трассы 60, который с черной дырой вместо желудка. А сколько ты съесть можешь? Можно я при случае вытащу тебя на какой-нибудь конкурс по поеданию бургеров? На них иногда можно хороший куш срубить. - Приют... приют-приют-приют. Под хруст салата айсберга во рту, Сэт задумалась о приюте. - Не мало. Мы не пересекались по сочетаниям, но по фамилиям или именам - легко. Кто-то менял имена после выпуска, кто-то оставался со своими дальше. Мне... а что мне, у меня этих имен и фамилий столько было, что потеряешься. Как-то оно все.. теряет значимость...
...и ты вместе с ним теряешь значимость тоже. Пиво развязывало язык, но не смывало налета прошлого. Несколько больших глотков, на условно не пустой желудок, пара походов в туалет избавиться от лишней жидкости, которую перекачали почки, и задуматься от третьей. Понять, что слово за слово, а ты не едешь домой, действительно остаешься спать в незнакомом доме у малознакомого мужчины, словить себя на безразличии этого и воспоминании, что завтра весь день свободен до самого вечера. И еще вагончик шальных мыслей одна другой краше. Поза сменяла одна другую, закрытая, полузакрытая, под конец Сэт полулежала на диване и уже не воспринимала Гвидо как угрозу.
- Я хочу спать, - в какой-то момент буквально проканючила девушка. Она не знала сколько времени прошло, ее мобильник остался в машине, запястья не могли похвастаться тонким ремешком наручных часов, оставалось полагаться только на внутренние. И они, словно часы семьи Уизли, застыли на отметке "уже даже нехорошим девочкам пора баиньки". - У меня нет будильника, ты мог бы завести свой на... скажем три после полудня? Если тебе надо завтра на работу - буди раньше, но три прям край, у меня вечерняя смена в баре. - Огромный громкий зевок прервал короткий монолог с пожеланиями. - Знаешь, отсутствие молока или мороженного это прям удручает. Как вообще так жить можно? Я завтра тебе привезу пакет пастеризованного. Оно долго не киснет...
Голова коснулась небольшой подушки, и глаза прикрылись, Сэт подтянула к себе тонкий клетчатый плед и свернулась комочком, поджимая ноги к животу. Про мерзлявость она не шутила.
«Она мне нравится. — решил Гвидо, постукивая пальцем по жестяной бутылке — капли конденсата потекли с неё двое быстрее, прямо ему на руку и стол — и заключил, — И я нравлюсь ей. Не стоит такое долго мариновать.»
Первый вывод родился из удачного момента созерцания — в прошлом Гвидо было не до того, чтобы оценивать Дженьюари с точки зрения сексуальной привлекательности; cначала она была слишком мала и походила на заморыша, после же ему хотелось познакомить воровку с ответом закона и условной справедливости. Расслабленная обстановка и довольный желудок многое решают и многое меняют, так произошло и теперь.
Второй вывод был проще; Гвидо просто поймал её взгляд и интерпретировал в свою пользу, а значит, он был на пути к утолению иного голода.
— Какая дивная окраска вечера. Всего лишь упомянули Еву, потом Ирму.
Грань проходила где-то недалеко, но Гвидо всё не мог её нащупать. Так где же предел дозволенного, или они с Сэт способны обсуждать не только сексуальные предпочтения, наркотики и их последствия вроде массовых потрахушек и использования женщины по кругу, но и что-то потяжелее, возмутительней?
— Увлекайся я ролевыми играми в постели, то что-то из сороковых годов в них бы ушло.
Но такие изыски Гвидо не прельщали. Они отвлекали от главного. Зачем играть в пациента и медсестру, тюремщика и пленницу, сантехника и домохозяйку, если можно просто приступить к делу?
— Но слишком скучно.
Между тем, локация за час с небольшим поменялась второй раз, и поздний ужин продолжился там, где и начался — в гостиной, Гвидо перенёс ещё теплую еду, холодные банки, и с видимым удовольствием устроился на диване. Курица и прочий фастфуд по-прежнему заканчивались, но уже медленней. Желудок почти что заполнился, желание съесть корову заменилось на что-то погрызть к пиву, и бургеры сыграли здесь не последнюю роль. Тако остались на утро, и если Гвидо теперь что-то и перехватывал, то по мелочи: комочек острых специй с курицей, обрывки салата или помидора, из ограбленных на мясо и булочки бургеров, маленький обрубок крыла или пару-тройку палочек фри. За первой банкой пива потянулась вторая и очень быстро закончилась, ждала своего часа и третья, так что жизнь могла считаться прекрасной.
— На таких мероприятиях я буду победителем, или, как минимум, вторым. Только избавь меня от соревнований по поеданию Нутеллы. В шкафу уже год стоит банка, всё никак не доем, найдешь — бери. А на все остальные тащи меня смело, любой конкурс обжор, будь то «Доедят ли наши претенденты на победу ещё тарелку рёбрышек или упадут на месте от несварения и приступа печеночной колики?» или « Сморозятся ли у наших конкурсантов мозги от мороженого наших спонсоров?»
Гвидо хмыкнул и открыл третью жестянку..
— Но со мной всё в порядке, спасибо за беспокойство. Сочтём это...ммм... быстрым метаболизмом, повышенной потребностью в белках и пониженной реакцией на алкоголь.
Бешеной собаке — сто верст не крюк, банки пива для Гвидо — как детская игра, как чашечки чая на приёме у пятилетней хозяйки.
— А тебе похоже уже хватает?
Похоже, так оно и было, стоило ли спрашивать. Стоило Гвидо отвлечься на телефон — достать его из кармана, ведь к тому моменту Гвидо уже на диване полулежал — найти будильник, выставить цифровые значения на приличные для позднего подъёма цифры, как хорошенькая воровка со стажем почти что выключилась.
— Эй, Сэт.
Гвидо потрепал её по плечу, но девушка только что-то буркнула и сжала плед покрепче, хотя никто не собирался у неё отнимать эту подделку под шотландский килт. Богатством постельных принадлежностей, подушек и одеял Гвидо похвастаться не мог. Что-то из простыней валялось в том бельевом шкафу, положим, с этим проблем не возникло бы, а вот с одеялами была засада. Собственно, было одно, тонкое, плоское, как блинчик, и оно Гвидо абсолютно устраивало. А если случались заморозки, при этом, отопление включать было лень, то Гвидо ограничивался пледом поверх, и валялся он где-то в комнате. Второй был у Сэт. Третий пошел на тряпки для машины.
После нескончаемого потока девичьей болтовни царила долгожданная тишина, прямо-таки звенящая. Иногда поскрипывала лампочка — контакты похоже собирались навернуться в очередной раз и отправиться на тот свет к своим прочим медным братьям, но кто меняет в съёмном доме проводку? — шуршала упаковка из под картошки, булькало пиво в банке, и всё, больше никаких особых звуков.
— Ну вот, оставила меня без общества, а я только начал к нему привыкать и перестать подбирать тебе кляп попрочней.
Делать было нечего, не оставлять же гостью комком лежать на диване? Проблеск джентельменства назидал оставить девушке единственную в доме кровать, и опустошив и третью банку, Гвидо пошёл джентельменствовать.
Надолго его не хватило.
Бессвязное бормотание Сэт — её сон был так поверхностен, что логичнее назвать её дрёмой — Гвидо никак не мешало, даже когда её прелестная голова устроилась на его плече, но её руки там где надо и там где нет изрядно мешали. Чем ближе к краям рукавов или рёбрам, тем тяжелее девушка ему казалась; Гвидо возблагодарил свою предусмотрительность и нелюбовь к перекрытиям и этажам, так бы и грохнул Сэт прямо об ступеньки. Он и так едва не уронил её, когда тёплые девичьи ладони забрались под футболку, и с облегчением опустил на кровать. Нормальный человек бы ушел, Гвидо же к ним не относился.
Ребёнок учится, узнавая на своём опыте «хорошо» или «плохо», «можно» и «нельзя», запреты врастают в характер, как деревянная заноза, и позвляет в заготовке человека вырасти в безопасного члена общества, не всегда выходит, правда, но тут ничего не поделаешь. У Гвидо механизмов торможения не было. Он не убивал, не воровал, не поджигал машины, лишь потому что не было потребности или же не хотел покидать насиженное место, менять личность, обрастать всем заново, но если бы он задумался об этом, захотел, как хотел продолжения вечера без отмены из-за какой-то там усталости или алкоголя?
Снять футболку, расстегнуть молнию на джинсах — дело на минуту, избавить Сэт от одежды — воспламеняющая мысли игра. Почему бы и не счесть трепыхания и слабые жесты этого невменяемого тела, за помощь с избавлением от одежды, за согласие на россыпь поцелуев и ещё две — укусов и слюну вместо любриканта, за резкие толчки? Гвидо почти был уверен, что слышит довольный стон. Какая впрочем разница, каким он был, если Сэт такая тесная и горячая внутри, не как некоторые, и сжимать её покрепче, скользить этим простеньким хлопковым бельем по члену — чистой воды удовольствие, оргазм — лишний раз подтверждение, что с этим ощущениям не сравнится никакая наркота, даже самая забористая.
Утром он как-нибудь это объяснит. И следы спермы на её животе и белье, и небрежно прикрытое пледом тело, и присутствие сонного себя на одной кровати рядом с ней.
Вы здесь » Arkham » Аркхемская история » öfgar í hitafari
