|
What does the fox say?
Страница: 1
Сообщений 1 страница 5 из 5
Поделиться128-04-2019 23:41:11
Поделиться229-04-2019 19:53:52
Пусть двадцатые и только начинались, они ей уже нравились. Конечно, Англия оставалась, возможно, единственной страной, где во время приятных вечеров с виски и камином - или, например, с виски и чарльстоном - на которых принято отдыхать и веселиться, могли с очень серьёзным выражением лица обсуждать сомнительные плюсы Версальско-Вашингтонской системы. Но не смотря на это, что-то в глубине крови Эстервудов по-домашнему теплело, когда Персефона слышала "Англия", сразу представляя ее бесконечные зеленые луга, дубовые рощи, просторные мэноры из сероватого камня, поросшего мхом и прохладный воздух, в котором чувствовалось предверие дождя, даже если на небе не было ни облачка.
Каждый раз оказываясь на земле Соединенного Королевства, Персефона неотвратимо вспомнила, как однажды Оскар Уальд написал: "В Лондоне слишком много тумана и серьезных людей. То ли туман порождает серьезных людей, то ли наоборот – не знаю." Она тоже не знала, но англичан почему-то не слишком любила. Но Эдвард и Селия Уоррингтон были прелестным исключением. Миссис Уайтферн, оказываясь в Лондоне, первым делам встречалась именно с ними, превращая это в некий ритуал, будто бы способный гарантировать ей приятное пребывание в Англии в целом. Поэтому когда те любезно пригласили ее погостить вместе с ними у кузена Эдварда, обещая отличную погоду и, к тому же, не менее отличную охоту, отказаться Персефона не смогла.
В Корнуолле тумана не было. По крайней мере сегодня. Для этого, наверняка, стоило дождаться утра. Но даже он не смог бы что-то здесь испортить, скорее наоборот. В графстве, породившее столько сказок и легенд, он мог быть лишь неотъемлемым украшением. Где-то здесь, если верить преданиям, родилась Фея Моргана, так же как ее легендарный брат-король, и здесь же начиналась история Тристана и Изольды.
Персефона с любопытством посмотрела в окно, отвлекаясь от разбора стремительно пустующего чемодана. Вечереющее небо медленно становилось похоже на все больше темнеющий розовый кварц, и видневшийся лес на его фоне выглядел неестественно грубоватым. Будто к обрывку одной картины небрежно приложили совершенно другой. Никаким Тинтагелем вокруг и не пахло, а по заверениям Селии от ближайшего к ним Линфорда ехать туда не меньше трёх часов, и только разве что на автомобиле. Гораздо проще было бы создать портал, но без чуткого контроля Лота, который тот распространял в принципе вообще на все, до чего мог дотянуться, у неё было получилось вряд ли. Девушка вздохнула и вернулась к платьям. В Америке сейчас, можно было выйти на улицу в чулках на руках вместо перчаток, и показаться очаровательной. В Англии - вряд ли. Чопорность здесь, кажется, рождалась на пару секунд раньше ребёнка.
Насколько Персефона было известно в поместье было около восьми гостей, и предел ли это оставалось только гадать. Вроде бы ещё парочка жила неподалёку и собиралась прибыть только к утру. Разумно решив, что простое чёрное платье никогда не может ничего испортить, Персефона остановилась на нем. И уже через минуту плюнула, выуживая из деревянного шкафа яркое золотое пятно нового платья. Потому никакого собственно дела до местных взглядов ей не было, а Эдварда и Сесиль все равно все будут любить, не смотря на из странную гостью. Просто потому что не любить их было невозможно.
Это стало ещё более очевидно, когда спустившись к ужину в их компании, Персефона без удивления заметила, как им рады, и капелька этой любви, кажется перепадала и ей. По крайней мере, знакомились с ней с неизменной улыбкой, и та даже не казалась вежливо-холодной. Может, зря она относилась к англичанам с таким предубеждением? Хотя кухня их по преданному оставляла желать лучшего.
- На кого мы будем охотиться? На кабанов? - то, что все разговоры за ужином будут исключительно об охоте, а не о какой-нибудь политике, не могло не радовать, и девушка, с удовольствием забрасывала окружающих вопросам, как положено честной иностранке, - А что вы делаете с убитыми животными потом? Вряд ли готовите на ужин, верно?
Отредактировано Persephone Whitefern (30-04-2019 17:40:41)
Поделиться330-04-2019 17:08:57
В мире существовало всего несколько причин, по которым Кеннет всегда с неизменным удовольствием покидал родовое гнездо чтобы испытать на себе все те невзгоды и лишения, которые можно только испытать, когда лишаешься привычных вещей, порядка и комфорта, отправившись пусть и не в далекое, но всё же путешествие или поселяешься на некоторое время в чужом доме на правах гостя.
Одной из таких причин была охота.
Второй — охота вместе с Томасом Уоррингтоном, которые был его давним приятелем, тоже магом, с которым они учились когда-то в Итоне и были в курсе всех особенностей друг друга, что делало их общение легким и свободным ровно настолько насколько это допускал характер каждого из них.
А третьей - езда верхом.
В данном случае счастливо и удачно все три причины сошлись в одно целое.
Пользуясь тем, что его поместье находилось в непосредственной близости с землями Уоррингтона, Кеннет приехал чуть раньше остальных и оказавшись пусть и на небольшой промежуток времени, но все же единственным гостем стал мишенью усиленного внимания своего приятеля и удостоен чести лицезреть обильное цветение игольчатых сортов георгин, которые тот круглый год выращивал в своей оранжерее.
Кеннет находил игольчатые георгины излишне грубоватыми, предпочитая более сдержанные и изящные формы шаровидных сортов, хотя простые белые лилии ему нравились больше и тех и других, но все равно отдал должное усердию и профессионализму Томаса.
И когда они уже обошли все красоты цветочных посадок, и медленно и с удовольствием курили стоя на полукруглой мраморной пятиступенчатой лестнице упирающейся в фасад большого дома, Уоррингтон сообщил Бэкстору, что его кузен Эдвард приедет с женой и их близкой подругой, которая была не более не менее, чем американка.
И даже если бы Кеннет не был сейчас в курсе, что в их британский круг будет вовлечена гражданка страны звездно-полосатого флага, то ему бы не доставило никакого труда определить кто же она, даже если бы их было не всего лишь восемь человек, собравшихся на ужин за вечерним столом, а большая толпа на ежегодном осеннем балу.
Вряд ли хотя бы одна из английских леди одела к простому дружескому ужину такое яркое, золотое платье, которое явно было создано дизайнером больше для того чтобы привлекать к своей хозяйке липкие и однозначные взгляды , чем подчеркивать скромность и изысканность женской робкой натуры.
Хотя надо было отдать должное — фигуру оно подчеркивало и выставляло в самом выгодном свете. Да и вообще было явно на пике моды. Но просто сейчас — неуместно.
Но столь же неуместно как и сама девушка, на которой оно струилось и переливалось жидким золотом с яркими сполохами, когда та тянулась белокожей рукой за очередным бокалом вина или наклонялась, почти ложась грудью на стол и вытягивая шею чтобы посмотреть на какого-нибудь своего дальнего собеседника, которого закрывали соседи то слева то справа, чтобы улыбнуться, что-то спросить или ответить.
Раскрепощенная, свободная в своем поведении, она постоянно попадала в поле зрения Бэкстора, мелкая переливами блестящих пайеток, покрывавших то там то тут участки ее платья как золотая чешуя.
Они сидели друг напротив друга через стол разделенные лишь блюдом с заливным угрем и хрустальной чашей с оливками.
И как Кеннет ни старался погрузиться в увлекательную беседу со своим соседом справа о том насколько еще более зыбким и непредсказуемым станет будущее всей Европы после того как некий выскочка Адольф Гитлер, стал председателем Национал-социалистической рабочей партии Германии, отнюдь не робкая и не скромная мисс постоянно выхватывала его внимание и он невольно на неё отвлекался.
Кеннет был склонен к консерватизму, был землевладельцем и потому с сомнением относился ко всему тому, что происходило в мире. К революциям, Советскому союзу.
И американцам.
Одержимые своим духом свободы и излучающие самоуверенность, наглые и дерзкие словно весь мир принадлежит им и будто никогда они не были всего лишь далекой колонией Великой Британской Империи.
Они наводнили казалось все гостиные своим джазом, чарльстоном и факстротом.
И если к фокстроту у Кеннета претензий не было, то чарльстон он находил через чур развязным. Что впрочем не помешало ему научиться танцевать и его тоже. Потому что порой казалось, что без этого всего совершенно невозможно обойтись в современном мире. А Бэкстор все же предпочитал быть его частью, чем устаревшим пережитком.
Она задавала много вопросов, и Кеннет не выдержал.
- Мы будем охотится на лис— он скользнул взглядом по ее левой руке и обнаружив там обручальное кольцо все равно сказал — мисс. А кабанов оставим в покое. Надеюсь, эта новость вас не разочаровала? Или вы предпочли бы отведать завтра вечером похлебку из кабана?
Сам Кеннет хоть и любил охотиться, но не любил есть дичь. Это мясо требовало особого отношения, сложного маринования чтобы заглушить этот невыносимый запах и насколько Бэкстор помнил повару Томаса не всегда удавалось успешно справиться с этой задачей.
Отредактировано Kenneth Bextor (30-04-2019 19:18:12)
Поделиться402-05-2019 01:54:56
Персефона улыбнулась. Просто потому что не умела реагировать иначе на скрытое недовольство, и искренне считала, что этот метод является единственно обезоруживающим. Не считая ситуаций, когда ты можешь выстрелить собеседнику в лоб.
В тусклом теплом свете волосы Кеннета Бэкстора были похожи на золотистый горчичный мед, а лицо таким серьезным, что места для сомнений в том, что перед ней чистокровный англичанин, не оставалось.
Признаваться, что новость ее и в самом деле разочаровала, разумеется, было нельзя, и она успела уже пожалеть, что затронула вопрос жертвы. Она вообще с удивлением каждый раз замечала, что стоило кому-то заговорить в ее присутствии об охоте, как она сразу же была готова выдать гневную отповедь о том, какая это дикость - охотиться на зверушек. И это не смотря на свою любовь к подобных развлечениям, стоило признать, что все, что ей действительно в ней нравилось - это сам процесс погони, без оглядки на результат. Нет, всегда было, конечно, настигнуть дичь, вот только она бы предпочла ее после этого отпускать.
- Кабаны гораздо опаснее, охота на них была бы увлекательнее, - Персефона снова улыбнулась и отвернулась к Селии, принявшейся объяснять, что кабанов гораздо больше в Девоншире.
Было что-то забавно-очаровательное в том, чтобы вести себя именно так, как от нее все ждали. И после ужина, когда они уже перешли в гостиную, где кто-то (она так и не успела заметить это), под звуки кларнета Теда Льюиса вложил ей в руку стакан с виски. Перси терпеть не могла виски, особенно такой, разбавленный просто содовой. Ее все тянуло спросить, неужели за столько лет на Туманный Альбион так и не завезли колу? Но вместо этого она просто пила и увлеченно рассказывала о своих путешествиях за последние несколько лет. Об Италии, о том как однажды поздно вечером в Париже какой-то пьяница, почти в самом центре города попросил у нее в долг пару франков, а потом оказалось, что это Джеймс Джойс, и она сама с радостью его угостила.
Эта игра в "американку" могла продолжаться до бесконечности, и Персефоне уже казалось, что это никогда не закончится. Она молча продолжала задаваться вопрос, неужели никого не волнует, что утром нужно рано вставать, да еще и не просто взбираться на лошадь для степенной прогулки, а переживать настоящую травлю.
Дамы наконец стали потихоньку расходиться, оставляя мужчин на едине с их заполонившим весь воздух едким дымом сигаретами и рассуждениями о перспективах экономического развития Великобритании, и миссис Уайтферн наконец выдохнув тоже поспешила вернуться в свою комнату. Там как раз хозяйничал горчичная, кажется ее звали Дебора, виновато та объяснила, что до сих пор не перестелила постель. Чувствуя себя более, чем неприкаянной, Персефона решив не мешать, спустилась обратно в опустевший холл. Из гостиной все ещё доносились крики разбушевавшейся полемики, перекрывавшие тихую музыку все ещё игравшей пластинки, и девушке показалось, что возвращаться туда - не лучшая идея.
Персефона мягко прикрыла за собой парадную дверь, и зябко обхватив плечи, вдохнула прохладный свежий воздух, какой бывает только ночью. Постояв немного на террасе, пытаясь разглядеть в тёмном небе спрятавшийся за тучами тонкий серебряный серп, девушка коротко оглядевшись, шагнула на вымощенную мелким камнем дорожку. Тропинка шла мимо оранжереи вдоль небольшой парковой аллеи. Ведьма с любопытством покосилась на мутное стекло теплицы, едва удержавшись, чтобы заглянуть, с ревностью коллекционера подумывая о том, что не смотря на все обещания, Лот для неё оранжерею так и не устроил.
От мыслей, что стоило бы быть с тем понастойчивее ее отвлекло тонкое хныканье, которое если бы не царившая вокруг тишина, она едва ли бы расслышала. Так скулят маленькие щенки, хотя голос и казался вполне человеческим. Персефона на пару секунд растерянно остановилась, не решаясь нарушить чьё-то уединение. Она, например, терпеть не могла чужой участливости в минуты, когда ей требовалось одиночество, независимо от того, насколько она была расстроена.
Чтобы узнать, кто же прячется за углом пустующей оранжереи заворачивать не понадобилось - тихий злой шепот на японском сузил список возможных кандидатов до одной единственной. То, что это японский Персефона, конечно, скорее догадалась. На этом роль детектива для неё закончилась, потому что почувствовав себя ненужным свидетелем чужой слабости, девушка поторопилась вернуться к дому.
На крыльце ее встретил колкий взгляд лорда Бэкстора. Теперь она назвала его исключительно только так даже про себя.
- У вас не найдётся сигареты? - вопрос чистой вежливости, сигареты здесь были у всех и кажется не заканчивались никогда, возможно, стоило задуматься, прерываются ли местные джентельмены на то, чтобы просто подышать.
Персефона поёжившись от ветра, обернулась, замечая в темноте фигуру проскользнувшую к входу для прислуги.
- Вы знаете, с кем приехала камеристка-японка? - по привычке избегая слова "служанка", Персефона неспешно затянулась, отмечая, что за пару месяцев без сигарет, успела изрядно отвыкнуть от вкуса, казавшегося теперь нестерпимо ядовитым.
Отредактировано Persephone Whitefern (02-05-2019 11:52:59)
Поделиться511-05-2019 15:39:37
Количество выпитого алкоголя уверенно повышало градус накала разговоров, которые начались мирно и неторопливо, а уже буквально через час превратились чуть ли не в настоящую потасовку.
Хорошо, что вербальную.
Кеннет стоял рядом с трескучим камином, ощущая как теплые потоки воздуха упираются ему в спину какой-то ровной и упругой стеной. От чего ощущение прохладной зябкости в гостиной еще больше усиливалось. Определенно разжечь огонь нужно было куда раньше, чем это было сделано вероятно не очень расторопными слугами Томаса.
Всё вокруг расплывалось в клубах дыма, которые растекались во все стороны, сгущаясь от каждой очередной зажженной сигареты.
Платья дам превратились в размытые пятна цвета.
Изредка Кеннет взглядом наталкивался на потускневший блеск золота, которое окутывало Персифону, но через какое-то время в гостиной остались лишь мужские силуэты сдержанных оттенков серого и коричневого.
В углу бессмысленно орала пластинка, которую никто уже не слышал и не слушал.
Громкие голоса смешались в какую-то какофонию звуков.
И казалось, еще немного и Томас просто начнет трясти его за плечи, яростно пытаясь донести свою позицию о положении Ирландии в составе Британского королевства, пламенно доказывая свою правоту.
Кеннет считал, что немного свободы никому не помешает, а даже укрепит основы и успокоит самых неистовых ирландских борцов за независимость, и нужно идти на компромиссы, а война это путь в никуда.
В то время как Томас полагал, что нужны, - нет, жизненно необходимы - только жесткое правление, подавление и кнут.
Это было невыносимо. То как близко стоял Уоррингтон и страстно высказывал свои взгляды.
Кеннет еле сдерживался чтобы не сказать Тому, что в георгинах он разбирается куда лучше, чем в политике. И лучше бы дальше сажал свою оранжерею.
Но вместо этого Бэкстор яростно сжимал в руках помутневший стакан и время от времени цедил сквозь зубы виски.
Казалось, только тот факт, что его пальцы с силой обхватили толстое стекло так, что даже ногти побелели, удерживал его руку, от того, чтобы не сорваться и не врезать Уоррингтону, чтобы хотя бы просто увеличить дистанцию между ними.
Но не хватало еще одного из немногих близких друзей потерять, бессмысленно доказывая свою точку зрения, и тыкая очевидными фактами в белые пятна в понимании тем политической ситуации в стране, которая бурлила всей этой внутренней войной за независимость своих отдельных частей.
Он чувствовал, что ещё вот-вот и внутри что-то щелкнет, он сорвётся и остаток вечера они будут просто стоять и яростно орать друг на друга, будучи каждый уверен в своей абсолютной правоте и считая другого недальновидным дураком и идиотом.
Алкоголь только сильнее будоражил и сбивал с толку, отключая весь здравый смысл, смешивая мысли в голове, превращая их в неистовый хаос, который пытался прорваться наружу в несдержанных и даже грубых запальчивых фразах.
Вероятно Томас принял ледяное молчание своего друга за слабость и согласие и продолжал напирать, в то время как Кеннет неподвижным взглядом, как-то бездумно смотрел поверх плеча мужчины, стоящего напротив в такой непосредственной близости, что можно было рассмотреть каждую нитку узора на его пиджаке. У Кеннета сильно стучало в висках, было душно и голову окутывало жаром злости.
- Я устал. Пойду спать. Всем доброй ночи. — наконец не выдержал Бэкстор и поставив стакан на стол так, что все остальные стаканы слегка подпрыгнули и звякнули стеклом, вышел из комнаты, практически грохнув дверью.
Спать ему на самом деле пока совсем не хотелось. Лоб пылал. В гостиной было слишком душно и он только сейчас ощутил на сколько, когда сделал пару глубоких вдохов, потянув петлю галстуку вниз,и расстегивая ворот рубашки на одну пуговицу.
Хотелось подышать свежим воздухом. Остыть.
Он вышел на улицу, спустился на самую нижнюю ступеньку и прислонившись к балюстраде опять закурил. Но уже спокойно и с удовольствием.
Тучи рваными комками плыли по ночному небу, то скрывая, то открывая луну, которая была сейчас больше похожа на огрызок, чем на полноценную головку сыра. Но её свет так завораживал и притягивал взгляд, что Кеннет заметил, что уже не один, только когда прозвучал тот особый американский выговор гласных, благодаря которому можно было даже не опускать взгляд, чтобы понять, кто перед ним.
Луна слегка серебрила золото ее платья.
Бэкстор с удивлением смотрел на Персифону, раздумывая, что могло вынудить ее выйти ночью на улицу.
Так или иначе он протянул ей сигарету и зажег спичку чтобы она могла прикурить.
Во всей этой ситуации было что-то расслабляющее и сближающее, и теперь, когда вокруг больше никого не было, кроме тихого полумрака и прохладного ветра, он смог спокойно отметить про себя, что у Уайтферн очень необычный оттенок волос, заметный даже в этом лунном неясном свете. Вероятно даже есть ирландские крови.
Опять эта чертова Ирландия.
- Вы замерзнете и заболеете. И испортите себе всё удовольствие от завтрашней охоты. Или во все пропустите всё самое интересное — спокойно сказал он и стянув с себя пиджак, протянул его девушке. - Накиньте на плечи.
Для сентябрьского позднего вечера погода была вполне ещё сносной, но не для такого открытого платья как у Персифоны. Вероятно девушка тоже это понимала и потому не стала отказываться.
Прохлада поползла по спине Кеннета, захватывая все больше и больше пространства, просачиваясь под рубашку. Он не заметил как немного ссутулился, в инстинктивной попытке удержать тепло.
- Японка? - зачем-то переспросил он, хотя прекрасно понял о ком идет речь. Подобная экзотика не могла остаться без внимания. Её сложно было пропустить — Это служанка мистера Бэрроуза. Такой тучный джентльмен, который много ест и пьет — зачем-то, достаточно едко добавил он. - А почему вы спрашиваете? - спросил он, затягиваясь сигаретой и глядя на девушку. Спокойно и внимательно.
Вся злость предыдущих баталий постепенно покидала его.
Отредактировано Kenneth Bextor (11-05-2019 16:08:58)
Страница: 1
