Полное имя
Адам Морг
некогда Доменико Вальбруна, он же просто Доме
на «падре», «святой отец» и т.д. откликается с превеликим удовольствием

Вид
маг-полукровка

Возраст, дата и место рождения:
122 года, 6 августа 1896; Балтимор, Мэриленд, США

Род деятельности
священник Римско-Католической церкви

Происхождение
Родственные связи: Арман Уэстлейк – сын

Spiritual Front — Jesus Died in Las Vegas
***
— Ваше Святейшество, Вам есть в чём исповедаться?
— Нет.
— Ваши грехи?
— Мой самый большой грех заключается в том, что совесть меня не терзает.
©
Что делает человека грешником? Какой конкретный поступок заставит перейти эту тонкую грань между добром и злом и уготовит умершему вакантное местечко на каком-нибудь из кругов Ада? Наверное, нет в этом мире борее грязного места, чем бордель. Места, где царствуют разврат и похоть, где люди теряют свой человеческий вид, становясь похожими на животных. Дом любви, где эту самую любовь покупают исключительно за деньги, в то время как где-нибудь совсем неподалёку стоит Божий дом, готовый дарить свою любовь практически бесплатно, лишь за чистую и светлую веру. В таком злополучном и грязном месте было уготовано родиться мальчику, не получившему от своей родной матери даже имени. Она была шлюхой, шмарой, проституткой – от смены названия профессии суть её деятельности не изменится. Какой-то случайный посетитель весьма приятной наружности честно заплатив назначенную сумму провёл с ней чуть меньше часа, но таки обрёк девушку последующие девять месяцев бороться с совсем нежелательными последствиями этого более чем кратковременного союза.
Ещё до рождения ребёнка представительница древнейшей профессии уже знала, что оставит его у дверей приюта, устроенного при местной церкви. Так делали практически все её коллеги, если не бросали кричащего младенца просто где-то на улицах города. Это казалось им наиболее гуманным. К тому же, так у несчастных появлялся хотя бы небольшой шанс не умереть в первые же дни своей заведомо обречённой жизни. А посему, истратив на знакомство и общение с родной матерью не более одних суток, всё ещё безымянный младенец оказался в том месте, которое определило всю его дальнейшую жизнь.
Хотя ходить, а точнее перемещаться на чьих-то руках, безымянным ему оставалось совсем недолго. Всех попадавших в приют детей нарекали практически по прибытии сами монашки, присматривающие за детьми. Здесь надо отметить, что данном мальчику с именем ещё очень повезло. Ведь за бурной фантазией церковнослужительниц следить было особенно некому, и ограничивалась она лишь их собственным кругозором. Имена типа Джон, Джеймс или Роберт перестали давать уже в первый год работа приюта. Детей прибывало слишком много и было крайне неудобно каждый раз выуживать из толпы Бобов того самого Боба, который тебе был нужен в данный момент. А потому очень скоро среди монахинь началось своего рода соревнование, кто выдумает имя помпезнее и красочнее. Именно по этой причине приют очень скоро наводнили всевозможные Вашингтоны и Линкольны, Цезари и Наполеоны, Фомы и Августины, а также Гамлеты, Шекспиры и даже один Мышонок. И когда тучная женщина с добродушным лицом решила дать новоприбывшему короткое, но такое широко известное, особенно в церковных кругах, имя как Адам, остальные лишь пренебрежительно фыркнули и похихикали над её посредственностью. Над фамилией, то убегая от которой, то вновь к которой возвращаясь всю оставшуюся жизнь брошенный мальчик, женщина решило подумать несколько усерднее. Чтение не было распространённым хобби среди монашек того времени, не все из них даже умели читать, ограничиваясь лишь навыком «написать своё имя без орфографических ошибок» и привыкнув информацию об окружающем мире получать из чужих уст. Однако сестра Элоиза к их числу не принадлежала и в тайне ото всех с упоением зачитывалась сравнительно недавно вышедшими в печать произведениями Эдгара Алана По. Она даже не уставала твердить, что её отец имел как-то честь быть представленным мрачному писателю, чем очень гордилась. Любимым её произведением, конечно, был рассказ «Убийство на улице Морг». А потому, пораскинув мозгами, она решили дать не перестающему плакать мальчику в фамилию само название улицы, на которой и произошло столь кровавое преступление. Так миру впервые был представлен никому ненужный и всеми покинутый Адам Морг.
Нельзя сказать, что Адаму так уж трудно было жить в приюте. По крайней мере первые годы. Его положение было явно не хуже, чем у остальных собратьев по несчастью. А может быть и в чём-то лучше. С первой их встрече в теперь уже совсем далёком 1896 году сестра Элоиза прониклась к нему поистине материнской любовью, с такой нежностью заглядывая в его голубые глаза, с какой только могла делать это монахиня средних лет. Всех детей приюта с минимально возможного возраста пытались прививать любовь к церкви, всех их крестили и всех заставляли читать молитвы и молиться Богу. И Адам стал одним из тех немногих, кто делал это искренне и по собственному желанию, приравнивая в своей голове понятия о божественной благости и о заботе сестры Элоизы. Да и вообще, нельзя сказать, чтобы к мальчику из всего его окружения хоть кто-то относился плохо. Особенно заметно это стало где-то после лет шести-семи, когда стоило только его белобрысой макушке показаться из-за угла, как в комнате тут же начинала царить спокойная и даже отчасти тёплая атмосфера. Адама никогда не задирали даже старшие и самые проблемные дети, так что уж говорить о сверстниках и друзьях?
Немногим позже Морг и ещё несколько мальчиков были отправлены певчими в церковный хор всё той же церкви, при которой находился их приют. Хору каждые несколько лет требовались новые хрустальные голоса на смену ломающимся голосам вступивших на подростковый путь ребят. Быть может Адам и не был лучшим певчим среди остальных мальчишек, однако в чистой и белой одежде выглядел сущим ангелочком, что и подкупило добросердечных монахинь. Постепенно Морг разучился фальшивить и к одиннадцати годам по своим навыкам вполне сравнялся с остальными своими коллегами. Однако совсем не этот факт стал знаковым для всей его хоровой деятельности.
В 1907 местный священник неожиданно скончался и ему на смену пришёл новый, ещё совсем неизвестный никому святой отец. Сравнительно молодой, но несимпатичный он довольно быстро охладил тёплую атмосферу, царящую как в самой церкви, так и в приюте. Нельзя сказать, что он никому не нравился, просто остальным церковнослужителям было не так просто перестроиться на новый лад.
Когда после службы священник попросил маленького Адама задержаться, мальчик и представить себе не мог, чем это для него обернётся. Да и даже после, Морг ещё несколько лет не мог осознать, что же с ним тогда произошло. Его детский разум, ориентируемый лишь на святость и благодать, и примерно не представлял, кто такой педофил и что он может делать с детьми. И уж тем более он бы никогда не связал такое гнусное существование со светлым образом священника, что был заложен в его голове. Не до конца понимая суть происходящего, Адам будто бы закрылся в собственном сознании, а виной всему парализующее шоковое состояние, и пришёл в себя уже многим после ухода из комнаты святого отца. Выход из оцепенения привёл к до того мирно спавшей и лишь пассивно воздействующей на окружающих магии внутри ребёнка, заставив все предметы в комнате на секунду подняться в воздух и тут же свалиться на землю. После этого всплеска Адам тут же потерял сознание и очнулся уже в своей постели. Сестра Элоиза долго ещё пыталась выведать у мальчика, что произошло, хотя бы в попытке объяснить самой себе, почему она нашла Морга спящим на полу в помещении, в котором царил самый настоящий погром. Что же касается священника, то через пару месяцев его нашли в квартале от церкви с перерезанным горлом и пустым кошельком.
Первое, что всё-таки отложилось в голове мальчика, относительно случившегося, это то, что произошло что-то плохое. Плохое, ужасное, страшное, жуткое, но что-то определённо пережитое, не приведшее к неожиданной смерти. А для подобного события у набожного Адама было лишь одно название, выученное из Библии – страдание. Он так и не рассказал о том, что и с ним произошло, посчитав, что о страданиях в принципе никому говорить не стоит, ведь Иисус не кичился своими муками, а стойко их переносил. А значит и маленький Морган тоже должен их самостоятельно и тихо перенести. И всё же с тех пор он стал немного более замкнутые, теперь реже улыбался и боялся находиться один на один со взрослыми мужчинами в замкнутом пространстве. Хорошо, что причин для того у него особенно не было.
Время шло и к началу Первой мировой войны мальчик стал миловидным юношей, периодически ловящем себя на мысли о том, что окружающие слишком часто делают так, как ему хочется, порой даже до того, как он выразит свою просьбу. Обычно после такого Адам чувствовал себя довольно неважно и быстро ретировался с места, а сама ситуация не слишком привлекала к себе внимание. Перестав петь в церковном хоре, Морг стал послушником при всё той же церкви. Сестра Элоиза пусть и неуклонно старела и становилась всё менее подвижной и шустрой, однако всё также окружала Адама своим особенным вниманием. Именно она и привила парнишке собственную мечту посетить Рим, оплот католической церкви. И поэтому, когда в Америке начали набираться добровольцы на службу в Италии, Морг записался в их ряды одним из первых. Он даже особенно не думал о том, что такое война и к чему она может привести. Ему слишком сильно хотелось осуществить мечту пожилой монахини, хотелось поделиться с ней впечатлениями о далёком крае, где никогда не бывает зимы и где люди живут в домах, которым уже несколько сотен лет. Сама женщина не слишком рьяно пыталась отговорить юношу, принимая его желание за патриотический настрой и будучи полностью уверенной в его благих намерениях. В 1915 году, отправляясь на фронт и прощаясь с дорогой Элоизой, Адам быстро бы отказался от своей безумной затеи, если бы знал, что больше никогда не увидит эту добрую женщину.
Страшные три года тянулись будто бы целую вечность. Смерть и звенящее ожидание – вот те два слова, которым можно было бы описать весь этот период. Страх перед мужчинами, мучивший парнишку предыдущие несколько лет, развеялся практически мгновенно, уступив холодному пониманию неминуемой гибели и страху перед ней. Лишь какое-то неведомое чудо и отсутствие активных боевых действий, в которых бы участвовал его отряд, помогли Адаму пройти войну живым и относительно здоровым. Слепая удача – именно так он впоследствии называл способ собственного выживания. Однако, когда началось массовое отступление союзных войск, Морг таки умудрился словить шальную пулю. Раненный и истекающий кровью, он был оставлен таким же убегающим, как и всё остальное их подразделение, сослуживцем в пустом крестьянском доме в одной из брошенных деревушек недалеко от границы. Для отступающих раненный был не более чем обузой и он прекрасно это понимал, а потому морально начал готовиться к смерти, когда затворившаяся полчаса назад дверь в комнату неожиданно открылась. На пороге показался человек лет пятидесяти, худощавый, с аккуратной седой бородой и такими пронзительными серыми глазами.
За годы их совместного проживания Адам так ни разу и не спросил у старика Сельвино, который, как очень скоро после их встречи оказалось, прекрасно владеет английским языком, о его возрасте. Юноше в целом было известно не столь многое о священнике, проживающем в небольшой церквушке недалеко от деревни. По крайней мере до тех пор, пока оставшийся жить со стариком до своего полнейшего выздоровления Морг не сдвинул с места стул на глазах у Сельвино, не прикасаясь к нему руками. После и во время войны такие инциденты с Адамом периодически происходили, да благо всем окружающим на такие странности и в такой обстановке было немного не до того. Однако монах отреагировал несколько иначе, наследующий день открыв пришельцу свой секрет и сообщив тому радостную новость. Тогда-то Морг наконец и узнал о том, что всем происходящим с ним странностям есть разумное объяснение и что является он никем иным как магом.
Последующие тринадцать лет выдались теперь уже для Адама невероятно плодотворными. Мысли о родине практически не заползали ему в голову, так сильно он был увлечён всё открывавшимися и открывавшимися перед ним знаниями. Лишь изредка перед сном он вспоминал рассказы сестры Элоизы о той самой земле, в которой наконец оказался. Местные жители, сами повидавшие немало горя, вполне спокойно приняли иностранца. Для них он был не столько чужаком, сколько диковинкой, на которую так хотелось посмотреть и которую так хотелось научить паре новых слов. Подавленный и запуганный войной, Адам будто побитая собака с опаской, он со всё нарастающим доверием шёл на контакт с людьми. Из-за сахарной внешности юноша быстро получил прозвище Анджело, ставшее со временем для него вторым именем.
Священник оказался поистине набожным человеком, искренне верующим в то, что все маги имеют гораздо большего с Господом Богом, чем обычные люди. Он на полном серьёзе утверждал, что даже Сам Иисус был тоже магом, просто гораздо более сильным из-за своего непосредственного божественного происхождения. Адам вполне верил словам старика, даже не обращая внимание на то, что данным фактом лишь отмечает собственное сходство с Сыном Божьим. Морг был хорошим учеником, добросовестно перенимавшим от своего учителя многие годы бережно накапливаемые знания. Почему Сельвино сделал незнакомца своим приемником и позволил жить в собственном доме? Неизвестно. Возможно, в нём проснулись отеческие чувства. Возможно, всё началось с жалости к запуганному мальчишке. А может быть, его подкупила такая же искренняя вера в Бога, что имелась и у него самого. Так или иначе, именно помощь и наставления священника дали толчок развитию магических сил Адама. Первом делом юноше потребовалось выбрать себе Тайное им и, недолго думая, он остановился на всё там же Анджело, так просто присвоенном ему его новыми соседями. Для фокусировки он не смог придумать ничего, кроме как какие-то фразы из писания или отдельные слова на латыни, которой Сельвино тоже стремился его в полной мере обучить. Но самым главным для него было научиться контролировать ту ранее неожиданно проявляющуюся способность менять отношение к себе окружающих его людей. По крайней мере, он теперь знал, как не дать ей проявиться в самый неподходящий момент. Так было положено начало его освоение самого настоящего внушения. По крайней мере именно это направление нравилось увлёкшемуся Адаму больше всего.
С приходом к власти Национальной фашисткой партии жизнь в деревне не слишком изменилась, по крайней мере в первые годы. Информация до окраины страны, к тому же до такого захолустья, доходила слишком медленно. Да и поначалу ей и не придали какого-то особого значения. Однако в начале 30-ых годов и до их скромного селения добрались свои активисты-агитаторы, призывавшие к единению граждан страны и борьбе за итальянскую идентичность, что было как минимум очень странно слышать. Но вовсе не это вызвало у Адама животрепещущий интерес. Молодые люди во всеуслышание заявляли, что прошли долгий путь от далёкой Калабрии до северных границ своей разношёрстной родины, и что совсем скоро они вновь вернутся в Рим, где будут верой и правдой служить своему Отечеству и партии. А ещё они рассказали о славном государстве Ватикане, в котором теперь правит обиженный Рисорджименто Папа Римский, всячески поддерживаемый Дуче.
И не было в жизни мага больше такого решения, о котором бы он сожалел столь сильно, сколько сожалел о своём решении отправиться в Рим. Слишком сильно он хотел увидеть своими глазами тот великий город, о котором столько рассказывала сестра Элоиза, о котором они столько мечтали. Предвкушение Адама омрачало лишь ворчание Сельвино, не желавшего отпускать своего ученика. Он со всей отеческой горячностью уверял Морга в ошибочности его стремления, призывал остаться с ним и продолжить обучение, но всего его попытки были тщетны. Молодой маг никак не хотел оставлять своей мечта, а потому кое-как уговорил священника позволить ему отправиться в путь. Тяжело вздохну и благословив Адама, Сельвино взял с него обещание, что тот будет осмотрительным и не в коем случае не позволит окружающим узнать его тайну. Прощальным подарком его стал небольшой золотой крест, украшенный лишь парой драгоценных камней, однако же на деле являющимся довольно сильным артефактом-накопителем магической силы.
Нового товарища для путешествия фашисты приняли вполне себе положительно, со свойственной юности радостью и безрассудством. Маг назвал себя Доменико Вальбруна, решив взять несколько иное, уже абсолютно итальянское, но всё такое же приближенное к Господу имя и выбрав в фамилию название соседнего городишка. Внешность его не вызвала никаких подозрений, ведь она была более чем приемлемой для жителей северной Италии, а за время жизни в деревне Адам вполне себе научился говорить без акцента. К счастью, местные жители успели уже настолько к нему привыкнуть, что ничем даже не попытались выдать истинного происхождения новоиспечённого итальянца.
Наконец оказавшись в Риме, Доменико довольно быстро выискал небольшую церковь где-то ближе к окраине городе, которая стала ему новым домом на более чем десятилетие с небольшими перерывами на короткие путешествия по стране. Находясь в её стенах, он впервые почувствовал своё единение с Богом, почувствовал себя на своём месте. Полностью отдавшись богослужению и соблюдя все необходимые правила, через несколько лет начавший свою долгую жизнь с борделя человек наконец стал самым настоящим священником. Теперь он практически не вспоминал о своей, кажется, такой далёкой и ненастоящей жизни в Америке, постепенно забывая образ сестры Элоизы, но всё ещё периодически перед сном вспоминая её тёплый голос. Запиравшись в выделенной ему комнате, Вальбруна неустанно продолжал совершенствовать и развивать свои магические способности, двигая предметы или без спички зажигая свечу. К манипуляциям над человеческим разумом он старался обращаться в максимально безопасных ситуациях. Лишь тогда, когда он был уверен, что его сокровенному секрету ничего не грозит.
Надо отметить, что у любого церковнослужителя всегда имеется некоторые преимущества перед мирянами. Как минимум, таким преимуществом являлось всеобщее уважение и какое-то особенное, сакральное к нему отношение. И именно это возвышенное положение и помогло Доменико благополучно, насколько здесь вообще правильно было бы употребить это слово, пережить немецкую оккупацию. Ведь священник, в отличие от многих других, был практически неприкосновенен. От него требовалось лишь никому не мешать и не связываться с подозрительными личностями. Однако Вальбруна с ними максимально близко связывался и изо всех сил пытался способствовать нарождающемуся в Риме освободительному движению. Естественно, это привело к неприятным последствиям. Товарищей мага расстреливали, его самого допрашивали. Он прикрывал сопротивляющихся и отдавал последний кусок хлеба детям, оставшимся без родителей. И к лету 1944 года Доменико остался практически один. Все люди, ставшие для него за этот короткий отрезок времени самыми близкими друзьями, погибли. Не стало в его окружении больше никого, к кому он мог бы обратиться за советом или простым добрым словом. Воспоминания более чем двадцатилетней давности вновь нахлынули на него. Ужас и страх наполнили его и без того беспокойное сердце, и лишь вера во всесильного Бога, который раз за разом уберегал своего ревностного почитателя, помогала ему брать себя в руки.
Однако последствия этих лет так и не смогли сгладиться в сознании священника. В его восприимчивой голове всё громче и громче начинала звучать мысль о собственной избранности, основанная на пережитых мучениях и уверенности в собственной святости. Он прошёл через то, через что слишком многим пройти не удавалось. Смерть очень часто дышала ему в затылок, но он раз за разом оставлял её с пустыми руками. За все эти годы он лишь единожды повстречался с магом, с Сельвином, практически стариком с седеющей бородой. Лицо же Вальбруна не менялось уже практически десять лет, он вроде как застыл в самом цветущем возрасте. И данный факт мужчина, естественно толковал в пользу своей исключительности. Именно тогда, в открытом городе Риме на Доменико впервые снизошло озарение, и он впервые в сердце своём называл себя мессией.
Да только вот перед невесть откуда взявшемся вторым Спасителем неожиданно возник вполне себе разумная вопрос – кого же ему спасать? Или если быть точнее – как? Ну, естественно ему нужно уберечь мир от новой войны, от очередных разрушений и ненужной гибели людей. Однако, что для этого нужно сделать? Выходить на разрушенные улице и кричать во всеуслышание о банальной истине? Тогда его точно никто не услышит и лишь сочтут за сумасшедшего. Значит, такой вариант развития событий ему не подходит. Немного поразмыслив, Доменико решил, что правильнее всего будет последовать по пути Иисуса, то есть начать с проповедей для маленького числа людей, постепенно наращивая число своих последователей. Но будут ли его слушать в только-только вышедшем из-под оккупации городе? Маловероятно. Вальбруна почему-то казалось, что люди будут слишком увлечены житейскими проблемами, попытками заработать хотя бы немного денег. Был ли он тогда прав в своём суждении? Вряд ли. Однако решение было принято, нужно возвращаться в Америку. Доменико был искренне уверен, что не видавшие, но столько слышавшие о войне жители Нового Света захотят выслушать человека, пережившего весь этот ужас и способного много о нём рассказать.
Вернуться на родину было сравнительно несложно. Знание языка и немного магии сделали своё дело. Естественно, магии аккуратной и более смахивающей на удачу, чем на магию. Просто у нужного человека оказалось неожиданно хорошее настроение, и он просто согласился позволить заплутавшему сыну свободной страны вернуться на родину. Так к концу 1945 года священник Доменико Вальбруна вновь стал Адамом Моргом. Правда обосновавшимся не в Балтиморе, а в Нью-Йорке. Маг посчитал, что в более крупном городе будет гораздо легче найти себе сторонников. Однако и здесь его поджидала неудача. Помимо незаинтересованности людей осуществлению великого плана также препятствовало то, что Адам ещё не до конца решил, с какой стороны к потенциальным последователям подходить. Искать какие-то крупные собрания или разговаривать с каждым лично? Стоит ли говорить сразу напрямую или сначала лучше втереться в доверие? Морг действовал разными способами и один раз чуть было даже не нарвался на полицию. Он искренне не понимал, почему у него ничего не выходит. В какой-то момент мужчина решил, что вся проблема кроется исключительно в жителях города, что именно они неспособны осознать всю суть ситуации. Тогда кое-как, перебиваясь подработками, накопив немного средств чтобы перебраться из города А в город Б, он начал колесить по стране, пытаясь хоть где-нибудь найти себе сторонников. Двадцать лет он ездил по Америки, пытаясь аккуратно, не привлекая лишнего внимания, донести хотя бы одному человеку свою правду. Но нигде ему так и не удалось найти людей, которые согласились бы бросить всё и последовать за ним во имя Бога. Адам был слишком чист, чтобы вести за собой людей. Он апеллировал лишь словами из писания, не пытаясь где-то приукрасить или приуменьшить свою истину. Маг хоть и пытался не растерять имеющиеся навыки и совершенствовать их в пределах своей скрытности, считал себя не имеющим права магически влиять на простого человека относительно данного вопроса. Он считал это нечестным и уповал исключительно на людскую сознательность. А людям было слишком всё равно, и спустя практически двадцать лет Морг вернулся в Нью-Йорк.
И именно там и именно тогда этот уже семидесятилетний человек впервые отправился в бар.
Это получилось совершенно случайно. У Адама никогда не было стремления попробовать что-нибудь алкогольное, в распитии спиртных напитков он видел только грех. Но отчаяние, не унимаемое даже самыми долгими молитвами, наконец вязло своё. Он просто никак не мог понять, почему у него ничего не получается. Почему никто его не хочет слушать. Морг подрабатывал где только мог, еле сводя концы с концами, так как решил, что если он теперь здесь, вновь сменив личность, попытается опять стать священником, то будет слишком привязан к месту и ему банально не будет хватать времени на агитацию.
И вот, скопив немного денег и больше не найдя иного выхода, Адам в первый раз в своей жизни очутился в баре. Чем кончился тот вечер, мужчина помнил очень и очень смутно. Проснулся он в своей крохотной комнатушке, которую снимал за какие-то гроши. Впервые ощутив на себе силу похмелья, он целый день пролежал в кровати, взвешивая все за и против того состояния, в котором прибывал прошлой ночью. Да, это было неправильно. Да, это шло в разрез с религиозными законами. Но лишь так он хоть не на долго смог сбросить со своих плеч тот неподъёмный груз, который он сам добровольно на себя взвалил.
Морг всё ещё находился в раздумьях, когда на следующее утро в его дверь постучали. Не больно ожидающий гостей, Адам открыл дверь и впервые столкнулся лицом к лицу с представителем сверхъестественного мира, о существовании которого прежде не особенно догадывался. Данный человек оказался не более, чем доброжелателем, что стал свидетелем приключений, свалившихся вчера на совсем не трезвую голову священника. Его рассказ включал информацию о том самом мире, частью которого Адам всегда являлся, но которого за все эти годы практически не касался. Примерно в это время маг вспомнил старика Сельвина, который так пёкся о том, чтобы Адам оставался в тени, но ничего не рассказал ему, например, о вампирах или оборотнях. Но у Морга даже и мысли не было о том, чтобы в чём-то обвинить своего наставника. Мужчина был более чем уверен, что священник, столько лет проживший в одиночестве и вдали от цивилизации, скорее всего и сам не знал о существовании других видов. Так или иначе, теперь Адам был просвещён в данном вопросе.
Последующий день мужчина вновь провёл в размышлениях. Ему была предоставлена совершенно новая, расширяющая границы информация, которую следовало учитывать при дальнейших действиях. Хотя, тут уместно было задать вопрос – а что же делать дальше? Вновь вся вселенская тяжесть будто бы свалилось на запутавшегося мага. То состояние свободы, что он впервые почувствовал совсем недавно, манило его. И Адам не смог удержаться. На следующий день он вновь отправился в бар, где хоть и старался контролировать себя, но всё-таки смог хотя бы немного расслабиться.
А через неделю произошло новое для мужчины судьбоносное знакомство. Возвращаясь под утро домой практически по пустому городу, он столкнулся с очень странным человеком. С человеком, который так, между прочим решил выпить его крови. Опьянение, как это бывает в экстремальных ситуация, будто рукой сняло. Заклинание помогло жертве отбросить своего неудавшегося убийцу в сторону, однако состояние его всё равно было не из лучшим, чтобы продолжать… бой? Но, слава Богу, этого не потребовалось. Вампир, с которым Адам не планировал встречаться так скоро, мирно поднял руки вверх. Сейчас, в двадцать первом веке, Морг никогда бы и не подумал, что в мире существуют вампиры, отказывающиеся пить кровь других иных. Этакий вампир-пацифист, питающийся исключительно кровью простых людей, ибо «они же просто люди». Однако страх мага за свою жизнь быстро прошёл, уступив место любопытству. После короткого разговора, осмелевший Адам попросил у вампира о новой встрече и тот, недолго думая, согласился.
Клод оказался невероятно добродушным и открытым «человеком», этакий рубаха-парень. Когда-то он был наследником богатой семьи, но лет пятьдесят назад став вампиром, изменил своё отношение к жизни. Разыграв собственную смерть и предварительно позаботившись о «случайной» пропаже семейных драгоценностей, он сбежал из родного дома и все последующие годы путешествовал по миру с тем вампиром, который его обратил. Лишь лет семь назад они наконец разошли и теперь Клод с совершенно спокойной совестью прожигал свою вечность в Нью-Йорке и его окрестностях.
Следующие тридцать лет пронеслись для Адама буквально одним днём. Он всё ещё был уверен в своей избранности, однако смог договориться с самим собой, что его время пока ещё не пришло. Ещё не родились те люди, что захотят его услышать и согласятся за ним пойти. Зато здесь, совсем рядом, есть славный парень Клод, который пусть и уходит периодически в неизвестном направлении, дабы утолить жажду, однако всегда возвращается. Морг не хотел спрашивать у своего друга о том, как он получает столь необходимую ему чужую кровь. Бог тоже периодически закрывает глаза, позволяю миру пребывать в хаосе, так чем же хуже его новый мессия? Именно этот вампир впервые познакомил Адама с такой занимательной вещицей, как наркотики. О, это были целые ритуалы, во время которых маг накачивался всякой дрянью, после чего пускал себе кровь, чтобы друг тоже мог словить с ним кайф. Нужно признать, подобные действа изрядно изматывали Морга и совсем неизвестно, чтобы с ним стало, если бы не их небольшая договорённость. Клод позволял своему другу экспериментировать над собственным разумом и телом, позволяя Моргу не только поддерживать столь необходимый его жизни тонус, но и кое-как развиваться. Ещё одним новым увлечением Адама стали бордели. Будто только что выбравшийся из родительского дома зелёный мальчишка, он упивался случайными связями. Да и в целом можно сказать о том, что вёл эти тридцать лет Морг просто отвратительнейший образ жизни. Именно тогда мужчина и научился превращать воду в вино, посчитав, что так они смогу хорошенько так сэкономить на выпивке и им не придётся ходить лишний раз в магазин. К тому же, Клоду требовались огромные алкогольные порции, чтобы почувствовать от этого пойла хоть какой-нибудь эффект. Вполне возможно, что все эти приключения кончились бы каким-нибудь страшным преступлением и последовавшим со стороны Коллегии страшным наказанием, если бы не пара фактов. Во-первых, Адам практически не выходил из большого, стоящего где-то на окраине Нью-Йорка дома Клода. Он практически сразу переселился к своему другу, ибо так он мог жить более свободно и не должен был платить за аренду. Да, они выбирались в бордели и всё такое, но выходя из дома, всё ещё помня наставления Сельвина и страшась гнева сверхъестественных властей, Адам пытался вести себя осмотрительнее. А во-вторых, ему, как магу, вполне хватало манипуляций с вампиром для собственного магического удовлетворения.
И вот, лишь под конец двадцатого века, Морг наконец очнулся, правда не совсем по своей воле. Однажды проснувшись утром на полу в груде бутылок и иного мусора, естественно, об уборке они даже не думали, мужчина не обнаружил валяющимся где-то поблизости своего закадычного друга, хотят тот определённо должен был быть здесь. Адам несколько раз обошёл дом, не способный поверить в том, что Клод, всегда предупреждавший о своих «отъездах», куда-то неожиданно ушёл. Маг провёл в доме целый месяц, дожидаясь возвращения своего друга, терзаемый ломкой и общим истощением, спасаясь от них лишь накопленным в артефакте магическим запасом да собственными оставшимися силами. Подчистив все оставшиеся в доме съестные запасы и кое-как придя в себя, Адам наконец-таки осознал, что нужно двигаться дальше. Смысла в том, чтобы дожидаться возвращения Клода, он больше не видел, а потому посчитав случившееся Божьим знаком, маг не нашёл ничего лучшем, чем отправиться в город своего детства.
Балтимор встретил своего утерянного сына холодным проливным дождём. Первым местом, которое маг решил посетить, был приют, в котором он провёл первые годы своей жизни. Однако прибыв в необходимое место, он обнаружил, что сиротский дом уже закрыт, а когда-то процветающая церковь еле сводит концы с концами. Недолго думая, он решил вновь стать священником в глазах окружающих. Через пять лет он уже проводил богослужения, но теперь делал это куда более искусно, если рассматривать его проповеди со стороны ораторского дела. Всё-таки те попытки доказать что-то людям не прошли даром, а навык, даже усердно зарываемый в алкоголе и наркотиках, сохранился. Ему казалось, что пройдёт ещё пара лет, и можно будет вновь начинать свою старую деятельность.
Но судьба раз за разом любит напоминать, что строить далеко идущие планы на свою жизнь не имеет никакого смысла. О существовании сына он узнал в лучшем случае за месяц до смерти его матери, и за этот самый месяц успел возненавидеть и возлюбить мальчику всем своим открытым лишь для Бога сердцем. Очевидно, женщина знала о своей скорой кончине, а потому решила вверить мальчика в руки родного отца, совершенно не подозревая о том, каковы могут быть последствия её поступка.
Одного лишь первого взгляда на Армана ему оказалось достаточно, чтобы признать в подростке своего ребёнка. Те же светлые волосы, те же голубые глаза – почти маленькая копия. Его грех, его падения предстало перед ним в абсолютно материальной форме, что смотрит так невинно и так искренне ловит каждое слово всеобщего отца. Появление мальчишки в своей жизни Адам не мог трактовать иначе, кроме как знак Всевышнего, поощряющего работу своего верного последователя. В его жизни появился Сын – разве можно найти поощрение очевиднее?
Этот шаг был результатом сотни размышлений, этот шаг был максимально выверенным и абсолютно верным. В тот момент Адам чувствовал себя столь одухотворённо, как никогда ранее и позже – тогда он был точно уверен, что поступает правильно. Этот мальчик – его продолжение, этот мальчик – часть его, а значит они должны держаться вместе. Бог единосущен и предстаёт в трёх лицах: Отец, Сын и Святой Дух. Одно целое, что невозможно даже называть неразделимым, ибо единение это не имеет составных частей. А значит и он, посланник Господа должен последовать Его примеру и стать единым со своим собственным сыном. Должен всецело примерить роль истинного мессии.
Адам так и не позволил себе признаться, что наслаждался этой связью всецело, что раз за разом касался его тела не потому, что так надо, а потому что очень хочется. Он любил его столь праведно и безотчётно, что даже ни на секунду не позволял себе задуматься о том, что быть может поступает совсем не правильно. Побег Армана стал для него страшным ударом и событием настолько неожиданным, что священник был вынужден временно прекратить свою церковную деятельность и дать себе время на то, чтобы прийти в себя. Он целый год пытался жить без той части себя, что покинула его и скрылась в неизвестном направлении, после чего без оглядки и капли сожаления бросил всё и уехал в совсем небольшой городок под названием Аркхем, где пообещал себе прийти в прежнее состоянии и продолжить миссионерскую деятельность.
Церковь где-то на окраине стала идеальным местом для деятельности Адама. Дряхлый священник вполне себе радостно уступил место «молодому» и амбициозному церковнослужителю из славного города Балтимора, приехавшего прививать людям любовь к Богу. Ещё пару лет Морг действительно старался не привлекать к себе излишнее внимание, проповедуя лишь всем давно известную истину и ничем не выделяясь из числа остальных местных служителей церкви. Да и паства его была сравнительно небольшой, а потому методичное, воскресенье за воскресеньем, капля за каплей, открытие этим людям истинной природы их любимейшего священника, не вызвало подозрений. Он прививал им любовь к себе, как человек должен любить Бога, шаг за шагом внушая им преданность и уважение к новому мессии. К 2018 году в его распоряжении был небольшая группка прихожан, искренне верующих в Адама и готовых ради него на всё. Однако метод этот требовал слишком много времени, а потому не слишком подходил всё ещё амбициозному Моргу. И только теперь священник решил, что пришёл черёд для его магии. Которой он, естественно, будет пользоваться исключительно в угодных Богу целях.

Внешность
Цвет глаз: голубой
Цвет волос: блондин
Рост: 5' 10"
Используемая внешность: Jude Law

Умения
- в совершенстве владеет английским, итальянским и латинскими языками, а также немного немецким и древнегреческим;
- основные магические практики – внушение, магический аналог телекинеза, техники, связанные с изменением сохнания;
- для сотворения заклинаний использует латынь, выдержки из Библии и молитв;
- превращает воду в вино, но ходить по ней ещё не научился, хоть и периодически пытается;

Дополнительно
- никогда не снимает с пальца золотой перстень с выгравированным словом "amen" на внутренней стороне;
- сложные взаимоотношения с наркотическими веществами;
- беспросветный курильщик;
- нарцисс и гедонист под личиной святого человека;
- отпускает грехи в режиме реального времени.

ИНФОРМАЦИЯ ОБ ИГРОКЕ
Стиль игры: Предпочитаю неспешный темп игры, но частота отписи напрямую зависит от конкретного эпизода и общей занятости. Средний объём — где-то 4к знаков.
Другие персонажи: Илай Мур

Отредактировано Adam Morgue (22-04-2019 18:21:34)