Она не хочет выглядеть как какая-то дешевая малолетняя шлюха, а старательно натягивает образ девочки-подростка в беде.
Черная тушь лишь слегка касается длинных густых ресниц, чтобы изогнуть их немного побольше, сделать более отчетливыми и вытянутыми, от чего каждый взмах превращается во что-то волшебное, напоминающее порхание крыльев диковинной бабочки.
Гретта приближает лицо как можно ближе в зеркалу, вытягивая шею. Поворачивает лицо влево и вправо, рассматривая свое отражение, оценивая уровень профессионализма макияжа, который она так старательно накладывала пусть всего десять минут, но проникновенно.
Многочисленные видеоролики на ютубе от самых топовых бьюти-блоггеров старательно изучены и по-нескольку раз.
Легкий блеск оттенка "nude" на губы, чтобы просто сделать их слегка заметнее, но ни в коем случае не вызывающе яркими.
Блондинистые волосы растрепаны, но и в этом хаосе есть свой закономерный и продуманный порядок.

В доме тихо. Никого нет.
Чарльз или на учебе или где-то ещё. В отличии от Гретты у него действительно есть настоящие дела вне дома. А не надуманные причины вырваться из этого панельного кошмара.
Рихард куда-то пропал и не выходит на связь.
Деньги кончаются. Заняться нечем.
Уже не раз и не два Гретта ловила себя на мысли вообще уйти от этих двоих. Покинуть Аркхем. Собрать свои нехитрые вещи, прихватить парочку кредиток, цапнуть немного бумажных денег и  мелочи и раствориться в бесконечном разнообразии и пестроте Соединенных Штатов Америки.
Но она не уверена. Не уверена, что получится навсегда, легко и бесследно. Так, что никто не найдет, не вернет. Не накажет.
А рисковать своей шкуркой совсем не хочется.

На улице ощутимо холодно и она надевает рваные на коленях светло-голубые джинсы вместо привычной короткой юбки.
Черная простая футболка, пара кожаных браслетов на руках и красный бомбер  с двумя белыми полосками на каждом рукаве.
Небольшая сумка через плечо, в которую Гретта настойчиво пытается запихать всякие женские, очень необходимые вещи — расческа, кредитка и блеск для губ.

До ближайшего магазина пешком полчаса и она давит зелеными кедами давно опавшие, подгнившие листья, которыми усыпана пешеходная дорога.
Стеклянная дверь с табличкой "Открыто" звенит традиционным маленьким колокольчиком, упирающимся краем в ее металлический обод.
Продавец, темнокожий мужчина, прилипший к стулу за прилавком возле кассы, сначала поднимает взгляд от газеты, быстро оценивает вид и покупательские возможности шестнадцатилетней девочки и возвращается к чтению.
Гретта скрывается между стеллажей, прикидывая, что можно спереть, а что купить.
Пара шоколадных батончиков исчезает под футболкой, приятно покалывая жесткими краями обертки кожу в области груди.
А вот за сигареты придется платить.
Но это потом. Наверное.
А сейчас она тащит с полки пакет с какими-то чипсами и бутылку переслащенной газировки. Определив местоположение с которого ее не будет видно в круглое зеркало висящее где-то возле кассира, Гретта стараясь не сильно шуметь открывает упаковку и лезет в нее пальцами, чтобы набить рот хрустящей, страшно соленой и набитой всякими добавками картошкой. Сразу следом запивая это безобразие темно-коричневым жидким сахаром кока-колы. Конечно, это рисковая затея, потому что магазин маленький, и тут не так просто затеряться и потянуть время. Но всегда можно сослаться на невыносимое чувство голода, отсутствие денег, злых равнодушных родителей и что-нибудь ещё.
Она так увлекается и торопится, что не замечает как к ней кто-то подходит. И поднимает глаза в самый последний момент, чтобы наткнуться сразу взглядом на какого-то молодого мужчину, который смотрит на нее. А она на него. Моргает пару раз, хлопая ресницами и после того как кончается эта внутренняя игра в "Замри" отмирает и пытается уже старательно прожевать и медленно, чтобы не подавиться, проглотить все то, чем набит ее рот. Прикидывая тем временем, что она может ему сказать.
И нужно ли вообще что-то говорить в такой ситуации.

Отредактировано Gretta Bolem (30-03-2019 22:35:32)

Кажется ей не придется врать. Хотя для Гретты  это и не было бы проблемой.
Но так конечно гораздо проще, когда не надо стараться что-то выдумывать и изображать. Казалось бы радуйся, что все решается так легко, но именно то, что она не была готова к такому простому раскладу, когда не надо демонстрировать свои актерские навыки, потому что играть то и не зачем, не для кого да и нечего - и застает ее врасплох.
Этот мужчина не смотрит с укором и осуждением на то, как она противозаконно лишает ни в чем неповинного хозяина неприметного магазинчика заслуженной выручки, уводит его в недостачу, хоть и в небольшой, но убыток.
Этот мужчина смотрит как-то странно. Он вообще весь странный. И он не грозит ей полицией. Не собирается звать кассира. Он улыбается. С каким-то теплым сочувствием. И сопереживанием.
Гретте вдруг кажется что он чем-то неуловимо похож на Рихарда.  Не добротой, конечно. Просто такой же худой и глаза у него хоть и не зеленые как у мага, но все же какие-то светлые.
Редко кто смотрел так на Гретту - действительно с сочувствием и теплом.
Хотя и опыт в общении с другими у нее небольшой и людей она повидала мало. Так чтобы совсем без присутствия Рихарда или Чарльза.
Но тех кого видела было достаточно чтобы понять, что людям обычно плевать друг на друга и никто не хочет себе проблем, особенно чужих.
Те кто совсем сильно постарше, пожилые -  от тебя хотят быстрее избавиться при помощи полиции или каких-нибудь еще социальных служб. Только чтобы ты перестала быть их заботой.
Ну и еще многие  мужчины хотели с ней переспать, попавшись на крючок её сознательной доступности.
Гретта обычно сразу это чувствует. Буквально по первому взгляду, который  скользит по ее лицу вверх, останавливается на белокурых волосах, потом опять вниз , липнет похотливо к губам, а потом падает ниже,  будто проникает сквозь одежду, упираясь прямо в упругую грудь.
А этот не такой.  И поэтому он странный. Но симпатичный. Одно словно уравновешивает другое. Создает идеальное сочетание, из-за которого хочется увязаться за ним.

— Меня зовут Марк Крал. Я волонтер, помогаю восстановить город после урагана. 

Она вытирает неловко жирные от чипсов пальцы с налипшими на них крошками  о джинсы, вверх и вниз, от чего черная футболка морщит боком.

- Гретта — говорит девушка и обхватывает его ладонь своими пальцами. Неуверенно и мягко. Быстро убирает руку. Потому что это тоже странно. Слишком официально для нее. Она не умеет правильно и уверенно жать руки как это делают мужчины в тех фильма которые она видела  и как это делал Рихард, когда они были в Европе. Чарльзу он рук не жал.
Гретта кивает на все вопросы сразу, не решаясь выбрать один конкретный, тот который будет беспроигрышным. Пару мгновений стоит растерянно не понимая куда деть уже полупустой пакет с чипсами и бутылку колы.
Потом сует его куда-то обратно в стеллажи и туда же бутылку.
Где-то на краю сознания мелькает мысль, что он может быть маньяк. Хоть он и говорит, что волонтер. Но одно другому не мешает.
Увезет ее на какой-нибудь пустырь и убьет. Расчленит и рассует по пакетам. Раскидает их по всем мусорным бакам города.
Может еще сначала изнасилует, но  именно от этой мысли ей сейчас совсем не страшно, а на мгновение приятно тянет внизу живота и перехватывает дыхание, пока она послушно бредет за ним к прилавку с продавцом.
Хотя какой из Марка маньяк. Разве может быть маньяком человек который покупает носки и крем для бритья?
Почему-то скучная будничность его покупок как-то успокаивает. А упаковка пива настраивает мысли на то, что вечер, а скорее уже даже ночь может стать более веселой...
Если повезет.
Нужно просто сесть к нему в машину. Уйти из-под пытливого взгляда этого продавца, от которого наверняка не ускользнул тот факт что они пришли по отдельности а уйдут вместе. Это подозрительная ситуация как ни крути. После таких вот случайных встреч потом твои фотографии на всех упаковках молока и расклеены по всему городу на столбах и дверях магазинов.
Только Гретту точно никто искать не станет. И сейчас это хорошие новости.
У Марка потрепанный, но прочный пикап.
Гретте приходится приложить усилие, чтобы подтянуть свое тело в салон большой машины.
Мужчина садиться рядом, тыкается ключами зажигания в замок, поворачивает его безуспешно. Потом еще раз.
Гретта лихорадочно пытается сообразить, что же ей придумать, чтобы он действительно не отвез ее к ней домой.
Мотор пытается взреветь, но лениво замолкает.
Наконец после чуть ли не десятой попытки машина сдается и заводится.

- У меня больше нет дома. - говорит Гретта. Моргает часто глазами, будто собирается расплакаться. - Его разрушил ураган...И...и…  - она пытается придумать, что же И , с языка вот-вот готовы сорваться слова, что все ее близкие погибли в этом ужасном катаклизме, но она отбрасывает её как слишком радикальную. - У меня есть тётя в Бостоне — робко говорит Гретта. - Я собиралась ехать к ней, но опоздала на автобус.

В конце концов она так верит в свою историю, что ей самой становится себя жалко и по ее прохладным от вечернего воздуха щекам начинают не сильно, но уверенно течь горячие слезы.

Это было легко

Удовлетворенно думает Гретта, когда её хоть и очень новый, просто новейший, но несомненно уже друг Марк обнимает её, махом преодолевая все незримые личные границы, перепрыгивая через общепринятые реверансы и необходимые обычно этапы первого знакомства, практически выводя их сверкающий болид на гоночную прямую, где в конце маячил уже завтрак в постель, не меньше.
Он даже уже оплатил её недоеденные чипсы и недопитую колу.
Что это как не ухаживание? Не забота настоящего ответственного мужчины.
Идеально.

То, что нужно сейчас. Вчера и завтра.
То, что нужно всегда.
Не то, что Рихард, который постоянно пропадает куда-то. И даже сейчас, когда весь город истрепало как поношенный тапок острыми щенячьими зубами ураганом, в котором  астральная природа Гретты уловила нечто сверхъестественное и родное,  - даже сейчас, в этом безысходном для многих хаосе, маг умудрился оставить её одну.
Чарльза девушка всегда эгоистично сбрасывала со счетов. Мальчишке самому нужна помощь, ещё больше, чем ей самой.
А ведь ей всего шестнадцать. Что она может противопоставить бушующему миру, кроме своей неуверенной, неустойчивой магии?
Эти негодующие мысли ещё больше укрепляли её в праведном гневе и уверенности в своих поступках. Если Рихард вдруг будет иметь что-то против,  она найдет чем парировать его бесстыдные и наглые упреки.

В объятиях Марка тепло и комфортно. Греттино напряжение, которое скакнуло вдруг в секунду от этого его неожиданного порыва, быстро тает и плавится как сыр на горячем бутерброде.
От его волос приятно пахнет каким-то мужским шампунем без лишних приторных отдушек. И Марк гладит ее по спине.
Это приятно. Хоть в этом и нет никакого намека на что-то большее. Но это уже отличное начало. И всё впереди.
Гретта осторожно утыкается носом в его плечо, оставляя пару маленьких мокрых пятнышек слез на его толстовке.

— Все будет хорошо.

И Гретта быстро кивает несколько раз, уже отстранившись от него и аккуратно проводя наманикюренным указательным пальцем по очереди под каждым глазом, так чтобы не  сильно размазать тушь, а просто убрать раздражающую влагу. Достаточно и того урона, что уже успел понести ее макияж.

Я отвезу тебя в центр помощи пострадавшим. Там будет еда, душ и кровать. Переночуешь, а утром поедем на вокзал. 

Так. Стоп.
Гретта непонимающе смотрит на Марка. Центр помощи пострадавших звучит жутко. Она чувствует, как в животе что-то сжимается в комок, замирает. Она не готова к такому неожиданному повороту. Он же обнимал её. Что вообще всё это теперь значит? Что за бред.
И без того раскрасневшиеся щеки вспыхивают негодующим румянцем.

— Я куплю тебе билет, не беспокойся. И дам свой номер телефона — если что-то случится, ты всегда сможешь позвонить мне и я помогу.

Какой билет?
Чуть не вырывается у нее, но слава богу всё же успевает застрять в горле на каком-то хриплом звуке, когда Гретта спохватывается, вспомнив, что точно. У неё же мифическая тетка в Бостоне.
Пожалуй стоит более ответственно относиться к собственной легенде, чтобы не превратиться из невинной жертвы в бесстыжую лгунью.
Пару мгновений она непонимающе смотрит на Марка. Потом чувствует как начинает дрожать ее нижняя губа. Часто моргают ресницы.

-Не бросай меня, пожалуйста...Меня все всегда бросают - на каком-то приближающемся пике последующих рыданий выдавливает она, прикидывая уже варианты отхода. Дернуть ручку дверцы и поминай как звали. В никакой лагерь она точно не поедет.