А вы знали, что у мишек обостренное обоняние? Скажете, это присуще не только мишкам? Да, бросьте, мишки не услышат этого. Впрочем, дело не в обанянии, а скорее в запахе, который источает каждое существо, в запахе, который дает тебя узнать за тысячу лет. И он не меняется, этот запах, будь ты маленький ребенок, или взрослый человек, будь ты наивный и влюбленный, или напротив - злой и дерзкий. Характер меняется, а запах нет.
Фил много времени проводил за книгами и учебой, старался успеть везде, но это, конечно же, не получалось, и он периодически засыпал где-то в подсобке больницы. Практиканты из колледжа, которые еще впервые только пришли в больницу, умудрялись его даже не будить, опасаясь последствий, хотя Фил никогда не выказывал никому агрессии. Но если он выспался, или хотя бы не так сильно устал, то он был настоящей рабоче лошадью - ему не сложно бегать с этажа на этаж, не пользуясь лифтом, не сложно просидеть и перебрать карты пациентов, хотя, конечно, он не о бумажной работе мечтал, но это часть работы. Прошло меньше месяца с тех пор, как он вообще переступил порог этой больницы, но он крепко держался за все возможности, которые ему она может дать. А может быть, дело было просто в том, что Филу хотелось быть нужным и полезным, ведь по сути в семье он оказался не таким уж важным звеном.
Он был крайне сосредоточен, боясь упустить какую-то деталь от поручения, которое ему дали. Наверное, это выглядело как-то странно и забавно для уже практикующих врачей, но на сегодняшний день в этом был весь Фил, слегка наивный, причудливый, но старательный.
Идя по коридору, он уткнулся буквально носом в карту пациента, разбирал почерк врача, но затем он резко остановился, отвлекся и стал озираться по сторонам, а на лице вмиг вспыхнувшая надежда сменилась глубоким разочарованием. Он на секунду уловил запах лимона, свежего, ядреного лимона, от которого обычно начинает сосать под ложечкой, а лицо перекашивает от ожидаемой кислоты, хотя ее еще и нет на языке. Этот запах был его маленькой племянницы, но только для него. Сама себя она, вероятно, ассоциировала или слышала с каким-то другим запахом, но у Фила свое собственное чутье.
На доли секунды ему показалось, что она где-то здесь, но он уже давно потерял надежду на то, чтобы однажды ее отыскать. Он даже не может представить себе, как она выглядит сейчас. Он был маленьким мальчиком, когда ее забрали,он помнит только смех, немного голос, который в голове, вероятно, уже трансформировался в некую смесь всех голосов, которые когда-либо звучали. Когда ее забрали, он очень-очень боялся, что забудет, старался каждую ночь перед сном проворачивать в голове лучшие моменты их жизни, а потом...потом они обрастали в его детской фантазии новыми фактами, новыми очертаниями, появлялись слова, которые она никогда не говорила, стерлась грань между тем, что было и тем, что ему снилось. Но запах. Запах остался, и он не чуял его уже давно, даже когда перед ним резали реальный и свежий лимон.
И он бы, наверное, вечером вспомнил и об этом, открыл бы себе банку пива и уснул бы спокойным сном, если бы на лестнице между третьим и четвертым этажом он снова не встрепенулся бы от этого запаха. Дверь, ведшая на этаж, покачивалась от того, что в нее кто-то вошел. Неужели?
Внутри Фила все задрожало, он так не переживал, вероятно, даже перед первым своим экзаменом - губы пересохли в один момент, кажется, что он даже не моргал и не дышал, когда влетал на этаж. Она явно была здесь, он не мог ошибиться. Это будет слишком жестоко, если окажется неправдой. Впрочем, он согласен на шизофрению.
-Уинни? - в коридоре было мало народу, и ему легко было распознать ту, что вошла только что - она шла вперед по коридору, не сильно, кажется, торопилась, а может быть, сейчас ему все казалось слишком медленным. Еще два его больших шага, и он почти ее настиг, но остановился в ожидании - обернется или нет на это имя?