«Габи, позвони мне»

Сообщение от Эми горит на экране уже около часа, но маг не горит желанием общаться ни с сестрой, ни с кем-то еще. Габи. Его давно никто не называет так. Он Габриэль, мистер Фонтейн, сэр, и никак иначе.

Только один человек звал его Габи до самого последнего их момента вместе. Фонтейн поджимает губы, сдерживая поток эмоций. Прошло уже несколько лет, но он так и не смог до конца смириться. Принял, да, но не смирился. Никогда.

Он хорошо помнит как резко постарел отце, когда умер Рик. Как осунулось его лицо, а руки до сих пор сжимают тонкую цепочку, что медведь носил на шее. Тогда он принимал эту потерю, но не на свой счет. Как бы он не любил оборотня, который помогал его растить, но он не понимал насколько это больно терять настолько близкого человека. Элгорта скосила старость и годы жизни, которые он отдал Элайдже через магический ритуал, который Габриэль помогал поддерживать, когда мать была не в силах.

Свою потерю Габриэль не пережил. Он умер вместе с Тоби. От него осталась только потрепанная оболочка, которая продолжала существовать. Есть, пить, учить юных магов целительству и простым защитным заклинаниям, но больше ничего. Он замкнулся в себе, не допуская даже родных. Габи не хотел никого видеть, изолировав себя в их доме, упиваясь собственным горем тихо и ни на кого не вешая его.

Руки все еще помнят тепло тела, помнят глаза, в которые он смотрел до самого последнего мгновения пока в них не погас огонёк жизни, а его ворчливый волчонок не замолчал навсегда. Габриэль замолчал вместе с ним. Он разговаривал только на уроках со своими учениками и с ковеном, когда требовалось его присутствие на собраниях. Вне этого за несколько лет от Фонтейна едва ли услышали несколько фраз.

Каждое утро было одинаковым. Проснуться в пустой постели, одному позавтракать и уйти из квартиры где все наполнено воспоминаниями. Он одновременно хотел избавиться от этого места, испепелив его дотла. И не мог, потому что в этих стенах прошли самые счастливые дни и годы его жизни.

Габи помнил, как они только въехали в полупустую квартиру. Как Тоби ворчал, что здесь слишком много места, что у них нет столько вещей, а Габи просто обнимал его со спины, мягко целуя в шею, и слушал что оборотень хочет тут переделать. На губах до сих пор чувствуются их поцелуи. И мягкие, осторожные, приветственные, и более пылкие и требовательные, заставляющие губы краснеть и болеть, но такие нужные. Каждая клеточка его тела помнила пальцы Тобиаса, его руки и губы на чуть огрубевшей с возрастом коже. Он помнит все. Каждую их ссору, примирение, их свадьбу, кольцо до сих пор на пальце. Есть заклятия забвения, облегчения, но Габи не собирается их использовать, считает это предательством по отношению к Тоби и их жизни.

Очередной выходной Фонтейн проводит у себя на работе. Ему не нужны свободные дни, их не с кем проводить кроме бутылки и воспоминаний, поэтому чтобы окончательно не спиться, Габриэль нагружает себя работой, взявшись за перевод старинного труда по целительской магии кельтов.

Несколько дней назад случился прорыв завесы астрала. Маги, занимающиеся его изучением, быстро справились с закрытием, но остались аномалии, как назвал их один из юных сотрудников,  которые им предстояло найти.

— Мистер Фонтейн? — голос в двери робкий, хотя и принадлежит матерому магу, но все знали что Габи ненавидит когда его прерывают без весомого повода. Хотя повод был более чем весомый и топтался сейчас на месте, скрываемый плечами мага.

— Что ещё? — устало выдыхает целитель, не поворачивая головы.

— У нас тут аномалия, и Прескотт сказал, чтобы я отвел его к вам. Что это теперь ваша проблема..

Габи медленно поворачивает голову, глядя на мага через плечо. Все привыкли к этому его взгляду и поэтому даже не дергаются уже, когда маг поднимается на ноги, обходя стулья.

— Передай Прескотту, что он может засунуть свои аномалии себе… — слова застревают в горле, когда он кидает взгляд через плечо провожатого. — Нет! — резко выдаёт он. — Нет! Снова повторяет это слово глядя на юного, семнадцатилетнего Тобиаса Патерсона перед ним, того, в которого он однажды влюбился. — И вы решили, что привести его ко мне будет лучшей идеей? — шипит Фонтейн трясущимися губами. Его разрывало от страха, от злости и боли, будто прямо сейчас этот ублюдок вонзил ему нож в грудь и методично поворачивал по часовой стрелке, пытаясь сделать зияющую там дыру еще больше, срывая с едва затянувшейся раны кровавую корку и насыпая туда соли одним только видом этого мальчишки. Маленького, напуганного, и такого родного, что Фонтейн едва сдержался, чтобы не обнять его.

Это не его Тоби. Нет. Его Тоби умер. Это не он. Это обманка Астрала, аномалия.

Это. Не. Он. Твердит себе мысленно Габриэль, отходя от сопровождающего и опираясь руками на стол. Он тяжело дышит, пытаясь унять все, что сейчас бушевало в нем, и не испепелить обоих на месте.

[icon]https://i.imgur.com/c1uOuiG.png[/icon][nick]Gabriel Fontaine[/nick][sign]...[/sign][lz]<b>Габриэль Фонтейн</b> 38 лет, маг, целитель[/lz][status]уставший от жизни[/status]

Руки трясутся так, будто он снова сжимает слабые худые ладони. Пытается улыбаться, говорит какую-то чушь о том, что скоро они поедут отдыхать, когда Тоби станет лучше, хотя оба прекрасно знают, что до утра он не доживет. Габи не спал, не ел, проводя дни и ночи у его кровати. Он испробовал всю магию какая была ему доступна, он умолял всех верховных, всех сильных мира сего, но все было тщетно. И с каждой минутой человек, которого он любил больше жизни угасал на глазах, долго и мучительно покидая его. Маг гнал от себя страшные мысли закончить его страдания. Однажды ночью, когда оборотень ненадолго затих, уснув под лошадиной дозой зелий и обезболивающих, Габриэль уже стоял над ним с ножом, который когда-то подарил ему отец, уже готов был нанести удар, который облегчит его страдания, но не смог. Струсил.

А через сутки он еще долго прижимал к себе остывающее тело, не стыдясь собственных слез, гладил по волосам, умоляя открыть глаза и снова проворчать о чем угодно, сжать его руку и назвать его «Габи». Он ругал Тобиаса за то, что тот полез в культ в одиночку, что не дождался его и помощи магов, ругал себя, что был таким медленным, ненавидел всех тех, кто не помешал Патерсону пойти туда одному. Боже, как же он ненавидел их всех. Что удержало его тогда от того, чтобы сжечь дотла весь город только Древним известно.

Габи принял его смерть. Не сразу, но смог осознать и понять, что Тобиаса Патерсона, его мужа и любимого, больше нет. Что кольцо на пальце больше не приносит радости, а только тяготит и наваливается каменной кладкой печали каждый раз как глаза падают на левую руку.

И вот перед ним стоит юный Тоби. Живой, теплый, такой родной. Он говорит тем же голосом, смотрит теми же глазами. Габи хорошо помнил, как семнадцатилетний он держал его за руку, говорил какую-то чушь, слушая смех оборотня и смотрел на него такими влюбленными глазами, что все окружающие всерьез опасались этой одержимости юного мага.

— Убери его, — просит целитель, прикрывая глаза и делая глубокий вдох. Но провожатый лишь осторожно сжимает плечо парня, проталкивая его в кабинет, коротко кивает, желая сказать, что Фонтейн отойдет, и убегает, пока на него не обрушилась вся кара боли и ненависти, которая копилась в Габриэле все эти годы.

— Я сказал… — он оборачивается и снова сталкивается взглядом с мальчишкой. Здесь только он. Только они.

Шаг вперед, еще один. Знает ли этот Тоби о чувствах того Габи? Вместе ли они? Или та реальность уже изменилась и они никогда не встретятся? Слишком много вопросов, ответы на которые Габриэль никогда не узнает. Но он делает еще шаг, останавливаясь напротив парня. С годами их разница в росте стерлась. Габи перестал тянуться вверх, а Тобиас наоборот за год или полтора вымахал еще выше. Сейчас Габи все еще смотрел на него сверху вниз, как раньше как тогда, на территории волков, когда он мальчишкой забрел к ним, желая выяснить чем живет волчья стая, чтобы стать ближе к малышу Патерсону.

Смотрит так, будто видит его впервые, но этими глазами так и есть. Они вместе взрослели, старели, и Габриэль был уверен, что они проведут вместе куда больше времени, чем какие-то двадцать лет. Этого мало, просто отвратительно мало. И сейчас глядя на Тобиаса, он осознал как ему не хватает его. Глаза щиплет от подступающих слез, но мужчина закусывает губу, делая глубокий вдох через нос и рвану выдыхает, пытаясь успокоиться.

Рука сама тянется вперед, мягко касаясь щеки. Он помнит это ощущение. За несколько лет ничего не стерлось, не забыло, и не забудется. Габи сам заключил себя в целибат, не допуская к себе никого, не желая слушать доводов семьи, что он должен продолжить род. Единственный с кем он хотел продолжать жить умер, и все остальное ему просто не нужно. Продолжить род Фонтейнов смогут и без него.

Парень напуган, удивлен. Габи ожидал, что он дернется, отойдет или оскалится, но его ладонь все еще лежала на щеке, мизинцем он чувствовал маленький шрам на шее оборотня, вспоминая историю его появления, которую Тоби рассказывал ему, пока они лежали под одним одеялом, а Габи изучал тело любимого, уже не опасаясь сделать лишнее движение или спровоцировать очередной отказ.

— Это ты, — шепотом произносит маг, опуская руку и снова отворачиваясь. Трет лицо руками, пытаясь вернуть себе самообладание. Он должен вернуть его назад, чтобы у них были хотя бы эти двадцать лет вместе, потому что это были самые счастливые годы в его жизни, и он не имеет права лишать себя их.

— Сядь, стоя ничего не решим все равно. За годы преподавания в его голосе появились повелительные нотки. Он всегда умел настоять на своем, но когда у тебя двенадцать учеников разного возраста и амбиций приходится быть жестким. Двигает свое кресло в сторону, предлагая ему волчонку, потому что сам все равно сидеть не может. Ему душно и хочется убежать, или кричать во всю глотку, пока не порвутся связки. Но Габриэль держится, Кажется, ему снова есть ради кого держаться. Пусть и не надолго.

[nick]Gabriel Fontaine[/nick][status]уставший от жизни[/status][icon]https://i.imgur.com/c1uOuiG.png[/icon][sign]...[/sign][lz]<b>Габриэль Фонтейн</b> 38 лет, маг, целитель[/lz]

«Мы скоро увидимся вновь»

Ублюдок. Габриэль ругается про себя, обзывая Тобиаса последними словами. Сначала он умирает, вырывая Фонтейну сердце, оставив его совершенно одного в этом мире, а потом возвращается в образе себя же юного. Зачем? Добить и без того сдавшего мага? Слишком жестоко, Тоби, слишком.

Не на такую встречу рассчитывал Габриэль. Он был уверен, что скоро костлявая приберет к рукам и его, и он встретится со своим любимым по ту сторону, чтобы уже действительно навечно быть вместе. Но не так, не вот это издевательство надо и так сдавшим организмом. Габи знал, что осталось ему не долго, но он и не старался следить за собственным здоровьем, отдавая остатки сил на ритуалы матери, на обучения юных магов, совершенно не пытаясь поддерживать собственный организм даже банальным желанием жить, не говоря уже о каких-то лекарствах или магии.

Габи снова вздрагивает, слыша этот до боли знакомый голос, не оборачивается, складывая бумаги на столе. Конечно, ему страшно. Но что может сделать Габриэль? Обнять? Нет уж, увольте. Ему и так с трудом удается держать себя в руках, прикладывая к разодранной снова ране всевозможные примочки, чтобы закрыть кровоточащую дыру боли и злости.

— Я знаю, — отвечает Фонтейн. — Скоро они разберутся со всем этим и отправят тебя домой. Он очень надеялся, что это скоро наступит уже через пару часов, но в глубине души уже понимал, что так быстро с Астралом и его проблемами не разберутся.

Оборачивается все-таки, упираясь взглядом в маленькую фигурку в кресле. Сердце сжимается от жалости. Он всего лишь ребенок, который попал в непонятное место, который просто оказался не в том месте не в то время. Он не знает ничего и не понимает, как ему быть. Габи тоже не понимал. Даже представить себе не мог такого сценария. Какой угодно, но не тот, что вселенная вернет ему Тобиаса юным.

Маг проходит в угол комнаты, негромко ступая по деревянному полу. Привычка ходить бесшумно словно кошка у него была с самого детства, и не пропала до сих пор, даже не смотря на возраст и некоторую грузность фигуры. Звенит кружками, наливая чай. Крепкий, с молоком, без сахара. Тоби любил такой. Протягивает чашку мальчику, случайно касаясь его пальцев своими, и мага будто током бьет, но он не отдергивает руку, просто медленно опускает ее, пряча в карман брюк. — Пей, и успокойся. Побудешь пока что со мной. У нас тут твориться какой-то дурдом, а эти имбицилы даже портал нормально открыть не смогут, — ворчит Фонтейн. Он научился этому у мужа. Кольцо снова холодной полоской полоснуло по пальцу, и Габи сжал руку в кулак.

— Запомни день и год, из которого ты пришел, — советует он. — Это может пригодиться при открытии перехода через Астрал, — поясняет маг. Он не умел этого делать, но знал, что эти астралопитеки во главе с их вождем Прескоттом такое практикуют. Из-за них все это дерьмо сейчас и происходило.

Ему хочется спросить о прошлом, но Габи боится услышать, что они не вместе еще или уже, что прошлое пошло не тем путем, что что-то сместилось. — И зови меня Габриэль, — просит он, потому что общаться им все равно придется, а если мальчишка задержится здесь надолго от «мистер Фонтейн» его будет коробить, а от «Габи» будет срывать крышу в самом неприятном и нехорошем смысле этого выражения. — Пожалуйста, — добавляет маг, смягчая повелительные нотки в голосе. Тоби не его ученик. Он его кто? Муж, любимый, половина, которую у него отобрали. Этот Тоби не его, он того Габи, юного, яркого и звонкого, и он обязан вернуть его обратно.

Снова потирает усталое лицо ладонями, будто сейчас он откроет глаза и всего этого нет и не происходило, он просто уснул за столом и ему снится один из тех кошмаров, которых он так тщательно избегал. Но нет, Тоби все еще сидит перед ним, сжимая в руках чашку и сам сжавшись в комок. Такой маленький и родной, напуганный и совершенно несчастный, что Габи с трудом давит в себе желание его обнять.

[nick]Gabriel Fontaine[/nick][status]уставший от жизни[/status][icon]https://i.imgur.com/c1uOuiG.png[/icon][sign]...[/sign][lz]<b>Габриэль Фонтейн</b> 38 лет, маг, целитель[/lz]

Маг вздрагивает от вопроса, который разрезает тишину между ними. Хочется ответить «да, мы расстались, потому что ты, как последний мудак, бросил меня, решив погеройствовать и умереть». Он убрал все фотографии, любое напоминание, чтобы было легче пережить эту потерю, принять и осознать. Хотя бы здесь, на работе. И только вспомнив об этом, понимает чем вызван вопрос. Но Габи лишь прикусывает язык. Он устало трет красные глаза, тяжело вздохнув.

— Нет, не расстались, — заставляет себя ответить, и даже не врет. Ведь они не расстались. Они прожили вместе двадцать лет, были счастливы настолько что было страшно. Габриэль иногда боялся даже думать о том, за что ему это, за какие заслуги он получил в награду любовь Тоби Патерсона, и не мог найти ни одного достойного повода. Он просто любил и был любимым, полностью растворяясь в своих отношениях и своем бойфренде, любовнике, муже, родственной душе.

О да, Тоби, ты мог изменить многое. Фонтейн только усмехается, приподняв уголки губ. Если бы он мог рассказать мальцу все, то напугал бы его еще сильнее. Ведь он действительно может изменить что-то когда вернется назад, у них будет почти двадцать лет, чтобы найти способ предотвратить это. Габи может спасти своего Тоби, свое будущее, если расскажет своему Тоби из прошлого все, если подготовит его, научит, скажет что делать.

Нет. Он мотнул головой. Нельзя вмешиваться, нельзя ломать то, что, возможно, уже поломано. Астрал серьезная и опасная штука, и каждое вмешательство в него разрывает мир на кусочки.

— Мы все еще вместе, — говорит Фонтейн. — Женаты. Он поднимает вверх руку, демонстрируя кольцо. Второе такое кольцо покоится с его хозяином под тремя метрами земли на городском кладбище, куда Габриэль ходит каждый вечер и часами сидит на голой земле у надгробного камня. Но мальчику незачем всего этого знать. Габи хотелось хотя бы на несколько минут представить, что он не один, что его Тоби просто уехал по делам куда-то, что вот уже скоро он вернется, обнимет его, прижимаясь колючей от щетины щекой к его щеке, и проворчит, что Фонтейн совсем запустил их жилье. Просто хотел позволить себе эту маленькую слабость, сказку, фантазию.

Фонтейн открывает рот, чтобы согласиться, что это все неправильно, но захлопывает его, громко клацнув зубами. Тоби плачет. Его малыш Тоби плачет, и от этого зрелища сердце, которое, казалось бы, умерло, снова начинает сжиматься, разрываясь на части. Габриэлю нужно время, чтобы собраться, секунды, которые идут бесконечно медленно, как слезы, что катятся по щекам его любимого. Ему семнадцать, а Габриэлю уже тридцать восемь, но это все еще его Тобиас, его любимый мальчишка, которого злой рок и случайность закинули так далеко от дома.

Он делает шаг вперед, забирая из рук волчонка чашку, отставляя ее на стол. Мягко проводит пальцами по щекам, стирая мокрые дорожки, и обнимает, прижимая к груди, так крепко как только может, касается губами кудрявой макушки, вдыхая такой родной запах сырой земли, какого-то цветочного шампуня и самого Тоби. Он так скучал по нему и скучает до сих пор, и будет скучать всегда.

— Не плачь, малыш, — шепчет Фонтейн, проводя ладонью по затылку, призывая его успокоиться. — Я верну тебя назад, обещаю. Он никогда не подводил его, никогда. И в этот раз не подведет. Габи готов сам лично разорвать Астрал, лишь бы это помогло ему исполнить данное только что обещание. Маг вытащит все жилы из тех, кто действительно может его разорвать, чтобы они сделали все возможное и невозможное, чтобы вернуть его домой, к его Габриэлю. Потому что он знает каково это лишиться того, кого так сильно любишь, и не хочет, чтобы это случилось с ним так рано.

— Пойдем, — осторожно отстраняется, заглядывая в глаза, все еще полные слез и уже покрасневшие. Кабинет не самое лучше место, чтобы ждать. В любом случае, если будут какие-то изменения ему сообщат. Несколько взмахов руками и пространство разрезал лилово-черный портал, бросающий на присутствующих алые искры. — Идем домой. Как давно он не говорил эту фразу, обращаясь к Тоби Патерсону. Как давно не открывал порталов, передвигаясь по городу пешком или на машине. Сегодняшний день будто возвращал его в прошлое, окуная с головой во всю ту приятную рутину, которую затмила боль потери.
[nick]Gabriel Fontaine[/nick][status]уставший от жизни[/status][icon]https://i.imgur.com/c1uOuiG.png[/icon][sign]...[/sign][lz]<b>Габриэль Фонтейн</b> 38 лет, маг, целитель[/lz]

Если бы это было возможно, Тоби, если бы. Габи хотелось кричать, разрывая связки от того, насколько ему сейчас тяжело сохранять спокойное лицо, когда перед ним сидит этот мальчишка, смотрит своими большими испуганными глазами. Это его Тоби и одновременно нет, он принадлежит тому Габи, из прошлого, который ждет его.

Если Габриэль правильно помнит дату, то они ходили в кино, на какой-то дурацкий фильм, половину которого он пропустил, пока целовал Патерсона в темноте почти пустого зала. Сколько раз они проделывали подобное за все годы вместе и не сосчитать. И сколько всего у них было. Счастливого, печального, тяжелого и яркого. И он не хочет лишать того себя из прошлого всех этих моментов, которые они должны пережить вместе.

— Не сегодня, — уклончиво отвечает маг. Он не готов сейчас говорить об этом, хочет хотя бы на время почувствовать что он не один и рядом есть крепкое плечо его оборотня, который всегда поддержит, согреет и убережет.

Дом пустой и тихий, как и всегда все эти годы. Габи не сильно заморачивается с уборкой, но видя лицо своего гостя, делает несколько взмахов руками, заставляя раскиданные вещи собраться в кучу и неуклюже упасть в корзину, два окна на кухне и в гостинной распахнуться настежь, впуская в помещение свежий воздух и прохладу позднего вечера.

На полках пылятся книги, на столе ноутбук, который Габи не открывал, кажется, уже месяца два. рядом кружка из-под кофе, которую он забыл вымыть. Пустые темные комнаты, и никакого желания ухаживать за всем этим.

— Немного беспорядок, — хмыкает Фонтейн, скидывая пиджак. Он устал и вымотан, и хочет снова забыться на дне бутылки, но не может этого сделать. Рядом с ним мальчик, напуганный и совершенно разбитый ребенок, о котором он должен позаботиться. Вряд ли бы Тоби одобрил то, что делает с собой Габриэль, но он пуст внутри, будто пластиковая бутылка, из которой вылили всю воду, снова закрыли крышку и бросили на ветер, чтобы она продолжала всех убеждать, что она все еще полна.

Поправляет плед на диване, включает еще света, чтобы разбавить бесполезный полумрак. — Есть хочешь? — у него ничего нет, но если Тоби голоден, Габи закажет ему что-то, или попробует приготовить из того, что у него еще осталось в холодильнике. Болтает, пытаясь отвлечь его, или больше себя, чтобы не показать ему всю степень уныния, в которой живет когда-то яркий и светлый мальчишка Габи Фонтейн.

Голова раскалывается. От всего что сегодня произошло, у Габриэля все настолько перемешалось, что он уже просто не осознавал где реальность, а где может быть его фантазия. Вдруг он действительно спит. Может быть это влияние так близко разорвавшейся реальности, или он уже пропил остатки разума и придумал свою собственную реальность. У него было столько вопросов, но ни одного ответа.

— Тоби, — начинает Фонтейн, прикусывая щеку изнутри. Он хочет рассказать ему, что он погиб как герой, спасая свой клан, что он был лучшим альфой, самым лучшим человеком и единственным, кого Габриэль когда-либо любил. Но язык будто каменный, не желает поворачиваться, и маг лишь нервно выдыхает через нос, сжимая пальцами виски. Как же болит голова.

Мягкие всполохи обезболивающего заклинания светятся между пальцами, проникая внутрь черепной коробки, чтобы немного помочь, ослабить мигрень, которая мучает его вот уже почти год.

— Ты лучший альфа, — говорит он парню, когда наконец, становится легче. — За тобой идет не только стая, но и маги. Мы доказали, что такой союз возможен. Голос не дрожит, не срывается. Габи говорит в настоящем времени, будто Патерсон жив, и сейчас бегает где-то по лесам вокруг города, сверкая белой с серебром шерстью в свете неполной луны и под утро вернется домой. От него будет пахнуть дождем, хвоей, потом, всем, что так нравилось Габриэлю.

— Поживешь пока тут, у нас есть свободная комната. У нас. Как давно он не произносил этих слов, будто возвращаясь в те времена, когда к ним приезжала в гости его сестра или кто-то из друзей оставался на ночь. — Я буду в соседней, если что-то понадобится. Маг открыл дверь в гостевую комнату, приглашая Тобиаса в его временное жилище, а сам завернул в комнату рядом, не потрудившись закрыть за собой дверь и просто падая на кровать, скинув всю одежду, прячась от всего мира под тонким одеялом.
[nick]Gabriel Fontaine[/nick][status]уставший от жизни[/status][icon]https://i.imgur.com/c1uOuiG.png[/icon][sign]...[/sign][lz]<b>Габриэль Фонтейн</b> 38 лет, маг, целитель[/lz]

Габи слышит как шумит душ, как ходит мальчик в соседней комнате, кажется, он даже расслышал тяжелый вздох. Но только сильнее жмурит глаза, пытаясь заставить себя уснуть до того, как в голову Тоби взбредет прийти поговорить или что-то еще. Но сон не идет. Он уже привык спать один, привык к пустой постели, к холодному одеялу и одиноким вечерам. Проблема была в другом. Там за стеной его Тоби, его оборотень, которого он может коснуться, может обнять, может… Нет! Не может! Ему всего семнадцать, и он заблудился, попал не в свое время, и Габриэль должен вернуть его обратно как можно скорее.

Маг не двигается, когда слышит скрип двери, тихие шаги, старается дышать ровнее, ведь если парень поймет, что Габи спит, то не станет ничего говорить. Но его вопрос заставляет вздрогнуть всем телом. Он боялся этого, не хотел отвечать, до крови прикусив внутреннюю сторону щеки. Габриэль хотел бы ответить, что «нет», но когда-то очень давно он пообещал быть честным с Тобиасом, потом повторил это обещание давая свадебную клятву, и даже сейчас не намерен был ее нарушать.

Садится на кровати, скидывая одеяло с плеч, прикрывая лишь колени, и трет уставшее лицо ладонями. Что сказать? Правда. Но как ее преподнести так, чтобы мальчишка понял, что это не окончательное будущее, что он может все изменить, если захочет, а Габи был уверен, что захочет, он убедит его в том, что малыш Патерсон обязан изменить поганое будущее Габриэля Фонтейна.

— Ты? — наконец, спрашивает он, глядя прямо на Тоби. — Нет, ты жив, как видишь. Стоишь передо мной, говоришь, думаешь, слышишь. Он юлил, уходя от ответа, но сказать все равно придется. — Иди сюда, — говорит уже мягче. Он чувствует его мигрень как свою. Мать говорила, что у Габи сильно развита эмпатия, как побочное действие сильной магии, которой он обладает и которую развивал годами. Ждет, когда парень сядет на край, протягивает руку, осторожно касаясь затылка. Магия осторожная, мягкая, касается юного тела, заглушая головную боль, ломоту в теле, забирает усталость. Это не полноценное лечение, но поможет ему спокойно уснуть, если такое возможно сейчас, конечно. Они оба слишком взбудоражены тем, что происходит.

— Ты — жив, Тоби, — Габи опускает руку на крепкое плечо, чувствуя жар кожи в противовес его холодным пальцам. — И твой Габи ждет тебя по ту сторону. А мой Тоби… — он замолкает, собираясь с мыслями. — Его уже нет, — наконец, выдает маг, сжав плечо волчонка чуть сильнее, чем хотел. Он скучал по нему, по его теплу и светлым глазам, по звонкому голосу и мягкой белой морде в ладонях. Ему так нравилось зарываться пальцами в шерсть на загривке, гладить между ушами, улыбаясь, когда холодный нос проводил по щеке.

Хочет сказать, что это будущее не единственное верное, что все можно изменить, и тогда того, что есть сейчас не будет, и Габи был бы совсем не против, если бы Тоби смог хоть что-то поменять. Но молчит, снова натягивает на плечи одеяло и ложится, глядя в стену. Ничего не изменилось за те двадцать лет, что они здесь жили. Все та же стена, тот же едва различимый узор на обоях, который Фонтейн засмотрел до дыр, лежа бессонными ночами.

— Он погиб, защищая стаю, — тихо говорит Фонтейн. Чертов идиот, — ругает про себя мужа, но все же прижимает к груди ладонь с кольцом, будто это поможет заглушить тоску. Тобиас погиб не в бою, но он герой. Он практически в одиночку избавился от культа, который грозил не только оборотням, но и всем. Габи гордился им, он был рад, что его волк вернулся живым, но не готов был смотреть как он умирает у него на руках. Наверное, легче было бы увидеть уже его тело, чем видеть как он угасает и не иметь возможности сделать хоть что-то.

— Тебе нужно отдохнуть, — голос спокойный, пустой, будто кассетная запись. Но Габи действительно переживает за него, просто не может показать свою заботу должным образом, боится что привяжется к нему и не сможет отпустить. Ведь как велик соблазн соврать, что ничего нельзя сделать, оставить его здесь, посмотреть как мальчишка станет мужчиной, снова получить своего Тоби, смелого, сильного, решительного и только его. Нет, Габи никогда не поступит так с самим собой, и с Тобиасом в первую очередь.
[nick]Gabriel Fontaine[/nick][status]уставший от жизни[/status][icon]https://i.imgur.com/c1uOuiG.png[/icon][sign]...[/sign][lz]<b>Габриэль Фонтейн</b> 38 лет, маг, целитель[/lz]