Порою Роберт скучал по работе в тех объемах, в которых она была у него до того момента, пока он не стал главным врачом. По сорока восьми часовым дежурствам, по помощи в приемном отделении, по авралам и невозможности даже полноценно выпить кофе, когда все приходилось делать урывками, по пути из одной операционной в другую. Сейчас он также оперировал, но куда реже, и дело было не только в том, что Аркхемская больница ни шла ни в какое сравнение с Нью-Йоркской по количеству пациентов и их ежедневной проходимости, так скажем. Просто у него было слишком много другой работы, относящейся к прямым обязанностям главного врача. И порою Эстервуду казалось, что он закапывается в эти бумаги с головой, и там, собственно, и найдет свое последнее пристанище. Перспектива печальная, поверьте. А потому как только у него находилось свободное время (на самом деле его не было, просто был период жесточайшего дедлайна, а был такой, когда бумажки могут подождать пару дней или хотя бы часов), он любил заглянуть на первый этаж, в приемное отделение. Иногда тем самым позволяя своим подчиненным устроить внеплановый перекур или перекус. Само собой, ковыряться в детском насморке было не особо интересно, но все же это была, как минимум, смена обстановки. Сначала другие врачи относились к такой причине главного со скепсисом, полагая, что он не работать сюда приходит, а проверять их, но вскоре привыкли, и относились уже вполне положительно.

Так было и сейчас, Роберт допил кофе, снял с вешалки чистый и выглаженный халат, не став застегивать пуговицы, и спустился из своего кабинета вниз. В свое время, для Эстервуда было принципиально привнести в эту больницу современные технологии, начиная от техники, заканчивая нормальными автоматами с кофе и снеками, а не тем антиквариатом, что здесь был в две тысячи одиннадцатом году, когда мужчина вернулся в Аркхем. По большей части ему эту удалось. За эти годы большая часть помещений была отремонтирована, закуплено новое оборудование – в первое время Роберта не смущал тот факт, что он вкладывал свои личные средства во все это, благо его финансовое положение позволяло. Он всегда весьма ответственно относился к своей работе, и к вверенной ему, скажем так, территории, как и людям, работающим с ним. Зато, когда стало видно, что больница меняется и идет в ногу со временем, удалось привлечь спонсоров и меценатов, на различных условиях, но все же. Старания окупились сполна. И теперь можно было с удовольствием, и даже некой гордостью, взирать на прекрасно отлаженный механизм функционирования столь огромного и сложного организма, как городская больница. И даже отчасти осознавать в этот момент, что вся та бюрократическая рутина, в которой Эстервуд увязал по уши, была также жизненно необходима.

На крик медсестры Роберт среагировал первым, резко обернувшись и поспешив, практически бегом, к самым дверям холла, ведущих на улицу. Не понятно, что удивило мужчину больше, то что молодой парнишка тащил на себе окровавленное тело, или то, что этим парнишкой был считавшийся пропавшим сын Фонтейнов. – Нильс? – Эстервуд вопросительно посмотрел на молодого человека, будто бы ожидая какого-то подтверждения, по крайней мере он сам не слышал, что его нашли, хотя и не сказать, что очень пристально следил за этой историей. Да и, кажется, семья Нильса не спешила отчитываться перед общественностью о происходящем, в чем были совершенно правы. – На каталку, - у Роберта, конечно, были вопросы, кто эта женщина, что с ней случилось, и как Нильс вообще ее сюда притащил и откуда, кстати, но все это было вторично. Здесь даже без аппаратов было видно, что счет идет не на часы, но на минуты.

- Никуда не уходи, а лучше иди за мной, - у Роберта не было времени сесть и расспрашивать Фонтейна, так что было принято решение сделать это в процессе, - Элис, покажите мистеру Фонтейну где вымыть руки, и дайте ему халат и шапочку, а потом пустите в травму, - распорядился мужчину, открывая спиной двери в помещение травмы. Придумать что-то лучше у него, а точнее у истекающей кровью женщины, времени не было. – Ты знаешь, что с ней случилось? – он дождался появления Нильса в помещении травмы, - Если что, можешь не смотреть, - Роберт не знал, как Фонтейн будет реагировать не на самую приютную для большинства людей картину, - Что там с давлением? – этот вопрос уже был в адрес Элис, крутящейся возле аппаратов, - Ты извини, что тебе приходится тут стоять, - Эстервуд не мог сейчас полноценно поговорить с Нильсом, и даже повернуться, чтобы поймать взгляд, но надеялся, что с парнем все в порядке, и он его слышит и вообще способен стоять на ногах, - Ты сам не пострадал, надеюсь? – то, что сатурация нещадно падала, Роберт видел и сам, - Трубку на восемь, - повозившись некоторое время, Роберт выругался, совсем забыв, что Нильс все еще здесь, и стало даже отчасти неудобно, - Не выйдет, давай скальпель, - сейчас не было времени разбираться, почему интубировать не вышло, и чем забиты верхние дыхательные пути, но без трахеостомии она бы просто-напросто задохнулась окончательно, так что выбор был очевиден, - Нильс, - Эстервуд все еще стоял к парню спиной, уверенным движением рассекая ткани шеи, - Прости еще раз, если хочешь, можешь подождать снаружи, ну и если тебе нечего больше о ней сообщить, - на данный момент Роберт и Фонтейн оставались в травме один, Элис убежала за кровью, а вторая сестра за недостающими инструментами, - Но если тебе интересно, можешь оставаться, - он закрепил разведенные мышцы, устанавливая в трахею пациентки трубку, - Никогда не хотел стать врачом? – Эстервуд скорее отвлекал парня, все же зрелище было не самым приятным, но в тоже время надеялся, что тот может сообщить еще что-то важное.

Как там обычно говорят в известных и не очень фильмах? Мы ее теряем? Нечто подобное происходило и сейчас. Задачей Эстервуда на данный момент было стабилизировать пациентку настолько, чтобы ее можно было передать ребятам в хирургию, где и будет решать дальнейшая судьба девушки. Ибо то, что в наличии у них повреждения внутренних органов, при которых без операции не обойтись, сомневаться не приходилось. А вот достигать хотя бы минимальной нормы девушка никак не хотела, все норовя дать остановку. Рука мужчины уже пару раз тянулась к дефибриллятору, но надобности в нем пока что не возникало. – Элис, звони хирургам, пусть готовятся, - он предпочитал не делать необдуманных прогнозов, но все же посчитал необходимым предупредить, чтобы в случае чего те могли начать работу незамедлительно, получив тем самым фору.

Ответ Нильса о том, что с ним все в порядке, вызвал у мага некоторые сомнения, но он предпочел оставить их до того момента, пока не сможет с чистой совестью передать пациентку в руки дежурных хирургов (лишь бы не костлявой).  – У нее тут каша из ребер, - Эстервуд удрученно покачал головой. Все было плохо, очень и очень плохо. Помимо очевидных ран и повреждений, вероятнее всего имели место и внутренние, что были куда страшнее и опаснее. Особенно если осколки ребер умудрились задеть что-то кроме соединительных тканей и мышц. То, что эта девушка была жива – уже само по себе все больше становилось не данностью, но чудом.  – Не подходит? – все еще не оборачиваясь, но прекрасно слыша ответ, переспросил Роберт. Ему пока что было не особо понятно, почему профессия может не подходить, тем более не сопряженная с какими-то исключительными навыками, вроде солиста балета или игрока национальной сборной по регби. Эстервуд всегда был уверен, что в медицине главное желание и усердие.

- Забирайте, - Роберт кивнул хирургам, появившимся в помещении травмы, после чего стянул с рук окровавленные перчатки, отправив их в урну. Следом пошел халат, также безбожно заляпанный, но его вовремя забрала Элис. – Какой-то ты слишком бледный, Нильс, - мужчина внимательно посмотрел на Фонтейна, мысленно отметив, что на его месте некоторые студенты-медики либо падали в обморок, либо являли миру содержимое своих желудков. А этот парень хоть и был бледен, но вроде бы стойко держался. – Пойдем, это все можешь выкинуть, - он кивнул на выданную ему одноразовую одежку, а следом все на ту же урну. Попросив по пути у дежурной сестры держать его в курсе о состоянии девушки, которую он только что отправил в хирургию, Эстервуд нажал кнопку вызова лифта.

- Чай или кофе будешь? – они поднялись на нужный этаж, и минуя приемную, Роберт открыл дверь своего кабинета, пропуская Фонтейна вперед, - Не хочу надоедать, но выглядишь ты немного болезненно, - мужчина снова внимательно посмотрел на молодого человека, после чего кивнул на кресло, - Вне зависимости от исхода, мы сообщим в полицию, вероятно они захотят узнать от тебя подробности. Просто имей это в виду. Приятного мало, но таков протокол, - они потом еще и от больницы тысячу бумажек затребуют, но спорить с правилами, установленными вовсе не ними, было бы смешно и глупо одновременно. – Так, кстати, почему ты решил, что тебе не подходит профессия? – было нечто странное в облике младшего Фонтейна, практически неуловимое, и пока Роберт толком не мог понять, почему сейчас, когда он в спокойном режиме мог рассмотреть собеседника, нечто стало казаться странным.

- И, ты не голоден? – видимо, у Эстервуда это было в крови, такое проявление заботы, особенно если принять во внимание, что Нильс был лет на десять младше его собственной дочери, которую Роберт до сих пор считал самым настоящим ребенком. – Или… - мужчина замолчал, раздумывая, и отвлекшись на секретаря, которая принесла чай и что-то еще на подносе. А что, собственно, «или»? Он и сам не мог пока сформулировать, ибо случайно возникшие догадки были за гранью допустимого.

Возможно, Роберт и хотел бы задать какие-то вопросы, понять, как это и почему случилось, но ему вполне хватало ума и чувства такта, чтобы ничего подобного не делать. Да и не сказать, что мужчину так уж сильно волновали эти обстоятельства. Другое дело, если бы к нему обратились за конкретной помощью, тогда да, он бы имел и полное право, и необходимое желание, знать нюансы. Хотя чем тут можно помочь? Да и вряд ли нужно, на самом-то деле.

В одном Эстервуд был уверен совершенно точно – это не может стать помехой в том, чтобы связать свою жизнь с медициной, если Фонтейн этого действительно хочет. – Это единственная причина? –Роберт не так часто общался с вампирами, как с магами или обычными людьми, но имел определенное представление о них. И знал, что те неплохо могут научиться контролировать свой голод, если так можно выразиться. И, грубо говоря, они не похожи на тех, какими их изображают в кинематографе.

- Если честно, Нильс, я не вижу проблемы, - Роберт пожал плечами, чуть улыбнувшись, и все также глядя на парня, сидящего по ту сторону стола, - Ты смог принести эту девушку сюда, находился рядом при оказании ей первой помощи, и несмотря ни на что, как мне показалось, прекрасно держал себя в руках, - Эстервуд говорил совершенно честно.  Ничего не умалчивая, ни приукрашивая, так, как думал на самом деле.  Просто потому что знал, что если смог один, то смогут и другие.

- Вообще-то, ты будешь не первым врачом вампиром, - мужчина снова слегка улыбнулся, то ли, чтобы как-то сгладить атмосферу, то ли вспоминая те прекрасные годы в Нью-Йорке, когда он только познавал азы профессии. – Один из моих учителей прекрасно справлялся с жаждой крови, - Эстервуд не был уверен, что говорит правильно, возможно, вампиры называют эти вещи как-то иначе, но все же, - Он был практикующим врачом, весьма достойным, между прочим. Так почему бы тебе не стать таким же? Если ты этого действительно хочешь, - Роберт совершенно точно не планировал уговаривать Нильса, долго и упорно расписывая ему все плюсы этого рода деятельности. Напротив, он мог рассказать ему о многом, с чем придется столкнуться в процессе обучения. О трудностях, о том, что тебе катастрофически не хватает часов в сутках и дней в неделях. О том, что быть врачом – это постоянная ответственность, не только за себя, но и за жизни других. И порою это так сильно выматывает, что хочется все бросить, и требуется неимоверная сила воли, чтобы заставить себя продолжать идти вперед. Но отчего-то Роберту казалось, что Фонтейн и так это все прекрасно понимает.

- Так что если ты действительно хочешь связать свою жизнь с медициной, то… почему бы и нет?  - Эстервуд отодвинул от себя чашку, бегло бросив взгляд на лежащие рядом бумаги, и справедливо решив, что они могут и подождать, - Пойдем, покажу тебе больницу. Посмотришь как тут все выглядит изнутри.

Ее звали Джанет Фортис, и, если память сейчас не подводила Эстервуда, ей было лет триста, а то и больше. Да, для вампиров – отнюдь не срок, самый разгар молодости, пожалуй. Но даже на тот момент, когда Роберт прекрасно знал, сколько сможет прожить, будучи магом, и сколько живут вампиры, это казалось ему каким-то невероятным количеством лет. Внешне Джанет нельзя было дать больше сорока, но, как она потом призналась, ей приходилось идти на некие ухищрения, чтобы выглядеть старше своего визуального возраста. Она преподавала в медицинской школе Нью-Йорка, параллельно работаю в той же больнице, где мужчина начинал свою карьеру хирурга. И по праву мог бы назвать ее лучшим своим учителем. Не только благодаря ее колоссальным знаниям по хирургии, но и благодаря готовности делиться жизненным опытом. Роберту довелось не раз наблюдать, как эта женщина работает  с пациентами, и ни разу она ничем не выдала свое отношение к крови человека, назовем это так. И именно ее пример показывал мужчине, что все возможно. И именно это он пытался сейчас объяснить младшему Фонтейну.

- Это вовсе не глупо, - Эстервуд мягко улыбнулся, - Кем бы мы ни были – людьми, вампирами, магами, без разницы. Все мы начинаем ценить что бы то ни было по-настоящему, лишь когда утратим это. Порою, навсегда, - он не планировал ударяться в философию, это вышло само собой. И Роберт замолчал, будто бы думая о чем-то своем, личном, что скрывалось за весьма расплывчатой фразой вроде бы вовсе о другом вопросе. Всего несколько дней назад он также был свято уверен, что потерял нечто безумно важное, и никогда уже не сможет обрести это вновь. И пусть они с Нильсом имели в виду совершенно разные вещи, Эстервуд был уверен, что прекрасно понимает молодого человека. – Знаешь, я ведь тоже целитель, смею надеяться, что неплохой, - мужчина усмехнулся, - Но у меня есть одно правило, которое я предпочитаю никогда не нарушать: в своей работе врача я не использую магию, ни в каком ее виде. Так что не стоит жалеть, Нильс, гораздо лучше считать, что официальная медицина не требует магического вмешательства. Всех все равно не спасешь, - это было сказано абсолютно серьезно, хотя Эстервуд и понимал, что принять эту истину совсем еще юному Фонтейну может быть пока что слишком сложно, как и самому Роберту когда-то, - Но нужно пробовать, используя те методы, которыми располагает наука. А если тебя они не устраивают, то… - мужчина сделал небольшую паузу, пропуская молодого человека вперед, на входе из кабинета, - Наука всегда открыта для пытливых умов, - Роберт улыбнулся, - И для тех, кто готов создавать новое.

Он и сам по этой же причине когда-то сел за свою первую в жизни научную статью по торакальной хирурги. И с тех пор, подшивка изданий, в которых удалось опубликоваться, здорово выросла. Роберту нравилась эта научная работа ничуть не меньше, чем непосредственно работа врача. А еще он успел за последние годы полюбить больницу Аркхему, и потому сейчас с радостью водил Нильса по ее коридорам, - С чего бы мне вдруг отказывать? – мужчина чуть улыбнулся, похлопав парня по плечу, - Давай. Я с удовольствием помогу тебе подготовиться к обучению в медицинской школе. Ты думал уже над специализацией?