Аукционный дом «Кристис» был Исааку давно и хорошо знаком. Также как и большая часть тех, кто собирался здесь, чтобы выполнить задание очередного заказчика, или же пополнить свою собственную коллекцию. Ранее Ковач относился к первому типу, но с того времени много воды утекло, и теперь он, в основном, посещал данные мероприятия исключительно по своему желанию и из своего интереса. А еще Исааку нравился Нью-Йорк, хоть он и вряд ли хотел бы перебраться сюда на постоянное место жительства, все же город был объективно красив, и заслуживал того, чтобы выкроить немного времени для прогулки по его улицам. Именно этим Ковач и занимался с утра, прибыв в город ночным рейсом из Бостона. С дичайшей нелюбовью мужчины к порталам, он готов был тратить больше времени, средств и всего остального, лишь бы не использовать этот магический способ перемещения без самой крайней необходимости. Здесь же было всего около полутора часов в воздухе, и вот ты уже на месте.

Исаак был консерватором, причем во многих и многих вещах. Уже много лет он останавливался в одном и том же отеле, и одном и том же номере. Ему вполне по душе были все эти обязательные церемонии, связанные с аукционами, такие как строгий дресс-код в виде идеально скроенных смокингов и галстуков-бабочек, обязательный приветственный бокал шампанского, хоть он никогда и не допивал его даже до половины, обязательные светские беседы ни о чем перед началом самого мероприятия. Не сказать, чтобы от пустых разговоров мужчина получал удовольствие, но даже к ним относился как к необходимой данности, то есть весьма флегматично и спокойно. Ковач видел, как те, кто пришел сюда впервые чуть ли не мальчишками, сейчас являли собой матерых ценителей искусства, если так можно выразиться. Сам же Исаак, кажется, с середины сороковых годов выглядел примерно лет на сорок. И вполне вероятно, что сейчас даже лучше, чем тогда. Сколько магов было среди известных антикваров и коллекционеров? По мнению Ковача, явно больше, чем можно себе представить. Но в этой среде не принято было задавать праздных вопросов во имя любопытства.

Количество лотов было обширно, и за некоторые из них вполне могла развернуться нешуточная борьба с более чем высокими ставками. Однако Исаака интересовало другое. Всякие вазы династии Минь сегодня точно не входили в круг его интересов, в отличие от даже дешевой, по местным меркам, безделушки. Картина малоизвестного фламандского художника, простой пейзаж, ровным счетом ничего примечательного. Только если не знать ее истинные возможности. За годы пристального изучения астрального мира, Ковач узнал достаточно, чтобы понимать – вещи, подобные это картине, бесценны. И за них не жалко отдать хоть целое состояние. В данном случае вопрос был отнюдь не в деньгах, благо и проблем с ними сейчас точно уж не было. Мужчина также нисколько не сомневался, что желающих побороться за этот лот после определенной суммы уж точно не найдется. А потому был расслаблен и спокоен, неспеша делая вид, что пьет чертов шампанское, пока их наконец-то не пригласили в зал.
Кажется, они начали с какой-то там тысячи долларов, не больше. Ценителей изобразительного искусства здесь собралось немало, но вскоре все они начали отсеиваться, явно не видя особого смысла в торгах за вещь, написанную неизвестно кем по меркам мирового наследия, и Исаак искренне полагал, что через пару тысяч он и вовсе останется единственным желающим. Но это было ошибкой. Лицо мужчины, в очередной раз поднявшего табличку, было чем-то знакомо Ковачу. И сейчас, в очередной раз повышая ставку, он отчаянно пытался вспомнить, где он мог его раньше видеть. И вспомнил, стоило лишь услышать, как к нему обращается ведущий аукциона.

Сейчас Исаак пропадал в аптеке практически целыми сутками. После смерти отца, нужно было зарабатывать деньги, чтобы содержать не только свою жену и дочь, но и мать с младшей сестрой. В усиливающемся хаосе войны это делать было все сложнее и сложнее. Но пока эту возможность у них не отняли, необходимо было стараться. Сейчас за лекарствами приходили в основном военные, чьи части располагались в Будапеште. И Ковач почти привык к виду этих людей. Но если в начале войны все ограничивалось лишь редкими и мало информативными слухами, сейчас они многое знали наверняка. И каждый раз, смотря вслед покидающему небольшое помещение очередному офицеру, Исаак испытывал слишком смешанные чувства, пожалуй.
- Добрый день, - он оторвался от своих записей, выпрямляясь из-за прилавка, и внимательно вглядываясь в мужчину, только что переступившего порог аптеки. Ковач не был силен в знании всех военных чинов и рангов, но мог определить, что перед ним явно не низшее звено. Впрочем, все мы – люди, и перед болезнями практически равным. Даже те, кто обладают какой-то магической силой. – Я чем-то могу Вам помочь?

Ну надо же… Исаак скрывает столь желаемую усмешку. Вайсферн и Уайтферн – как будто толком ничего не изменилось за столько лет. Теперь Ковач на все сто процентов уверен, что знает этого человека. Хотя, пожалуй, предпочел бы, чтобы было наоборот. Но не это сейчас первостепенно, хотя в определенной степени подстегивает азарт, потому он снова и снова повышает сумму, невольно отмечая, как остальные собравшиеся всерьез и с большим интересом наблюдают за этим противостоянием, и часть из них уже практически готова включиться в игру. Не потому, что вдруг осознали истинную ценность лота, а скорее из стадного чувства. Раз те двое так активно борются за эту вещь, видимо, она того действительно стоит.